Глава двадцать седьмая

Катакомбы

Джейкоб оставил Лората Нара охранять вход и повел остальных сквозь плохо освещенный туннель. Никто не произнес ни слова; все были подавлены и потрясены скоростью атаки. Джейкоб не знал, скольких они потеряли. Просто чудо, что погибли не все.

Тираэль по-прежнему был снаружи, один против разрушителя. Джейкоб чуть было не повернул назад, но осознал, что его долг – доставить остальных в безопасное место. Лорат предупредит их, если возникнет опасность. Гнев вспыхнул у него в груди, но он быстро отогнал его. Отец бы этого не одобрил. «Никогда не думай, что гнев делает тебя сильнее».

– Где некромант?

Голос Джинвир эхом разнесся в тишине. Она тяжело дышала. Джейкоб вглядывался в сумрак, но Зейла нигде не было. Каллен уже возился с замком, открывая вход и пропуская остальных.

– Ты жаловалась на него с самого Тристрама, – сказала Шанар. – А теперь беспокоишься?

– У него сумка, – ответила воительница. – Без него нам не вернуть камень.

Мгновение спустя из-за поворота показались две фигуры: Зейл, придерживавший Тираэля за пояс. Голова архангела безвольно покачивалась в такт шагам, броня была рассечена, на груди выступила кровь.

Микулов бросился им на помощь, когда откуда-то издалека донесся боевой клич. Сикарай был близко. Было не ясно, сможет ли он пройти в туннель, но в любом случае хорадримы надеялись, что Лорат сможет отвлечь архангела. Джейкобу пришлось провести всех за стену и закрыть проход, пока не стало слишком поздно.

Зейл и Микулов добрались до них, неся на руках архангела, и проскользнули сквозь мерцающую стену. Джейкоб подождал, пока пройдут Шанар и Джинвир, бросил последний взгляд на туннель и проследовал за ними.

Внутри они уложили Тираэля на каменный пол большой комнаты, перед самыми ступенями, ведущими на нижние уровни. Голубой свет факелов играл на их встревоженных лицах, когда некромант, склонившись над архангелом, стал осторожно снимать броню с того места, где она была разрублена, обнажая ужасную рану длиной около восьми дюймов.

Из раны сочилась кровь. Зейл быстро выложил из своей сумки несколько пузырьков и пакетиков и стал разбрызгивать их содержимое по груди Тираэля, что-то тихо напевая. Спустя пару мгновений он медленно провел затянутой в перчатку рукой над раной и закрыл глаза. Лицо его было пепельно-серым. Когда некромант убрал руку, рана сама собой затянулась, оставив бледный, точно алебастр, шрам, напоминавший червяка.

Наконец некромант покачал головой. Он выглядел изможденным и едва способным говорить.

– Что-то защитило его от смертельного удара, – произнес он. – Нечто более крепкое, чем доспехи. – Зейл коснулся странного сверкающего предмета. – Но он потерял много крови. Моя магия способна исцелить раны и вернуть ему часть сил, но это все, что я могу сделать.

– Помогите мне подняться, – сказал Тираэль, открывая глаза. Голос его был хриплым от боли, но уверенным. Он оттолкнул руку Зейла и сунул некий металлический предмет поглубже под броню, а затем, с помощью товарищей, поднялся на ноги. Поморщился, но все же взял себя в руки и оглядел мрачные лица собравшихся перед ним хорадримов.

– Сикарай поднимет тревогу, поскольку мы избежали его засады, а наша миссия напрямую зависит от того, сможем ли мы проникнуть на Небеса тайком. Прямо сейчас в Залах Доблести начнется церемония Вознесения в честь появления нового ангела. У нас мало времени.

– Но ты слишком слаб, – возразила Шанар. – Ты не в состоянии сражаться.

– Жить буду, – ответил Тираэль. – Мы должны идти дальше. Это наш единственный шанс.

Остальные обеспокоенно переглянулись.

– Мастер Зейл, – послышался из сумки голос Гумберта. – Им следует знать о нашей маленькой проблеме, так ведь?

– Сумка повреждена, – сказал Зейл, лицо которого медленно приобретало прежний цвет. – Я использовал ее, чтобы блокировать смертельный удар разрушителя. Магии, заключенной в сумке, до этого было вполне достаточно, но сейчас ее стало меньше. Я не знаю, сколько она продержится, но этого точно не хватит, чтобы вернуть камень обратно в Санктуарий.

– Тогда ты подвергнешь себя большому риску, когда понесешь его, – сказал Тираэль. – Разрушительная сила камня повлияет на тебя, но как именно – мы предсказать не можем.

– Я взялся за это задание в Новом Тристраме, – ответил Зейл. – И знал, что оно сопряжено с риском.

Тираэль изучил его лицо и кивнул.

– Хорошо, – сказал он.

– Мы не знаем, к чему приведет использование магии на Небесах, – сказал Каллен. – Твои раны и кровь заметят, а если еще и сумка повреждена, может, нам стоит…

– Они не бросят мне вызов, пока не станет слишком поздно, – сказал Тираэль. – Я по-прежнему архангел, и те, кто обитает на Небесах, обязаны помнить об этом. Мы должны отправляться. Другого выхода нет. – Он поморщился и сжал губы в тонкую линию. – Следуйте за мной.

Глава двадцать восьмая

Залы Доблести

На Небесах ангелы собирались на церемонию Вознесения.

Главный зал в Царстве Доблести был заполнен мельтешащими, переговаривающимися фигурами. Ауриэль и Итераэль находились вместе с Империем в его личных покоях. Вскоре они покинут их, и тогда новый ангел станет полноправным членом святого воинства и Защитником Арки.

Балзаэль наблюдал за толпой, стоя в тени на возвышении, откуда хорошо просматривался весь церемониальный зал. Обычно, когда ангел умирал, из Арки рождался другой, чтобы занять место почившего. Новый ангел не был точной копией потерянного, но присоединялся к тому же Аспекту Небес и переходил в подчинение архангелу, который управлял этим Аспектом. Таков был путь Небес, за исключением одного-единственного случая: когда переродился Тираэль после разрушения камня мироздания. Подобное было беспрецедентным.

То, как слепо его братья и сестры восхваляли традиции прошлого, вызывало у Балзаэля отвращение. Он руководствовался честью и традициями тогда, когда они были уместны для выполнения его планов, но в большинстве случаев те лишь замедляли прогресс.

Взять, к примеру, судьбу Санктуария. Ангирский совет может обсуждать этот вопрос неделями, месяцами и даже десятилетиями, и все это время болезнь под названием «человечество» будет расползаться, словно чума, угрожая склонить чашу весов Вечного Противостояния в сторону Преисподней. Балзаэль больше не мог ждать – впрочем, как и Хранитель. Они надеялись, что влияния черного камня души будет достаточно, но пришло время действовать более решительно. Они пойдут на всё, чтобы достичь своей цели.

Невзирая на вмешательство Тираэля, камень души был создан людьми, и он же станет их погибелью.

В этом была некая поэтическая справедливость.

Ропот толпы внизу становился все громче. Собравшиеся наблюдали за аркой, которая вела в зал, ожидая появления Империя. Но Архангел Доблести всегда был склонен к драматизму, поэтому выжидал до последнего, оставаясь в своих покоях.

Но не ожидание беспокоило Балзаэля. Он чувствовал что-то еще, буквально витающее в воздухе. У лейтенанта появилось странное чувство, будто вот-вот произойдет что-то важное, и это не было связано с присоединением нового ангела к Аспекту Доблести.

Где же Сикарай?

Балзаэль отвернулся от толпы, чувствуя растущее беспокойство. Некоторое время назад он отправил разрушителя обратно в Санктуарий. Чтобы разобраться с Тираэлем и его бандой, тому не должно понадобиться много времени; шпионы Балзаэля потратили немало времени, изучая этот отряд, наблюдая издалека, отмечая сильные и слабые стороны, пререкания и такую человеческую глупость, как отношения. Они даже поставили клеймо на одного из них, образовывая связь, которая соединяла остальных с душой смертного.

И люди привели их прямо в крепость нефалемов, как и подозревал Балзаэль. Страж решил, что крепость может пригодиться, если планы изменятся. Хотя сейчас крепость защищена ото всех, кроме смертных, Хранитель уже работает над этой проблемой. Пройдет не так много времени, прежде чем она падет.

Остальное пройдет гладко. Его шпионы точно знали, где и когда появится команда Тираэля, а засада гарантировала настоящую резню. Не то чтобы такой небольшой отряд стал для Сикарай проблемой, независимо от обстоятельств. Балзаэль просто предпочитал заблаговременно обеспечить ему победу и теперь ожидал подробного отчета о кровавой бойне, которую учинил его воин.

Стоило об этом подумать, и в тени за персональным балконом лейтенанта раздались шаги. Через мгновение вперед вышел Сикарай. Меч его висел на боку, на одном из лезвий виднелись следы крови.

Балзаэля охватила гордость за ученика. Он хорошо обучил разрушителя искусству боя, дав ему все возможные преимущества. Теперь правая рука Империя снова, как и прежде, начал думать, что Сикарай – идеальное оружие.

Но слова разрушителя всё изменили.

– Он сбежал, милорд. Мы ожидали его и его соратников, как вы и велели, но они вошли в логово прежде, чем мы успели схватить их.

Мысли Балзаэля о победе мгновенно сменились яростью – желание пронзить Сикарай его же оружием едва не пересилило любопытство. Как они сумели одолеть его лучшего солдата уже во второй раз?

Его аура пульсировала, постепенно успокаиваясь.

– Рассказывай, – велел Балзаэль, не скрывая опасного рычания в голосе.

– Я тяжело ранил его. Его смертная кровь буквально хлестала из раны. Но человек использовал против меня некий предмет, пропитанный магией. Он нейтрализовал мою силу достаточно надолго, и этого хватило, чтобы мятежник успел добраться до катакомб.

– Что за предмет?

– Я не знаю. Но он отразил мой удар неожиданной силой. – Сикарай замешкался, в его голосе зазвучали новые нотки. Неужели это была неуверенность? Исключено. – Какое-то время невидимые руки держали меня, а когда я смог освободиться, они исчезли. Мы преследовали смертных по туннелю, но не смогли отыскать.

– Они ушли в город, – сказал Балзаэль. – Затерянная крепость нефалемов защищает их от вас.

Он сдерживал свой гнев, направляя его в более плодотворное русло. Смертные оказались в ловушке, и рано или поздно должны выйти. Он знал о втором входе в катакомбы, и его шпионы расположились и там, и на болоте. Что бы ни задумал Тираэль, его план провалится – в этом Балзаэль был уверен…

– Есть еще кое-что, милорд. Ваши солдаты тайно подслушивали их разговоры и многое узнали благодаря связи с человеком по имени Джейкоб.

– Что вы выяснили, Сикарай? Расскажи мне, или потеряешь свою жалкую жизнь.

Следующие слова Сикарай заставили Балзаэля замереть.

– У нас есть основания полагать, что он направляется сюда, на Небеса, – произнес разрушитель. – Они планируют украсть камень прямо у тебя из-под носа.

* * *

Дорога к Заводям Мудрости была тиха и пустынна. Балзаэль выскользнул из тени колонн, по-прежнему охваченный яростью. Как он мог быть так слеп? Он ожидал, что Тираэль выдвинется на Небеса, но не так скоро. К тому же лейтенант Империя рассчитывал, что Сикарай перебьет весь отряд мятежника еще до того, как это случится.

Убедившись, что он один, Балзаэль поспешил по мощеной дорожке к Источнику, осознавая, что там, где еще недавно хранилась Чалад’ар, теперь зияет дыра, напоминающая пустую глазницу. Времени было в обрез: Империй и другие архангелы ожидали его на церемонии Вознесения. Но было необходимо срочно встретиться с Хранителем.

Бесспорно, со времен нападения Единого Зла Небеса изменились, но на самом деле изменения начались намного раньше, и на Заводях Мудрости они отразились в первую очередь. Некогда теплое, мирное царство стало холодным и мертвым.

Впрочем, здесь еще сохранилась жизнь – нужно было только знать, как пробудить ее.

Балзаэль остановился у Источника, вглядываясь в высохший резервуар. Свет в Заводях Мудрости был ярче, не столько освещая, сколько очерчивая все вокруг резкими штрихами, делая пейзаж черно-белым. Ангел терпеливо выжидал, а затем поднял руки над резервуаром и заговорил, причем мертвый воздух почти полностью заглушил его голос.

Сначала ничего не происходило, а затем снизу донесся булькающий звук, постепенно становившийся все громче. Водоворот мерцающего света начал заполнять чашу снизу вверх, пока она не наполнилась оттенками, сплетенными в сеть бесчисленных линий, волнистых, точно жидкость в движении.

Когда Балзаэль взглянул на гипнотизирующий узор, по телу ангела пробежала дрожь, а чувство страха смешалось с предвкушением. Он проделывал подобное и раньше, при этом неизменно чувствуя одно и то же: момент собственного рождения из Арки, ощущение расширения возможностей вперемешку с замешательством и пульсирующей энергией, которая проходила через него, пока Балзаэль не почувствовал себя несокрушимым. Мудрость заключалась в понимании связей, недоступном для всех прочих. В основе всего лежала сеть, а под ней – мир, который необходимо тщательно оберегать. В конце концов, знание – это сила, а такая сила может быть очень опасной.

В мерцающем свете появился силуэт.

Поначалу внутри нитей не было ничего, кроме сгустка тьмы, как будто в самом их центре образовался узел. Но постепенно он преобразовался в фигуру, которая увеличивалась до тех пор, пока почти не заполнила весь резервуар перед Балзаэлем. В отличие от непрерывно движущихся нитей, она была неподвижна, и от нее исходила леденящая тьма, которая словно притягивала тени, свободно дрейфующие по Источнику. Фигура в капюшоне, с черной дырой пустоты вместо лица.

Хранитель.

Раздался звук, напоминающий медленное шипение.

– Он идет сюда, мой господин, – сказал Балзаэль. Его нетерпение было слишком очевидным, и ему стало стыдно. Но он ничего не мог с собой поделать. – Сикарай и наши разведчики в Санктуарии уже подтвердили это…

– Хорошо, – сказал Хранитель.

– Разумеется, – произнес Балзаэль, внезапно теряя уверенность. Неужели он совершил какую-то фатальную ошибку? Хранитель говорил не совсем ясно, а его странности делали его речи еще непонятнее. – Тираэль в отчаянии. Мы убьем его в тот же миг, как он осмелится показать здесь свое смертное лицо…

– Наши планы изменились.

Некоторое время Хранитель молчал. Балзаэль ждал, прекрасно зная, что он всегда говорит с длинными паузами и продолжит, когда будет готов. В итоге Хранитель чуть сместился, и вновь раздалось протяжное шипение.

– Усилия Тираэля открывают для нас новые возможности.

– Я… я не понимаю.

– Камень действует слишком медленно, – пояснил Хранитель. – Жители Санктуария готовы к нападению. Хорадримы Тираэля должны завладеть камнем. Посмотрим, к чему это приведет.

Скрытое капюшоном лицо Хранителя пошло рябью и исчезло, а Балзаэль провалился в составляющую его пустоту, кувыркаясь в паутине ночных кошмаров и ужасных картин. Он видел, как Тираэль и хорадримы забирают камень с Небес, а затем его так же быстро забирают у них. Он был окружен страхом, насквозь пропитан кровью, объят пламенем. Вокруг звучали крики людей, похожие на симфонию, а Хранитель твердой рукой дирижировал ими, срывая смертную плоть и играя на обнаженных костях. Санктуарий шел трещинами и рушился, пока в пустом пространстве не осталась лишь тишина.

Балзаэль некоторое время дрейфовал внутри, понимая, что должно произойти дальше. С помощью Хранителя он соединял одну нить за другой. Когда он вернулся, Заводи Мудрости вновь затихли. Источник был мертв, а все следы Хранителя исчезли. Но он показал Балзаэлю кончину Санктуария и многое другое, открывая ему путь к победе. Хотя для Тираэля все обернулось лучшим образом, у Балзаэля был Сикарай, так что не все потеряно. Он точно знал, что нужно делать, чтобы спасти ситуацию.

Но для этого потребуется тщательное планирование череды событий, а время поджимало.