Глава двадцать третья

Затерянный город

Храмовники следовали по пятам вслед за Шанар и Джинвир, но то, что поначалу казалось наступлением, на самом деле было отходом под натиском противника, с которыми защитники собора вели сражение наверху. С того момента как рыцари прорвались через парадную дверь и захватили собор, там велись ожесточенные бои. Хорадримы теснили храмовников с тыла, а рыцари осаждали их с фронта. Они решили устроить передышку в подземных камерах.

Что ж, хорадримы не позволили им остановиться надолго. Посох Шанар ярко вспыхнул, посылая в ряды противников огненные стрелы, и топор Джинвир обагрился кровью. Норлан отдавал своим людям приказы, выставив их перед собой.

– Не позволяйте им и дальше защищать этого змея! – закричал Тираэль. Он указал туда, где Норлан прятался за самым крупным храмовником, и Микулов бросился в самую гущу свистящих копий, обезоруживая столько людей, сколько мог, не причиняя им вреда.

Но большая часть храмовников не сдавалась и сражалась даже голыми руками. Еще дюжина их пала на ступенях, прежде чем Норлан бросил оружие и отдал своим воинам приказ сдаться.

Рыцари окружили и быстро разоружили оставшихся в живых храмовников, лидер которых в итоге оказался просто трусом. Когда Тираэль подошел к нему, этот мерзкий человек стоял на коленях. Джинвир связала ему руки за спиной.

– Я был уверен, что мы еще встретимся, – произнес Тираэль. – При других обстоятельствах.

– Пожалуйста, – начал Норлан, – пощади мою душу…

Тираэль схватил его за рубашку и поднял на ноги. Архангел бросил взгляд на орудия пыток, висящих вдоль стен. Гнев захлестнул его, и он подумал о том, чтобы снести голову Норлана с плеч за то, что тот сделал.

– Отпусти его.

Генерал Торион шагал по каменному полу в сторону Тираэля.

– Я бы забрал жизнь этого человека прямо сейчас, – сказал предводитель рыцарей, – но он заслуживает виселицы на площади – там, где его смогут увидеть жители Вестмарша.

Тираэль бросил Норлана на пол.

– Поставьте его к остальным, – сказал Торион.

Рыцари повели лидера храмовников в камеру, где держали стражу, а Лорат Нар, с царапиной на лице и кровью на доспехах, подошел и встал рядом с Торионом.

– Сэр, у меня печальные новости, – сказал он. – Командир Бернард погиб в бою.

Остальные рыцари переминались с ноги на ногу, что-то бормоча. Торион бросил в их сторону колючий взгляд.

– Значит, он погиб достойно, – отрезал генерал. – Мы похороним его как героя. Есть еще потери?

– Всего одиннадцать рыцарей.

Торион вздохнул, потерев лицо, и внезапно словно постарел.

– Ты отправил весть своему отцу?

– Я послал к нему несколько гонцов. Хоть один, но сможет добраться.

– Хорошо. Он как никогда нужен нам здесь и сейчас, как никогда, чтобы занять свой прежний пост. – Генерал развернулся к хорадримам. – Церковь Святого Ордена снова в руках народа. Не знаю, какое темное заклинание помогло тебе проникнуть в собор, но без твоей помощи кровавых жертв с обеих сторон было бы еще больше. – Он указал на Зейла. – Некромант уже не раз помогал спасать Вестмарш. За это мы перед тобой в долгу.

– Разрешите говорить откровенно, сэр? – сказал Лорат. Торион кивнул. – Хорадримы ищут важные для их ордена артефакты, предположительно спрятанные под этими камерами. Учитывая обстоятельства, возможно, мы могли бы дать им время на поиски?

Торион посмотрел на них с подозрением.

– Что бы здесь ни находилось, это принадлежит народу, – сказал он. – Моя благодарность не распространяется на чужеземных чародеев, слоняющихся по священному месту без проводника, и не важно, архангел это или нет.

– Я останусь с ними, сэр, – произнес Лорат. Он взглянул на Тираэля. – Если меня примут.

Тираэль кивнул.

– Мы вам не враги, генерал, – сказал он. – Если юный Лорат останется с нами и это вас успокоит, мы не возражаем.

– Очень хорошо, – ответил Торион. – Мы позаботимся о том, чтобы территория была безопасна, и выставим снаружи охрану. Норлан не пользовался таким уважением среди горожан Вестмарша, как ему казалось, но сохранять бдительность лишним не будет. У вас есть ночь, чтобы раскрыть свои тайны.

* * *

Хорадримы спускались все ниже в глубь собора, в то время как оставшихся храмовников загоняли в камеры или уводили наверх.

Вместе с Лоратом Наром отряд добрался до конца большого зала и прошел сквозь арку, которая вела во вторую комнату. Каллен неподвижно стоял перед проходом в стене, глубоко задумавшись. Когда Томас коснулся его плеча, ученый вздрогнул и обернулся.

– Я нашел потайной ход, – сказал он. – Если это можно так назвать.

Остальные заглянули в проход. Ступени вели в чернильную темноту, потолок и стены были сложены из грубого камня. До них донесся запах заброшенных пыльных помещений, холодный воздух обжигал кожу.

Тираэль отправил Джейкоба и Микулова обратно в большой зал, чтобы они набрали больше факелов. После этого хорадримы цепочкой начали спускаться по ступеням – впереди шел Тираэль, а Лорат замыкал процессию.

Пламя факела в руке Тираэля задрожало, хотя воздух был неподвижен. Лестница плавно спускалась вниз уже довольно долго. В конце концов Тираэль стал замечать некоторую закономерность; тонкая трещина в стене справа от него появилась под тем же углом и на той же глубине снова через несколько мгновений, а небольшой участок разрушенной ступени повторился точно там же, но на пару дюжин шагов позже.

Архангел остановился, поднося факел поближе. В пыли перед ним отчетливо виднелись следы, но он был уверен, что на самой верхней ступени лестницы, когда они начали спуск, никаких следов не было, а на пути они не встретили ни одного места, где люди могли бы выйти на лестницу. Так откуда же тогда взялись следы?

Он почувствовал прикосновение к своей руке.

– Мы ходим кругами, – сказал Каллен. – Это наши следы. Видишь? – Он поставил сандалию на один из отпечатков. – Ты смертен, но ты не человек, а потому ход для тебя закрыт. Может, мне следует пойти первым?

Тираэль передал ему факел, и Каллен продолжил спуск до следующего поворота. Почти сразу же лестница стала ровной, крутой уклон исчез, а стены расширились. Через пару мгновений ступеньки закончились у входа в другой туннель.

«Если бы не Каллен, мы могли бы ходить тут бесконечно», – подумал Тираэль. Это лишь подчеркнуло, что сам он не был одним из нефалемов. Архангел занял место позади Лората, в то время как хорадримы продолжили идти вперед по безмолвной пустой тропе, которая заглушала их шаги, сквозь подземную пещеру, имеющую, как казалось, естественное происхождение. Когда они приблизились и стены озарил свет факелов, то стало видно, что пещера вновь расширилась, а потолок взмыл над их головами. Хоть путь вперед и выглядел не сильно запущенным, не было никаких признаков того, что за последние столетия здесь побывали люди. Пару раз исследователи слышали где-то вдалеке нечто напоминающее журчание воды, но так и не увидели никаких признаков этой самой воды, а пещера продолжала уходить во тьму и казалась бесконечной.

* * *

Поначалу все тихо переговаривались, а затем их голоса естественным образом затихли, и они продолжили свой путь в тишине. Значимость этого места требовала уважения, словно слова могли оскорбить обитавших здесь богов. Казалось, воздух вокруг наполнялся тяжестью, а вихри пыли под ногами несли в себе запах самой истории.

Каллен думал о том, что ожидал совсем не этого. Не было ни единого свидетельства того, что первые нефалемы когда-то бывали здесь; судя по форме стен и пола, пещера образовалась из-за столетиями подмывающей гору воды. Но все же у него возникло странное чувство, словно он был здесь много лет назад, еще маленьким ребенком. Здесь, под землей был целый мир, который оставался в состоянии неопределенности, ожидая их возвращения. «Моего возвращения», – подумал Каллен. То, что произошло с ключом и силой, прошедшей через него, необратимо изменило его, словно он прожил всю жизнь и осознал это только теперь.

В какой-то момент отряд подошел к природному каменному мосту, перекинутому через пропасть, слишком глубокую для того, чтобы факелы сумели осветить дно, и эхо шагов отразилось от стен, точно за ними следовали невидимки. Некромант и череп тихо переговаривались друг с другом; Зейл попросил у Каллена факел и пошел вперед, Каллен и Томас последовали за ним. Мост был узким, и им пришлось идти гуськом. Пол с обеих сторон обрывался в пустоту, камешки с грохотом падали в пропасть, словно маленькие зверьки, пытающиеся сбежать.

Когда последний из хорадримов сошел с моста, глубокий гулкий стон эхом разнесся по комнате, сотрясая землю под ногами. Каменный мост с треском разъехался, и прежде чем вернулся на место и затих, на его середине образовался провал почти четырех футов в ширину.

Шанар подошла ближе к мосту и, держа в руке факел, старалась получше рассмотреть провал.

– Теперь у нас только один путь – вперед, – пробормотала она, пока отряд смотрел сквозь мерцающий свет. – Надеюсь, отсюда есть другой выход, иначе мы станем частью затерянного города.

– Мы могли бы попытаться, – сказал Каллен. Но когда Шанар ступила на мост, камень вновь застонал и начал двигаться – чародейка едва успела отпрыгнуть в безопасное место. У них действительно не было иного выбора, кроме как идти дальше.

Они шли так долго, что казалось, будто время спрессовалось, а затем и вовсе остановилось. Не было ясно, прошел час или все десять, и вдруг Каллен почувствовал, что снова впадает в исступление, которое охватило его, когда он вставлял ключ в замок. Духи умерших обрели в его душе упокоение. По-видимому, некромант тоже что-то почувствовал – он несколько раз обернулся в сторону Каллена, в то время как череп продолжал что-то бормотать так тихо, что никто не мог расслышать и слова.

Через некоторое время после того, как хорадримы пересекли мост, тропа стала уходить вниз – сначала плавно, а затем все круче. Позже они добрались до места, где пещера разрасталась, а туннель разветвлялся; тропинка справа мягко поднималась наверх, исчезая в чернильной тьме, а слева располагалась неглубокая ниша, в которой находилось нечто, заставившее Каллена затаить дыхание.

Статуя мужчины была высечена прямо из скалы, и создавалось впечатление, что фигура вышла из стены уже полностью оформленной. Каменный человек был невероятно похож на живого, только размером превышал Тираэля раза в два. В мерцающем свете факелов казалось, что одежда мужчины колышется, а длинные волосы каскадом ниспадают на плечи. Его лицо с волевым подбородком и высоким лбом можно было бы назвать красивым, если бы не жесткий прищур глаз, устремленных наверх и словно бы высматривающих неминуемую опасность.

– Во имя Света! – тихо выдохнул Лорат. – Я никогда не видел… никогда бы не подумал, что нечто подобное может находиться здесь.

На каменной стене рядом с рукой статуи был вырезан круг с пазом посередине.

Некромант держал факел, когда Каллен коснулся круга пальцами. Он понял, что это знак для него – для всех них. Символ их наследия и судьбы, круг, берущий начало на заре времен Санктуария и завершающийся их присутствием здесь.

Он достал из рюкзака богато украшенный ключ и вставил его в паз.

По телу пробежала волна силы, похожая на предыдущую, но на этот раз Каллен был готов к ней. Почти мгновенно он ощутил, как его собственное тело отзывается на нечто древнее и неизведанное.

Звук, напоминающий глубокий, скорбный зов океанского чудовища, эхом разнесся по пещере. Статуя повернула голову, глядя на чужаков. Взгляд гиганта был прикован к Тираэлю, каменные глаза, не отрываясь, смотрели в лицо архангелу.

Круг замерцал и стал растворяться. Это продолжалось до тех пор, пока вся стена не стала прозрачной, точно стекло. По другую ее сторону стояли две массивные колонны и еще две статуи, изображавшие женщин с протянутыми руками. Каллен шагнул вперед, прямо сквозь мерцающую стену, словно проходя через воду, и почувствовал лишь мимолетную дрожь, прежде чем оказаться в одиночестве по ту сторону.

Он оглянулся. Томас прошел сквозь стену, а затем, один за другим, словно призраки, преодолевшие завесу между миром живых и миром мертвых, появились и остальные хорадримы.

В конце концов все они собрались за стеной, и когда последний прошел сквозь нее, стена вновь стала целой. Пространство теперь было открыто, круг замкнулся.

Каллен развернулся, чтобы посмотреть, что ждет их впереди.

В отличие от природных пещер, то новое пространство, куда они вошли, определенно построили люди, думал Тираэль, поднимая факел для лучшего обзора. Комната была большой. Пол, на котором они стояли, был выложен из камней разных размеров, стены – из блоков, уложенных симметричными рядами со вставками и нишами. По обеим сторонам широких ступеней, уходящих в темноту, стояло еще несколько колонн.

Затерянный город нефалемов? Неужели они наконец нашли его? Однако, если так, то это было совсем не то, чего он ожидал. Когда мерцание погасло, казалось, что статуя вернулась в исходное положение. Какая-то магия заперла вход, думал Тираэль, когда Каллен прорвался внутрь, позволяя пройти и им. Тираэль прошелся по безмолвному залу. Если он, смертный ангел, смог зайти сюда, означает ли это, что защитное заклинание больше не действует?

Он подошел к краю лестницы. Внизу была еще одна комната, пустая и пыльная, как и остальные пещеры. По обе стороны от лестницы стояли две невысокие колонны, увенчанные каменными чашами. Тираэль поднес факел к одной из них, и она вспыхнула синим пламенем. Он зажег другую, и комната наполнилась необыкновенным, потусторонним светом. «Здесь живет магия, – подумал архангел, – это благодаря ей топливо так долго хранилось».

Он спустился по ступеням и исследовал нижний уровень, наполняя новые чаши пламенем. Коридоры вели из зала в тихие комнаты и просторные помещения. Там были участки, украшенные замысловатыми узорами на полу и стенах, множество ниш и платформ, а также построек, которые со временем утратили свое предназначение. Странные сводчатые окна никуда не вели; каменные колонны поддерживали парящие над головой потолки.

Коридоры и комнаты тянулись и тянулись, но все они оказались пусты и покрыты пылью. Здесь не было никакого намека на спасение, никакой великой магии, которая облегчила бы им поиски. Затерянный город оказался не тем, на что они рассчитывали. «Место великой силы, вероятно, покинутое теми, кто его создал, и довольно давно. Город без предназначения». Уверенность, так долго владевшая Тираэлем, начала угасать. Все это время, несмотря на свои собственные сомнения, он верил, что отыщет это место – место, где они будут защищены от легионов ангелов, которые спустятся с небес, если пропажу камня обнаружат. Теперь же его мысли занимали неравные шансы на успех этой миссии. Хорадримы стали сильнее, и их небольшая команда начала работать вместе, но слишком недолго, чтобы всерьез верить в успех. Предстояло еще многое сделать, чтобы они были готовы к тому, с чем столкнутся в Серебряном городе. И что толку от всего этого, если им негде будет укрыться, когда они вернутся в Санктуарий?

Затея была глупой – чистое самоубийство без единой надежды для любого из них.

Тираэль вернулся к собравшимся перед ним хорадримам. Они были измучены и ожидали его приказа. Архангел знал, что должен найти в себе силы воодушевить их. Он не может показывать своего разочарования или свои слабости.

Загляни в чашу, и все вновь станет ясным.

Голос в его голове был подобен грому. Тираэль потянулся к карману плаща. Чалад’ар была на месте и взывала к нему. Желание поддаться зову и оставить остальных поглотило его, словно палящая жажда. Что эти люди значили для него? Смерть все равно рано или поздно заберет их, как и всех смертных. Их жизни – ничто по сравнению с цельной картиной бытия, и скоро они будут забыты так же, как и те, кто жил и умер здесь, в этих катакомбах, затерянные в пыли.

Состояние транса прервали Микулов и стоящий позади него Лорат. Монах и молодой рыцарь вышли вперед, пока остальные тихо переговаривались между собой. Микулов указал на Лората, который стоял, сложив руки на груди. По его глазам трудно было что-либо понять.

– Юный Лорат показал мне кое-что, – сказал монах. – Я предложил ему поговорить с тобой.

Лорат пожал плечами и нерешительно произнес:

– Статуя у входа в это место наблюдала, как ты проходишь сквозь стену. Она не смотрела на других.

– Что еще? – сказал Микулов. – Говори прямо, это важно.

– Когда ты вошел, две женские статуи тоже следили за твоим перемещением. Я подумал, может это из-за того, что ты… другой.

– Он имеет в виду – смертный. Не ангел и не демон, – пояснил Микулов. – Но и не человек. Возможно, это место просто не знает, что с тобой делать. – Монах подошел ближе. – Это значит, что в затерянном городе все же сохранилась магия. Что, в свою очередь, означает, что защитное заклинание по-прежнему на месте, и стража думает, как с тобой поступить. По крайней мере сейчас они решили, что ты не представляешь угрозы.

Шепот в голове Тираэля стих. Он думал об Империи на Небесах, об их противостоянии в залах Совета, о том, как сбросил крылья, и обо всем, что последовало за этим: о гневе брата, о разочаровании и печали Ауриэль. Он думал об ангеле, родившемся из Арки, о серых лентах, обернувшихся вокруг ее крыльев в Песне Света, в то время как он стоял и беспомощно смотрел на все это. Даже сейчас черный камень души лежал на своем постаменте, обращая все, что попадало в расползающуюся от него тьму, в зло и разрушение. И никто во всех Небесах не мог это остановить.

Тираэль был смертным. Его жизнь изменилась навсегда, и боль в теле станет только усиливаться по мере того, как он будет приближаться к неминуемой смерти. Рано или поздно он покинет этот мир, и сделает это свободным от Небес и ангелов, которых знал с самого их рождения из Арки, тысячелетия назад. Он сделает это, не утешая себя мыслью, что он тоже человек. Те, кто уйдет до него, – чужаки, а не братья.

Но это не значило, что Тираэль должен отказаться от своего долга и закрыть глаза на тьму и растление, свидетелем которым он стал. Империй принял решение; он считал расу людей существами низшего сорта, неспособными одолеть свои низменные инстинкты. Он находил их слабыми и опасными, а потому их было необходимо уничтожить. И Архангел Доблести не остановится, пока Ангирский совет – а вместе с ним и все Небеса – не согласится, что это необходимо сделать.

Отказаться выступить против такого решения было гораздо худшим преступлением, чем пойти против воли Совета.

– Монахи Ивгорода говорят, – начал Микулов, – без начала не бывает конца. Мы должны с чего-то начать, а это место, – он обвел рукой пустые залы, – ничем не хуже других. Я чувствую в тебе борьбу, и, возможно, на то есть причины. Но предмет, что ты хранишь, не даст тебе ответа. Ты завел нас так далеко. Мы не можем повернуть назад.

Тираэль открыл рот, чтобы ответить, но не смог. Он не знал, что сказать стоявшему в нескольких футах от него монаху. Они посмотрели друг другу в глаза. Казалось, своим спокойным терпеливым взглядом Микулов задавал вопрос: «Каков твой выбор?»

– Это место – просто помойка, – наконец, сказала Шанар, разрушая тишину. – Им стоит уволить горничную.

Ее попытка пошутить вызвала лишь тихий смешок у Джейкоба, остальные хорадримы продолжали молчать. Томас присел у невысокой стены, обхватив голову руками. Джинвир отошла на приличное расстояние от некроманта, который по-прежнему держал свой факел. Даже Гумберт был непривычно молчалив.

– Оно давно заброшено, – произнес Каллен. Круглое лицо ученого было бледным, плечи поникли, признавая поражение, новая сила, которая оживила его, казалось, утекает во мрак. – Похоже, для нас здесь ничего не осталось. Что теперь?

– Путь оказался долог, – сказал Тираэль. Он перевел дыхание, сосредотачиваясь на том, что хотел сказать. – Но это место никогда не было нашей конечной целью. – Он прошел мимо Лората и монаха прямо в центр их образовавшегося маленького круга и указал на Каллена. – Напомни, что нам известно о катакомбах.

Ученый быстро заморгал и сглотнул.

– В древних текстах написано не так уж и много, – медленно начал он, оглядываясь на остальных. – Легенды гласят, что затерянный город нефалемов был прежде всего местом мира и убежищем, призванным защищать людей при помощи очень мощных заклинаний или какой-то энергии. Его построил некто по имени Дейдесс Строитель. Похоже, что в дневнике Корсикка есть подтверждения тому, что Раккис во время своих исследований нашел множество подобных историй и верил, что они правдивы. Вот почему Раккис предпочел быть похороненным здесь – он искал силу и защиту, которые, по его мнению, могли обеспечить катакомбы.

Тираэль кивнул.

– Я могу точно сказать, что за все годы существования этого места ангелы не знали о нем, и, похоже, Преисподняя тоже никогда здесь не бывала. Это тебе о чем-нибудь говорит?

– Я предполагаю, что сила, защищающая это место, исходит от самого Санктуария, – ответил Каллен, – а также от взаимодействия материального и духовного миров. Но, по-моему, разрушение камня мироздания не ослабило его. Вполне вероятно, что это место существует в собственной реальности, и мы прошли по мосту между мирами.

– И ты считаешь, что, войдя сюда, мы каким-то образом открыли этот мост для других? – спросил Тираэль.

Каллен медленно покачал головой:

– Сила связана с нефалемами. Один из них может открыть дверь, но она снова закроется. – Он взглянул на хорадримов и поправился: – Один из нас. Я сделал это с помощью ключа – он пронзил что-то внутри меня, я будто костями почувствовал, как что-то меня толкает и тянет изнутри.

– В какой-то момент прошлого вы все совершили нечто такое, что пробудило в вас силу, – произнес Тираэль. – Все вы нефалемы. Это ваше право от рождения, ваша сущность, дарованная с кровью, что течет по вашим венам. Сама сущность тайного города призвана направлять эту энергию в фокусную точку, пока вы не научитесь справляться с ней, находиться на единой волне со своими способностями. Точно так же песнь Хрустальной Арки резонирует с Небесами. Но нам нужно отыскать гробницу Раккиса – она должна быть в самом центре, там, где сила имеет максимальную концентрацию. Гробница станет безопасным местом для проведения операции и тем местом, где мы сможем навсегда захоронить камень, когда вернем его.

– Если вернем, – пробормотала Шанар. – Совет так и не пришел к единому мнению.

Вроде бы небрежное замечание чародейки было опасно близко к истине.

Слово взял Лорат. Молодой человек нервничал, переводя взгляд с одного лица на другое.

– Я плохо вас знаю, – сказал он. – Но я знаю хорадримов. Говорят, моя семья берет начало от рыцарей, которые во времена войны с Единым Злом сражались бок о бок с такими величайшими магами, как Тал Раша и Декард Каин. В молодости мой дядя Олдрик служил в войсках Вестмарша, которые бились против армии короля Леорика, когда тот сошел с ума. Однажды Олдрик даже встречался в Тристраме с Декардом Каином и видел демонов собственными глазами.

Лорат замолчал, словно собирался с мыслями.

– Я верю в вашу миссию, – сказал он, – поэтому хочу стать частью этой истории. Хочу сражаться с вами бок о бок и изучать обычаи хорадримов.

– Звучит неплохо, малыш, и даже весьма трогательно, – произнесла Шанар. – Но, если уж на то пошло, совершенно неподготовленный противник Преисподней или воинов света с Небес – не такое уж почетное занятие. Скорее это смертный приговор.

– Я не малыш, – сказал Лорат. – Я лейтенант рыцарей под командованием… моего отца – теперь, когда командир Бернард мертв. И мне говорили, что у меня есть способности к магии. Возможно…

– Мы многим обязаны этому молодому человеку, – перебил его Томас. – Нам бы пригодилась его помощь при взаимодействии с рыцарями.

Тираэль не был уверен, разумно ли брать на себя ответственность за еще одного человека в столь критичный момент. Лорат понятия не имел, с чем ему придется столкнуться, а они, в свою очередь, не представляли, как молодой рыцарь поступит в трудную минуту. И все же некоторые члены отряда кивнули в ответ на слова Томаса: судя по всему, они были готовы принять юношу в свои ряды – по крайней мере, пока.

Если нефалемы хотят обрести хоть малейший шанс на успех, придется много работать, и поддержка рыцарей будет весьма кстати. Настало время всерьез приступить к планированию и обучению. Они должны быть готовы к тому, что их ждет. Небеса могут наслать на смертных множество испытаний, как физических, так и душевных. Все нефалемы будут действовать на пределе. Чтобы выжить, им необходимо научиться контролировать свои способности и противостоять чудесам и ужасам, с которыми они столкнутся.

Но самое страшное, что план Тираэля зависел от Шанар, которая должна научиться использовать свои уникальные способности так, как никто и никогда не пытался – и ее неудача будет означать неминуемую гибель для всех. К тому же он еще не знал, можно ли ей доверять.

Тираэль вновь почувствовал зов чаши, но не хотел говорить об этом хорадримам.

– Хорошо, – сказал он. – Юный Лорат будет принят в ученики ордена и станет работать с рыцарями Вестмарша с целью создать альянс. – Он сделал паузу, выдерживая каждый направленный на него взгляд. То, что он увидел, вернуло ему силы и уверенность. – Мы найдем гробницу Раккиса. Она где-то здесь, прямо у нас под ногами. Я в этом уверен.

* * *

Поиски не заняли много времени.

В первую очередь, архангел зажег голубое пламя в каменных чашах и факелах, добавляя больше странного света, который заполнял катакомбы, но в конце концов они обнаружили, что в тех новых местах, куда они заходили, пламя уже горело.

«Похоже, наше присутствие здесь пробудило нечто древнее», – подумал Каллен. Воздух был тяжелым и давил на плечи, сжимал легкие, словно был живым и пытался охватить ученого своими гигантскими руками.

Глубоко под поверхностью земли они достигли арки, которая вела в круглое помещение. Прямо перед ними, через бездонную пропасть, тянулся каменный мост. Мост упирался в помост с каким-то алтарем, и, переходя на другую сторону, достигал арки в противоположной стене. Вокруг сгущалась тьма.

– Гробница Раккиса, – тихо выдохнул Каллен. – Невероятно!

Это место упокоения старого короля Вестмарша в точности совпадало с грубыми набросками из дневника Корсикка. Алтарь имел форму саркофага. При мысли о Закаруме, члены ордена которого проходили через эти залы в мрачной похоронной процессии, неся на своих плечах мертвых, и об останках Раккиса, лежащих в тишине комнаты в течение многих поколений, ученого пробирал озноб, хотя этой ночью они уже видели на своем пути множество костей.

Даже в такой поздний час усталость отряда сняло возбуждение, вызванное находкой. Шанар коснулась пальцами края алтаря.

– Не совсем так я себе представляла мирное место вечного упокоения, – сказала она.

Но когда Джейкоб подошел к чародейке, глаза ее сверкнули, и она слегка наклонилась к нему; казалось, ее нежная кожа касается его руки.

В ту ночь нефалемы больше ничего не сумели сделать – энергия, которая воодушевила их, быстро угасла, когда их сморила усталость и к ним вернулось осознание того, с чем им всем еще предстоит столкнуться. Хорадримы возвращались обратно по пустым, безмолвным коридорам на поверхность, проходя сквозь мерцающую стену. Как только последний человек шагнул внутрь, мерцание исчезло, и стена пещеры вновь стала гладкой и неподвижной, а каменная статуя проводила Тираэля холодным, безжизненным взглядом.

«Значит, это правда, – подумал Каллен, – все так, как я предполагал. Щит остался нетронутым». Ему было комфортнее, когда он знал, с чем предстоит столкнуться.

Они свернули на развилке в другой коридор, чтобы посмотреть куда тот ведет. Разумеется, пещера быстро вывела их на поверхность, и отряд вышел через природный проход в скале. Это был тщательно продуманный вход на краю большого болота недалеко от города. Выглядел он как ничем не примечательные руины древнего и давно забытого храма. Удача улыбнулась отряду, и им не пришлось испытывать на прочность каменный мост.

Вдали мерцали высокие шпили Вестмарша, едва тронутые восходящим солнцем. Запах серы и грязи был сильным, а тишину раннего утра нарушали лишь крики лягушек и других болотных обитателей.

– Идеально замаскированное убежище, – сказал Томас. – Никто и не заподозрит, что скрывается под этими водами.

И действительно, когда Каллен повернулся, чтобы посмотреть на то место, где они вышли, ученый не увидел ничего, кроме крошащегося камня, заросшего сорняками, и мелькающих в кустах дроздов. Даже если кто-то забредет в катакомбы снизу, он никогда не отыщет скрытый паз для ключа и зачарованную стену, ведущую к святилищу нефалемов. Каллен начал думать об этом месте именно так – не как о городе, а как о втором святилище, скрытом внутри первого, о месте, которое было защищено от Небес и Преисподней самим Санктуарием и камнем мироздания.

«Конечно, защита не вечна», – подумал он. Демоны, как и ангелы, отыскали путь в этот мир. Санктуарий развращен, и невинность давно утрачена. Изменится ли это место, когда они принесут сюда камень?

Над мутной водой раздался траурный зов, эхом разносясь по лесу – леденящий душу звук, напоминающий крик мертвеца. Видимо, его источником была птица или какое-то животное, но звук отражал всеобщее настроение, когда нефалемы пробирались через болото к Вестмаршу.

Каллен подумал, что, несмотря на усталость, вряд ли кому-то из них сегодня удастся выспаться.