Книга: Книга попугая
Назад: Рассказ об индийском царе, у которого был один сын и одна дочь, и о том, как дети собирались убить отца Ночь сорок четвертая
Дальше: Рассказ о том, как Худжасте видела сон и как попугай истолковал его, а также история царя Уджаййини[190] Ночь сорок шестая
Рассказ об эмире и змее,
о неблагодарности змеи и погибели ее
Ночь сорок пятая
Когда парикмахер-небесный свод поставил золотое зеркало-солнце перед западом, а вооруженный серебряным ланцетом цирюльник-месяц достал свои банки из ларца востока, Худжасте с заплаканными и распухшими от слез глазами пришла к попугаю и сказала: «Глазные мешки мои напоминают куски жареного мяса, кровь сердца затопляет меня. Сегодня ночью я брошусь на улицу и всеми возможными хитростями доберусь до моего друга!»
Попугай, увидав, что волнение ее в эту ночь больше, чем было раньше, беспокойство ее на этот раз сильнее, чем в прошлые разы, испугался, как бы она действительно так не поступила, не бросилась бы на улицу и все его прежние труды не пропали бы понапрасну.
«О хозяйка, — сказал он. — Ты говори такие слова, когда я буду противиться тебе и буду стараться помешать тебе уйти. Сегодня счастливая ночь и удачное мгновение — вставай и иди к твоему другу! Но только нужно, чтобы ты сделала две вещи, свято блюла два завета. Первый — не обманываться там ничьими словами и не доверять своему врагу. Кто доверяет врагу, увидит то же, что тот эмир увидел от змеи». — «А что с ним было?» — спросила Худжасте.
«Говорят, — отвечал попугай, — что однажды некий эмир выехал на охоту. Своим изогнутым, как змея, копьем он поражал тигров, своим подобным змее арканом захватывал в петлю шеи львов. Внезапно приползла змея, извиваясь, как аркан локонов красавцев, и сказала: „О эмир! Помоги мне и защити меня!“ — „От кого?“ — спросил эмир. „От врага, который гонится за мной и бежит за мной следом.“ Эмир отвернул полу, змея заползла туда и кольцом обвилась вокруг его пояса.
Некоторое время спустя пришел человек и сказал: „От меня убежала черная змея. Она, наверное здесь“. — „Сейчас здесь ничего не видно“, — ответил эмир. Человек поглядел влево и вправо, увидел, что змеи нет и следа, и пошел своим путем».
Нахшаби, все твари в мире — скверные творенья,
Все стремятся, сколь возможно, причинить убыток.
От змеи, кончая рыбой, звери все на свете
Повредить стремятся людям, милый друг, открыто.
«„О змея, — сказал эмир, — враг твой ушел, недруг твой устранен, теперь иди с миром, ступай своей дорогой“.
„Сама я не уйду отсюда, по доброй воле не расстанусь с тобой, — ответила змея. — Разве ты не слыхал, что не следует обманываться словами врага и не следует доверяться мощному недругу? Почему ты доверился мне? Почему с таким доверием дал мне место у себя на животе? Теперь я обязательно ужалю тебя и непременно погублю тебя“.
„О змея! — воскликнул эмир. — За добро платят добром, за благодеяние воздают благодеянием. Разве ты не понимаешь, какое добро я сделал для тебя, какое благодеяние тебе оказал?“
„Хотя ты и оказал мне благодеяние, — ответила змея, — но оказал его не к месту, хотя и был милостив, но милость эта была неуместной. Человечности можно ожидать только от человека, на благородство можно рассчитывать, только имея дело с людьми. Какое дело змее до благородства — смерть твою не предотвратить!“
Эмир, увидев, что змея навострила зубы, что яд ее никоим образом не уменьшается и что она готовится ужалить его и ввергнуть его в погибель, обратил лицо к небу и сказал: „О творец змей и муравьев! О ты, подающий силу слабым! Ты знаешь, какую услугу я оказал этой змее и что она хочет со мной сделать. Твоя щедрость не дает ни одному благодеянию пропасть понапрасну, с твоей помощью всякое добро утверждается… Дай мне силы сделать с этим мощным врагом то, что он собирается сделать со мной!“
В то же мгновенье силы эмира возросли, мощь его увеличилась настолько, что змея показалась ему веревкой, более того — тонкой ниткой. Эмир схватил ее за хвост и так ударил оземь, что жизнь мгновенно покинула ее».
Нахшаби, ты врагам никогда не внимай,
Враг могучий лукав и умеет хитрить.
Кто внимает врагам, сам себе злейший враг,
Сам себя он стремится, мой милый, убить.
Выслушав этот удивительный рассказ и услыхав такие странные речи, Худжасте спросила: «О попугай, я выслушала твой первый завет и приняла его к сведению. Каков же твой второй завет?»
«Второй завет таков, — ответил попугай: — когда ты добьешься свидания и сближения с другом, будь самостоятельна, не иди путем подражания и не повторяй ничьих слов и дел. Не говори: тот человек сказал такое-то слово и это пошло ему на пользу, надо, мол, и мне сказать то же самое, или тот человек сделал такое-то дело и оно ему удалось, надо и мне сделать то же. Может статься, что ему это пойдет на пользу, а тебе во вред, ему принесет выгоду, а тебе — нет. Так тому цирюльнику, который старался подражать купцу, дело не принесло никакой выгоды и совершенно не удалось». — «А как это было?» — спросила Худжасте.
«Говорят, — отвечал попугай, — что в крайних пределах Хорезма жил-был купец, владевший несметными богатствами. Звали его Абд ал-Малик. Он постоянно занимался тем, что зарабатывал деньги, но водился с учеными и законоведами. Как-то раз пришло ему в голову: „Я много торговал в крайних пределах мира, надо мне пуститься в страну „Кто творит благое дело, получает в десять раз больше“.
С таким намерением роздал он все свое имущество нищим, роздал все свое богатство неимущим, и у него даже не осталось чем разговеться. В ту же ночь он увидел во сне монаха и спросил его, кто он.
„Я образ твоего счастья, — ответил монах. — Так как ты роздал сегодня все свое имущество нищим и отдал все свое богатство неимущим, тебя нельзя покинуть. Завтра утром я приду к тебе в таком же облике, ты ударь меня по голове палкой, я упаду к твоим ногам и стану своим золотым отображением. Если ты отрежешь у меня какую-нибудь часть тела, тотчас же на том месте вырастет новая. Если отделишь от меня какой-нибудь член, на его месте тотчас же появится другой“».
Нахшаби, все, что есть у тебя, ты раздай,
Долго ль будешь, мой друг, от добра ты бежать?
Бога ради ты нищему дирхем подай,
Сможешь так ты богатство свое умножать.
«На другое утро, когда странствующий по ночам монах-месяц ушел в келью запада, а краснолицый отшельник-солнце повесил в воздухе свою молельню, пришел к Абд ал-Малику цирюльник, чтобы подправить ему усы. В это время появился монах. Абд ал-Малик встал, схватил его за бороду и ударил по голове палкой. Тот упал и превратился в свое золотое отображение.
Абд ал-Малик дал цирюльнику несколько дирхемов и велел скрывать эту тайну. Цирюльник же вообразил, что стоит только ударить монаха палкой по голове, как он тотчас же превратится в золото. Пошел он домой, устроил пиршество и пригласил в гости нескольких монахов. Когда гости покончили с едой, цирюльник взял тяжелую палку и принялся так колотить ею монахов по головам, что поразбивал им головы, заставил потечь ручьи крови. Монахи подняли крик, сбежался народ, цирюльника крепко связали и вместе с монахами повели к правителю города.
Тот спросил: „Почему ты бил этих несчастных и зачем поразбивал им головы?“ — „Я был в доме Абд ал-Малика, — отвечал цирюльник, — и к нему пришел какой-то монах. Абд ал-Малик взял палку, ударил монаха по голове, и тот сейчас же превратился в золото. Я и вообразил, что стоит только ударить монаха по голове палкой — и он тотчас же станет золотом. С таким вот намерением позвал я вечером к себе монахов и начал бить их по голове палкой, но они ни во что не превратились, а только получилась большая смута“.
Правитель призвал Абд ал-Малика и спросил: „Что говорит цирюльник?“ — „Это цирюльник моего квартала, — ответил купец. — Несколько дней тому назад его мысли помутились и разум его расстроился, теперь он целые дни бегает как безумный и говорит дикие речи. Если бы это было не так, то разве может разумный человек сделать то, что он натворил, разве может мудрец говорить такие глупости? Он нуждается в уходе и лечении, в лекарствах и снадобьях. Пусть его сведут к врачу или опытному лекарю, будет жалко, если пропадет такой цирюльник, погибнет такой парикмахер…“
Правитель согласился с Абд ал-Маликом, извинился перед монахами и велел вывести цирюльника».
В жизни своею дорогой иди,
Чтоб не постигло несчастье тебя,
Лишь дураки подражают другим,
Ты не ищи образца для себя!
Дойдя до этих слов, попугай обратился к Худжасте с такой речью: «О хозяйка, не следует подражать ничьим словам и делам. Ты видела, как цирюльник подражал другим и не достиг своей цели, не добился осуществления желаний. Теперь вставай, иди к своему другу и помни о моих заветах!»
Худжасте хотела последовать его совету, но поднялся дневной шум, утро показало свой сверкающий лик, и идти было уже невозможно…
Нахшаби сегодня ночью собирался
Повидаться с другом нежным и прекрасным,
Только утро помешало это сделать:
Всем влюбленным утра вестник — враг ужасный.
Назад: Рассказ об индийском царе, у которого был один сын и одна дочь, и о том, как дети собирались убить отца Ночь сорок четвертая
Дальше: Рассказ о том, как Худжасте видела сон и как попугай истолковал его, а также история царя Уджаййини[190] Ночь сорок шестая
