Рассказ о купеческом сыне из Термеза,
о том, как он увлекся своей женой и забросил торговлю,
как давали ему советы попугай и шарак
и как он снова вернулся к своему занятию
Ночь сорок вторая

Когда золотой меч-солнце опустили на шею запада, а обернутый в белую ткань лук-месяц извлекли из чехла востока, Худжасте, наморщив похожий на меч нос и нахмурив напоминавшие лук брови, пришла к попугаю и начала упрекать его на сотни ладов: «Тебя совершенно не печалит мое горе, совершенно не заботят мои печали! Когда же ты наконец возьмешься за мое дело, позаботишься обо мне и доставишь меня к цели?» — «О хозяйка, — ответил попугай, — я уже сколько времени учу тебя всему, что связано с твоим благом, обучаю всему тому, что соединено с успехом для тебя… Если ты будешь внимать мне, то духовные и светские дела твои будут закончены и выполнены точь-в-точь так же, как были закончены и выполнены дела купеческого сына из Термеза благодаря тому, что он внимал советам попугая и шарак». — «А как это было?» — спросила Худжасте.

«Говорят, — отвечал попугай, — что жил-был некогда в Термезе один купец. И был у него сын по имени Убайд. Купец просватал для сына девушку — солнце небесного свода изящества и месяц небес красоты. Убайд так привязался к лицу и кудрям ее, что перестал оказывать услуги отцу и матери, совершенно забросил ремесло и работу».

Странное дело — любовь, Нахшаби!
Неуча делает мудрым она.
Всякое дело противно душе,
Если в красотку она влюблена.

«А у купца был некий компаньон. Однажды купец в тоске поведал ему историю своего сына, рассказал, как он увлекается женой и забросил ремесло и работу. „Он еще молод, — сказал компаньон, — жаркие и холодные дни судьбы еще не коснулись его. Он не обратит никакого внимания на твои и мои слова, советы Зайда и Амра не произведут на него никакого впечатления. Но в моем доме есть попугай и шарак, чрезвычайно хитрые и крайне смышленые. Если хочешь, я пошлю их к Убайду. Быть может, умелой речью и подходящими словами они сумеют отвратить его от такого дела, смогут воспрепятствовать ему“. — „А откуда у тебя попугай и шарак?“ — спросил купец.

„Однажды я сидел и читал, положив перед собой несколько книг. Внезапно налетели попугай и шарак и обратились ко мне с красноречивой речью и изящными словами: „О ходжа! Мы — муж и жена. Раньше мы были людьми и прислуживали в обители некоему монаху. Мы отлично знаем науку о музыке, прекрасно владеем музыкальными инструментами… По истечении сорока дней монах выходил из пещеры, где обитал и слушал нашу музыку. Это заменяло ему и пищу и питье. Как-то раз отшельник вышел ранее обычного времени и увидел, что нас нет. Он сотворил молитву, и мы оба покинули человеческий облик, стали такими птицами, приняли такую форму. Так как мы отличаемся большой рассудительностью и смышленостью и выдаемся познаниями в науках, то мы не можем водиться с кем попало. Сегодня мы увидели, что ты сидишь, разложив перед собой научные книги и погрузившись в их изучение, и нам стало ясно, что ты человек ученый. Если ты согласен, то мы некоторое время проведем в твоем обществе и будем прислуживать тебе“. С того дня они находятся в моем доме. Они заключают в себе такое количество религиозных совершенств, что даже трудно передать словами. Дают мне столько изысканных объяснений, что об этом трудно умолчать“.

Купец отправился в дом своего компаньона, рассказал попугаю и шарак историю несчастья своего сына и отнес их вместе с клеткой в дом Убайда. Когда прошла первая стража ночи, попугай обратился к Убайду и сказал: „О юноша, если к кому-нибудь приходят такие гости, как мы, хозяин не должен погружаться в сон беспечности и не должен ложиться на ложе беззаботности. Приди к нам ненадолго, посмотри, как волнуется море нашей мудрости, и наполни полу свою жемчужинами наших рассказов“.

Убайд встал и подошел к клетке попугая. А попугай был птицей мудрой и разумной. Он наговорил Убайду столько различных слов, что тот совершенно смутился. После всех этих слов и всех речей, он под конец задал ему такой вопрос:

„Что ты делаешь и чем промышляешь в настоящее время?“

„Раньше я занимался торговлей, — отвечал Убайд, — и наживал прибыль. Но некоторое время тому назад стрелы ресниц моей жены, как гвозди, пронзили шатер моей судьбы и мысль о ее объятиях прогнала войско моих дел. Теперь я совершенно перестал заниматься ремеслом и работой и не оказываю более услуг моему отцу и моей матери“.

„О ходжа! — воскликнул попугай. — Подчинять свое сердце женщине — величайшая ошибка, вручать ей свою душу — великое заблуждение. Клеймо неверности очевидно на челе их судьбы, и запах обмана исходит от цветов их обещаний. Сказал Али ибн Абу Талиб, да осенит Аллах его чело своими щедротами: пяти вещей нельзя ждать от пяти разрядов людей: пощады — от врага, доброго совета — от завистника, щедрости — от нищего, достоинства — от развратника и верности — от женщины“».

Нахшаби, с женой возиться — пагубное дело,
В День суда им не дождаться божьего прощенья.
Жены все без исключенья, друг мой, неразумны,
С неразумным же водиться — это преступленье!

«„О Убайд! Это туча слабости поднялась над твоей головой и пролила на тебя свой дождь. Разве ты не слыхал историю про слепца и его жену?“ — „А что с ними было?“ — спросил Убайд.

„Говорят, — ответил попугай, — что в Индийской стране жил-был некий царь. И родилась у него в доме девочка с тремя грудями — две на месте, а третья повыше на груди. Астрологи сказали: „Когда эта девочка достигнет совершеннолетия, ее отца постигнет беда, если она останется в его доме; если же она пойдет в дом мужа, то беда постигнет ее мужа“.

Это изречение пошло по городу, и весть эта распространилась по стране. Девушка выросла, но из-за слов звездочетов оставалась забытой и покинутой, и никто не сватался за нее. Тогда царь повелел кликнуть клич: „Если кто-нибудь посватается за эту девушку и увезет ее в другой город, ему будет дано такое-то количество денег и всякого добра, ему вручат столько-то золота“.

А был в этом городе один слепец, а поводырем был у него горбун. Слепец этот посватался и вместе с деньгами и богатством перевез девушку из этого города в другой. Взял он с собой и поводыря, и зажили они там в довольстве и веселье“».

Поистине, судьба изменчива: одному она дает радость, а другого заставляет проводить дни в печали.

Нахшаби, всегда изменчива судьба,
Скорбь она и радость может подарить.
Коль сегодня горе даст тебе она,
То ведь завтра может радость подарить.

«„Когда прошло несколько дней, надоело царевне общество слепца и стала она говорить про себя: „Разве может слепец оценить мою красоту? Разве может узнать цену моего совершенства? Для него, что я, что другая женщина, все равно. Этот поводырь хотя и горбат, хотя и красуется у него на спине купол безобразия, но зато он, по крайней мере, видит. Он сможет оценить меня и понять, кто я такая; сможет установить мою ценность и сказать, что я такое. Надо мне сойтись с ним, а слепца устранить“.

Затем эта женщина, слепая сердцем, принялась за дело и в присутствии слепца начала ласкать горбуна. Как-то раз она принесла черную змею, чтобы погубить слепца. Она положила змею в котел и сказала слепцу: „Я принесла тебе рыбу, вставай и вари ее“. А слепец очень любил рыбу. Он тотчас же уселся перед котлом и начал раздувать огонь, а жена его тем временем предалась с горбуном любовным утехам. Когда котел закипел, слепец поднял крышку, попробовал глоток, и, как только пар из котла попал ему в глаза, а глоток похлебки дошел до желудка, слепец тотчас же прозрел, словно бы это варево оказалось лекарством от слепоты.

Никто не предвидел этого, и принесенная отрава стала целебным снадобьем, приготовленный яд сделался противоядием, дабы все люди в мире видели, что, когда настает тому время, болезнь становится лекарством, а яд — противоядием.

Слепец открыл глаза, заглянул в котел и увидел там куски змеи, взглянул на жену и увидел, что на груди у нее спит горбун. Он понял, в чем тут дело, в страшном огорчении встал и принялся колотить горбуна и жену и так бил их, что купол на спине горбуна вошел ему в живот, а третья грудь скрылась в груди у жены. В то же мгновение недостатки обоих исчезли и пороки были удалены. Слепец воскликнул: „Я делал это, чтобы погубить, а дело мое стало причиной их красоты!“

Тогда он взял их, повел к правителю той области и рассказал всю свою историю. Правитель велел казнить обоих — побить их на перекрестке камнями… Поистине, разврат всегда в конце концов ведет к позору, порочность всегда вызывает дурную славу!“»

Нахшаби, слепому миру зла не причиняй ты,
Ни открыто, ни сокрыто этого не делай.
Этот мир порок позорит, все ж без человека
И порока бы не ведал этот свет наш белый.

«Когда Убайд выслушал этот рассказ, сердце его смягчилось, грудь согрелась, и решил он отделаться от своего увлечения. Но шарак, увидев, что он — человек сговорчивый и охотно выслушивает советы, сказала ему: „О ходжа, послушай! Ты выслушал слова попугая. Если прикажешь, то и я кое-что расскажу тебе“. — „Прекрасно“, — сказал Убайд.

„Рассказывают, — молвила шарак, — что в Балхе жил-был был один отшельник. Был у него сын по имени Салих, праведный и богобоязненный, все время предававшийся духовным подвигам. Однако наук он не знал никаких и поэтому как-то раз сказал про себя: „Слыхал я от одного ученого, что подобно тому, как наука без дела бесполезна, так и дело без науки никуда не годится. Говорят, что один намаз, совершенный ученым человеком, лучше тысячи духовных подвигов, совершенных неучем. Арабы говорят: „Действующий человек, не обладающий познаниями, похож на лук без стрелы“».

Нахшаби, во всяком деле следуй за наукой!
Без науки дело пользы принести не может.
Если только без науки действовать начнешь ты,
Смысла в деле этом, знай, никто найти не сможет.

«„Салих решил отправиться в другой город и заняться изучением наук. Попросил он у отца и матери разрешения пойти, но не получил его. Тогда он молвил про себя: „Если я иду учиться, то я иду с благим намерением, и поэтому, если я даже пойду без разрешения родителей, то все же совершенно ясно и очевидно, что греха в этом нет и нет преступления в таком поступке“.

Затем он покинул свой город и направился в Бухару. В первый же день он в полдень остановился под деревом, но птица, которая сидела на дереве, в то же мгновение испачкала ему голову и одежды. Так как Салих носил хорошую одежду, которая никогда не была грязной, он чрезвычайно огорчился, крайне опечалился и с гневом взглянул на эту птицу. Птица упала с ветки, и птица ее души тотчас же вылетела из клетки бренного тела. Салих пошел дальше и пришел на стоянку. К вечеру он вошел в дом и начал готовить себе пищу. В это время к нему вошла женщина и сказала: „Я занимаюсь рыбной ловлей и только что принесла рыбу и положила ее в котел. Если подождешь немного, я дам тебе поесть“. — „Прекрасно“, — ответил Салих.

Но женщина принесла рыбу лишь по прошествии долгого времени, и Салих, так как ему пришлось так долго ждать, посмотрел на нее гневным взором. Женщина тоже разгневалась и сказала: „О Салих, ты думаешь, что я похожа на ту птицу, что ты глядишь на меня с таким гневом. Но между человеком и птицей большая разница. Тебе не удастся больше сглазить и птицы, где же тебе справиться с человеком! О Салих, лишь тот человек, кто своим дыханием и близостью оживляет мертвого и помогает встать упавшему, а не тот, кто убивает живого и повергает наземь стоящего!“»

Ничего дороже жизни в мире нету, Нахшаби,
Злая смерть в глазах у жизни — это страшный острый шип.
Убивать других нетрудно, это нам по силам всем,
Но не в силах человека оживить тех, кто погиб.

«Салих был поражен всем случившимся и спросил: „О женщина, откуда ты знаешь мое имя? Как ты могла прочитать мою книгу? Разве слабому существу дается такое совершенство? Разве женщине дарят такое мужество?“ — „О Салих, — отвечала женщина, — мне стыдно говорить с таким существом, как ты, и дышать с тобой одним воздухом. На той стоянке, где ты остановишься завтра, ты найдешь охотника. Он мой брат, и он разъяснит тебе твои недоумения и сообщит тебе то, что ты хочешь знать“.

На другой день Салих пришел в дом к тому охотнику. Он увидел человека, перед которым стояла клетка с птицами. Человек начал вынимать их из клетки одну за другой и резать. Когда взгляд его упал на Салиха, он воскликнул: „Мир с тобой, о Салих, иди, иди, добро пожаловать, добро пожаловать! Посиди со мной, чтобы я мог насладиться твоей дружбой и отдохнуть близ тебя“.

Изумление и смятение Салиха еще умножились, и он спросил: „О ходжа! Ты — охотник, а сестра твоя — рыболов. Скольких животных вы убиваете, скольким телам причиняете страдание! Так за какие же дела вам дана такая степень прозрения, подобающая только пророкам? За какие заслуги подарено такое откровение, которое дается только святым?“ — „О Салих, — отвечал охотник. — Такой высокий сан и такое благословение дано нам, несмотря на убийство и мучительство, за то, что мы покорны приказам отца и матери наших и ничего не делаем без их согласия. Ты же ушел без согласия отца и матери, пустился в путь без разрешения родителей, и хотя ты и идешь учиться и путешествуешь с благой целью, но согласие отца и матери выше всех благ, разрешение родителей — высший сан!“

Увидав все это и услыхав такие речи, Салих тотчас же повернул назад, начал служить отцу и матери, и благодаря служению родителям раскрылись перед ним врата наук и то, к чему он стремился в обоих мирах, упало к нему на колени“.

Дойдя до этих слов, шарак сказала: „О Убайд, таково действие покорности, таково благословение и благоволение отца и матери. А ты хотел заслужить расположение жены и перестал услуживать родителям своим, совершенно забросил все свои дела. Это не согласно с правильными устоями, противоречит благородным обычаям“.

Выслушав эти слова от попугая и шарак, Убайд пришел в себя, раскаялся в своих проступках, поклонился в ноги отцу и матери и испросил у них прощения за все, что случилось. После этого он занялся своими делами и всю жизнь до конца провел в покое и довольстве».

Дойдя до этих слов, попугай обратился к Худжасте с такой речью:

«О хозяйка, если ты будешь внимать моим словам, ты тоже проведешь всю свою жизнь, как и Убайд, в покое, и довольстве, и радости. А если тебе надоело выслушивать мои советы, вставай, ступай к своему другу и навести того, кто ждет тебя».

Худжасте хотела последовать его совету, но день как будто услыхал эти слова — тотчас же утро показало свой сверкающий лик, и идти было уже невозможно…

Нахшаби сегодня ночью собирался
Повидаться с другом нежным и прекрасным,
Только утро помешало это сделать:
Всем влюбленным утра вестник — враг ужасный.

Назад: Рассказ о том, как осел пел, а торговец хворостом танцевал Ночь сорок первая

Дальше: Рассказ о змее, жене змеи и о том, как царь мечом отрубил ей хвост Ночь сорок третья