41. Сребротуман
Они стояли на корме имперского галеона лицом к порту. Отец Орлов занял аналогичную позицию по правому борту, и вместе они взывали к ветрам, неся корабль по неспокойным водам Пепельного залива. Небо было расцвечено вечерними оттенками: яркие рыжие краски медленно сменялись бледно-серыми, затем синими и чёрными. Солнце над горизонтом полностью погрузилось в морские волны.
– Если быть честным, я сомневался, что вы отправитесь с нами, – заговорил Стрейг.
Зоркие лишь притворяются святошами, но на самом деле с охотой выполняют приказы. В этом мы очень похожи на солдат.
– Но вы здесь не потому, что считаете себя послушным служакой, – возразил Стрейг, глядя на своё искажённое отражение в маске Сребротумана.
Какой у меня выбор? Я не мог покинуть Хлыстбург. Такой шаг вызвал бы массу вопросов. В любом случае Император не стал бы говорить со мной лично после устроенного представления.
– Представление вышло славное. – Слова прозвучали недовольно, и скорее приличествовали фермерскому мальчишке из Виролантии, нежели имперскому солдату.
Я просил тебя уйти. Уговаривал оставить меня и найти безопасное место.
– Я хотел, но желание подсмотреть победило. Хотел знать, что всё получилось.
Всё прошло так, как я надеялся.
– Но он узнал вас. – Стрейг понизил голос и приблизился, несмотря на бушующую колдовскую бурю над головами. – Он вспомнил ваше имя, Серебрий Пыль. Я видел это в его глазах. Он узнал вас и испугался.
Все мы в какой-то мере боимся прошлого.
У Зоркого не было желания рассказывать о причинах реакции Императора.
– Полагаю, я заслуживаю ответов.
Не думай, что твоя преданность осталась незамеченной, Стрейг. Однако есть секреты, которые слишком страшные и древние. И они касаются только меня. Я думать о них не желаю, а уж говорить – и подавно.
Молодой солдат оглянулся: мимо прошла Посланница де Вриз, сердито глядя на них. Сребротуман знал, что она обдумывала месть, поскольку Император осудил её за смерть Охранцев. Когда она исчезла за дверью, отец Орлов продолжил выполнять поставленную перед ним задачу.
Экзарх ощутил, что Стрейг не собирается оставлять попыток выяснить правду о прошлом, и тот действительно попробовал зайти с другой стороны.
– Неужели вас не волнует, что Орлов и де Вриз попытаются вас убить? Она уже и так предприняла попытку.
Я давно никому не доверяю. Я прошу тебя, если ты можешь спастись, воспользуйся шансом. Тебя вообще не должно быть на этом судне. Уходи и возвращайся в Виролантию. Я не хочу, чтобы твоя смерть оказалась на моей совести.
– Я не собираюсь умирать, – заявил молодой солдат.
Хотел бы Сребротуман, чтобы бравада юноши имела под собой основания.
Димитрий Соколов тоже не собирался.
Стрейг обернулся и посмотрел на постепенно отдаляющийся Хлыстбург.
– Мы охотимся на предателей и Зорких, хотя сами говорим об измене. Впервые я не знаю, на чьей я стороне.
Сторон более нет. Осталось лишь выживание.
– Нет, стороны остались. Есть те, кто против Империи, и те, кто за.
Верно, но что представляет собой Империя? И стоит ли её спасать?
– Без Империи наступит хаос.
Хаос в нашей жизни всегда имеет место. А в настоящее время его больше, чем когда-либо. Стейнер хочет разжечь восстание, потому что так подсказывают его чувства справедливости и героизма. Мой мятеж – это акт искупления. Де Вриз идёт против Империи, надеясь, что однажды сядет на трон.
Колдовские вихри продолжали завывать, и Сребротуман вместе с отцом Орловым держали руки вскинутыми в небо, взывая к силам. Капитан корабля цеплялся за штурвал с отчаянной решимостью, явно знакомый со Святейшим Синодом и их магией.
– Акт искупления? – Стрейг нахмурился. – Искупление за что?
Экзарх проклял себя за длинный язык, однако понимал, что уже проговорился, и его помощник был слишком умён, чтобы не распознать попытки увести беседу в сторону, а кроме того, заслуживал знать правду.
Помнишь, я рассказывал, что спригганы первыми предложили научить Императора колдовству?
– Но потом они отказались от идеи.
Некоторые из них, конечно, отказались. Но не все.
– Серебрий Пыль. Это вы научили его магии! – Стрейг, сам себе не веря, покачал головой. – Но тогда, получается, вам почти сто лет.
Экзарх указал на зеркальную маску.
Я не всегда носил эту маску. Но, как ты понимаешь, долголетие вызывает вопросы.
– Если вы не Император.
Похоже на то.
Какое-то время Стрейг спокойно стоял, наблюдая за волшебными ветрами, что раздували паруса.
– Более ста лет?
Сорок лет я был Огненным духом. Я не собирался умирать на Владибогдане, но…
Ярость исказила черты лица молодого солдата.
– Император послал Охранцев?
Сребротуман чуть не рассмеялся, тронутый праведным гневом компаньона.
Я долго скрывался, но поскольку колдовство вытворяет страшные вещи с человеческим телом, то быстро состарился. Однажды ночью я умер во сне и очнулся в кузнице под Владибогданом. Тогда-то я и выяснил, как Император поступал с послушниками-неумехами. И понял, что сотворил самую огромную ошибку в своей жизни.
– Искупление. Теперь я понимаю, откуда чувство вины. Но как же Матриарх-Комиссар? Вы же не собираетесь убивать её? У вас с ней одна цель.
По правде говоря, я не знаю, чего хочет Матриарх-Комиссар, кроме как защитить семью. Её мотивы известны только ей. Архивов остров – место недоразумений и ошибок, но теперь он станет местом убийств.
– Вы хотите её смерти?
Такой успех подарит мне шанс на личную встречу с Императором, и я наконец-то искуплю вину за все убийства, что происходят долгие десятилетия.
– Никогда не думал, что вы пойдёте против неё. Всем известно о её силах и…
Да. Она очень опытна. — Сребротуман повернулся к Стрейгу и легонько сжал его плечо. – Не подвергай себя риску. Я буду крайне огорчён, если с тобой что-то случится.
– Что бы ни произошло, мы с вами справимся. – Молодой солдат нашёл в себе смелость ухмыльнуться. – Помяните моё слово.
Экзарх хотел ему верить, но здравый смысл и дар предвидения говорили о том, что на Архивове острове многие погибнут.
