25. Сребротуман

Нескончаемое путешествие утомило Сребротумана. Они проделали долгий путь: вначале от Владибогдана до берегов Нордвласта и заброшенного Циндерфела, затем через лес до Стейнвика и через бескрайние просторы Новой Земли добрели до унылой степи и болот Венда. Будучи давно мёртвым, физической усталости экзарх не ощущал, но ежедневная смена местоположения и постоянная необходимость быть настороже истощили его энергию. Они сели на корабль в зловонном порту Вендской провинции, и наконец-то Стрейг произнёс слова, которые Сребротуман так жаждал услышать:

– Прибыли! Капитан сообщил, что через час пришвартуемся!

Экзарх поднялся из тёмного трюма, где скрывался от посторонних глаз, с ностальгией вспоминая кузницы Владибогдана.

– Это было самое долгое путешествие в моей жизни, – сообщил Стрейг, подойдя к Сребротуману. – И теперь я прибыл в самое сердце Империи.

Экзарх ощутил чувство благоговения и волнение солдата.

– Но мы в Хлыстбурге! – возразил Стрейг. – Признайте, что он вызывает благоговение. Вы можете не любить Империю или Императора, но столица…

– Глупости, – отрезал Стрейг. – Хлыстбург – не тюрьма.

Когда корабль приблизился к берегам главного города страны, перед глазами тут же предстали грациозные башни. Здания, выкрашенные в яркие оттенки, будто были призваны служить контрастом нависшим над ними тучам. Многие из башен имели выпуклые купола с за-острёнными верхушками, покрытыми серебром и золотом. Одни строения были отделаны красным кирпичом, в то время как другие блистали камнем цвета слоновой кости.

– Город кнутов, – повторил Стрейг, хмуро прислонившись к борту корабля. – Нам повезёт, если живы останемся. – Он обернулся на товарищей. Отец Орлов и де Вриз о чём-то беседовали. – То, что выпадет на вашу долю, коснётся и меня.

Сребротуман сам не верил в свои слова, но ничего другого ответить не мог.

Вестибюль императорского дворца представлял собой плохо освещённую, но просторную залу, которая запросто бы вместила с пяток крестьянских семей. На шести кованых подсвечниках высотой в человеческий рост мерцали свечи, а подле них, стоя на четвереньках, двое пожилых мужчин полировали изысканный мозаичный пол. Слуги ненадолго отвлеклись от работы, чтобы поприветствовать Посланницу и солдат.

Де Вриз принялась мерить шагами гостиную, точно новгорусский тигр, пока отец Орлов застыл на месте, как одна из множества статуй в императорских садах. Спустя час двери со скрипом открылись, и Посланница де Вриз повернулась к Сребротуману со слащавой улыбкой.

– Пройдёмте? – Она отвернулась ещё до того, как экзарх успел ответить, и уверенно зашагала по коридору, будто спешила в местную таверну.

Однако остальным путь преградили скрещённые алебарды гвардейцев Семёновского полка. На их форменных доспехах красовался чёрный аксельбант с кисточкой, а на шлемах сияла чёрная звезда – символ стражи Императора.

– Что это значит? – спросил отец Орлов, который находился в вестибюле вместе с солдатами.

– Вход разрешён только высокопоставленным членам Святейшего Синода и придворным. – Мужчина приблизился к отцу Орлову. – Вы бы знали правила, если бы бывали здесь раньше, ординарий.

– Я отец Орлов с Владибогдана, и я сопровождаю Посланницу де Вриз.

– Тогда понятно, – отозвался гвардеец. – Эта высокомерная стерва никогда не следовала протоколу. – Он схватил отца Орлова за ворот и втолкнул через дверной проём, после чего перевёл взгляд на солдат. – Возвращайтесь в казармы. – Заметив Сребротумана, стражник предположил: – Полагаю, вам тоже назначено?

Экзарх кивнул, и тогда солдаты Посланницы расступились, чтобы позволить ему пройти.

– А мне что делать? – прошептал Стрейг.

Сребротуман спроецировал ответ только в разум юноши, чтобы никто другой не услышал.

Скользнув через высокие двойные двери мимо Семёновской гвардии, Сребротуман оказался окружён грандиозным великолепием императорского двора. Пол огромного зала был устлан песочно-коричневой и голубоватой мозаикой, а выкрашенные в белый, украшенные сусальным золотом деревянные стены, не могли не восхищать великолепной резьбой. На потолке, точно созвездия, мерцали свечи. Экзарх вспомнил голодных детей в Кулягеше, и в душе тут же вспыхнуло раздражение. Трон располагался в противоположном конце зала, в двухстах футах от дверей.

Посланница де Вриз заняла место среди придворных, полукругом стоявших подле трона. Спину она держала прямо, а глаза и улыбка так и сверкали самодовольством. Отец Орлов застыл рядом с Посланницей, то и дело бросая взгляды на Сребротумана. Четверо Семёновских гвардейцев охраняли престол, крепко сжимая тяжёлые копья. И хотя каждый из стражников являлся ветераном императорской армии и излучал ощутимую ауру угрозы, самую большую опасность представляли совсем не они.

Император – темноволосый мужчина со светлыми глазами и высоким лбом – выглядел куда стройнее придворных солдат. Спокойный, непринуждённый вид явно намекал на годы дисциплины. На нём были чёрные сапоги до колен, бриджи и китель с аксельбантом подходящего тона. Грудь пестрела медалями, а талию обвивал малиновый пояс, края которого практически скрывали кинжал в ножнах на бедре.

С хмурым видом Император сошёл с трона, встав перед молодым дворянином, который опустился перед ним на колени. Низко склонив голову, тот заметно дрожал.

– Клянусь, я не присваивал налоги, по праву принадлежащие вам, ваше величество!

Судя по облачению из шёлка и бархата деньги у юноши водились. Сребротуман догадался, что перед ними провинившимся был провинциальный боярин или сын боярина, что казалось вероятнее ввиду его возраста.

– Встань! – потребовал Император.

Экзарх хорошо помнил этот негромкий, но властный голос.

Много лет прошло с тех пор, как сам он стоял коленопреклонённым перед тираном. Тогда у него было другое имя, другое звание, другая маска. Многое изменилось за десятки лет, прошедших с тех пор.

Молодой дворянин осторожно поднялся на ноги, на висках у него блестел пот, на замшевом кафтане в районе подмышек появились мокрые пятна.

– Следует отрезать тебе язык, – со страшным спокойствием заявил Император. – Тогда ты не сможешь больше обманывать. Что скажет отец, когда узнает, что ты оскорбил своего правителя?

– Клянусь! – Молодой человек умоляюще протянул дрожащие руки. – Два дня назад у меня украли деньги. Это случилось в Воронине. Я бы никогда не солгал вам, ваше величество.

Император кивнул, будто принимая во внимание слова юноши, затем обошёл его кругом, задумчиво глядя в пол. Вытащив кинжал, тиран принялся внимательно рассматривать его, словно получил недавно в подарок. Металл не отражал мерцания свечей, а серый пепел сыпался с тусклой поверхности клинка, подобно тёмному снегу. Губы Императора изогнулись в холодной усмешке, светлые глаза жестоко блеснули.

Именно в тот момент молодой дворянин обернулся, заметил оружие, и взгляд его стал обречённым. Он съёжился, но остался на месте – слепое подчинение перевесило инстинкт выживания.

Глубоко вздохнув, Император оглядел придворных, кивнул Посланнице де Вриз и повернулся к Сребротуману. На секунду экзарх почувствовал страшное давление на разум, но ощущение исчезло так же внезапно, как появилось – Император не сумел проникнуть свозь ментальный барьер, с удовлетворением отметил дух.

– Я не всегда был тем человеком, который стоит перед вами, – произнёс правитель страны своим едва слышным голосом.

Он так размахивал кинжалом, что создавалось впечатление, будто то было не оружие, а ломоть хлеба. Стоящие полукругом придворные разом отпрянули, настороженно глядя на клинок, с которого сыпался пепел. Император приблизился к трону и отпил из золотого кубка, что стоял на маленьком столике, а потом снова обернулся к наблюдающим за каждым жестом Зорким, Посланникам и высокопоставленным солдатам. Тиран зловеще улыбнулся.

– Можно сказать, я был первым членом Святейшего Синода. – На секунду его лицо омрачилось. – Это я создал чёртов Синод! – внезапно воскликнул он с такой яростью, что молодой дворянин вздрогнул, и по штанине его костюма потекла струйка мочи; придворные затаили дыхание, и Сребротуман ощутил охвативший их ужас. Но Император лишь шумно втянул воздух и покачал головой, стараясь погасить свой гнев. А когда заговорил, голос вернулся к привычному полушёпоту. – Некоторые Зоркие читают умы и сердца. Самые умелые видят воспоминания. У меня тоже есть дар, и я вижу тебя насквозь, Димитрий Соколов. – Правитель улыбнулся молодому человеку и протянул руки. – Димитрий! Ты бы никогда не украл деньги отца!

Соколов. Сребротуману была знакома эта фамилия. В Эпоху Слёз Соколовы были одной из «Великих Семей». Должно быть, перед ним стоял сын боярина Соколова, правителя Вендской провинции.

Димитрий дрожал от страха, на его побледневшем лице была написана растерянность. Зачем Император протянул ему руки? Неужели для объятий?

– После всего, что твоя семья делала для меня из поколения в поколение! Ты бы никогда не совершил эту кражу. – Император шагнул вперёд, заключил парнишку в объятия и поцеловал в лоб.

– В-ваше величество, я…

Продолжить Димитрий не смог: тусклый клинок вонзился ему в спину, отчего придворные разом вздрогнули. Широко распахнув глаза и с гримасой ужаса на лице, сын боярина Соколова забился в руках Императора. В уголках глаз юноши появились морщины, а песочного цвета волосы посеребрила седина. Спустя мгновение пряди совсем побелели, а костяшки на руках распухли. Димитрий Соколов издал хриплый вздох, после чего умер от старости. Казнивший его тиран отпрянул, и труп несчастного рухнул на мозаичный пол. Тёмный клинок вышел из тела таким же нетронутым и незапятнанным, с него лишь посыпался пепел, покрывая капли крови и мочи.

Закрыв глаза, Император глубоко, восторженно вдохнул и покачнулся, дрожа от удовольствия. На мгновение его ментальная защита ослабла, и Сребротуман, пользуясь слабостью, проник в его разум. Экзарх ощутил дикую ярость и головокружительное опьянение, которое подарила выпитая одним глотком жизнь, продлевающая молодость.

– Он не крал деньги, – спокойно заявил тиран и одарил присутствующих тёплой улыбкой, которая резко контрастировала с ужасом произошедшего. – Просто заплатил крестьянам, чтобы те восстали против меня. А остальное потратил на шлюх и вино. – Император взобрался по ступенькам на трон, поднял кубок и залпом осушил его.

Под перешёптывание придворных гвардеец вытащил труп состарившегося в мгновение ока юноши из зала.

– Ваше величество, – обратилась Посланница де Вриз, шагнув вперёд из полукруга. Она низко поклонилась и широко улыбнулась. – Я доставила ко двору двоих Зорких с Владибогдана. Знаю, вы ожидали их. – Взгляд Императора остановился на Сребротумане, но потом он вздохнул, мысленно переносясь в другое место, и глаза его остекленели. – Ваше величество? – повторила де Вриз, на этот раз без улыбки.

– Не сегодня, – отрезал правитель страны, будто судьба единственной академии не имела значения. – Мне кажется, на сегодня трагедий достаточно, де Вриз. Ещё нужно написать боярину Соколову и сообщить, какой бесполезной собакой оказался его сын, а также спросить, как Вендская провинция намерена искупить нанесённую мне обиду.

– Как пожелаете, ваше величество. – Посланница поклонилась и отошла от Императора с бесстрастным выражением лица и опущенными глазами.

Сребротуман почувствовал её ярость и разочарование. Как только тиран скрылся в дверях, придворные засуетились, чтобы скорее покинуть зал. Напряжение заметно спало. Каждый командир, Зоркий, боярин и Посланник был рад уйти.

Стрейг ждал в приёмной, от него волнами исходили ужас и отвращение.

Молодой солдат кивнул и жестом пригласил следовать за ним к боковой двери. Сребротуман показал путь из дворца. Как только они оказались в саду, Стрейг немедленно стянул с головы шлем. Лицо юноши было бледнее полотна, по лбу стекал пот, а глаза нервно метались из стороны в сторону.

– Что это за кинжал?

– Значит, так он поступает с собственным народом? – В глазах молодого солдата полыхала ярость, которой Сребротуман раньше в нём не замечал. Возможно, предложить ему наблюдать с галереи было ошибкой.

– Что теперь делать? – спросил Стрейг, направляясь к охраняемому проходу во внутренней стене.

– Сын боярина… – юноша покачал головой. – Думаете, в Венде могло вспыхнуть восстание? У них и ножей-то не водится, не говоря уже о мечах.

– Но Император уверял, что умеет читать мысли…

– Тогда почему… – прошептал Стрейг, наклонившись ближе. – Зачем убивать боярского сына?

– А как же вы? – спросил Стрейг, проходя сквозь тёмный тоннель в стене. – Как вы справитесь, если Император сможет запросто проникнуть в ваш разум?

– Но Посланница де Вриз и отец Орлов…

– Значит, вы хотите умереть.