15. Хьелльрунн

Дос-Хор был как минимум раза в три больше Циндерфела и отличался от него во всех отношениях. Дороги здесь были пыльными, а здания возведены из светлого камня или высохшей на солнце глины, в отличие от покрытых соломой лачуг, которые привыкла видеть Хьелльрунн. Здесь не было ни холмов, ни деревьев, а от травы и вовсе остался один намёк. Темнокожие стройные люди носили одеяния всевозможных оттенков песочного, земляного, кремового, коричневого и смотрели на толпу детей и двух пожилых женщин, не отводя взглядов.

– Они так открыто на нас глазеют, – изумилась Хьелльрунн, шагая от побережья всё дальше в город.

– В Шанисронде не считается предосудительным рассматривать приезжих, – ответил Максим. – Ты же сестра Стейнера? – Она кивнула. – Мы помогали друг другу на Владибогдане. – Мальчик произнёс это с такой серьёзностью, будто был ветераном, прошедшим множество войн.

– Ты помогал брату? – Хьелль, чтобы не рассмеяться, прикрыла рот рукой. – Сколько тебе лет?

– Одиннадцать. – Девушка бросила взгляд искоса на юного собеседника, впервые обращая на него внимание. – Спинолом… Вернее, Ширинов, чуть не убил меня в тот день, когда мы добрались до острова. Стейнер остановил его.

– Я слышала ваш разговор с Кими. Ты скучаешь по моему брату.

– Не нужно было оставлять его в Вираге. – Как само собой разумеющееся, отозвался послушник. Хьелльрунн ухмыльнулась, услышав ответ.

– Рада познакомиться, Максим. Как только устроимся, я бы хотела продолжить общение.

Мальчик робко улыбнулся и оглянулся.

– Пойду проведаю Сандру. Я Тифу обещал.

– Я пообещала ему то же самое.

Они углублялись в город, и послеобеденная жара медленно, но верно гасила всеобщий энтузиазм по поводу нового дома. Дважды госпожа Камалова пыталась поговорить с местными жителями и дважды от неё отмахивались.

– Я надеялась на другой приём, – хриплым шёпотом проворчала Сандра. Она вспотела и выглядела особенно бледной при ярком дневном свете.

– Давайте отведём вас в тень? – предложила Хьелльрунн, оглядываясь в поисках укрытия.

– Что не так с этими идиотами? – Госпожа Камалова неприязненно смерила взглядом прохожих. – Смотрят на нас так, точно я солдат из Хлыстбурга привела.

Послушники, растерявшие в Вираге всё любопытство, толпились рядом с верховной жрицей и бывшей Зоркой. Хьелльрунн заметила, что обе женщины старались держаться на расстоянии друг от друга, как и до этого на корабле.

– А это что? – спросил Максим, указывая на необычное здание неподалёку.

Четыре чёрные башни с заостренными куполами возвышались над улицей, резко выделяясь на фоне серовато-коричневых домов Дос-Хора.

– Не может быть, – прошептала Сандра и устремилась к башням, не дожидаясь остальных.

Госпожа Камалова сделала знак детям следовать за ней.

– Выглядит мрачно, – фыркнула Трина, сморщив нос. – Неужели тюрьма?

Однако её вопрос так и повис в воздухе, поскольку ни один человек, кроме Сандры, ответа не знал. Жрица брела к зданию, словно во сне. Когда они подошли ближе, Хьелльрунн заметила, что башни, которые вытянулись вверх этажей на пять, располагались вокруг круглого строения по центру. На улицу вела широкая полукруглая дверь, почти спрятанная под навесом из выгоревшей на солнце ткани, а на ступеньках, наслаждаясь тенью, сидел худощавый темнокожий мужчина.

– Сандра! – Хьелльрунн мягко коснулась руки женщины. – Что это за место?

– Спригганы никогда не строили храмы богиням, поскольку не верили, что вам они нужны. Мы довольствовались лесом и природой. Однако частенько я слышала, что на юге дела обстоят иначе.

– Неужели это храм? – спросила Хьелль с недоверчивой гримасой: невзирая на изящность архитектуры, угольно-чёрное строение выглядело весьма зловеще.

– Четыре башни олицетворяют крылья двух воронов Фрейны, – тихо ответила Сандра. – Это храм Се и Вентера – место, где духи переходят в загробную жизнь. Кости вновь и вновь шептали название этого города, но я никогда не думала, что обнаружу здесь святилище.

Мужчина на ступеньках храма поднял голову, демонстрируя запавшие, слепые глаза.

– Фрейна, – тихо повторил он. Далее последовал целый поток слов, но Хьелльрунн ничего не поняла.

– Храм заброшен, – перевёл Максим. – Несколько лет назад здесь высадились имперцы и убили жриц. – Мальчик уточнил что-то у слепца и добавил: – С того момента сюда никто не приходил – все боятся возвращения солдат.

– Что это за язык? – поинтересовалась Хьелльрунн.

Максим пожал плечами.

– До того дня, когда меня забрали из семьи, мама общалась со мной на похожем языке. Некоторые слова звучат иначе, но всё же достаточно понятно.

Сандра подняла глаза на огромные башни в виде распростёртых крыльев, и на её лице промелькнула тень улыбки. Затем взяла Максима за руку и наклонилась к нему.

– Скажи нищему, что прибыла новая жрица.

Тот выполнил просьбу, и слепой в ответ выдал длинный поток слов.

– Если жрица войдёт в храм, имперцы вернутся, – перевёл Максим.

– Скажи, что мы их не пустим! – отрезала госпожа Камалова.

– Я сожгу их ко всем чертям! – заявила Трина.

– Бранные слова здесь неуместны, – проворчала Сандра, смерив недовольным взглядом черноволосую девушку. – Или, может, ты оглохла? Я предельно ясно объяснила, что это святое место.

– Но мы же не можем поселиться в храме, – прошептала Хьелльрунн. – Это неправильно.

– А у вас, ваше высочество, имеется дворец поблизости? – едко отозвалась Трина. Остальные послушники захихикали и обменялись заговорщическими взглядами.

– В любом случае это лучше, чем спать на улице, – поддержал идею Максим.

Они проследовали за верховной жрицей в тишину старого храма, шагая вместо уличной грязи по пыли, свидетельствующей о запустении. Побродив по заброшенным помещениям около получаса, Хьелльрунн вернулась к входной двери.

– Присоединяйтесь к нам за обедом, – пригласила она нищего. – В конце концов, вы поселились здесь первым.

Слепой улыбнулся и весело залепетал. Беспрестанно кивая, он проследовал за девушкой в храм.

– Максим! – позвала Хьелль, надеясь на помощь в переводе.

Пока старик продолжал болтать на непонятном наречии, она провела его, усадила на одну из множества низких скамеек перед простым алтарём и вздохнула.

– Раз уж мы здесь обосновались, придётся мне выучить этот язык.

– Я подумала, что эта комнатка как раз тебе подойдёт, – сказала Сандра, открывая дверь. Они находились на втором этаже северо-восточной башни. Хьелльрунн вошла в тускло освещённую комнату, и Максим последовал за ней. – Твоя комната на третьем, – обратилась жрица к мальчику. – А я расположусь на первом. Мои старые ноги и так одолели достаточно лестниц.

Дневной свет, струясь через горизонтальные щели в ставнях, отбрасывал золотистые лучи на узкую кровать, стол с двумя стульями и пыльный коврик.

– Это всё для меня одной? – изумлённо спросила Хьелльрунн.

Комната оказалась раза в два больше их кухни в Циндерфеле и куда опрятнее.

– Не самое уютное местечко, – заметила Сандра, неодобрительно осматриваясь.

– Что вы! Здесь великолепно! – Девушка плюхнулась на кровать. – В Циндерфеле мы всей семьёй спали на чердаке, разделяя кровати лишь тонкими перегородками. А постелями служили соломенные тюфяки да одеяла. Здесь же… – Она с улыбкой огляделась по сторонам.

– Возможно, комната когда-то принадлежала послушнице Фрейны. Такой же девочке, как и ты. Нам несказанно повезло обнаружить это святилище. – Сандра положила руку на плечо Максима. – Давай-ка и тебя устроим.

Как бы Хьелльрунн ни нравилась новая комната, делать там оказалось нечего, так что она вышла и побрела вниз по плиточным ступенькам. Внутренние стены и полы были бледно-песочного оттенка. Двери и панели были вырезаны из дорогого, но покрытого сейчас пылью красного дерева. Это выступало разительным контрастом с унылым серым цветом, который в Циндерфеле был повсюду. Неудивительно, что для неё поход в лес всегда казался маленьким чудом, и отправлялась она туда при первой же возможности.

– Эй! Отвяжитесь от меня! – донёсся из главного зала громкий детский голос.

Хьелльрунн, ощутив прилив тревоги, бросилась вниз по ступеням. В зале она огляделась, и сердце тотчас бешено затрепетало, а на лбу выступил холодный пот. Двое мужчин, схватив одного из послушников, тащили его к входной двери. Жертвой оказался Эйвинд – мальчик, лишившийся руки в сражении на улицах Вирага. Похитители были в сапогах для верховой езды и грязных кремовых одеяниях. С толстых кожаных ремней на поясе свисали изогнутые клинки.

– Эй! – окликнула Хьелльрунн с храбростью, которую вовсе не чувствовала. Мужчины остановились. Эйвинд, пользуясь моментом, вырвался на свободу и подбежал к заступнице. – Какого Хеля здесь происходит?

Негодяи о чём-то перебросились парой фраз, после чего с гнусными улыбками повернулись к девушке и послушнику, очевидно, намереваясь схватить их обоих. Но тут из дверей, ведущих к храму, появились другие ребята, которые немедленно вскинули руки, готовые призвать колдовские силы: после драки в Вираге все стали нервными и искрились наводящей ужас энергией.

– Вы что делаете? – спросила Хьелльрунн, выпрямляясь во весь рост и пытаясь подражать самоуверенной речи наставницы.

Мужчины помедлили, затем один из них издал пронзительный свист, на который отозвались ещё трое, появляясь на пороге. Один из новоприбывших вытащил меч.

– Это же работорговцы, глупая девчонка, – прокомментировала Трина, которая невесть откуда оказалась подле Хьелль. – Разве не очевидно?

Темноволосая девушка презрительно скривила губы, а потом плюнула прямо под ноги ближайшего мужчины. Глаза его расширилось от изумление, которое быстро переросло в гнев. Работорговец замахнулся на Трину, однако Хьелльрунн успела шагнуть вперёд и встать между ним и огнедышащей послушницей.

– Стой! – крикнула сестра Стейнера, вскинув руки, и к её удивлению, разъярённый мужчина опустил кулак. В эту минуту подоспел Максим и тихо заговорил на языке матери. Работорговец в ответ ухмыльнулся, и вся банда громко расхохоталась. – Скажи ему, что я послушница Фрейны, и все вы находитесь под моим покровительством.

– Лучше скажи, что я сожгу ему лицо! – завопила Трина.

– Нет уж, – отказался Максим и спокойным тоном сказал что-то главарю налётчиков. Услышав его ответ, на лице мальчика промелькнул подлинный ужас.

– Он говорит, что у него нет времени на древних богинь… И что он с радостью обгадит алтарь, когда всех нас продаст в рабство.

Мужчина обнажил меч, и Максим вздрогнул от страха, отступая назад. В ту секунду Хьелльрунн словно вновь оказалась в лесу Нордвласта, паря над землёй, пока трупы двенадцати Охранцев кружились над деревьями, попав в водоворот охватившей её боли и ненависти.

Боль.

Меч пронзил её плечо, и Хьелльрунн повалилась на плиточный пол, потрясённая видом алой крови, пятнающей рубашку. И тут яркая вспышка пламени озарила полумрак храма: Трина выдохнула колдовской огонь. Главарь работорговцев закричал от боли и с пылающими волосами и обожжённым лицом устремился на улицу. Другие бандиты бросились на черноволосую послушницу, однако дорогу им преградила Сандра, закрыв собой девушку. Один из нападавших уже занёс меч, чтобы нанести смертельный удар, однако глаза жрицы изменили свой цвет, и мужчина успел только ахнуть, как кожа его начала затягиваться серыми полосами. Совсем скоро его движения замедлились, и негодяй обратился в камень.

– Пошли вон из моего храма! – взревела Сандра остальным работорговцам.

На этот раз и перевод не потребовался.

Пока госпожа Камалова зашивала рану на плече, Хьелльрунн закусила губу чуть ли не до крови. Старуха ничего не говорила, но молчание и без того являлось достаточным упрёком. Максим держал девушку за руку, пока Зоркая-ренегат продолжала оказывать помощь. Сандра ждала снаружи, время от времени отгоняя послушников, которые так и норовили взглянуть на кровавое зрелище.

– Всё. Готово, – наконец закончила госпожа Камалова. – Смотри, чтобы грязь не попала и ложись отдыхать. – Хьелльрунн встала и осмелилась посмотреть на рану. – Все те приёмы, которые мы освоили в Нордвласте… – Наставница покачала головой и убрала иголку с ниткой. – И зачем я тратила время?

С поникшей головой раненая ученица вышла из комнаты. Послушники глядели ей вслед и перешёптывались, пока она брела мимо. Возле дверей храма её поджидала Трина, которая прислонилась к стене и смотрела на улицу так, будто могла прогнать возможных недоброжелателей одним только взглядом.

– Не стоит благодарности, – крикнула послушница Хьелльрунн, когда та спускалась по ступеням, заставив остановиться и раздражённо оглянуться через раненое плечо.

– За что мне тебя благодарить?

– Хотя бы за то, что спалила свинью, которая тебя порезала. Ты слишком глупа, чтобы защищаться.

– Я надеялась решить вопрос мирным путём. Что в этом глупого?

Трина вскинула четыре пальца в оскорбительном жесте, намекающем, что кое-кто является ущербным и не обладает ни одной из стихийных сил.

Хьелльрунн, желая оказаться подальше от храма, выбежала в город, несмотря на невыносимую жару, от которой каждый шаг давался с особым усилием.

Доки Дос-Хора выглядели скромно – здешний народ предпочитал рыбалку, нежели торговлю. И хотя несколько шатких деревянных пирсов тянулись в море, Хьелль направилась на север, желая избежать рыбаков, разговаривающих на незнакомом языке. Дойдя до пляжа, она заметила скульптуру в виде руки, вздымающейся прямо из песка. Белая каменная ладонь была развёрнута в сторону Мерцающего моря, будто приказывая приливам и отливам остановить свой бег. Хьелльрунн протяжно вздохнула и дала волю слезам, боль в плече никак не стихала. Морская вода переливалась лазурью, пока солнечные лучи играли на волнах золотистыми бликами. Внезапно кто-то за спиной кашлянул, и Хьелльрунн резко обернулась. Глядя вдаль, на песке стояла Сандра.

– Это место не похоже на Циндерфел. – Заметила девушка. – Пустынно, но по-своему красиво.

– У Шанисронда много общего с твоей родиной, – возразила Сандра, приближаясь. – Ни тот, ни другой нельзя назвать гостеприимным.

– Я скучаю по северным лесам.

Между ними вспыхнула искра молчаливого взаимопонимания, и они какое-то время стояли, вслушиваясь в шелест волн и крики чаек вдалеке.

– Максим рассказал, что ты представилась работорговцам послушницей Фрейны.

Хьелльрунн кивнула.

– Нельзя было?

– Нет-нет, напротив. – Спригганка улыбнулась. – Я горжусь, что кто-то помимо меня провозгласил себя вестником богини.

– Может, присядем? – предложила Хьелль, не зная, как вести себя в новой роли.

– Если сяду, то подняться быстро уже не смогу. – Сандра скривилась. – Кроме того, я ненавижу песок. – Хьелльрунн стояла возле верховной жрицы, и обе они глядели в море, чувствуя себя крошечными на фоне громадных белых облаков, плывущих далеко в небесах. – Ты молодец, что встала на защиту детей, но слов не всегда достаточно, особенно в нынешние опасные времена. Почему ты не воззвала к дару?

– Однажды мне пришлось убить, – с дрожью в голосе выдохнула Хьелльрунн. – Ещё в Циндерфеле. И не одного человека, а целую дюжину…

– Прискорбно, – произнесла жрица медленно. – Но временами это необходимо. Мы, слуги Фрейны, наблюдаем и ждём, но иногда вынуждены действовать.

– Когда я убила… – Хьелльрунн с трудом давался каждый глоток воздуха, каждое слово казалось пыткой. – Это… оказалось так легко. Даже слишком… Я подняла людей над землёй вместе с камнями и старыми ветками и закружила их в воздухе, пока не переломала все кости…

– Госпожа Камалова упомянула, что ты обладаешь великой силой. А ещё она рассказала, что ты была вынуждена убить Охранцев из самозащиты. Что здесь постыдного?

– Как что? – Хьелльрунн сморгнула навернувшиеся слёзы. – Я испытываю чувство вины каждый день и каждую ночь. Вижу этих людей во сне… Вижу себя, опьянённую невероятной и притягательной силой. Госпожа Камалова не говорила, что я и её чуть не убила? – Девушка горько усмехнулась. – Она не знает, потому что лежала без сознания. Я чуть не разрушила дом, в котором она жила!

– Ты ещё юна и неопытна, – мягко произнесла Сандра. – Тебе ещё только предстоит научиться управлять своими способностями.

– Мне кажется, в тот день я приобрела достаточно опыта. Никто не должен обладать силой, которая способна погубить столько людей за столь короткий срок!

– Так вот почему ты боишься прибегать к своему дару?

Девушка кивнула и была немало удивлена, когда суровая жрица притянула её ближе и заключила в объятия.

– Ты слишком юна для такого бремени. Мне очень жаль, Хьелльрунн.