16. Кими

– Я так долго этого ждала! – воскликнула Кими на родном языке, хотя, по правде говоря, наряду с захватывающей дух радостью она ощущала и цепенящий страх.

«Надежда Дозорного», покачиваясь на волнах, всё ближе и ближе подбиралась к западному побережью Ямала. Высоко на бледно-голубом небе сияло солнце, согревая лучами пассажиров фрегата. Марозволк молча стояла рядом с принцессой на обгоревшем носу корабля, одной рукой продолжая сжимать рукоять меча, который покоился в ножнах.

– Никогда не мечтала, что вновь увижу Ямал, – проронила Зоркая-ренегат.

– Прости за то, что наговорила в Вираге, – со вздохом извинилась Кими. – Я переживала и злилась. Даже не представляю, каково тебе пришлось, с детства оказаться под влиянием Святейшего Синода, скармливающего тонны лжи об Империи.

– Всю свою жизнь я хотела сделать что-то, что принесло бы честь и славу моей семье и моей стране. – Лицо Марозволк исказилось от душевных терзаний. – Но обнаружила, что меня затягивает всё дальше и дальше в объятия Империи. – Она отвела взгляд, омрачённый болезненными воспоминаниями.

– Каково это? – спросила принцесса. – Быть частью Империи.

– Это означает жить в вечном страхе. Страх – это плоть и кровь Империи. – Взгляд Марозволк стал отстранённым, погружённым в мысли и воспоминания. – Все боятся Императора. Даже его приближённые, Посланники, генералы, дворяне. Этот ужас охватывает каждого солдата и послушника. Именно страх уничтожает любое инакомыслие в простом народе.

Они так и стояли молча, когда корабль наконец-то приблизился к материку.

– Ты уже решила, что скажешь ему? – Ромола присоединилась к ним на носу.

Она просидела с Кими всю ночь, обсуждая, как принцесса вновь предстанет перед отцом, который и отдал свою дочь в плен. Однако ни один из вариантов не казался правильным.

– Его и так не назвать уравновешенным человеком, – заметила Кими. – А со смерти матери дела обстоят ещё хуже.

Марозволк нахмурилась. Ромола сделала глоток из металлической фляги, висевшей на ремне. Тишина, как и влажность, сгустилась и казалась удушающей.

– Знаешь, я приплываю к этим берегам уже более десяти лет, – заметила Ромола, – но до сих пор не знаю, где расположена столица. Странно, правда?

– Ловко тему меняешь, – усмехнулась Кими. – Столица там, где пожелает хан – это король по-вашему. По большей части наш народ кочует, но вот поселения при порте всегда остаются на своих местах.

– Логично. – Ромола предложила флягу собеседницам, но те отказались. – Мне нужно потолковать со штурманом, ведь прежде чем бросить якорь, нам придётся проплыть вверх по реке. – Она оглянулась на команду, которая уже занялась делом. – Дайте знать, если что-нибудь понадобится.

– Ромола права, – заговорила Марозволк после ухода капитана. – Ямал – громадная страна, и Ханцулгарат может быть где угодно.

– Он наверняка расположен возле одного из озёр, но достаточно близко к лесу, – заметила Кими. – Да, хан весьма непредсказуем, но деревья он любит почти так же, как пресную воду. – Она улыбнулась. – Ханцулгарат. Сколько лет не слышала этого слова!

Ромола направила «Надежду Дозорного» в устье Бестнулима – реки, которая отделяла Ямал от болот, туманов и лесов Ижории.

– Дальше не пройдём, – объявила капитан. – Попытаюсь раздобыть припасы и погляжу, смогу ли найти работёнку.

– Это Бестам, – объявила ямалская принцесса. – Спасибо, Ромола.

– Не стоит благодарности. В карманах у ребят теперь водится имперское золотишко. – Капитан оценивающе глянула на Кими. – А у тебя как с деньгами? – Та на-хмурилась в ответ. – Ты ведь местная принцесса, верно? И когда-нибудь можешь стать правителем страны. Считай это ранним подношением в честь воцарения. – Ромола бросила девушке несколько монет. К её изумлению, это оказалась ямалская валюта – шуд. Кими рассмеялась.

– В чём дело? – удивилась Ромола. – Что-то не так?

– Я много лет их не видела! – Глянув на монеты, принцесса вновь улыбнулась и крепко обняла капитана.

– Марозволк ожидает в лодке вместе с Тифом и Тайгой. – Ромола посмотрела за борт. – Ты подобрала себе отличную команду. Мои люди доставят вас на берег. Готова?

Кими кивнула.

– Отыщи меня через год. Постараюсь быть здесь, а если не смогу – значит, меня, скорее всего, уже нет в живых.

– Договорились. Только не умирай, слышишь? – Ромола ухмыльнулась. – До встречи, ваше высочество!

Кими спустилась по верёвочной лестнице, что вела к лодке внизу, и заняла единственное пустующее место возле Марозволк. Принцессе очень хотелось сказать напарнице что-то ободряющее или утешительное, но та устремила невидящий взгляд на береговую линию.

– Приятно оказаться на суше, – сказал Тиф, сидящий напротив Кими.

Тайга натянуто улыбнулась.

– Посмотрим, какие сюрпризы приготовил нам Ямал, – произнесла принцесса.

Оказавшись на берегу, Кими не стала тратить время и сразу же отправилась на поиски наместника Бестама. Солнце к тому времени уже садилось, и посёлок был залит мягким красным заревом. Команда, состоящая из Зоркой, спригганов и принцессы, ждала своей судьбы возле огромного шатра из множества аккуратно сшитых козьих шкур. Длинный прямоугольный кусок бежевой ткани, который трепетал на ветру, подвешенный на воткнутую в землю старую ветку, выступал в качестве знамени. Единственным рисунком на стяге были два синих шеврона с направленными вниз углами.

Кими огляделась, до сих пор не веря, что она дома. Наместник вышел из шатра и с явным любопытством оглядел новоприбывших. Сам он был высоким мужчиной с чисто выбритой головой, смуглой кожей и суровым, бесстрастным выражением лица, которое покрывали бледные шрамы, одну бровь украшало золотое кольцо, а на запястьях бряцали многочисленные медные браслеты.

– Дарга Бестам, – поприветствовала его Кими на родном языке. Она поклонилась, прижав кулак правой руки к левой ладони.

Высокий наместник улыбнулся.

– Здесь, на севере, мы не слишком придерживаемся формальностей, дитя. Зови меня Чулу-Агах.

– Со всем уважением, но я уже не ребёнок.

– Моя младшая дочь примерно твоя ровесница. Тебе, должно быть, лет двадцать, если глаза меня не подводят.

– Взгляд ваш остёр и безошибочен.

– Значит, пока ещё ты дитя, – заявил Чулу-Агах. – Во всяком случае, для такого старика, как я.

Кими почувствовала, что его слова скорее отражают доброту, а не снисходительность, и ощутила прилив глубокого удовлетворения. Она вернулась к народу, говорила на родном языке – что может быть лучше?

– Зайдёте отведать чаю? – предложил мужчина и задержал взгляд на Тифе и Тайге. – Весьма неожиданная компания. Думал, Империя давно уничтожила спригганов.

– Что он сказал? – тут же спросил бывший десятник, не слишком довольный, что не может принять участия в беседе на незнакомом языке.

– Пригласил на чай, – перевела Кими.

– Раздражает, когда не понимаю, что говорят остальные, – проворчал Тиф.

– Да тебя любая речь раздражает, даже понятная, – отметила Тайга.

Невзирая на необходимость сохранять невозмутимость перед лицом наместника, Марозволк не удержалась и фыркнула. Спригган тотчас одарил её мрачным взглядом.

Внутри палатки в самом центре располагался очаг, вокруг которого лежали коврики. На страже, чистя ногти необычным ножом, стоял одинокий солдат. Гости отдали ему оружие, пока Чулу-Агах наливал чай в маленькие фарфоровые чашки.

– Позвольте угадать причину визита, – начал Дарга Бестам, когда все расселись вокруг очага. – Ты хочешь присоединиться к племени Эрег Бестнулим? Или, возможно, у тебя состоялся спор с кем-то из моего народа? Или же ты одна из моих потерянных родственников, желающая вернуться домой из далёких краёв?

– Скорее, последнее, но родственник я далеко не ваш, – ответила Кими. – Я пришла за информацией. Мне нужно найти Ханцулгарат.

– Значит, скромный Дарга не достоин вашего внимания, – прокомментировал Чулу-Агах, поворачиваясь к Марозволк и вопросительно поднимая брови.

Кими не разобрала, над кем именно тот насмехался.

– Напротив, вы превосходный собеседник, который подаёт чудесный чай, Дарга Бестам. – Девушка с уважением поклонилась. – Но у меня есть дело в Ханцулгарате.

– Может, перейдём на сольский? – шёпотом предложил Тиф. – До чёртиков бесит, когда я слов не понимаю.

– Твой друг чем-то недоволен? – поинтересовался Чулу-Агах.

– Он хочет знать, о чём мы беседуем, – объяснила Кими на родном наречии и повернулась к сприггану. – Дарга никогда бы не стал учить сольский. Разговаривать на языке врага – значит запятнать честь.

– Ну конечно. Однако у тебя-то никогда не было с этим проблем, – съязвил Тиф. – Хоть ты и принцесса.

Кими нахмурилась, но Дарга засмеялся.

– Ты права, дитя, – согласился Чулу-Агах на ямалском языке. – Ненавижу пятнать свою честь сольским, однако прекрасно понимаю его на слух.

– О… – изумилась девушка.

Наместник с улыбкой отпил чая, точно их встреча ничем не отличалась от других.

– Итак, ты, значит, принцесса, вернувшаяся в Ханцулгарат после пребывания за границей?

– Простите, нужно было сразу сказать, однако я сомневалась, что кто-нибудь поверит. – Кими натянуто улыбнулась. – Меня долгое время не было на Ямале.

Когда Чулу-Агах осознал, кто она такая, его глаза удивлённо расширились.

– Да не просто принцесса улуса, а дочь самого хана!

Она кивнула и залилась краской, когда пожилой наместник встал на колени и прижал лоб к земле.

– Вы же не соблюдаете формальности на севере, – напомнила Кими.

Было странно, что кто-то кланялся ей спустя столько времени в изгнании.

– Мы же не варвары, ваше высочество. К тому же мне ещё никогда не доводилось принимать принцессу в своём шатре.

Кими вздохнула, радуясь, что ей не приходится больше хранить секретность.

– Что вы можете рассказать мне о Ханцулгарате и отце?

По тяжёлому вздоху Чулу-Агаха девушка поняла, что сейчас последуют плохие новости.

– Вас давно не было дома, – начал он. – С тех пор многое изменилось.

– Мне приходили письма, но последние несколько месяцев я не получила ни слова.

Дарга кашлянул, и Кими затаила дыхание.

– Наше правящее племя подверглось тяжёлым испытаниям, – продолжил Чулу-Агах. – И меня безмерно печалит сообщать вам горестные вести.

Дарга Бестам снабдил Кими двумя палатками, едой, чаем и слугами, хотя от последних она отказалась.

– Значит, твой брат едет сюда? – уточнил Тиф.

После завтрака они собрались у костра. Кими шевелила веткой угли, будто там могла нашарить ответы на все вопросы. Марозволк ушла в город, а Тайга собирала шатёр.

– По традиции новый хан путешествует по стране и заглядывает в каждый портовый город, сообщая местоположение Ханцулгарата.

– А если не придёт? – спросил Тиф.

– Значит, оказался в немилости, и время правления в качестве наместника подходит к концу. – Кими перестала ковыряться в костре и переломила ветку надвое. – Но Чулу-Агаху известно, что Ханцулгарат скоро прибудет. Мой брат явится сюда собственной персоной. – Она автоматически продолжила ломать ветку, хмуро наблюдая за пламенем.

Тиф подсел ближе к принцессе, зажёг трубку и закурил.

– Мы с тобой через многое прошли. – С натянутой улыбкой девушка кивнула, ощущая, как к глазам подступают горячие слёзы. – Мы повидали ад, но всё равно сбежали с острова, хоть это и было нелегко. – Спригган вздохнул. – Но проделать такой путь, лишь чтобы… Мне жаль, Кими.

– Отец никогда не мог дать мне того, чего я хотела, – прошептала она. – А теперь он умер, и я не могу предупредить его о беде. – Не могу… – её голова поникла, и плечи задрожали от беззвучных рыданий.

Тиф обнял принцессу.

– Но с братом у вас были более тёплые отношения, чем с отцом, так?

Подняв голову, Кими утёрла слёзы.

– Когда мы росли, то полагались лишь друг на друга, но меня целых пять лет не было дома. Многое могло измениться. Люди могут измениться. Чулу-Агах поведал о слухах, которые передавали близкие друзья в столице. Поговаривают, Цен отравил отца, однако никто не может этого доказать.

Тиф пристально поглядел на собеседницу, осмысливая информацию.

– Ты уверена, что нам стоит встречаться с ним? Если он настолько безжалостен, что способен на такое, откуда нам знать, что он сделает с тобой?

– У меня нет выбора. Весть о моём прибытии уже разнеслась. Мне придётся остаться и встретиться с братом…

– Чтобы он мог прикончить и тебя? – Тиф покачал головой и нахмурился. – Может, лучше украдём лодку и рискнём доплыть до Ижории?

– Будем надеяться, что до убийств не дойдёт.

За две ночи Бестам разросся почти вдвое. Ханцулгарат представлял собой одновременно крупный базар, цирк, а главное – королевский двор. Шатры были огромные и окрашенные в яркие цвета. Торговцы всех мастей и приближённые хана расхаживали по временному поселению в поисках развлечений и возможности нажиться.

– Новость о твоём прибытии всполошит весь Ханцулгарат, – переживал Чулу-Агах. – Ты уверена, что готова через это пройти, дитя?

Кими и Марозволк стояли возле главного шатра вместе с Даргой.

– Я обязана встретиться с Ценом, – прошептала принцесса. – Обязана узнать, правдивы ли слухи.

– Безумный план, – возмутилась бывшая Зоркая. – Если молва соответствует действительности, новый хан вряд ли позволит вам свободно разгуливать по стране и делать, что вздумается. – Охранница подошла ближе к подопечной. – При дворе у меня не будет возможности прийти вам на помощь.

– Я – принцесса правящего племени! – Кими глубоко вздохнула, стараясь морально подготовиться к предстоящей встрече. – У меня ведь должно остаться хоть какое-то влияние!

– Вас давно здесь не было, – возразил Чулу-Агах. – В наших краях многое с тех пор изменилось.

Посланный за ними солдат почтительно поклонился наместнику, затем указал, чтобы группа посетителей проследовала за ним. Кими ещё раз вздохнула и вошла в ханский шатёр. В интерьере спорили между собой оттенки небесно-голубого и фиолетового шёлка. Пахло ладаном и сандаловым деревом, и бронзовые подвески размером с птицу вращались и тихо позванивали на потолке почти неслышно на фоне громких разговоров трёх дюжин приближённых. Торговцы лошадьми и скотом расхаживали бок о бок с заклинательницами воды в шёлковых мантиях. Разведение скакунов и крупного рогатого скота исстари являлось мужским занятием. Представители этой почётной профессии были обычно поджарыми, молчаливыми и обожающими демонстрировать своё богатство с помощью вычурных ярко-красных одеяний. Однако теперь, из уважения к скорбящему хану, все они были облачены в скромные чёрные наряды. В отличие от торговцев, заклинательницами воды всегда служили исключительно женщины, тронутые колдовской меткой. Они выказали почтение к смерти предыдущего хана, обернув пояса полосой чёрного шёлка, но синие мантии не сменили. В шатре также находились несколько высокопоставленных солдат и помощников, но принцесса не узнала ни одного из них.

Чулу-Агах опустился на колени перед ханом и коснулся лбом пола. Под перешёптывания собравшихся Кими и Марозволк последовали его примеру. Цен-Байна Джет вышел вперёд и помог наместнику подняться на ноги, после чего похлопал того по плечу. Кими едва узнала брата. Малыш Цен пропал. Худощавый паренёк с угрюмым взглядом превратился в настоящего мужчину с широкими мускулистыми плечами, горделивой осанкой и великолепными кожаными одеждами, задрапированными плащом глубокого синего оттенка.

– Отец с почтением отзывался о вас, Чулу-Агах. Называл вас прямолинейным человеком, который не умеет лгать. – Цен глянул на Марозволк. – Кто это? Неужели вы привели служанок в качестве дара, чтобы завоевать моё расположение?

– Я польщён похвалой вашего отца, – ответил Чулу-Агах. – Однако, боюсь, произошло недоразумение. Эти женщины – не мой вам подарок.

Обойдя наместника кругом, Цен внимательно изучил Марозволк.

– Не могу поверить, что вы могли взять женщину для охраны, Дарга Бестам.

– А разве есть разница, кто вонзает меч в плоть врага, ваше величество? – отозвался Чулу-Агах.

Это замечание вызвало одобрительные усмешки в толпе, и Кими заметила промелькнувшее на лице Цена раздражение. Возможно, угрюмый паренёк, каким она его помнила, всё же не так сильно изменился?

– А эта? – Цен подошёл к Кими. – Хороша ли в постели?

Смех оборвался, и все глаза обратились к Чулу-Агаху в ожидании его реакции на практически неприкрытое оскорбление.

– Ваше величество, разве до вас не дошли вести о возвращении сестры? – пожилой наместник изо всех сил попытался не выказать свою обиду. – Она перед вами.

Цен уставился на Кими, и на долю секунды она заметила искру узнавания в глазах брата, но он тут же отвернулся и занял место на троне.

– Нет у меня сестры, – заявил молодой хан с отвращением. – Её давным-давно забрала Империя.

Кими почувствовала себя так, будто прямо под ней разверзлась яма, поглотив её вместе с надеждами на жизнь в качестве сестры, дочери и принцессы.

– Но теперь я вернулась, – возразила девушка, изо всех пытаясь перекричать сплетничающих и строящих догадки придворных.

Цен-Байна Джет поднял руку, и все резко смолкли.

– Моя семья получила известие о кончине сестры во время заключения. То письмо разбило сердце отца, и он так и не оправился от потери, как всем вам известно.

– Могу заверить, что я жива, братишка! – громко и гневно воскликнула Кими.

– Как ты смеешь так ко мне обращаться! – завопил Цен, вскочив на ноги.

– Меня зовут Кими Энхтуйя Джет, изгнанная дочь, политзаключённая в обмен на мир с ненавистной Империей! – Придворные не скрывали удивления, глядя на ту, кто посмел кричать на хана. – А вот ты уже не тот мальчик, которого я оставила пять лет назад!

– Уведите их! – взревел Цен-Байна Джет, взмахнув рукой. – Я не потерплю такой наглой лжи!

– Но, ваше величество… – вмешался Чулу-Агах. – Я верю, что она говорит правду. Со всем уважением…

– А я полагаю, что вы должны немедленно замолчать, Дарга Бестам! – отрезал молодой хан. – Моё терпение имеет пределы, а вы не настолько ценны, чтобы не найти вам замену!

Кими поражённо смотрела на Марозволк, пока стража выводила их из шатра.

– Он виноват! – прошептала принцесса. – Он отравил отца. Слухи не врут.

– А теперь он и нас прикончит. – Бывшая Зоркая в отчаянии стиснула зубы.

– Он убил отца, – пробормотала Кими, глядя перед собой в пустоту. – Мой младший брат…