Глава 2

Есть ли истина только в соединяющем и отделяющем интеллекте?

Относительно второго следует рассмотреть такое положение: считается, что истина есть не только в соединяющем и отделяющем интеллекте. Ведь Философ говорит в третьей книге «О душе» (430b 27): подобно тому как чувства всегда истинны в отношении свойственного им чувственно воспринимаемого, так и интеллект всегда истинен в отношении «того, что есть». Но соединения и отделения нет ни в чувстве, ни в интеллекте, познающем «то, что есть». Следовательно, истина не только в соединении и отделении, осуществляемых интеллектом.

Соединяющий и отделяющий интеллект, то есть составляющий субъектно-предикатные конструкции, утвердительные или отрицающие.

2. Кроме того, Исаак говорит в книге «Об определениях», что истина – соответствие вещи и интеллекта. Но вещам может соответствовать как интеллект, постигающий сложное, так и постигающий простое; точно так же и чувство, ощущающее вещь так, как она есть. Следовательно, истина не только в соединяющем и отделяющем интеллекте.

Исаак Израэли (845–940), иудейский врач и философ, живший в Египте, главный труд – «Книга определений», над комментарием к ней Фома работал в конце жизни. Фома приписывает Израэли приводимое определение истины, но на самом деле это высказывание Авиценны, которое затем анонимно цитировалось Вильгельмом Оксерским, Александром Гальским, Филиппом Канцлером и др.

Но этому противоречит то, что говорит Философ в шестой книге «Метафизики» (1027b 27): относительно простого и «того, что есть» не существует истины, ни в разуме, ни в вещах.

Отвечаю: следует сказать, что, как говорилось ранее (q. 16, a. 1), истинное есть, согласно своему первичному смыслу, в интеллекте. Но так как всякая вещь истинна согласно тому, что она имеет форму, свойственную ей по природе, то необходимо, чтобы и интеллект, коль скоро он познающий, был истинным, когда он обладает подобием познанной вещи, которое становится его формой в процессе познания. По этой причине истина определена согласно сообразию интеллекта и вещи. Поэтому познать это сообразие – значит познать истину. Но ее никоим образом не познает чувство. Ведь хотя зрение обладает подобием видимого, все же оно не познает соотношения, которое есть между увиденной вещью и тем, что оно само приняло от нее. Интеллект же может познать собственное сообразие с умопостигаемой вещью; но он не постигает его, когда он познает о чем-то «то, что оно есть». Однако когда он судит, что с вещью обстоит дело так, что она как бы есть эта форма, которую он постиг относительно этой вещи, то лишь тогда он познает и высказывает истину. И это он делает, соединяя и отделяя: ведь в каждом предложении он или прилагает к некоей вещи, обозначенной как субъект, некоторую форму, обозначенную как предикат, или отделяет ее: и из этого ясно видно, что чувство истинно по отношению к любой вещи, как и интеллект, когда он познает «то, что есть»; но не в том смысле, что он познает или утверждает истину. Подобным образом происходит с несоставными речами. Поэтому истина может быть в чувстве или в интеллекте, познающем «то, что есть», как в некоторой истинной вещи, но не как познанное в познающем, что подразумевает имя «истинное»; ведь совершенство интеллекта есть истинное как познанное. И поэтому, говоря в собственном смысле, истина есть в соединяющем и отделяющем интеллекте, но не в чувстве и не в интеллекте, познающем «то, что есть».

И из этого следует разрешение возражений.

Глава 3

Обращаются ли истинное и сущее?

Относительно третьего следует рассмотреть следующее положение: считается, что истинное и сущее – необратимы. Ведь истинное, в собственном смысле, есть в интеллекте, как сказано (q. 16, a. 1), но сущее же – в вещах; следовательно, они необратимы.

2. Кроме того, то, что распространяется на сущее и на не-сущее, необратимо с сущим. Но истинное распространяется и на сущее и на не-сущее; поскольку истинно положение «то, что есть – есть»; и «то, что не есть – не есть». Следовательно, кажется, что «истинное» и «сущее» необратимы.

3. Кроме того, то, что соотносится как первичное и последующее, по-видимому, необратимо. Но истинное, как кажется, первичнее сущего, ведь сущее постигается только на основании истинного. Следовательно, кажется, что они необратимы.

Но этому противоречит то, что говорит Философ в первой книге «Метафизики» (993b 30): «То же самое расположение вещей в бытии и в истине».

Отвечаю: следует сказать, что, подобно тому как благое имеет смысл желаемого, так же и истинное имеет отношение к познанию. Но насколько что-либо имеет от бытия, настолько оно познаваемо. Поэтому говорится в третьей книге «О душе» (431b 21), что благодаря чувству и интеллекту «душа, некоторым образом, есть всё». И поэтому как благое обратимо с сущим, так и истинное. Но как благое добавляет к сущему смысл «желаемого», так и истинное добавляет соотношение с интеллектом.

1. Относительно первого следует сказать, что истинное есть и в вещах, и в интеллекте, как сказано (q. 16, a. 1). Но истинное, которое есть в вещах, обратимо с сущим в отношении субстанции, в то время как истинное, которое есть в интеллекте, обратимо с сущим, как проявляющееся с явленным – это относится к смыслу истинного, как уже сказано. Хотя можно сказать, что сущее также есть в вещах и в интеллекте, как и истинное; но надлежит истинному быть изначально в интеллекте, сущему же – изначально в вещах; и это происходит так, потому что истинное и сущее отличаются по смыслу.

2. Относительно второго следует сказать, что не-сущее не имеет в себе того, благодаря чему оно познавалось бы; все же оно познается настолько, насколько интеллект делает его познаваемым. Поэтому истинное утверждается о не-сущем, поскольку не-сущее есть некое сущее в разуме, – то есть постигнутое разумом.

3. Относительно третьего следует сказать: когда говорится, что сущее может быть постигнуто только рассматриваемое как истинное, то это может быть понято двояко. Во-первых, может пониматься так, что сущее постигается, только если из постижения сущего возникает его смысл как истинного; и в этом случае сказанное истинно. Во-вторых, может пониматься так, что сущее может постигаться, только если постигнут его смысл как истинного; и это ложно. Но истинное может постигаться, только если оно постигается в смысле сущего; поскольку сущее подпадает под смысл истинного. И, подобно этому, когда мы сравниваем умопостигаемое с сущим; ведь сущее не может пониматься, не будучи умопостигаемым. Но все же сущее может пониматься так, что не понимается его умопостигаемость. И, сходным образом, познанное сущее – истинно, но не всегда при постижении сущего может быть постигнуто истинное.