ГЛАВА 12
Друг детства
Как только вышли за дверь, я в буквальном смысле припер его к стене.
— Андрей, стой! Объясни, что происходит! Вчера я получил из-за тебя по морде!
Я рассказал ему про инцидент в метро. Потом про липовый звонок. Андрей слушал очень внимательно.
— Ты от телефона избавился?
— Он же казенный! И на связи с офисом надо быть. Хотя с завтрашнего дня я в отпуске…
— Тогда я отрублюсь, на всякий случай.
Андрей извлек сим-карту и батарейки и сунул все во внутренний карман пиджака.
— Зачем? Что это даст?
— Полезли, поговорим. — Андрей ухватился за перекладину лестницы на чердак и стал быстро взбираться.
И о чем же мы будем разговаривать, интересно?
— А ты меня с крыши не сбросишь? — проявил я детскую непосредственность.
Андрей промахнулся мимо перекладины и чуть не упал. Поймав равновесие, он с удивлением взглянул на меня сверху вниз.
— Стас, ты что… Ты думаешь, это я?!
Я ничего не отвечал, только смотрел ему в глаза. Я не знаю, не знаю, что мне думать!!!
Андрей спрыгнул и подошел ко мне.
— Стас, — усмехнулся он, — у меня коричневый пояс по тэквондо. А еще я занимался боксом и акватлоном. И если бы мне надо было с тобой расправиться, я не стал бы никого нанимать!
— Да? — принялся язвить я. — А почему не дзюдо, не карате, не ушу, не легкая атлетика? Вот именно тэквондо, акватлон и бокс, а? И почему так скромно: коричневый пояс? Может быть, черный?
— Нет, коричневый, — машинально повторил Андрей.
— А где ты занимался акватлоном?
Как он ответит на вопрос, не освещенный в анкете?
Андрей задумался. Потом сказал не совсем уверенно:
— В Балтии.
Логично.
— А учился ты тоже там же? На своего эссенса?
— Нет. В Балтию я первый раз приехал на суд. А учился…
— Да-а-а? А акватлоном ты на суде занимался? Или после суда?
Нет, ну надо так завраться! Как ребенок прямо!
Тут его застопорило. Он морщил лоб, хмурился, бледнел, типа, вспоминая. Потом, подняв на меня совершенно мутный взгляд, сказал:
— Стас, мне кажется, я никогда не занимался акватлоном. Но если меня сейчас запихнуть под воду, я покажу все приемы — от и до. И даже смогу победить в своем весе. Я не пойму, что со мной такое.
— Слушай, а может, ты зомбированный? Или загипнотизированный? — веселился я. — Скажи честно, что тебе от меня надо?
— Ничего не надо. Ты же мой друг, с детства.
— С какого детства?! Мы не учились с тобой в одном классе, не ходили в логопедический сад! Где мы познакомились, а?
— Я не знаю. Но я помню тебя столько, сколько помню себя. Наверное, родители дружили…
Он как-то совсем растерялся.
— Андрей, а может, у тебя амнезия? Ты головой не ударялся? Или, может, это на нервной почве после…
Тут я тормознул. А может, это у меня амнезия?
— Думаешь, меня после костра колбасит? — понял он. — Не знаю, может, ты и прав.
Да я бы так думал! Если б я сам его не придумал! Неужели из подсознания достал?!
— После того как я видел тебя в работе, я готов поверить, что ты — телепат. Что ты читаешь мысли. Что ты можешь залезть в мою голову, в память, как в комп. Поэтому знаешь и про то, что я работал в аптеке, и даже про детство. Вот про родителей моих ты знаешь? Как звали мою маму?
— Надежда Петровна, — с готовностью ответил Андрей.
Черт! Правильно…
— А отца, — продолжал он, — Николай Иванович… Латушкин. Нет, подожди! Это мой папа! Или все-таки — твой?
Смотреть на него в эту минуту было жалко.
— Андрей! Почему у нас с тобой одна фамилия? Почему одно отчество? Ты похож на засланного шпиона, который выучил легенду, я только не понимаю: зачем тебе я? Я не представляю никакой ценности! Не являюсь президентом России, не владею редкой методикой! Скорее уж ты со своей эссенцией… Погоди…
И как это я не подумал? Так, может, дело не во мне, а в нем? Кому-то понадобились его способности? Но я-то при чем?!
— Редкая методика, ты говоришь? Но ведь эссенциалисты — не редкость! Каждая собака знает, что такое эссенциалия! Туда ходят с рождения и до упора!
— Да ну?! А вот давай выйдем и спросим у десяти человек: они слышали хоть раз в жизни слово «эссенциалист»? Уверен, они пошлют нас на…
— Стас! А ведь я сегодня уже спрашивал.
— И как успехи?
— Именно так, как ты сказал. Но я не вижу этому никакого объяснения. Везде есть корректоры. Даже в глухой деревне есть корректоры! В каждом районе! Кстати, я же хотел с тобой поговорить как раз об этом. Видишь ли, мне вчера предложили написать программу на основе эссенции.
— Так ты еще и программер?!
— Нет. Я — как раз нет. Программер и предложил. Он будет писать, а я должен обеспечить его данными. Он заявился ко мне домой сразу, как ты ушел. Ты дверь забыл захлопнуть, а он…
— Кто дверь забыл захлопнуть? Я?! Я всегда хлопаю дверями! У меня болезнь хлопать дверями! На меня брат орет из-за этого, начальники орут, сослуживцы! Я не мог не захлопнуть твою дверь!
Этажом ниже щелкнул замок, заскрипела дверь.
— Ну хорош орать! А то сейчас милицию вызову! — прокричал недовольный мужской голос, потом дверь захлопнули.
— Так. Пошли на воздух! — решил я.
И в это время зазвонил телефон. Номер не определился.
— Але!
— Ты, парниша, кажется, не понял? Тебе что вчера сказали?
Сначала я просто не врубился, думал, не туда попали.
— Сказали: с Андреем не встречаться, а ты что же?
Етить твою налево!
— Не вижу я никакого Андрея! — громко ответил я трубе, выразительно глядя в вытянувшееся лицо эссенса.
— Ой, смотри, парниша…
Пошли гудки.
Я матюгнулся и выключил мобильник.
— Видал, что творится? — зло спросил я. — Выпасли как-то. А я ведь по телефону не разговаривал и встречу тебе не назначал.
Андрей молчал и хмурился.
— Так говоришь, — продолжил я, — этот хмырь сразу после меня вперся? Следил, что ли?
Андрей уставился на меня.
— Может, и следил, — пробормотал он, быстро сбежал по ступенькам на площадку и, встав так, чтоб его не было видно в окно, осторожно выглянул. Я спустился следом и встал с другой стороны.
Темнело, горели фонари. Тихий двор, нормальные люди разошлись уже. Под нами — никого. На другом конце двора у теннисных столов тусуются подростки.
— Ну не в этой же колымаге наблюдатель сидит? — Я показал на «жигуль», стоящий на приколе как минимум с прошлой зимы.
— А если в той? — Андрей кивнул на темные очертания под пышным кустом.
— Черт его знает. Может, и правда.
— Что будем делать?
— Не знаю. Выходить по очереди.
Андрей сосредоточенно потер лоб и спросил:
— Ты смелый, Стас?
Я фыркнул. Что за дурацкий вопрос!
— Чрезвычайно.
Смелый не смелый… Деваться-то некуда.
— Тебе придется идти первым. Вроде как ты со мной не пересекался. Все равно погрешность определения координат — около ста метров.
— А ты, типа, точно знаешь? — издевательским тоном поинтересовался я.
— А ты, типа — нет? — передразнил Андрей. — Только телефоны надо включить, чтоб сигнал шел… И оставить где-нибудь в недоступном месте. Получится?
— Жалко трубу… У тебя вообще новая.
— А я свою и не брошу. Спрячу в каком-нибудь кафе, потом вернусь и заберу. Ты сейчас выйдешь и позвонишь кому-нибудь из знакомых. Скажешь, что ночевать приедешь.
— Да брату позвоню, кому ж еще. Он сегодня как раз дома ночует.
— Превосходно. А по дороге избавишься от мобильника. — Андрей выпалил все это одним махом и вздохнул. — Где встречаемся?
— Давай в парке, напротив префектуры.
— Оки, договорились.
Я включил телефон и пошел на выход. Медленно, «по-шпионски». Даже загадочную полуулыбку нацепил, жаль, заценить некому.
Выйдя на улицу, звякнул Кириллу.
Спокойно положил мобильник в карман и не спеша побрел по тротуару. Эх — не курю, было бы чем руки занять. Да и подозрений меньше: иду, дым пускаю, ничего не замышляю…
Перешел улицу, остановился у ларька. Взять, что ли, пачку для отвода глаз? Где тут сигареты «Друг»?
Сзади встал серебристый «Мерседес». Сердце екнуло. Но из машины выскочила накрашенная блондинка в ультракоротком платьице и на каблуках в полметра. В таком наряде слежкой заниматься тяжело.
Девица поежилась на холодном ветру, и я галантно пропустил ее вперед к окошку.
— Две упаковки презервативов и пачку витаминных леденцов, — проговорила она, постукивая от холода белоснежными зубками. Девушка нервно оглядывалась по сторонам и виновато протягивала большую купюру. Мне показалось, что она смущена необходимостью отовариваться в круглосуточной палатке. Дверцу за собой она не захлопнула, автомобиль мягко рычал, словно тоже спешил убраться подальше.
Я сделал два шага к машине и, сам себя ругая, закинул на заднее сиденье мобильник.
«Теперь можно похвастаться, что дал красивой девушке телефон», — подумал я, ухмыляясь.
Девица получила свой заказ, изящно юркнула в салон и умчалась.
Я попросил у зевающей тетки мятную жевательную резинку и тоже поспешил убраться.
Фиг с ними, с сигаретами.
Надеюсь, девушка будет ехать быстро-быстро и уведет мой хвост далеко-далеко. Такие, как она, в скорости себя не ограничивают, тем более по ночному городу. Пока шустрые и злые ребята очухаются, придется им здорово потрудиться.
К парку я подошел дворами. Как и ожидал — никого вокруг не было. Аллея не освещена, тишь да благодать.
Присел на лавочку, распаковал жвачку и от нечего делать вспомнил старое доброе занятие: выдувание пузырей.
Мне всегда запрещали это неприличное развлечение. Мама, учительница, девушки… Все кривились и говорили «фи».
Сейчас мне только Андрей мог «фи» сказать, но его тонкие чувства меня абсолютно не волновали. Я даже с каким-то злорадством рассчитывал: вот он появится, весь из себя уверенный, что я от пережитого страха и дышать боюсь. А я тут спокойно сижу, пузырь с голову размером выдуваю.
Первый шарик не задался, лопнул, не достав и до кончика носа.
Зато следующий вышел на славу. Еще бы, сразу три пластинки разжевал, аж челюсти свело.
Я скосил глаза на полупрозрачный бледно-зеленый шар и пожалел его лопать — такой красавец вышел.
Пружинящие шаги отвлекли меня от созерцания резинового шедевра. Я с сожалением бросил шар в урну.
— Молодец, мне бы твою выдержку, — хмыкнул Андрей. — Я за тебя волновался.
— Уси-пуси, — хмыкнул я. — Очень трогательно.
Он иронии не оценил. Сразу принялся рассказывать. Про контору и про программу. Кажется, моя догадка насчет методики подтверждалась. Когда он дошел до санкции, я насторожился.
— Там было написано: «Государственный Трибунал дает согласие». А теория эссенции — прерогатива Лиги. Ее согласие должно быть. Трибунал — лишь контролеры, понимаешь? Я вот и хотел через эссенциалию связаться с Трибуналом. Но эссенциалию не нашел, а нашел какой-то отстой с кричащим названием «Поликлиника». И эмблема у них странная: змея и ваза. Надо же додуматься!
Я чуть не упал со скамейки.
— Ты так говоришь, словно впервые в жизни увидал поликлинику и змею с чашей. Ты же врач! Ты перед своей академией в меде учился! Куда ж, по-твоему, деваются твои несостоявшиеся коллеги? Вот в этих поликлиниках и работают.
— Нет-нет-нет! Стой. Подожди. — Андрей присел рядом. — Я помню, как поступал. Мне вопрос достался из истории, как раз происхождение эмблемы: птица феникс. И девиз эссенса: «Пламя костра рассыпается тысячей нитей»… Какая змея?
— Блин! Если ты с первого курса своей эссенцией занимался, чего ж ты заливал про третий? Про то, что «все, чему вас до сих пор учили — фигня»? Разве не ты это говорил?
— Да, говорил, помню. Чистая правда.
— А сейчас ты что говоришь?
Андрей молчал, только сжал руками виски.
— Слушай, а у тебя часом не раздвоение личности?
— Ты думаешь? Стас, а ты паутину мне не глянешь? Ты ведь можешь.
— Я?! С дуба рухнул?
— Ну ты же видел нити, а их не каждый отличник видит. В тебе огромный потенциал, как у хорошего корректора. Может, попробуешь?
— Нет, нет, еще чего. Я даже пытаться не буду. А то совсем крыша поедет, с меня хватило за эти три дня. Что дальше делать-то будем?
Андрей вздохнул.
— Мне в любом случае надо вернуться к программе, пока не выйду на Трибунал. Буду делать вид, что все ок. Как же пить хочется, сил нет! Аж в горле пересохло. Тут есть палатка поблизости?
— Да вон, в конце аллеи…
— Пошли сходим, а?
— Да неохота, я тут посижу. Давай, только быстро.
В парке появилась отчаянно целующаяся парочка, которая как-то слишком решительно завалилась на соседнюю лавочку.
— Тебе взять? — Андрей обернулся уже почти на выходе.
Я кивнул.
Подглядывать за парочкой было неудобно, пузыри при них надувать как-то неприлично. Я вжался в скамейку и начал развлекаться заключением пари с самим собой: какой напиток принесет мне Андрей? Если он мне «старый и проверенный» друг, то наверняка знает мои вкусы. Я по спиртному как-то не очень, больше несладкой газировки любитель. Хотя иногда могу и по пиву ударить. Как раз сейчас безудержно хотелось пива. Холодного такого, чтобы горло схватило невидимой рукой и зубы заломило. Тогда и вкус лучше ощущается, и удовольствия больше, и жажде — смерть.
Три темные фигуры появились очень быстро. Задолго до того, как я мысленно прикончил первую бутылку.
— Это мой муж прислал! — испуганно вскрикнула девушка, шарахаясь от своего кавалера. Тот неловко попытался ее загородить, но громилы прошли мимо и нависли надо мной.
— Поехали, — скомандовал центральный. — Без шума.
Оценивать силы я не стал. Бесконечность против нуля. Это только в математике неопределенность: в темном малолюдном парке все однозначно.
Убежать? А почему бы и нет… Только не в сторону Андрея.
Я привстал, проскочил под рукой-шлагбаумом и ломанулся.
Но меня моментом схватили за шиворот. Руки заломили…
И тут же отпустили.
Я грохнулся на гравийную дорожку, больно ободрав щеку. Поднявшись, обернулся…
Трое типов драться явно умели. Но мой спаситель умел еще лучше.
Он налетел на них, как коршун на добычу, и все четверо закружились в бешеной пляске. Раз! Хук справа одному. Разворот! Два! Второго носком в нос. Тот упал и уже не поднялся. Оп! Андрей присел, уходя от удара первого. Три! Выпрямляясь, апперкотом ему прямо в челюсть. Тот пошатнулся, но устоял. Удар! Мимо. Андрей отклонился в сторону. Ударил в грудь! Первый ударил в ответ, Андрей отбил. Первый ударил снова. Еще! Еще! По лицу! Ой-й!
Я бросился на помощь Андрею, но меня тут же отшвырнули энергичным пинком. Падая, ткнулся затылком в корявое днище урны. Искры из глаз так и посыпались. Железка провернулась, стукнув меня по голове еще раз.
Я разозлился. Да что же такое! Мой друг детства бьется за меня с бандитами, а я не знаю ни одного приема, кроме «по спине лопатой на»!
Андрей вертелся, как заводной, и бил, и бил то правой, то левой рукой, но чаще-то одной, то другой ногой, ловко уворачиваясь от ответных выпадов. Силуэт его светился на фоне черного неба. Сначала я думал: это обман зрения. Но постепенно сияние усилилось. Я, как завороженный, смотрел на черную, отливающую серебром тень и уже готов был поверить во что угодно.
Тут Андрей издал какой-то клич и, подпрыгнув, ударом ноги отправил противника в кусты. Здорово!
Последний упирался. Андрей никак не мог его обездвижить. Они кружили друг напротив друга, втянув голову в плечи и прикрывая руками лицо. Я уже почти ничего не различал в темноте, но по ситуации догадался, в чем дело: нападающий не хотел причинять Андрею серьезного вреда, а тот устал. Вот и искали ошибки соперника.
Ох, как же некрасиво я поступил… Некрасиво и неэстетично. И как бы сказала моя матушка: «негиегинично». Я заглянул в мусорку и выхватил оттуда первый попавшийся предмет. Которым и запустил в нападающего.
Тьфу. Мой зеленый пузырь из жвачки оказался достаточно живучим. Он скукожился и потерял форму, но об голову хулигана все-таки треснул, залепив волосы и глаз.
И хотя настоящие профессионалы к таким шуточкам равнодушны, этот слегка замешкался. Андрей не зевал, ударил его в живот, затем ребром ладони по спине. Противник наконец рухнул.
Андрей отскочил, тяжело дыша.
— Спасибо… Никогда так не дрался! Пойдем отсюда!
Мы быстрыми шагами направились вон из парка.
— Это тебе спасибо! Сейчас бы я был уже… Далеко. А ты — молоток!
— Да, ничего так, — усмехнулся Андрей, вытирая ладонью окровавленную скулу. — Сволочи! Я им — прогу, а они мне — в репу!
Наш хохот разнесся по всему парку. Ну надо же, какие он слова знает!
— Так ты уверен, что это именно они…
— Нет, не уверен. — Андрей поднял с земли скинутый на бегу пиджак. — Но больше некому вроде. Все, брюки можно выбрасывать.
Он слегка присел, демонстрируя порванные по швам штаны.
— Да уж, лихо ты ногами махал!
— Так руки мне еще нужны! — вкрадчиво сказал Андрей, сложив ладони, как перед чайной церемонией. Я понял.
— Скажи, а эссенсы всегда светятся в темноте?
Андрей улыбнулся:
— Нет. Только при колоссальном выбросе адреналина. А ты видел?
— Угу.
Парень с девушкой, до сих пор, оказывается, остававшиеся в парке, подбежали к нам. Нормальные люди смотались бы давно, а этим, видишь ли, зрелищ подавай, экстрима!
— Вам помощь не требуется? — сиплым голосом спросил парень. — Может, в медпункт или…
— До дома подбросите? — Андрей разговаривал непринужденно, будто со старыми друзьями. Даже в такой ситуации он ухитрился расположить к себе незнакомых людей. И как они догадались, что мы не преступники? К тому же драка отняла у них украденный час свидания…
— Он пешком, но я за рулем. — Девушка охотно зазвенела ключами от машины. — Хорошо, что это не за мной, — рассмеялась она. — Ох, как камень с души. Куда вас подбросить, мальчики?
Голос показался мне немного знакомым. Пока мы выбирались к машине, я все старался ее разглядеть. Но девушка накинула куртку своего кавалера, и под серо-зеленым мешком увидеть что-либо было трудно.
Парнишка грустно чмокнул ее в губы и, помахав нам рукой, побежал к остановке такси. На редкость доверчивый малый: оставить свою даму двум подозрительным типам… Мало того что ввязываются в неприятности, так к тому же один из них — неотразимый супермен.
— Влипнем мы с ним когда-нибудь, — то ли испуганно, то ли восторженно проворковала девушка и нажала на брелок. Ее машинка отозвалась нежным «кваком», и только сейчас, под фонарем, я понял, почему красотка показалась мне знакомой. В этот серебристый автомобиль я полчаса тому назад закинул телефон…
Андрей, конечно, сел на пассажирское сиденье, а мне пришлось усаживаться на заднее.
Прямо на свой мобильник-предатель. Что ж, значит, не судьба: по примеру Андрея я вытащил аккумулятор, симку и вместе с «трупом» телефона сунул все в карман.
Пока мы ехали, успели узнать всю нехитрую историю запретной любви. Про милого и доброго Лешу, про рано постаревшего от своего бизнеса Пашу. Или наоборот.
Я тоже ввязался в разговор. Рассказал про красивый вид со своего балкона.
Андрей поддерживал беседу, а я понимал, как сильно ему досталось.
Не шпану расшвыривал — с профессионалами дрался. Девушке же явно не хотелось выпускать Андрея из машины, она как-то быстро просекла, что подвозим мы меня, а ему еще довольно далеко добираться, что Андрей не женат и имеет отдельную квартиру…
Как ей это удалось — понятия не имею, он отвечал ей уклончиво и односложно. Если отмести подозрение в подставе, то получается, что во многих девушках сидят неразбуженные эссенциалистки.
А если подозрения не отметать-то это заговор?
Почему она согласилась нас подвезти?
Почему так быстро вернулся Андрей, да еще и с пустыми руками?
Но если дама не виновата, то и Андрей. А, ладно.
Я не удержался и задал ему этот вопрос. Уже наедине, когда девушка высадила нас за углом моего дома.
— Да я ж не спросил, что тебе брать. Себе хотел «Нарзан», думал и на твою долю. Но тут вдруг вспомнил, что ты и пивком иногда побаловаться любишь.
Вот так все просто. И нечего придумывать.
— Как ты теперь, нормально доберешься? И с дракой с этой засветился…
— Доеду как-нибудь. А про драку не думай. Велено же было: не разговаривать. А мы разговаривали разве? На тебя в парке хулиганы напали, я не смог пройти мимо. Откуда мне знать, от кого они? А мы давай так. Встречаемся завтра в семь вечера в торговом центре под эстакадой, скажем, в спортивном отделе. Если что-то почему-то не получается, ты звонишь Свете с любого телефона, только не с домашнего. А я, а я… Что-нибудь придумаю.
Андрей побежал к остановке ловить попутку, а я побрел домой. Конечно, в наш лепет трудно поверить, но Андрей может быть таким убедительным. Вон как про эссенциалию, Трибунал и костры складно плел. А ведь подумать — полный бред.
Я вошел в подъезд. Лифт не работал, свет не горел. Где же консьержка? Я на мгновение задумался. Не то чтобы был очень мнительным, но после сегодняшних событий в случайности верилось с трудом.
Черт его знает, что ждет меня наверху…
Внезапно приняв решение, я бросился вон из дома в направлении станции. Здесь недалеко: всего-то пробежать район старой застройки, перейти дорогу, а там по подземному переходу на перрон…
В последний момент вскочил в электричку на двадцать три тридцать семь, идущую до Клина.
Может быть, я ошибаюсь. Может — психую и порю горячку. Но вот не хочется мне сейчас лезть в пучину неизвестности. Я по натуре вообще достаточно медлительный, а последние дни просто очухаться некогда — события сменяют друг друга, как в клипе. Нужен хотя бы день, чтобы подумать. Заодно и родителей повидаю — давно пора.
В вагоне я был один. В течение всего часа пути меня не покидал легкий мандраж, хотя никаких следов преследования не ощущалось. Нервы разыгрались не на шутку, надо с этим завязывать. Ничего не произошло! Просто еду в отпуск.
Клинская платформа встретила меня отрезвляющим холодом. Вроде жив и свободен, и никто не посягает. Но впервые в жизни не хотелось ни прикалываться, ни искать объяснений. Хотелось в укромный угол, спать.
Забившись в привокзальный бар, я просидел там до половины четвертого и с первой электричкой отбыл в Тверь.