Глава 34. Товарищ секретарь (Мартин Борман и Рудольф Гесс)

Это одна из самых удивительных и загадочных историй XX столетия. Наверное, первым о ней заговорил человек, к словам которого привыкли относиться серьезно. Это генерал-майор Рейнхард Гелен. В нацистской Германии он руководил разведывательной службой вермахта на Восточном фронте и вел незримый поединок с советской военной разведкой. А после войны создал в Западной Германии Федеральную разведывательную службу, существующую и поныне.

Гелен, выйдя в отставку, утверждал, что ближайший соратник Адольфа Гитлера рейхсляйтер Мартин Борман был советским агентом. По словам Гелена, Борман начал работать на Москву еще до начала войны и был важнейшим источником информации для советской разведки.

Борман фактически руководил всем партийным аппаратом, на протяжении многих лет ежедневно общался с Гитлером и присутствовал на всех совещаниях в ставке фюреpa. Для Бормана не существовало никаких секретов. Более ценного источника информации желать невозможно. Но как же он мог поддерживать контакты с советской разведкой? У Гелена есть ответ.

Борман, как глава партаппарата, располагал единственной в Германии радиостанцией, которую не контролировали спецслужбы. Ни гестапо, ни эсэсовская служба безопасности СД, ни военная контрразведка не имели права перехватывать радиограммы, которыми обменивались партийные комитеты с центром. Таким образом, в принципе Борман запросто мог получать зашифрованные послания из Москвы и с помощью своего передатчика снабжать Москву самой свежей информацией.

Гелен утверждал, что к такому же выводу пришел и начальник абвера адмирал Вильгельм Канарис. Он тоже считал, что происходит утечка информации из ставки фюрера и что предателем является Борман. Но адмирал Канарис, разумеется, не мог организовать слежку за человеком, который был доверенным лицом Гитлера.

Гелен пишет в своих мемуарах, что уже после войны надежный, но не названный им источник подтвердил: Мартин Борман действительно работал на советскую разведку. Поэтому слухи о том, что Борман бежал из Германии, обосновался в Латинской Америке и жил где-то между Парагваем и Аргентиной, не имели под собой никаких оснований, утверждал Гелен. Когда Красная армия окружила здание имперской канцелярии и Гитлер покончил с собой, Борман перебежал к своим настоящим хозяевам и благополучно жил в Советском Союзе. Вот поэтому следы Бормана теряются. 2 мая 1945 года секретарь фюрера исчез, как сквозь землю провалился. А на самом деле он сдался первому же советскому солдату и сразу же был доставлен в Москву…

Гелен писал, что они с адмиралом Канарисом пытались понять причины предательства Бормана. Возможно, считали они, советские агенты завербовали его путем тривиального шантажа. Борман в молодости занимался финансовыми махинациями и увлекался слабым полом, так что рыльце у него было в пушку.

Но скорее всего, к решению сотрудничать с Москвой Мартина Бормана привели тщеславие и безграничные амбиции. Гелен и Канарис полагали, что Борман сам намеревался занять место фюрера. После этого он бы заключил сепаратный договор со Сталиным и стал хозяином Германии…

Есть ли основания для такой версии?

Мартин Борман – невысокий плотный человек с сутуловатыми плечами и бычьей шеей – начал свою партийную жизнь с участия в убийстве. Убили школьного учителя, которого обвиняли в том, что он в 1923 году выдал в Рурской области французам патриотически настроенного офицера Шлагетера. Борман отсидел меньше года. Зато в любой националистической организации его встречали с почетом. Летом 1926 года он вступил в партию Гитлера.

Борман с самого начала пошел по хозяйственно-финансовой части. Он работал в штабе Рудольфа Гесса. 21 апреля 1933 года Гесс стал заместителем фюрера и ведал всеми партийными делами. Борману поручили то, чего не могли или не хотели делать другие нацисты, – канцелярские дела и бухгалтерию. У него были очевидные способности к математике.

Борман завоевал доверие Гитлера, научившись добывать деньги. Это ему в голову пришла гениальная идея, что вождь партии имеет право на отчисления от продажи каждой почтовой марки с его изображением. Фюреру полагался небольшой процент, но когда марки с его портретом выходили миллионными тиражами, то в сейфы Бормана потекли миллионы.

Мартин Борман руководил фондом Адольфа Гитлера. Формально фонд был создан для поддержки отечественной промышленности. В реальности, напротив, предприниматели вынуждены были жертвовать в фонд немалые суммы, которые шли на личные нужды руководителей партии. Распоряжался деньгами Борман. От него зависели все высшие чиновники, поскольку они нуждались в деньгах и приходили к Борману – и рейхсмаршал авиации Герман Геринг, который считался преемником фюрера, и рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, и даже любовница Гитлера Ева Браун.

Борман платил высшим партийным чиновникам вторую зарплату. Все гауляйтеры, по-нашему первые секретари обкомов, получали от него конверты с наличными. Борман, не получивший никакого образования и не наделенный особыми талантами, постепенно оттеснил своего шефа Рудольфа Гесса, хотя тот вместе с Гитлером сидел в тюрьме и считался одним из самых близких к фюреру людей.

1 сентября 1939 года, в день начала Второй мировой войны, Адольф Гитлер выступал перед депутатами рейхстага. Он появился на заседании в новеньком военном мундире без знаков различия:

– Я не хочу ничего иного, кроме как быть первым солдатом германского рейха. Вот почему я снова надел тот мундир, который с давних времен был для меня самым святым и дорогим. И сниму его только после победы, ибо поражения я не переживу. Если в этой борьбе со мной что-то случится, моим первым преемником станет мой товарищ по партии Геринг. Вы будете обязаны подчиняться ему, как фюреру, с такой же слепой верой и повиновением, как и мне самому. Если же что-нибудь случится и с Герингом, следующий на очереди мой преемник – товарищ Гесс…

Но Гитлер жаловался, что «серьезность Гесса его иногда тяготит». Фюрер нуждался в более веселых людях вокруг себя. Он стал ворчать, что Гесс приходит только с дурными новостями, а вот Борман умеет доложить так, что его приятно слушать. Гитлер постепенно привык к Борману, а Гесс чем дальше, тем больше стал его раздражать. Над заместителем фюрера посмеивались. Когда после десяти лет семейной жизни у Гесса вдруг родился сын, он приказал всем гауляйтерам прислать ему по мешочку своей земли, чтобы положить ее под колыбельку младенца.

Рейхсляйтер Альфред Розенберг записал в дневнике 11 ноября 1939 года:

«Рудольф Гесс – старый верный сотрудник фюрера, наверняка готовый для него на все. Но во времена борьбы он был секретарем, то есть никогда не формировал и не защищал идей, никогда не помогал организовывать партию.

К этому добавилась его болезнь, желудочное заболевание, сопровождающееся сильными болями; эта болезнь ослабила его решительность. Его сопровождали врачи, целители всякого рода. В его окружении находились также астрологи и всяческие шарлатаны. Самые простые дела многие годы оставались нерешенными…»

Рудольф Гесс был вегетарианцем. Во время обедов у Гитлера адъютант торжественно приносил Гессу судки с едой, и он ел то, что приготовил ему личный повар. Гитлер недовольно заметил, что он и сам вегетарианец, так что Гесс мог бы есть то, что подают фюреру. Гесс, пытаясь оправдаться, стал рассказывать, что ему готовят еду со специальными биологическими добавками и ничего другого он в рот не берет. Разозлившийся Гитлер откровенно сказал, что в таком случае лучше обедать дома. Гесс перестал приходить на обеды к фюреру. А Борман присутствовал всегда и постепенно завоевывал расположение Гитлера.

Приглашение к фюреру было своего рода знаком отличия, обеды проходили в тоскливой обстановке, да и кормили у фюрера на редкость невкусно. Меню составляли в соответствии с нормами продовольственного снабжения в вермахте: суп, мясо (только для гостей, фюрер был вегетарианцем) с гарниром и десерт.

Гесс почувствовал, что его оттирают от фюрера и от власти. Может быть, он решился на отчаянный шаг, надеясь таким путем вернуть себе прежнее положение второго человека в партии? 10 мая 1941 года Рудольф Гесс на самолете «Мессершмитт-210» улетел к англичанам. Гесс любил летать и сел за штурвал сам. Он приземлился близ Глазго.

«О том, что его заместитель Гесс улетел в Шотландию, – записал стенограф фюрера Генри Пикер, – Гитлер узнал, когда главный редактор Германского информационного бюро гауптбаннфюрер гитлерюгенда Хайнц Лоренц прервал его беседу с Герингом и Риббентропом у камина, чтобы познакомить с этим важным сообщением. Гитлер продиктовал Лоренцу текст первого коммюнике и составил – после обсуждения этой проблемы с Герингом, Борманом и Риббентропом – текст более подробного, опубликованного в понедельник коммюнике, в котором бегство Гесса в Англию объяснялось продолжительной болезнью, отразившейся, видимо, на его умственных способностях.

Как обстояло дело в действительности, Лоренц не смог мне сказать, поскольку в такие моменты лицо Гитлера превращалось в застывшую, неподвижную маску и какие-либо однозначные выводы сделать было нельзя…»

Испуганный адъютант Гесса Пинч принес фюреру прощальное письмо своего начальника. Некоторые историки полагают, что Гесс исполнял волю фюрера. Но свидетели уверяют, что Гитлер был вне себя. Он приказал арестовать всех, кто мог знать о намерениях Гесса улететь в Англию, включая обоих его адъютантов Пинча и Лейтгена. Он не тронул только семью своего бывшего заместителя.

Фюрер разрешил опубликовать сообщение о побеге Гесса, в котором говорилось, что «оставленное им письмо при всей его сумбурности носит, к сожалению, черты умственного расстройства, дающего повод опасаться, что товарищ Гесс стал жертвой умопомрачения».

13 мая, во вторник, Йозеф Геббельс записал в дневнике:

«Вчера вечером приходит ужасающая весть! Вопреки приказу фюрера Гесс вылетел на самолете и с субботы больше не объявлялся. Приходится считаться с вероятностью его гибели. Его адъютанты, которые одни только знали об этом, по распоряжению фюрера арестованы.

В коммюнике фюрера в качестве причины названы маниакальные представления насчет зондажа относительно возможности заключения мира. Все это пока весьма сумбурно. Мы должны немедленно опубликовать коммюнике.

Тяжелый, почти непереносимый удар. В данный момент его последствия даже невозможно предвидеть. Фюрер совершенно раздавлен. Какая картина для всего мира: душевнобольной является вторым после фюрера человеком! Такое даже помыслить и то невозможно!

Сейчас надо сжать зубы. И прежде всего – пролить свет на это довольно-таки таинственное дело. Даю указание прессе и радио опубликовать сообщение без всякого комментария. А затем выждать, какова будет реакция. Лондон сразу даст о себе знать, а мы не останемся в долгу со своим ответом. Гесс носился с мыслью о возможном мире. Он стоял как-то в стороне от борьбы и вот теперь проявил мягкотелость. С этим делом нам будет тяжело распутаться.

Я приказываю немедленно вырезать кадры с его изображением из еженедельного киножурнала. Со всех сторон меня осаждают телефонными звонками гауляйтеры, рейхсляйтеры и так далее. Никто вообще не хочет верить этому бреду. Это звучит так абсурдно, что может даже считаться мистификацией.

Я должен ехать в Оберзальцберг. Там узнаю подробнее. По телефону этого делать нельзя. Ужасный вечер! Что по сравнению с ним инфернальные ужасы Лондона после бомбежки! Я до краев переполнен этим. Нам придется испить чашу до дна».

Начальник внешней контрразведки Вальтер Шелленберг на совещании у Гиммлера предположил, что Гесс, фанатически преданный Гитлеру, не выдаст планы фюрера и ущерб от его полета будет небольшим. Шелленберг был прав.

Заместитель фюрера намеревался предложить Англии почетный мир: Германия гарантирует неприкосновенность Британской империи, Англия предоставляет Германии свободу рук в Европе. Гесс полетел втайне от Гитлера, но ему казалось, что он исполняет желание фюрера помириться с Англией накануне нападения на Советский Союз, чтобы избежать войны на два фронта.

Фюрер, конечно, предпочел бы не воевать с Англией, но британцы отказались капитулировать. Когда англичане допрашивали Рудольфа Гесса, вермахт уже обрушился на объединенные англо-французские войска. Легко разгромив Францию, Гитлер некоторое время готовился оккупировать и Англию. Немецкое вторжение представлялось англичанам неминуемым. Военный министр Энтони Иден, выступая по радио, призвал всех вступать в отряды местной самообороны.

Готовясь к вторжению в Англию, Гитлер вспомнил о герцоге Виндзорском, то есть бывшем короле Эдуарде VIII, который влюбился в дважды разведенную американку Уоллис Симпсон.

Король Георг V умер 20 января 1936 года. Новый король взошел на престол под именем Эдуарда VIII. Провластвовав одиннадцать месяцев, король отказался от титула, чтобы иметь возможность жениться на миссис Симпсон, урожденной Бесси Уоллис Уорфилд. Англиканская церковь не признавала разводов. Епископ Кентерберийский запретил королю жениться на ней. Эдуард VIII в декабре 1936 года отрекся от трона и получил титул герцога Виндзорского. Он предпочел трону любимую женщину.

Свадьба состоялась в июне 1937 года. Через пять месяцев герцог Виндзорский с супругой приехал в Германию. Его встречали как короля. 23 октября 1937 года их приняли в Оберзальцберге. Роль хозяйки на приеме в доме Гитлера исполняла Магда Геббельс. Ева Браун тоже очень хотела посмотреть на гостей, но ей пришлось скрыться в своей комнате.

Гитлер уверился в том, что произвел на британца сильное впечатление. Фюреру нравилось принимать персон королевской крови. На одной из фотографий он низко склоняется над ручкой Уоллис Симпсон. Фюрер считал эту пару своими союзниками – в отличие от британского правительства и других членов королевской семьи. Герцог Виндзорский, думал Гитлер, мог бы стать настоящим другом Германии, а с помощью вермахта – и британским королем.

Летом 1940 года Виндзор уехал в Испанию, которая была союзницей Германии. Идея посадить своего человека на британский трон обрела практический смысл. Герцог и его жена ненавидели тех, кто остался в Лондоне. Немецкий посол в Мадриде Эберхард фон Шторер доложил в Берлин, что герцог высказывается против политики премьер-министра Уинстона Черчилля и против войны с Германией.

Уоллис отказывалась возвращаться в Англию, пока ее не примут в королевскую семью и герцогу не дадут должность, которой он достоин. Виндзор же вообще предпочел бы остаться в замке, который ему предоставили в пользование испанцы. Вообще-то герцог находился на службе в британской армии, но совершенно об этом забыл. Несмотря на войну с Германией, он вел себя совершенно свободно и наслаждался жизнью.

Министр иностранных дел Риббентроп посоветовал испанцам задержать герцога и его жену еще на пару недель, но так, чтобы они не поняли, что эта идея пришла из Берлина. В июле супруги побывали в Лиссабоне. Германский посол в Португалии узнал от герцога важную новость: британское правительство желает, чтобы Виндзор принял пост губернатора Багамских островов – самый незначительный в иерахии системы колониального управления, а не возвращался в Англию. Во время войны англичане предпочитали держать его за границей. Но герцог не спешил с ответом, рассчитывая на лучшее предложение.

Риббентроп считал, что герцог – сторонник мира с Германией и уверен, что массированные бомбардировки Лондона и других городов убедят в том же англичан. Риббентроп предлагал помешать герцогу покинуть Пиренеи. Надо, чтобы испанцы или португальцы задержали его как можно дольше. Тем временем немецкие дипломаты будут вновь и вновь объяснять ему, как сильно Германия желает мира. Гитлер дал согласие на эту операцию.

16 июля герцога Виндзорского по просьбе немцев навестил его старый друг Мигуэль Примо де Ривера, маркиз де Эстелла, сын покойного генерала-диктатора, управлявшего Испанией в 1923–1930 годах. Названный в честь отца Мигуэль Примо де Ривера служил испанским послом в Великобритании. Он предупредил Виндзора, что, если тот поедет на Багамы, британские спецслужбы его там ликвидируют. Исполнив свою миссию, де Ривера пересказал разговор министру иностранных дел Испании, тот – германскому послу, посол Эберхард фон Шторер – телеграфировал в Берлин.

Премьер-министр Уинстон Черчилль, озабоченный ситуацией с Виндзором, потребовал от него немедленно занять свою должность на Багамах, иначе его ждет военный трибунал. В конце июля 1940 года Черчилль отправил в Португалию офицеров разведки с приказанием извлечь герцога Виндзорского из рук нацистов.

22 июля де Ривера, со своей стороны, еще раз съездил в Португалию. Гитлер вскоре получил полный отчет. Виндзор не стеснялся в выражениях. Говорил, что он совершенно отдалился от британского королевского дома и правительства страны, что его брат, король Георг, – дурак, а его жена-королева только и занята интригами. Он намерен сделать публичное заявление, отказаться от своего брата и откреститься от нынешней британской политики.

Испанцы обещали переправить герцога в Мадрид и передать в руки немцев. Задачу доставить супружескую пару в Германию поручили Вальтеру Шелленбергу. В конце июля он прилетел в Мадрид. Посол ввел его в курс дела. В принципе всем руководил Риббентроп, так что у начальника Главного управления имперской безопасности Гейдриха руки были связаны. Но он напутствовал Шелленберга призывом быть осторожным, поскольку британская разведка очень активна в Испании и Португалии.

Посольский план показался Шелленбергу наивным и непрофессиональным. Шелленберг приказал своим агентам распространять слухи, будто британские агенты охотятся за герцогом. Тем временем Черчилль отправил в Испанию сэра Уолтера Монктона, старого друга Виндзора, чтобы тот ускорил его отплытие на Багамы.

30 июля посол Шторер телеграфировал в Берлин, что Виндзор намерен все-таки отплыть на Багамы через день, 1 августа. Он сказал одному португальскому банкиру, что хотел бы встретиться с Гитлером, но время уходит, надо что-то предпринимать. Риббентроп отправил длинную телеграмму послу с приказом сделать все, что угодно, но остановить герцога. Телеграмма пришла около полуночи. Немецкий посол вытащил португальского банкира из постели.

На следующий день тот использовал все свое красноречие, чтобы донести до герцога свои взгляды. Виндзор выслушал его благосклонно. Но в тот же день отплыл из Лиссабона на американском лайнере «Экскалибур». Он сказал, что намерен повидать своих друзей в Нью-Йорке. «Чертово британское правительство», – писала Уоллис Симпсон с борта судна, уносившего их на другой конец света.

Шелленберг доложил в Берлин, что были использованы все средства, кроме грубой физической силы. Его агенты сломали машину, которая везла багаж герцога Виндзора, потом распространили слухи о том, что на судне бомба. Отплытие отложили, пока португальская полиция не осмотрела судно.

Герцог Виндзор не был предателем. Он видел в немцах и англичанах братьев по крови. Ему льстили разговоры о том, что только он способен прекратить войну. И все-таки он не решился выступить против королевской семьи и собственного правительства.

Через год после полета Гесса, 3 апреля 1942 года, в «Волчьем логове» Гитлер вновь выразил сожаление о том, что не состоялся союз с Англией:

– Высший слой Англии – это цвет нации. Низы же просто дерьмо. У нас наоборот: низшие слои населения в основном представляют собой весьма отрадную картину. Наш гитлерюгенд также лучше всей английской молодежи, вместе взятой. Но зато в английском высшем слое, в числе которого крепкие, жилистые, но, правда, лишенные всякого очарования английские женщины, на протяжении тысячи лет происходила селекция – не будем забывать об этом. Я был бы рад, если бы в этой войне с большевизмом на моей стороне сражались английские флот и авиация. Но ход истории нельзя изменить, и проблема сосуществования кровнородственных народов будет решена в борьбе. Сильнейший станет руководить слабейшим…

Предлагая Англии мир, Рудольф Гесс был прав только теоретически. На практике Гитлер считал предложение мира проявлением слабости, а казаться слабым он боялся больше всего на свете. Поэтому полет Гесса фюрер воспринял как предательство.

Англичане, не колеблясь, его арестовали. Но в Москве подозревали, что Гесс прилетел не просто так, что у него была какая-то договоренность с Лондоном.

В разгар войны, 4 ноября 1942 года, британский кабинет министров обсуждал состояние здоровья Рудольфа Гесса и вопрос, что сообщить советскому правительству. Короткая запись дискуссии совсем недавно была рассекречена.

Премьер-министр предложил:

– В сообщение для Москвы нужно включить информацию о состоянии его здоровья.

Лорд-хранитель печати возразил:

– Это нужно сделать в отдельном сообщении.

Черчилль хотел успокоить Сталина:

– Почему бы нам не сообщить, что он был на грани сумасшествия?

Его коллеги не согласились с главой правительства:

– Он не был сумасшедшим, когда прилетел. Как мы можем такое сообщать?

14 мая 1941 года, в среду, Геббельс сделал новую запись в дневнике:

«Вчера: снова безумный день. С раннего утра дичайшие тревожные сообщения и комбинации. Полная неразбериха, а затем, наконец, и ясность: Гесс прыгнул с парашютом в Шотландии. Самолет разбился, а сам он вывихнул ногу. Потом его обнаружил один крестьянин, и он был арестован местным ополчением.

Можно и смеяться и плакать одновременно. Затем я поехал в министерство. Провел совещание о том, как держаться в этом вопросе. Пока – абсолютное молчание.

На автомашине отправляюсь в Оберзальцберг. Фюрер уже ожидает меня. Показываю ему письма, оставленные Гессом для него: дикая мешанина, школярский дилетантизм; хочет лететь в Англию, чтобы разъяснить ей ее безвыходное положение; при помощи лорда Гамильтона, имение которого находится в Шотландии, свалить правительство Черчилля и затем заключить такой мир, который позволил бы Лондону сохранить лицо.

Однако, к сожалению, он не учел того, что Черчилль сразу же прикажет арестовать его. Все это слишком глупо. Какой кретин! А ведь был следующим после фюрера человеком! Все это просто немыслимо. Его письма изобилуют неизжитым дилетантизмом. К этому приложили руку профессор Хаусхофер и его жена. У Гесса бывали всякие видения, он велел составить себе гороскоп и т. п. И вот такой человек правил Германией! Все это можно объяснить его физическим состоянием и атмосферой его жизни травоядного животного. Хотелось бы избить до полусмерти его жену, его адъютантов и его врачей».

Мартин Борман посоветовал Гитлеру объявить Гесса сумасшедшим, хотя возник естественный вопрос: как это сумасшедший мог быть заместителем фюрера? Гитлер в узком кругу мрачно заметил, что и после войны Гесс в Германию не вернется:

– Здесь его ожидают или сумасшедший дом, или расстрел, так что ему придется начинать новую жизнь где-нибудь за рубежом.

Начальник гестапо Генрих Мюллер арестовал всех сотрудников Гесса, даже его водителей. Вспомнили, что Гесс всегда прислушивался к астрологам и прорицателям. После войны, уже сидя в тюрьме, Рудольф Гесс уверял, что идею полета в Англию ему внушили во сне внеземные силы.

Арестовали и астрологов. Об этом сожалел Гиммлер, но поделать ничего не мог: приказ шел от самого Гитлера.

15 мая Геббельс записал в дневнике:

«Вчера внутри страны, судя по докладу СД и другим агентурным данным, настоящее смятение. Люди никак не могут объяснить себе это, частично наблюдается радость у реакции и в вермахте. Старые, бравые члены партии страдают больше всего…

Я ужасно страдаю от этого срама с Гессом. Чувствуешь себя так, будто тебе надавали пощечин, даже стыдно появляться на улице. И это делает первый после фюрера человек в партии! Это партии придется расхлебывать еще долго.

Даю прессе и радио приказ энергично писать и сообщать о всяких других вещах и делать вид, будто ничего не произошло. Это поможет лучше всего…»

В тот же день, 15 мая, Гитлер собрал в своем альпийском доме всех высших партийных секретарей и рассказал о побеге Гесса. Мартин Борман вслух прочитал его письмо. Фюрер прямо на совещании назначил Бормана руководителем партийной канцелярии.

Гесс из Англии написал несколько писем жене; почта доставила их адресату. Жена Гесса сама об этом рассказала. Борман отчитал почтовых цензоров за то, что они пропустили эти письма. Письма читали в имперской канцелярии и не нашли следов умопомрачения. Рассекреченные материалы британской разведки показывают, что Рудольфу Гессу хотели дать специальный препарат, который тогда применялся в психиатрии, – сыворотку правды, чтобы он выдал секреты гитлеровского режима. Но от этой идеи отказались ввиду проблем с психикой Гесса…

Полет Гесса оказался подарком для Мартина Бормана. Он убедил фюрера, что вполне способен заменить Гесса, хотя желание занять этот пост изъявляли более видные деятели партии. Пока аппаратом руководил Гесс, партийная канцелярия находилась в Мюнхене. Борман, как тень, следовал за фюрером. Он даже в отпуск не уходил, чтобы его никто не подсидел.

23 мая новая запись в дневнике Геббельса:

«Вчера: с делом Гесса покончено.

Борман издал циркуляр по партии, в котором представляет себя. Он, как я полагаю, нечестен, да и вообще темная личность. Добился своего положения скорее хитростью, чем заработал его. Руководящий партийный слой инстинктивно чувствует это, а отсюда и отрицательное отношение к нему. Нам придется очень туго, если он захочет пробиться наверх. По отношению к Гессу Борман вел себя вероломно. Гесс был близорук, но порядочен. Чего нам ждать от Бормана? …»

Борман в определенной степени заменил Гитлера. Фюрер не привык систематически работать. Он присаживался к письменному столу, лишь когда требовалась его подпись. Практически все приказы он отдавал устно, Борман или адъютанты записывали указания и передавали волю фюрера исполнителям.

В годы войны Гитлер просто не справлялся со своими обязанностями главы государства, правительства и Верховного главнокомандующего. Его перегруженный мозг не мог освоить и переварить всю информацию, которая на него сваливалась. И эмоционально он не выдерживал напряжения войны, когда каждодневно требовалось принимать решения. Борман, который от его имени отвечал на запросы и подписывал документы, обеспечил функционирование высшей власти.

Усердный и надежный Борман старался оградить Гитлера от неприятностей. Фюрер знал, что Борман не пропустит к нему человека, который его расстроит. Поэтому Борман получил право решать, кто получит аудиенцию у Гитлера, а кто никогда не попадет в его кабинет.

Многие высшие руководители рейха, тот же Йозеф Геббельс, министр пропаганды и руководитель столичной партийной организации, жаловались, что подолгу не могут пробиться к Гитлеру, который связывается с ними только через Бормана. Министры и гауляйтеры должны были излагать свои просьбы Борману и ждать от него ответа. Борман шел к фюреру, сложную проблему он излагал просто и понятно и сразу же предлагал Гитлеру вариант решения, так что фюреру оставалось только согласно кивнуть.

Вечером 23 марта 1942 года в «Волчьем логове» Генри Пикер записал:

«Когда фюрер вошел в столовую и поздоровался со всеми, то со словами „Ну и взбучка!“ показал, улыбаясь, на расположенную рядом с дверью телефонную будку, из которой на весь зал рокотал и громыхал голос Бормана.

Рейхсляйтер Борман пользуется исключительным авторитетом у Гитлера, отвечает перед ним за всю работу гражданской администрации и часто и подолгу засиживается у него. Господин Борман – „железный канцлер“ партии, он отличается поразительной работоспособностью, принимает всегда на удивление хорошо продуманные решения и держится очень уверенно. Только он совсем не стесняется в выражениях и своим громким голосом заглушает здесь всех».

Мартин Борман женился на дочери председателя партийного суда Герде Бух, которая была на десять сантиметров его выше. Она родила ему десять детей, двое из них умерли.