Глава 31

Надя

Этим вечером Надя пришла домой вымотанная, измученная похмельем, – и нашла сверток карандашей на пороге. «Какого черта…» – подумала она, нагибаясь, чтобы их поднять, и обнаружила, что из-за головной боли трудно сделать даже это. Весь день она фантазировала, как придет домой, снимет лифчик, откроет все окна (но шторки закроет) и закажет приправленный трюфелями «Мак-энд-чиз» и нью-йоркский чизкейк в своем любимом ресторане на Ньюингтон-Грин. Она почти достигла цели. Свобода близка.

Карандаши были собраны в подобие букета, и в любой более бодрый свой день Надя тут же засняла бы их на телефон и выложила в Инстаграм. Ей на глаза попалась записка, и сама мысль о фотографировании была забыта.

«Вам письмо, а это букет свежезаточенных карандашей. (С нетерпением жду момента, когда смогу выяснить, что это означает.) Прошлая ночь была прелестной. До скорой встречи, надеюсь. Эдди».

Надя потерла виски. Это следовало переварить. Эдди, с которым она провела прошлую ночь. Эдди, который поцеловал ее взасос на прощание у работы. Эдди, который… должно быть, возвращался сюда в течение дня или послал кого-то к ее дому доставить подарок и записку.

Она упомянула эту сцену мимоходом, прямо перед тем, как он спросил ее имя. А он вспомнил? Умом Надя понимала, что он вел себя как парень, которого Габи и Эмма называли бы Хорошим. Он довел ее до оргазма, заправил постель и позже прислал оригинальный букет к ее ногам.

Так почему бы ей немедленно не лишиться чувств?

Надя подумала о второй своей любимой сцене в фильме, после карандашей, когда Мег Райан только что рассталась с мужчиной, и он спросил ее, есть ли у нее другой. Оба знали, что отношениям конец, а он уже продвинулся дальше.

«Нет-нет, – мечтательно отвечала ему Мег Райан, – но есть тот, о ком я мечтаю».

Надя весь день не вспоминала о Парне Из Поезда, в самом деле – разве что злилась как черт на него, проклинала его вечным одиночеством за то, что посмел так с ней обойтись. Она стояла на пороге, любуясь приятным жестом от одного мужчины, но мысли были обращены к другому.

– Ни в коем случае, – сказала Эмма по телефону пятью минутами позже. – Ни за что. Парень Из Поезда забыт. Нет его! С ним покончено. Он упустил свой шанс!

Надя лежала на кровати, на животе, правой щекой на простынях. Она нашла старую коробку «Милк Трей» в ящике стола, где хранила на случай внезапного поздравления открытки и вещицы, которые можно подарить: лосьоны для тела и несоевые свечи от «Санктуари Спа». Она была в восторге, что конфетное ассорти оказалось просрочено лишь на месяц. Она ведь еще не заказала свой «Мак-энд-чиз», так что начнет с «Милк Трей».

– Подруга, слушай меня очень внимательно, – настоятельно твердила Эмма. – Единственный плюс в том, что он не явился, заключается в том, что ты нашла мужчину, который тебе действительно нужен. Он рыжий и горячий! Он заставил тебя кончить! Он совершил романтический жест, который я не особо понимаю, но это доказывает, что он к тебе внимателен! Если ты не откроешь этому мужчине, ты просто дура.

– У меня похмелье, – жаловалась Надя. – Будь мила со мной. – Она положила в рот «Шарм Соленая Карамель», громко причмокивая.

– О, так я и мила. Поверь.

– Стоит ли уделить внимание факту, думаю я теперь, что бармен сказал, что звонила его мать? – Надя положила глаз на «Вихрь Лесной Орех». – И именно поэтому он так внезапно ушел?

– Ноль. Даже меньше, – ответила Эмма.

– Меньше нуля?

– Меньше нуля! Даже если звонила сама Королева Шеба, он все равно должен был тебя дождаться и объяснить, почему уходит, с глазу на глаз!

Надя надула губы.

– Не дуйся тут мне.

– Как ты догадалась, что я дуюсь?

– Я читаю тебя как книгу, даже когда не вижу, – пояснила Эмма. – И перестань так громко чавкать! Все равно что со стиральной машиной разговариваю.

Надя рассмеялась.

– Но если в семье что-то случилось, что-то неотложное… – продолжила она. – Ужасное происшествие, и он не мог ждать.

– Сомневаюсь, – сказала Эмма. – И еще вопрос (знай сразу, что ответ не выгородит его ни в коей мере), только чтобы удовлетворить мое любопытство: ты пришла вовремя?

– Горда заявить, что опоздала я буквально на минуту. Для меня это верх пунктуальности.

– Ого. Впечатляет.

– Я была так взволнована! Если бы я не остановилась поговорить с Габи в вестибюле, то явилась бы на минуту раньше!

– Ну. Он все равно мог уже уйти к тому времени. Мы никогда не узнаем ответ, ведь так?

– Я могла бы написать в газету и спросить его… – сказала Надя. Она добралась до «Клубничного Соблазна». Но решила, что никакое похмелье не способно ее оправдать, и отодвинула коробку подальше, размазав маленький кусочек «Идеального Пралине» по простыне и оставив коричневое пятно. «Мне все равно следует ее поменять, – подумала она. – Уверена, она вся в…»

– Угадай, что я скажу на это? – ответила Эмма.

– Ни при каких обстоятельствах?

– Ни при каких обстоятельствах! Верно!

– Хватит – кричать.

Эмма вздохнула.

– Послушай. С Парнем Из Поезда покончено. По-кон-че-но. Но с Эдди – нет! Увидься с ним еще раз, хотя бы раз. Днем. За чашкой кофе, чтобы твое восприятие не было искажено опьянением. Дай ему шанс добиться тебя. Ты это заслужила.

Надя не сумела подобрать слов, почему не могла так поступить, и просто сказала:

– Хорошо. Настоящим судебное слушание временно откладывается. Собираюсь принять ванну и посмотреть «Неспящих в Сиетле». Голова болит слишком сильно, чтобы я могла выносить твои команды.

– Ладно, хорошо. Люблю тебя. И говорю это все потому, что люблю тебя.

– Не хочешь увидеться на выходных? Позавтракать вместе в воскресенье?

Эмма колебалась.

– Э, не уверена, что смогу. Напишу тебе попозже?

– Конечно, – отозвалась Надя. – И еще, прежде чем ты повесишь трубку, ты в порядке? Как себя чувствуешь?

– Хорошо. Все нормально.

– Точно? Просто расскажи, что произошло на прошлых выходных.

– Нэдс, люблю тебя. Клянусь, я в порядке.

– Не верю я тебе. Но. Знаешь. Всегда готова тебя выслушать.

Повесив трубку и открыв «Деливеро» на телефоне, чтобы наконец заказать нормальную еду, Надя подумала, что Эмма в целом права. Будет некрасиво заблокировать номер Эдди в надежде, что он поймет намек (а еще забудет ее адрес). А об этом она подумывала. Но Надя была выше этого: если она заблокирует номер мужчины, с которым переспала, без объяснений – мужчины, который прислал ей букет свежезаточенных карандашей! – то поведет себя как настоящая коза. Романтическая карма будет испорчена, и все это ей однозначно вернется. Нет. Следовало действовать в соответствии со своей системой ценностей (пусть даже от этого и неловко), потому что так ее воспитали. И такого отношения она хотела к себе. Доброта на первом месте.

Позже, поедая ужин на диване, стирая остатки сырного соуса половинкой фокаччи, Надя продолжала сохнуть по воображаемому мужчине из поезда. По тому, кто посылал ей все эти сообщения. Продолжала думать о парне, с которым никогда не встречалась, не разговаривала, которого даже не видела, в то время как реальный мужчина был в ее постели прошлой ночью. Она решила, что следует по крайней мере проявить вежливость и написать Эдди «спасибо». Он совершил милый жест и не сделал ничего плохого, кроме того, что не был Парнем Из Поезда. Но с этим он ничего поделать не мог.

«Спасибо», – отправила ему Надя. Ей не нравилось, что пришлось воспользоваться «иМэсседж», потому что у него не было «Ватсапа». Какая нелепая причина для беспокойства, ведь не все ли равно, подумала она. Прежде чем она успела напечатать что-то еще, он ответил: «Я делаю это. Выполняю свою домашнюю работу».

«???» – послала она в ответ.

«Фильм! Из фильмографии Норы Эфрон. Очень важный факт обо мне: я хорошо следую инструкциям». Следом он прислал фотографию банки пива в руке на фоне экрана телевизора, на котором был кадр из ее любимого фильма. Было нечто фамильярное, интимное в отправке фото. Надя напомнила себе, что секс тоже довольно интимная вещь, хотя на самом деле так не считала. Секс – это просто секс, а здесь парень эмоционально привязывался к ней. Возле телевизора стояли несколько фотографий в рамке. Двумя пальцами Надя увеличила изображение и смогла рассмотреть, вероятно, его маму и папу и, судя по всему, собаку.

Надя улыбнулась и ответила: «Я заметила это прошлой ночью, Эдди». Она уводила разговор в сексуальное русло, избегая эмоционального сближения, – тактика проб и проверок, которую она много раз использовала ранее.

Эдди прислал эмодзи в виде пурпурного демона, а после, к ее разочарованию, отказавшись от ее наживки, свернул с провокационной дорожки: «Сценарий действительно хорош. Ну, ты вроде бы думаешь, что все персонажи стереотипны и считаешь, что у богатенького парня из книжного магазина нет сердца, но потом понимаешь, как он добр, в отличие от всей своей семьи. Думаешь, она вся такая мечтательная и романтичная, а потом она говорит что-нибудь колкое и режет правдой. Все удивляют меня, в каждом эпизоде».

Надя написала в ответ: «В первую очередь, не будь таким».

Теперь Эдди прислал ей несколько вопросительных знаков.

«Парнем, который удивляется рекомендации женщины и использует слово “действительно”, как будто так примечателен факт, что посоветованный к просмотру женщиной фильм женщины-режиссера оказался хорошим».

«Заметано, – ответил Эдди. – Я лишь имел в виду, что не ожидал, что меня затянет ромком, но принимаю твою позицию».

«Это нечто большее, чем ромком!» – написала Надя.

«ТАК И Я О ТОМ, ЧТО ПЕРСОНАЖИ РАСКРЫВАЮТСЯ!!! – прислал Эдди. – МЫ ГОВОРИМ ОБ ОДНОМ И ТОМ ЖЕ!!!»

«Отлично!!!»

«Господи!!!»

Надя распрямилась из позы овоща на диване. Эдди был… умен. Проницателен, и не позволял ей плохо с собой обращаться. Он стоял за себя в своих сообщениях. Несмотря на свое отношение, Надя была впечатлена.

Она сменила тактику.

«Рада, что тебе нравится».

«Да, – написал он. – Она напоминает мне тебя».

«Кто?»

«Кэтлин».

«Мег Райан напоминает тебе меня?!»

«Да, – напечатал Эдди. – Может, дело в прическе».

«Может», – ответила Надя, вспоминая персонажа Кэтлин. Сравнение ей понравилось.

«А может, таким образом я пытаюсь замаскировать свою безнадежную романтичность», – прислал он и добавил подмигивающий смайлик.

«Туше, – отозвалась Надя. А потом, несмотря на свои убеждения, слыша голос Эммы в голове, а еще потому что он симпатичный и ей на самом деле нечего терять, добавила: – Итак, эти выходные, верно?»

«Приглашаешь меня на свидание?» – написал Эд-ди, игнорируя тот факт, что сам ее убеждал утром, что все выходные у него свободны. Но она это заслужила. Заслужила сама попросить его встретиться, потому что была с ним не особенно вежлива. Ее это восхитило: он заставлял ее озвучивать свои желания так же ясно, как он озвучивал свои. В этом проявлялось чувство собственного достоинства.

«Да, – написала она. – В воскресенье. Займемся чем-нибудь приятным в воскресенье. – Сердце екнуло и выдало ее возбуждение. – Наслаждайся фильмом».