ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Воля Дженис оказалась бессильна против банки газировки. Она залпом проглотила половину. Оставшуюся часть пила медленными глотками, смакуя прохладную сладость. Пила, чувствуя себя виноватой. Полная банка могла бы послужить неплохим оружием. Но она нашла себе оправдание: жажда сводила с ума, а питье придало сил, необходимых для побега, да и рук у нее всего две. Одну она использует для ударов лампочкой, а другой - пихнет в лицо вошедшему штаны Сэнди.
Кем бы этот вошедший не оказался.
Конечно, она могла бы использовать вместо штанов и банку. Ею можно было бы здорово треснуть вошедшего по башке. Но штаны казались надежнее. С их помощью она сможет выиграть какое-то время, ослепив и ошарашив противника.
Когда в рот упала последняя капля, она задумалась, правильный ли сделала выбор. Впрочем, беспокоиться об этом уже поздно.
Она крепко сжала в руке банку, и та с треском смялась, оцарапав ладонь. Она ощупала ее поверхность кончиками пальцев и обнаружила, что в одном из уголков алюминий сломался, образовав острые края. Схватив банку обеими руками за верхний и нижний концы, она принялась сгибать ее взад-вперед, пока та не переломилась пополам. Она прижала края каждой половинки к обнаженным бедрам. Острющие!
Едва она задумалась, как использовать это новое оружие, в коридоре послышался тихий скрип. Сердце бешено заколотилось. Ей захотелось проверить Сэнди, убедиться, что девочка по-прежнему лежит связанная с кляпом во рту, но времени уже не было.
Она зажала патрон лампочки между губ. На вкус тот оказался горьковатым. Присев на колени, она закинула штаны на спину так, чтобы штанины лежали на правом плече, после чего сжала в каждой руке по половине банки, острыми краями наружу.
Из коридора доносились медленные шаги. Стук обуви по деревянному полу. Обуви.
Значит, идет человек. Слава тебе, Господи.
Она прижалась к стене. Сердце неистово колотилось. Она отступила от двери на пару шагов.
Шаги остановились. Она услышала тихое «Хм?», а следом - шорох сминаемой бумаги.
Пакет с едой, который выронила Сэнди.
С тихим скрежетом ключ вошел в замок. Загремела ручка. Дверь приоткрылась. В льющемся из коридора голубом свете Дженис увидела на ручке руку. Предплечье. Через мгновение грузная тетка протиснулась в проем и принялась вглядываться в темноту.
- Сэнди? - спросила она.
Это прозвучало скорее, как «Зэнди». Голос был хриплый, незнакомый. Кем бы ни была вошедшая - это точно не Мэгги Катч. Сэнди упоминала еще одну женщину, Агнес.
- Зэнди, а чего такая темень?
Дверь еще чуть-чуть приоткрылась. Агнес шагнула в комнату и слегка наклонилась, пытаясь хоть что-то разглядеть.
- Че-его тут тва-арится-то? - спросила она.
Голос ее звучал скорее смущенно, чем встревожено. Она наклонилась ниже и уперлась рукою в колено. В другой руке болтался бумажный пакет.
Сэнди закряхтела.
Агнес резко распрямилась.
Дженис молча накинулась на нее и ударила половинками металлической банки по щекам. Рев боли разорвал тишину. Агнес схватилась за лицо и обернулась. Дженис выдернула одну половину банки из ее щеки и полоснула по тыльной стороне ладони. Завывая, Агнес потянулась вперед и, выбив у Дженис одну из половинок, облапила ее обеими руками. От нее несло гнилью и кислятиной. Тело ее было горячим, а одежда влажной.
У нее перехватило дух, когда Дженис врезала ей коленом в живот. Хватка ослабла. Дженис снова вбила колено в мягкое пузо. Агнес согнулась пополам, угодив лицом в лампочку, которую Дженис сжимала в зубах. Заверещав, женщина рухнула на колени.
Дженис отскочила от нее.
Дверь все еще была открыта.
Она бросилась к двери и выглянула в коридор - никого. Выскочив в коридор, захлопнула дверь и тут же выдернула из замка ключ. Сэнди сказала, что входную дверь этим ключом не открыть, но какое может быть доверие к Сэнди?
Сразу за дверью ее темницы коридор заканчивался тупиком. Вдоль стен было еще несколько дверей. В основном - закрытых. В дальнем конце коридора виднелись перила лестницы, ведущей вниз. Дженис достала лампочку изо рта и затрусила к лестнице. Она была совершенно уверена, что на этом этаже больше нет ни души. Иначе бы кто-нибудь наверняка отреагировал на этот переполох.
Ни души, если не считать Сэндиной матери и ее ребенка, запертых, вероятно, в одной из комнат. Минуя закрытые двери, она подумала, не попробовать ли их освободить. Нет, чересчур рискованно. Бог знает, с чем она может столкнуться за любой из этих дверей. Когда она отсюда выберется, об остальном позаботятся копы.
Она добралась до первой открытой двери и, прошмыгнув мимо нее, бросила внутрь быстрый взгляд. В комнате было темно и тихо.
Одна пройдена, осталось еще две.
Она благополучно миновала обе. Добравшись до перил, она вздрогнула от внезапно раздавшегося позади стука. Она ожидала этого, но все равно перепугалась.
- Па-а-а-ама-а-а-ги-и-ите-е-е! - вопила Агнес. Голос ее звучал приглушенно. - Па-а-ама-а-ги-и-ите! Выпустите меня!
Затаив дыхание, Дженис начала спускаться по лестнице. Пространство внизу утопало в бледно-голубом свете. Она присела, чтобы увидеть, что находится под потолком. Прямо за подножием лестницы начиналось фойе. А прямо за ним - входная дверь!
Открытая площадка по левую сторону была погружена во тьму. Справа располагался арочный проход в комнату. В ней тоже горел голубой свет. Стены были задрапированы темными шторами. Она увидела несколько раскиданных на полу подушек, покрытых блестящей тканью наподобие атласа, но никакой мебели не было. Не отрывая глаз от входной двери, она поспешила вниз.
До двери было едва ли десять футов. Но, устремившись к ней, Дженис может попасться на глаза тому, кто находится в комнате.
А Сэнди утверждала, что ключ не подойдет.
Дженис решила не рисковать. Не сводя глаз с «голубой комнаты», она обошла перила и на цыпочках двинулась к темному проходу между лестницей и стеной. Он привел ее в заднюю часть дома, где она оказалась в комнате с голым полом. Она догадалась, что это, должно быть, кухня. Она закрыла дверь и принялась шарить по стене в поисках выключателя. Нашла. Голубой свет залил комнату.
Она прошла мимо печки. Вдоль дальней стены располагалась раковина, длинная столешница, шкафы… и никакой двери. Возле раковины стояла подставка с ножами. Она положила лампочку, ключ и оставшуюся половину банки из-под содовой, и взяла нож для чистки овощей, и еще один - длинный, с зазубренным лезвием. Нож для овощей она сунула в трусики. Лезвие слегка холодило бедро. Длинный плотно сжала в правой руке и шагнула к закрытой двери возле холодильника.
Та оказалась не заперта, и Дженис открыла ее. Темная лестница вела в освещенный голубым светом подвал. Дженис вошла и рывком закрыла дверь. Воздух был холодным. Дрожа, она смотрела на синий ковер на полу подвала. На нем она смогла разглядеть несколько подушек.
Пожалуйста, - подумала она, - пусть подвал будет пустым.
И пусть в нем будет туннель.
Она сделала глубокий вдох и пошла вниз.
Подвал не был пустым.
Ахнув, Дженис резко остановилась. Сжимая перила, она пыталась разглядеть три фигуры в тусклом голубом свете.
Они застыли возле стены. Двое мужчин и женщина. Обнаженные и неподвижные. Головы неестественно свисают. Дженис сделала еще один шаг вниз по лестнице, прежде чем заметила, что их ноги не касаются пола.
- Боже, - пробормотала она.
Она преодолела остаток лестницы и медленно подошла к телам.
Трупы, - подумала она. - Это трупы.
На одном из бедер женщины не хватало изрядного куска плоти, словно выдранного зубами.
Из груди каждого тела торчал острый штырь.
Они подвешены на крюках.
Дженис почувствовала приступ дурноты. Она подошла ближе. Ноги дрожали.
Все три тела были страшно изуродованы, все покрыты засохшей кровью, которая в голубом свете казалась лиловой.
Она взглянула одному в лицо и прихлопнула рот ладонью, чтобы удержать рвущийся из горла крик.
Один глаз был закрыт. Второй уставился на нее сверху вниз. Язык вывалился изо рта. Но несмотря на искаженные черты, она узнала это лицо. Лицо Брайана Блейка.
Она посмотрела на лицо мужчины, висящего рядом с Брайаном.
НЕТ!
Затем на женщину.
ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! НЕТ!!!
Пятясь, мотая головой, она смотрела в лица своих родителей. Она упала на колени. Она закрыла лицо руками.
У нее за спиной металлически лязгнула дверная защелка. Она обернулась и посмотрела на вершину лестницы. Дверь в кухню распахнулась.
Стоя в дверном проеме, Джек сделал снимок лестницы, ведущей в подвал Дома Зверя.
- Отлично, - прошептал он.
Эйб включил фонарик, обошел Джека и начал спускаться вниз. На полпути он остановился, перегнулся через перила и осветил лучом пространство под лестницей. Пусто. Посветил в другую сторону. Только вертикальный сундук у стены - и больше ничего. Медленно повернувшись, он направил луч в дальний угол и прошелся им по всему помещению подвала. Вдоль стен он увидел целый склад старых садовых инструментов: лопат, граблей и мотыг. Полки - по большому счету пустые, но на некоторых пылились консервные банки. На земляном полу высилось несколько груд старых корзин.
- Вроде ничего, - сказал Джек.
Эйб кивнул и продолжал спускаться. По пути он обернулся и направил луч фонарика на сундук. Защелки на нем были закрыты.
- Делай свои фотографии, - сказал он, - и валим отсюда.
У подножия лестницы Джек сделал три снимка. Эйб вновь закрыл глаза, чтобы уберечь от вспышки.
- Погнали.
- Не кипеши. Я хочу осмотреться.
Эйб передал ему фонарик. Пока Джек делал обход, он смотрел дверь. Ему вдруг представился щелчок запираемого замка. Если кто-то наверху ее запрет…
- Поди сюда, - сказал Джек.
- Что там?
- Нора, о которой говорил Гормачмошник.
Эйб прошел по земляному полу к Джеку и остановился возле нагромождения старых корзин. Отверстие у его ног было идеально круглым, а шириною - в ярд. Тоннель за ним шел не прямо вниз, а под крутым углом.
Эйб прикрыл глаза. Джек сделал снимок.
- Ну, теперь все, - сказал Эйб. - Уходим.
- Возьми ее на минутку, - Джек вручил ему камеру.
- Что мне с ней делать?
- Подержи просто.
Пригнувшись, Джек направил луч в дыру. Заглянул внутрь.
- Девочки ждут, - сказал Эйб.
- Я в курсе.
- Мы и так задержались.
- Пара минут роли не сыграет.
Улегшись на живот, Джек сунул голову в дыру.
- Скажи, что ты шутишь, - пробормотал Эйб.
- Далеко лезть не буду.
Голос Джека звучал приглушенно.
- Забавно, - сказал Эйб. - А обратно как?
Спустя мгновение свет фонарика полностью исчез в отверстии. Эйб опустился на колени и ухватил Джека за отвороты джинсов. Теперь он находился в кромешной темноте. Оглядываясь через плечо, он различал тусклое пятно света на вершине лестницы.
Сейчас они могли бы быть там. Могли уже направляться к выходу из этого дома.
Он дернул Джека за штанины:
- Давай же.
Джек не шелохнулся.
- Ты в порядке?
- Да, - eго голос звучал приглушенно, словно через подушку. - Все тянется и тянется.
- Вылезай.
- О, черт.
- Что?
- Кто-то впереди. На меня глядит.
Эйб почувствовал, как встают дыбом волосы на затылке.
- Кто это?
- Дай поближе подползу.
- Что там? Приближается?
- Не, не приближается. Хе-хе. Это… башка совиная. Не вся сова, заметь, только башка. Чувак, здесь костей да говнища…
- Ну и чудненько. Пора сваливать.
Он схватил Джека за лодыжки и потащил наружу.
Через несколько мгновений в отверстии появился свет - он исходил из-за Джекова плеча. Затем показалась и голова. Эйб продолжал тянуть. Джек помогал ему, работая локтями.
Наконец он выбрался.
- Ахтыжебаныйтынахуй! - сказал он. - Я рассмотрел не больше двадцати футов, но ты бы видел этот срач. Там все усыпано костями.
- Человеческие?
- Не, поменьше. Может, кошек, собак, енотов, белок. Много совсем мелких, скорее всего, мышиных и крысиных. Почему бы тебе самому не глянуть?
- Спасибо, что-то не тянет.
- Интересно, смогу ли я всю эту дрянь сфоткать? Стоит попробовать, а?
Быстрые, мягкие шаги послышались на лестнице; казалось, идет животное, а не человек.
Дженис вжалась спиной во влажную глинистую стену туннеля и уставилась в голубой свет. Сердце колотилось так, что казалось, вот-вот проломит ребра. Дыхание перешло в судорожные всхлипы. Обеими руками вцепившись в рукоятку ножа, она выставила лезвие в сторону подвала и затаила дыхание.
Она лишь мельком увидела зверя, когда тот прошел мимо входа в туннель. Колени подогнулись. Она привалилась к стене, чтобы не упасть. Живот скрутило. Она с трудом сглотнула.
Это он (или другой такой же) изнасиловал ее. Это его когти терзали ее плоть, это его пасть сосала и кусала ее грудь, это его член глубоко врывался в нее… она до сих пор страдала от боли.
Это он (или его собрат) убил ее родителей и…
Она услышала влажный звук чего-то рвущегося.
Оттолкнувшись от стены, она шагнула к противоположной стороне туннеля и, прижавшись плечом к прохладной земле, осторожно высунула голову из-за угла.
Слегка сгорбившись, зверь стоял спиной к Дженис и острыми когтями обдирал мясо с бедра ее матери. Слишком потрясенная, чтобы бежать, Дженис смотрела, как он запихивает в пасть куски кровоточащей плоти.
Внутренний голос в дальнем уголке ее сознания нашептывал, что сейчас самое время бежать, что она сможет уйти далеко, прежде чем существо покончит с едой.
Нет, - подумала она. - Не могу.
От этого жуткого чавканья к ее горлу подкатила рвота. Прикрыв рот рукой, она юркнула обратно в туннель, но оно было слышно и там.
Боже! Это же мама. Он пожирает мою маму…
И тогда она побежала.
Молчать больше не было сил. Она знала, что должна молчать, но не могла, она помчалась по ковру, и дикий звериный вопль вырвался из ее горла, и существо услышало, и завертело головой, а лохмотья мяса свисали из его пасти, и уставилось на нее белесыми пустыми глазами, будто ему и дела нет, и развернулось, продолжая жевать, как ни в чем не бывало, и замахнулось когтистой лапой, метя Дженис в лицо. Она успела пригнуться и всадила клинок ему в брюхо.
Он взревел, извергая съеденное на ее волосы и спину. Отшатнувшись, она врезалась в маму. От удара ноги трупа раскинулись. Руки подскочили. Мотнулась голова. Острие крюка исчезло, словно засосавшись в дыру в груди, и ее мать рухнула на зверя, повалив его на колени.
Дженис отступила назад, глядя на изувеченные тела, почти уверившись, что каким-то образом ее мать на мгновение ожила. А потом зверь, скорчившийся у стены с ножом в брюхе, схватил тело за горло и пах и отшвырнул прочь. Труп полетел прямо в Дженис, не долетев, ударился о ковер у ее ног и покатился, нелепо взмахивая руками и ногами.
Дженис отскочила, развернулась и помчалась обратно в туннель.
Будь он проклят, добивать надо было!
Она вскрикнула от боли, ударившись плечом о стену туннеля. Она отскочила в сторону, налетела на другую стену и упала на колени, всхлипывая. Быстро поднялась на ноги. Заковыляла вперед, вытянув перед собой руку, и поняла, что туннель петляет. Правое бедро горело. Она ощутила, как теплая струйка бежит по ноге. Засунутый в трусики нож, должно быть, порезал ее при падении. Она выхватила его.
Кроме собственных рыданий, и тяжелого дыхания, и шлепанья босых ног по земляному полу туннеля, она не слышала ничего. Если зверь и преследовал ее, он, должно быть, серьезно отстал.
Может, был слишком тяжело ранен, чтобы устраивать погоню.
Он прекрасно видит в темноте, это она знала из дневника.
Она жалела, что просто не сожгла этот злоебучий дневник.
Тогда ничего бы не случилось. Лежала бы сейчас в безопасности в своей кровати в мотеле, а мама с папой были бы живы. Как он вообще до них добрался? Они, наверное, ее искали. Боже, как жалела она сейчас, что не осталась дома! Это все - ее вина. Лучше б ей вообще не знать этих Брайана Блейка и Гормана Харди. Они втянули ее в эту историю.
Я сама себя втянула.
Из-за меня погибли мама и папа.
Но сама я еще могу спастись. И спасти ту женщину - мать Сэнди и ее ребенка - если удастся отсюда выбраться. Привести подмогу.
Добраться до Дома Зверя и выскочить на улицу. А оттуда - в полицию.
Внезапно ее пальцы перестали касаться стены. Она вслепую зашарила обеими руками, обнаружила, что туннель свернул влево, и поспешила дальше - сквозь кромешный мрак.
Что, если дверь на том конце окажется заперта?
Не будет. Не может такого быть.
Что, если впереди поджидает другой зверь?
Нет.
Что, если Вик, или Мэгги, или Агнес, или Сэнди, или все они вместе, добрались до Дома Зверя первыми и поджидают меня там?
У меня есть еще один нож, сказала она себе. Буду их резать.
Все мысли вылетели у нее из головы, когда за спиной послышалось задыхающееся рычание. Подгоняемая ужасом, она очертя голову бросилась вперед, совершенно забыв о поворотах. Она бежала, а звук нарастал. Она неслась со всех ног, отчаянно молотя руками. Легкие болели. Раны будто жгли раскаленным железом. Она вздрогнула, ободрав правую руку о стену. Не сбавляя скорости, отклонилась влево.
Зверь уже был совсем рядом. Судя по громовому реву - максимум в паре ярдов позади.
Ее левый бок врезался в стену. От удара она развернулась. И тут же ударилась обо что-то мягкое и влажное, отлетела и рухнула на спину.
Она отчаянно вглядывалась в темноту, но зверя не увидела. Зато услышала сухое шипение, очень похожее на смех.
Что-то мокрое и скользкое раздвинуло ее ноги. Футболку сорвали, на мгновение оторвав Дженис от земли. Рукава соскользнули с ее ослабевших рук. Она почувствовала, как острые когти скользнули в низ живота. Содрали трусики. Что-то теплое забрызгало живот, потом грудь. Его кровь.
Она чувствовала его горячее дыхание на лице.
- Скотина! - завизжала она и ударила ножом вверх.
Он воткнулся в плоть твари. Она выдернула его и ударила снова, пока зверь выл от боли. Потом он перехватил ее руку. Нож выскочил из онемевших пальцев.
Где-то впереди послышался странный звук, будто по земле волочили бревно.
Зверь схватил ее за плечи, его когти зарылись в ее плоть; извиваясь от боли, она все же исхитрилась ударить его коленом. Не ослабляя хватки, он отпихнул ее ногу в сторону. Его пенис прижался к ее бедру.
Его морда, нависшая над ее лицом, была мертвенно-белой и блестела, как тело слизня. Из широкой пасти полилась слюна. Не успела она подумать, почему видит его морду в кромешной тьме, как морда эта резко дернулась вверх.
В ушах рявкнуло так, будто взорвался мир.
Вместо одного из блестящих глаз существа возникла дыра.
Половина морды разлетелась вдребезги.
Челюсть отвисла.
Она успела отвернуться, прежде чем то, что осталось от головы зверя упало на ее лицо.
Она не слышала ничего, кроме звона в ушах.
А потом мужской голос произнес:
- Срань господня.
Назад: ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Дальше: ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
