- Батюшка мой - он с чувством вины больше тридцати годков прожил, и однажды сказал мне, что не может больше этого вынести, - Капитан Фрэнк поднес ко рту банку «Буда» и отхлебнул, щурясь на солнышке.

Горман достал еще одну - из упаковки, которую принес с собой, дабы развязать деду язык, - и откупорил ее. Капитан Фрэнк смял пустую банку и швырнул в сторону. Горман проследил за ее полетом.

- А было это в тот день, когда он впервые поведал мне историю о Бобо и сказал, что тот до сих пор жив и душегубствует.

- Вот, возьмите еще, - сказал Горман.

Капитан Фрэнк принял у него банку.

- Благодарствую, - oн откинулся на спинку шезлонга и сделал долгий глоток. - Уж молил я батюшку взять меня с собой, только он и слышать ничего не захотел. Велел мне остаться дома и заботиться о матушке. Как знал, что не назад не воротится, так оно и вышло. А был он мужик здоровый, да еще и «Винчестер» с собой захватил. Сдается мне, подкрался к нему сзади Бобо, да и напал со спины, - cвободной рукой старик свирепо цапнул воздух. - Вот эдак вот.

- Тело вашего отца нашли? - спросил Горман.

- Нет, сэр. Сдается мне, зарыли его там, всего скорей, в подвале.

- В подвале Дома Зверя?

- Сдается мне, что так.

- Но если вы в самом деле считаете, что вашего отца убил зверь, почему тогда старуха Катч не выставила его фигуру в доме?

- Могла бы, но не стала. Я вам скажу, старая крыса держит ухо востро. Вы посмотрите, кто там. Взять малыша Бэгли. Дружок его, Мэйвуд, как выбрался из дома живым - сразу к копам. Как тут отбрешешься? Она и не стала. Пустила в оборот, новую куклу сделала. И с тремя прошлогодними то ж. Вот Дэнни Дженсон - тот вообще коп. Как тут прикинуться, что ничего не было? Но я вам чего скажу, - oн посмотрел на Гормана прищуренным глазом. - Тут уйма народу вот просто берет - и исчезает. И я уверен, большинство Бобо сцапал. Но старуха Мэгги - она их не выставляет, когда можно скрыть. А то б она забила ими дом под завязку, куда ж это годится? - oн сделал добрый глоток пива.

- Вчера ночью пропали четыре человека, - сказал Горман. - Кроганы, управляющие «Милости просим!»…

- О, Господь милосердный.

-…и мой друг.

Капитан Фрэнк, нахмурившись, уставился в свою банку.

- Машину Кроганов обнаружили сегодня утром, стоящую на лесной дороге.

- Ну, они точно угодили в его лапы. На вашем месте я бы дружка не ждал. И Кроганов тоже. А девчоночка их тоже пропала?

- Да.

Он тяжело вздохнул.

- Прелестное было создание. Частенько встречал ее на пляже. Всегда-то доброе словечко для старика найдет. Черт подери, ведь должны бы знать. Всего делов-то - не шляйтесь у этого дома затемно, ежели смерти, конечно, не ищете. Должны бы знать.

- Значит, зверь все-таки выходит из дома?

- Ясен пень, выходит. Ведь не хватают же всех этих пропавших людей Вик с Мэгги. Один взгляд на эту парочку, и станет ясно - им такое не сдюжить. Бобо, должно быть, шныряет по округе. В холмах, за домом. И внизу, на пляже. Лет двенадцать назад даже из соседнего домика девица исчезла, - oн кивнул вправо. - Ри, муженек ее, припозднился в «Последнем шансе», а как вернулся - ее и след простыл. Все говорили, что она сама от него сбежала, потому как поколачивал он ее. Но я-то знаю правду, и однажды ему сказал. А он за то обозвал меня ебнутым старым пердуном, и велел в его дела не суваться.

Он посмотрел на Гормана, выгнув густую белую бровь:

- Вы меня тож за ебнутого старого пердуна держите?

- Вовсе нет, - заверил его Горман.

- А большинство держит. Вот предъявлю труп Бобо - запоют по-иному.

- Вы собираетесь его убить?

- Или я Бобо доконаю, или он меня доконает.

- Вы когда-нибудь уже пытались?

- Конечно. Я уж сколько раз его подкарауливал - эх! аж со счета сбился. Но он так ни разу и не показался.

- То есть, вы никогда его не видели?

- Ни разу.

- А в сам дом когда-нибудь ночью заходили?

- Нет, то ж будет взлом.

Горман еле сдержал улыбку. Ясное дело, дедок отчаянно трусит.

- Мне кажется, - сказал он, - что дом - лучшее место для охоты.

Капитан Фрэнк допил пиво и метнул банку с крыши автобуса. Она ударилась о ветки дерева и упала на землю.

- Скажите, молодой человек, а не хотели б вы на мою книгу глянуть?

- Что за книга?

- Я вел хроники. Да, да. Надеюсь, эти записи поразят вас.

- Я был бы счастлив их увидеть.

Старик подмигнул ему:

- Вам - можно. Вы любопытнее прочих, - oн поднялся из шезлонга и, пошатываясь, поплелся к передней части автобуса. - И пивцо прихватите, - добавил он.

Горман встал на колени, наблюдая, как Капитан Фрэнк спускается вниз по приставной деревянной лестнице. Когда старик скрылся из виду, он вытащил из кармана диктофон. Тот по-прежнему работал, но кассета уже подходила к концу. Старый сумасброд говорил около часа - и какую историю он рассказал! Восторгу Гормана не было предела. Все шло как по маслу. Все! Пальцы тряслись от волнения, когда он вытаскивал из диктофона миниатюрную кассету и, перевернув, вставлял обратно. Он вернул диктофон в карман пиджака и взял упаковку с пивом. Из шести банок в ней остались только две, они слегка побрякивали, когда он осторожно шел к лестнице.

Чем ближе он к ней подходил, тем страшнее ему становилось. Подниматься было паршиво, но он подозревал, что спуск окажется еще хуже. Лестница была просто прислонена к стенке автобуса, и ее верхняя ступенька находилась у Гормана на уровне талии. Что если она опрокинется при попытке на нее встать?

«Горман Харди, автор бестселлера „Ужас в Блэк-Ривер Фоллс“, разбился насмерть, упав с…»

Капитан Фрэнк стоял внизу, глядя на него.

- Вы не придержите для меня лестницу?

Старик покачал головой, словно жалея Гормана, подошел к лестнице и ухватился за нее.

Если ты такой смельчак, - подумал Горман, - чего же не пойдешь на зверя? Как есть ебнутый старый пердун. И трус в придачу. Но эта его история оказалась настоящим кладом, и при мысли о книге страх Гормана поутих. Он осторожно ступил на лестницу. Та слегка пошатнулась. Ступеньки заскрипели под его весом. Ноги тряслись и подгибались, но, в конце концов, он почувствовал под ними твердую землю.

- А вы целехоньки, - сказал Капитан Фрэнк.

Горман выдавил улыбку и через россыпи пустых пивных банок последовал за стариком ко входу в расписанный автобус.

- Вы сами так его разукрасили?

- Да, моя работа.

- Никогда не видел ничего подобного. Не возражаете, если я сфотографирую?

- Валяйте. А я покуда схожу вовнутрь и…

- Не уходите. Я хочу, чтобы вы тоже присутствовали на фотографии. Художник на фоне собственного творения.

Капитан Фрэнк кивнул. Он двинулся к открытой двери автобуса, а Горман тем временем поставил пиво и отступил немного назад. В видоискателе старикан смахивал на полоумного туриста: соломенная шляпа а-ля Гекльберри Финн, красная гавайка полощется на ветру, клетчатые шорты-бермуды и тонкие ноги в приспущенных зеленых носках и драных синих кедах. Он вытянул руку, указывая пальцем на фреску.

Горман взял еще немного назад, чтобы в кадр попал весь автобус, и щелкнул затвором.

- Чудесно! А теперь, подойдите, пожалуйста, вон туда, - oн махнул рукой влево. - Туда. Да-да, вот сюда. К Старому Мореходу и альбатросу.

- Вы знаете этот стих?

- Конечно. Один из моих любимых, - oн выбрал нужный ракурс и сделал снимок. - Замечательно. Спасибо.

- Надеюсь, снимки удались на славу.

- Ну так что, покажете мне книгу, о которой упоминали?

- Прошу сюда.

Как только старик отвернулся и направился ко входу в автобус, Горман включил диктофон. Затем поднял пиво и вошел следом. Капитана Фрэнка он обнаружил сидящим в водительском кресле.

- Гляньте-ко сюды, дружище, - xитро подмигнув, он похлопал по солнцезащитному козырьку и перевернул его, демонстрируя прикрепленный под ним клейкой лентой нож в ножнах. Постучал ногтем по вырезанной из оленьего рога ручке. - Я готов, видите? Пускай только старина Бобо ко мне сунется, - oн вернул козырек на место и, изогнувшись настолько, что задел подбородком рулевое колесо, достал что-то из-под сиденья. Это оказался старинный револьвер. - Моя пушка, - заявил он. Взведя курок, он посмотрел на револьвер так, словно это была прекрасная женщина. - «Магнум» 44 калибра. Разнесет Бобо жопу вдребезги.

- Он заряжен? - спросил Горман.

- Много мне проку с незаряженного.

Горман затаил дыхание, когда Капитан Фрэнк возвращал курок в прежнее положение. Водворив револьвер на место, старик поднялся и, раздвинув выцветшую занавеску, шагнул вглубь автобуса. Горман последовал за ним.

Все окна автобуса были закрашены снаружи, и в салон пробивался тусклый свет с оттенками красного, синего, зеленого и желтого. По счастью, некоторые были открыты, пропуская дневной свет и свежий воздух. Автобусные сиденья были убраны, чтобы освободить место престранному ассортименту мебели: старой раскладушке с измятым одеялом, плетеному креслу с прямой спинкой, лампе и нескольким сундукам различных размеров, причем стояли они как попало, лишний раз подчеркивая хаос, царивший в уединенной жизни Капитана Фрэнка. На ближайшем к раскладушке сундуке Горман увидел экземпляр «Книги Семи Океанов» Петера Фрёйхена, керосиновую лампу, смятую пивную банку и револьвер. Когда старик опустился на койку, писатель заметил еще оружие: обрезанную двустволку, лежащую на раскладушке вместе с помятой проволочной вешалкой, саблю, прислоненную ручкой к стене возле одной из боковых дверей, и торчащую из водолазного шлема на сундуке рукоять пистолета.

- А у вас здесь недурной арсенал, - сказал он.

- Да, сэр. Пускай Бобо только сунется. И не важно, где я на тот момент буду. Здесь? - oн схватил с сундука револьвер и обеими руками выставил вперед, словно целясь в невидимого врага. - На камбузе? - oн направил ствол в заднюю часть автобуса, где второе одеяло закрывало проход. - У меня «Смит-энд-Вессон» 38-го на кухне. У меня «Люгер» в кабине. Мне без разницы, где я нахожусь - я начеку. Пускай Бобо только сунется.

Он положил револьвер на пол между ног.

- Присаживайтесь, дружище, - сказал он, похлопав по раскладушке.

Горман вытащил из упаковки оставшееся пиво, передал одну банку Капитану Фрэнку и сел рядом с ним. Открыл свою банку. Пиво успело порядочно нагреться. Сделав несколько глотков, он очень пожалел, что не прихватил для себя бутылочку джина.

Старик открыл сундук и извлек из него потрепанный томик в кожаном переплете, больше напоминающий семейный альбом. Закрыв сундук, он положил книгу на его крышку между собой и Горманом, после чего подался вперед и раскрыл обложку.

- Потрясающе, - сказал Горман, когда Фрэнк раскрыл книгу.

- Батюшка мой - он рисовал. Хоть и не художник, как я, а сделал все, что мог.

Карандашный рисунок, измятый и нечеткий, словно много лет пролежал сложенным в чьем-то кармане, изображал уродливую башку с рычащей пастью.

- Это Бобо, - сказал Капитан Фрэнк. - Батюшка мой - он его рисовал, когда «Мэри Джейн» домой направлялась.

Горман уставился на голову. Изображенная в анфас, она была почти овальной, с раскосыми глазами, полукругом, обозначавшим рыло, и раскрытым ртом, обнажающим ряды остроконечных зубов.

- Ни единого волоска, - сообщил Kапитан. - Даже бровей с ресницами нету. И кожа вся белая, аки рыбье брюхо. Вроде альбиноса. Весь бесцветный, окромя глаз. Батюшка мой - он мне сказывал, что были они голубые, как небо.

Он перевернул страницу. Следующий эскиз изображал приплюснутую морду существа в профиль. Не считая морды, голова вполне походила на человеческую. На месте уха находился темный кружок размером с десятицентовик.

- Где его ухо? - спросил Горман.

- Оно и есть. Одна лишь дырка, да сверху кожи лоскут. Чтоб никакая дрянь туда не влетела. Батюшка мой - он мне сказывал, что Бобо мог приподнять этот лоскут как веко и все слышать не хуже собаки.

- Невероятно.

Рисунок на следующей странице изображал зверя в полный рост. От талии до колен его фигура была исчеркана карандашом, будто кто-то пытался зачеркнуть рисунок в порыве гнева. В некоторых местах бумага даже была слегка надорвана грифелем. Но впоследствии кто-то старательно ее разгладил.

- Что произошло с этим?

Капитан Фрэнк покачал головой. Вздохнул.

- Матушкина работа. Страшная была ханжа, Царствие ей Небесное. Мне так и не довелось увидеть этот рисунок прежде, чем она его испортила.

- Какая досада, - сказал Горман, изучая остальную часть существа. Не считая когтей на пальцах рук и ног, оно удивительно походило на человека. Плечи и грудь были широкие, конечности толстые, очевидно, из-за мускулатуры. Одна рука была длиннее другой, но Горман решил, что тут виноват художник. - Вы знаете, какого он был роста?

Капитан Фрэнк сделал глоток пива и вытер рот.

- Около трех футов в высоту. Но это когда батюшка от него избавился. А ведь с момента, как он его привез, едва годок минул. Он говорил, что некоторые убитые там поболе шести футов будут.

Горман кивнул, и Kапитан Фрэнк перевернул страницу. Он ожидал увидеть еще один рисунок, возможно, вид существа сзади, но вместо этого обнаружил вырезку из газеты. Рукописные каракули в верхней части страницы сообщали: «Кларион, 21 июля 1902 года, Лорин». Далее следовал напечатанный жирным шрифтом заголовок статьи.

Горман покачал головой, изображая сострадание, и, не дочитав статьи, перешел к следующей странице, в центре которой был приклеен вырезанный из газеты некролог на ребенка. Его он читать тоже не стал. На следующей странице находилась сложенная в несколько частей газетная передовица, датированная 3 августа 1903 года. Он развернул ее и прочел заголовок статьи:

- Потрясающе, - сказал Горман.

- Батюшка мой - он это все собирал. Как он сгинул - я продолжил.

Взглянув на четыре колонки мелким шрифтом, Горман перевернул страницу. Следующие статьи сообщали о захвате, судилище и казни Гаса Гаучера. Далее Горман обнаружил сложенную передовицу газеты «Кларион», выпущенной тридцать лет спустя и посвященной убийству мужа и детей Мэгги Катч. После еще нескольких статей на эту тему Горман наткнулся на вырезку об исчезновении отца Капитана Фрэнка.

- С этого момента хронику повел я, - сказал старик.

Горман пробежался глазами по статье об открытии Дома Зверя для экскурсий. Он листал страницу за страницей, повествующие об исчезновениях людей, гостей и жителей города, по двое-трое за год.

- И впрямь много пропавших без вести, - сказал он.

- И это только те, про кого в газетах писали. Уверен, многих просто никто не хватился.

- И вы считаете, что ко всем этим исчезновениям причастен зверь?

- Возможно, не ко всем, - признал Капитан Фрэнк. - Кто-то мог и сам из города деру дать, или в горах заплутать, или потонуть вовсе. Никто не знает, сколько, но Бобо свою лепту точно внес.

- Почему же никто ничего не предпринял? За всего двадцать лет пропало человек пятьдесят-шестьдесят!

- Так ведь полиция, сэр, в том ничего странного не видела. Бог свидетель, сколько раз я им талдычил, что это проделки зверя. Да разве ж они слушали? Нет. По им, так пропажа двух человек в год - это нормально.

- Допустимые потери, - пробормотал Горман.

- В конце концов, они просто-напросто сочли меня полоумным. Теперь я даже не могу заставить их меня выслушать.

- А это вы им показывали? - спросил Горман, указав на альбом.

- Конечно. Говорю ж, они меня за психа держат.

Горман наткнулся на еще одну передовицу. Эта была посвящена нападению в 1951 году на Тома Бэгли и Ларри Мэйвуда. Далее следовало все больше и больше вырезок о пропаже людей. Наконец, уже в самом конце, он обнаружил несколько статей о прошлогоднем убийстве отца и сына Зиглеров и патрульного Дэна Дженсона.

Следующая страница оказалась пустой.

Капитан Фрэнк глотнул пива.

- Вот и все. Ждем теперь завтрашнего «Клариона». Я буду отслеживать все новости по тому делу, о котором вы говорили - о Кроганах и вашем друге. Они как пить дать будут.

- Вы совершенно уверены, что они тоже попали в лапы Бобо?

- Пари держу, дружище.

Горман кивнул. Осторожно закрыл книгу и посмотрел на нее.

- Это очень впечатляющий документ, Фрэнк.

- Я всегда чувствовал, что вести учет - мой долг.

- А как вы относитесь к тому, чтобы предъявить все это общественности?

- Общественности? - cтарик вскинул густые белые брови.

- Я хотел бы опубликовать эту историю. «Пипл» знаете?

- Угу.

- Я пишу для «Пипла» статьи. Возможно, вы видели мою статью о Джерри Брауне?

Вроде бы совсем недавно там действительно что-то писали о Брауне, - подумал он.

- Нет, я…

- Ничего страшного. Понимаете, все, что вы мне сегодня рассказали, настолько меня шокировало и поразило… И все эти вырезки из газет, и сам факт существования чудовища в Доме Зверя, и семьдесят пять лет безразличия властей к исчезновениям людей и ужасным убийствам. Сотрудничая с вами, я мог бы создать очерк, проливающий свет на ситуацию. Когда все это станет известно общественности, власти будут вынуждены принять меры. Статья будет, разумеется, сосредоточена на вас.

Капитан Фрэнк нахмурился, словно обдумывая его предложение.

- Что скажете?

Он вздохнул.

- Я всегда хотел разобраться с Бобо сам.

- Тем лучше. Если вы успеете сделать это прежде, чем выйдет статья, мы включим в нее историю вашего подвига и ваше фото на фоне туши.

- Я не знаю, мистер…

- Уилкокс. Гарольд Уилкокс.

- Я не знаю, мистер Уилкокс. Ваше предложение просто замечательное. Чудесное. Что требуется от меня?

- Да по правде - ничего. Вы уже предоставили достаточно информации. Единственное, мне придется взять у вас на некоторое время этот альбом, чтобы сделать качественные копии. Если опасаетесь за сохранность, я могу оставить расписку. Где-то в городе должен быть копировальный аппарат…

- Да, в «Канцелярском магазине Линкольна».

- Отлично. Я постараюсь управиться с этим во второй половине дня и сразу же верну вам альбом…- он на мгновение прервался. - А если я занесу его завтра утром?

- По правде говоря, не хотелось бы мне, чтоб его кто-то брал.

- Давайте тогда вместе поедем, раз вы мне не доверяете.

- О нет, мистер Уилкокс, я доверяю вам.

- Я, наверное, мог бы вернуть его вам сегодня же вечером.

Капитан Фрэнк пожевал губу.

- Вот что я скажу: предположим, я оставлю вам за него какой-нибудь залог? Ну, например, сотню долларов. И эти деньги будут храниться у вас до тех пор, пока я не верну вам книгу.

- Что ж, звучит довольно честно.

Горман вытащил из бумажника пару пятидесятидолларовых купюр.

- У вас найдется чистый лист бумаги, чтобы я мог оставить расписку?

- Не думаю, что это надобно, - сказал Капитан Фрэнк и взял деньги. - Вы позаботьтесь о моей книге, а уж я позабочусь о ваших денежках.

Они пожали друг другу руки.

Горман покинул автобус с альбомом под мышкой.

По дороге к мотелю он увидел «Канцелярский магазин Линкольна». Он усмехнулся и поехал дальше.