Глава 1
Лифт
Подземный торговый комплекс давно служил искореженным памятником самому себе. Когда-то это был оживленный коммерческий центр столицы, приближенный не столько к продавцам, сколько к покупателям. Расположенный поверх всех пересадочных станций метро сразу, Метроград являлся сердцем человеческого муравейника и самой посещаемой точкой крупнейшего города страны. Затем, после войны, именно через Метроград в метро попали те, кому повезло выжить при первых бомбах. Укрытый под тоннами железобетона и земли торговый центр принял на себя энергию удара, выгадал драгоценные минуты для еще более сокрытого пересечения станций метро, в будущем превратившегося в Датаполис. Затем именно Метроград стал пристанищем первых сталкеров, включая рекрутов генерала Ольшанского, разработавшего систему обучения своих легендарных отрядов, составленных из групп по три человека. Годы спустя комплекс деградировал в прибежище нескольких десятков бродяг, выживающих лишь за счет удачи, чужих навыков и старых распакованных довоенных складов, обеспечивавших предметы торговли с Датаполисом. Наконец, после атаки «Птиц» и обезвреживания Шестакова комплекс превратился в насмешку над любой идеей, которую пытались здесь взрастить.
Сейчас в комплексе находилось всего два человека, и из них ни один не считал, что останется здесь надолго. Оба были в специальной комнате с двумя дверьми. Первая вела в манеж с рядом колонн, который давно не мог похвастаться полной герметичностью. Вторая – в узкую служебную нишу, в которой на старых аккумуляторах работал одноместный лифт, ведущий в Датаполис. В комнате не было никакой мебели, лишь грязные разводы на стенах и настольная лампа, стоявшая на треснутом полу. Зато в ней можно было разговаривать без масок. Свет и незагрязненный воздух – два единственных условия, которые обеспечили этому месту редкую, но регулярную посещаемость. И, как правило, беседы в ней велись именно по двое. Один человек пришел снизу, второй – снаружи.
– Здравствуйте, Арсений Петрович, – сказал первый – более широкоплечий, в возрасте, с уверенной позицией хозяина. – Как ваши дела?
– Я не Петрович, – ответил второй – молодой и худощавый, с бледными тонкими руками гражданина, рожденного в подземелье и не знавшего много физической работы. – Дела хорошо. Благодарю вас, Игорь. По отчеству не знаю, извините.
– Не важно, – ответил Шестаков. – Здесь ни у кого из нас нет отцов. Да и насчет детей нельзя быть уверенным. Принести вам стул? У нас теперь их много, и сидеть на них некому.
– Спасибо, я постою.
– Точно? – Шестаков вытащил из кармана пачку сигарет, затянулся с удовольствием. – Ну, как знаете. Я всегда сам гостей встречаю. Даже при генерале встречал. Любой, кто приезжает снизу, обязательно имеет мое глубочайшее внимание.
– Не сомневаюсь, – ответил Арсений, в сотый раз за утро вспоминая наказы смотрителя: не провоцировать, не верить, помнить, что решение о подъеме лифта принимается только сверху. Кипарис не стал добавлять, что спуститься вниз тоже можно, только если хозяева Метрограда позволят. Об этом Арсений догадался уже сам.
– Позвольте спросить, как вы еще живы? – задал вопрос помощник смотрителя, глядя, как Шестаков переносит вес на правую ногу. Арсений в силу врожденной наблюдательности запоминал много самых разных вещей, в частности – умел распознать недавнее огнестрельное ранение и поведение выживших после него. Во многом благодаря своим талантам он и сделал карьеру в администрации.
– А что мне сделается? – пожал плечами Шестаков. – Да, меня сместили. Только организации уже нет, пацаны все равно что сами по себе. Кондор со своей бандой потрепали нас как котят, не стану спорить. Все разбежались, потом некоторые вернулись, снова свалили, пришли другие… Решили, что старый конь, как я, борозды не испортит.
– Понятно. – Арсений огляделся, словно прикидывал, что может быть за этими стенами. – И сейчас здесь никого, кроме вас, нет?
– А ты с какой целью интересуешься? Напасть хотите?
– Нет, я… – Секретарь смутился. – Простите, виноват. В самом деле, невежливо вопрос прозвучал.
– Хвалю за честность. И отвечаю тем же: сейчас здесь никого. Но притопать мои ребята могут в любой момент. У них сейчас полная свобода. Если найдут себе лежку снаружи – могут не появляться неделями. Захотят – вернутся.
– Хорошо. – Арсений решил все же приступить к повестке дня. – Зачем вы меня вызвали наверх? Вы хотите что-то обсудить? Я выслушаю все от имени смотрителя.
– Рассказываю. – Шестаков сделал глубокую затяжку, с наслаждением выпустил дым. – Предложил бы стул, но раз не хочешь…
– Нет.
– Ладно, скажу прямо: в Киеве остались выжившие с Красной ветки метро.
Арсений молча хлопал глазами, не зная, что ему лучше сделать – сохранить эту дикую формулировку в памяти, чтобы передать ее Кипарису и избавить себя от анализа, или же обдумать услышанное самостоятельно и сделать выводы.
– Да, ваш «Красный вариант» оказался не загоном, – ухмыльнулся Шестаков. – Вокруг Креста и Метрограда живут человечки. И они начали нам всем мешать.
Секретарь покивал, сохраняя внешнее безразличие, и спросил:
– Давно вы знаете?
– Мы всегда это знали. А кто не знал, тот догадывался. Лично я знаю полгода, да и то не имел подтверждения. Там мало какие станции работают. Карту видел, но сделать копию как-то не додумался.
– Они угрожают Метрограду?
Шестаков с восхищением посмотрел на парня.
– Торгуешься сразу, как почуял золотишко? – осклабился он. – «Красные» не просто угрожают Метрограду. Они хотят его уничтожить.
– И затем придут в Датаполис? – предположил Арсений.
– Ну, насчет этого я ничего не слышал. Но мы с тобой не идиоты. Да, придут. А какую отмазу изобретут – уже не важно. Мне нужна поддержка Креста, парень. Причем не как ваша услуга Метрограду, а как моя услуга вам. И услуга эта состоит в том, что я милостиво готов вашу поддержку принять. Есть у «красных» какая-то дикая баба, все мечтает взорвать Метроград. Мы, конечно, сделали вид, что согласны, хотели подтянуть силы и подготовить отпор. Но они внезапно ускорились. Мигрировать в Крест собираются. И взорвать наш дом могут ресурсами самого Метрограда, потому как он давно их шпионами заминирован. Говорят, у нас в колоннах взрывчатка размещена, и детонатор есть. В любой момент… – Шестаков провел пальцем по горлу.
Арсений подавил желание вернуться к лифту.
– Какую именно вы хотите получить поддержку? – спросил он.
– Ровно ту, которая нужна, чтобы покончить с «красными». Прежде всего люди. Все граждане Креста, кто хочет попасть в сталкеры – должны получить освобождение от работ и получить возможность выйти сюда. Поищите среди тех, кому отказали «Птицы» – найдете человек двадцать точно. Только сброд с Красного Хутора нам не нужен, у нас с ними терки. Дальше, нужны лучшее оружие и снаряга. Не жмотьтесь, я знаю, что она у вас есть. Мы должны попасть на Красную ветку и отстрелять всех, кого увидим. Припасы делим поровну. Таков расклад.
– Я запомню, – сказал Арсений. – Эта информация требует немедленного анализа. Я должен вернуться назад.
– Как скажешь, – развел руками Шестаков. – Я рычаг подержу, если что. Поэтому…
Дверь за его спиной распахнулась. Лидер Метрограда оглянулся.
В комнату вошла небольшого роста женщина в сплошной защитной маске на все лицо. Поверх сталкерского комбинезона – разгрузочный жилет с бронепластинами, нож рукояткой вниз. На спине – небольшой рюкзак.
– Ты как сюда попала? – спросил Шестаков, роняя сигарету.
Женщина вытащила револьвер, целясь ему в живот.
– В лифт, – скомандовала она Арсению. Голос звучал глухо, но разборчиво.
Секретарь тут же поднял руки перед собой. Шагнул назад, залез в кабинку.
– Тебе стоять, – предупредила она Шестакова и снова обратилась к Арсению:
– Не присылай никого, не собирай снарягу. Не отрывай ребят от работы. Сейчас момент, когда Датаполису лучше пожмотиться. Занимайтесь своими делами внизу. Вам ничто не грозит, но все, кто выползут наверх, будут иметь дело с нами. Ты все хорошо понял?
Парень закивал.
Ствол револьвера качнулся.
– Опускай вниз, – сказала гостья.
Шестаков молча подошел к рычагу, повернул его. Лифт начал плавный спуск вниз.
– Передай своему смотрителю, что Метрограду конец! – услышал Арсений предупреждающий женский крик. – Они вас обманывали! За этим лифтом есть тайная шахта, по которой к вам ходили шпионы! Как спустишься, проверь решетку за щитом – там лестница наверх! Считай это знаком дружбы.
– Зараза, – проскрипел Шестаков, отпуская рычаг – кабина теперь доедет вниз сама. Он повернулся к гостье с ненавистью. – Ты решила все испортить?
– Нет, – ответила Эльза. – Я всех спасаю.
С яростью Шестаков выдернул пистолет из кобуры, но не успел совсем немного. Револьверный выстрел попал ему в сердце, убив на месте.
Сидящий в кабинке Арсений вскочил, в ужасе глядя наверх, словно пытался пробурить взглядом жестяную крышу лифта. Скрючился на полу, молясь, чтобы сверху не открыли стрельбу и не бросили гранату. Еще недавно он думал, что нескоро забудет первый подъем наверх. Но теперь знал, что определенно всю жизнь будет помнить бесконечно долгий, медленный спуск. Первичный шок от сведений о выживших «красных» оказался начисто вытеснен мыслью о женщине без лица, которая уничтожает все на своем пути. «Красные» были где-то там, далеко. Женщина с револьвером и детонатором была рядом – и секретарь видел ее образ настолько отчетливо, словно уже рисовал агитационный плакат.
Эльза подошла к Шестакову, пощупала пульс. Помедлила, думая, что делать с телом, но оставила его, как было. Убедилась, что лифт скрылся из виду, блокировала рычаг, нажала на ряд кнопок, обесточивая отсек. Вышла из комнаты.
В широком коридоре она была одна. Подошла к четвертой колонне справа – по словам Альбины, планируемому месту подрыва грузовика. Осторожно сняла с себя рюкзак, положила под колонной, щелкнула тумблером и побежала к северному выходу.
На середине пути Эльза вытащила детонатор. Высунула антенну, нажала на кнопку. Громкий звуковой сигнал сзади возвестил о начале отсчета трехминутного таймера.
За половину этого времени девушка добежала до безопасного места на Пушкинской и забрала из укромного места дробовик, готовясь к быстрому уходу.
Звук подземного взрыва пришел сразу за чередой вибраций бетонных плит. Эльза схватилась за гнилой ящик, чтобы не упасть.
Многолетние подземные пласты пыли, подхваченные воздушными завихрениями, заполонили площадь, создавая сплошное маскирующее коричневатое облако. Череда новых вибраций передалась за несколько кварталов. Заваленная старыми обломками площадь просела, и участок видимого пространства размером с добрый гектар плавно опустился, погребая под собой Метроград и все его тайны.
