Глава 2
Коридор
Давид вырвал у Эльзы карту, покрутил во все стороны, просветил фонарем сверху и снизу. Дунул на нее, словно ожидал увидеть проявившиеся буквы с секретами.
– Что ты ищешь? – спросила Эльза. – Или просто тянешь время?
– Перед чем мне тянуть время?
– Перед выводами.
Давид опустил листок, посмотрел на землю, словно там лежали другие части карты.
– Меня не карта пугает, – сказал он. – А то, что ее кто-то нарисовал.
– На Красной линии не могло остаться людей, – вымолвила Эльза. – Ты это знаешь.
– Уточню. На Красной ветке сейчас не могло остаться людей. Но выжить при начале войны они могли, чтобы куда-то перебраться.
– А кто тогда карту рисовал? И зачем? Даже если они выжили и перебрались в другое место – к чему оставлять пометки с координатами возвращения?
– Потому что эта карта – предмет для торга. Вот видишь, твоему Толику она понадобилась.
– То есть он не из «красных» был?
– Давай по одной проблеме за раз, Эльза. У меня башка трещит уже.
Давид проверил автомат, подошел к телу бородача, подобрал валявшийся рядом самопал. Конструкция автомата была до того кустарной, что все ходило ходуном при малейшей тряске. Как эта штука могла стрелять – непонятно.
Снаряжение мертвеца тоже оставляло желать лучшего – никакого намека на броню или хотя бы теплоизоляцию. Даже Эльза в своей дурацкой кофте была одета куда практичнее. Между тем броня могла бы Толика и спасти, если учесть, что пуля сразила его чуть ли не в самый центр спины.
– Давид, – пробормотала Эльза.
– Что? – спросил парень, глядя на нее. – Следи за местностью.
– Я… не могу. У меня руки трясутся.
– Тебе страшно?
– Да.
– Но ты справишься? – Давид вернулся к обыску тела. – Тебе надо смотреть по сторонам. Все будет хорошо, так ведь?
– Я не знаю.
– Эльза?
– Чего?
– У тебя луч дрожит. Сделай так, чтобы не дрожал.
Девушка перехватила фонарь двумя руками, но пятно света лишь забилось сильнее. Вздохнув, Эльза попробовала расслабиться, и у нее буквально застучали зубы.
– Все хорошо, – произнес Давид. – Просто здесь холодно, а ты кофту снимала. Скоро мы отсюда выйдем, быстро согреешься.
– Скорее бы. Нам нечего тут делать.
– Не смотри на Толика. Он был плохой.
– А я хорошая?
– Ты самая хорошая.
– Ну раз ты так говоришь. – Девушка попробовала улыбнуться.
– Говорю.
Осматривая оружие и сравнивая его со своим Калашниковым, Давид сказал:
– У меня есть подозрение, что кто бы ни выжил на Красной ветке и где бы они там ни обитали сейчас – со шмотками у них все в порядке. Оружие запасти легче, чем еду, и оно многоразовое при грамотном уходе. Чтобы кто-то отправился на дело с таким кустарным ломом – должны быть причины.
– Кого-то хотели подставить, – предположила Эльза, постепенно справляясь с головокружением. – Толик пришел по тайному проходу на Бориспольскую, через генератор устроил слабое подобие теракта – по сути, хулиганство. Он должен был оставить на месте эту вот фигню, чтобы подозрение пало на кого-нибудь в Кресте. Кто там делал стреляющие самоделки?
– Технари с Печерской, – ответил Давид. – Точно, вспомнил. Это же и впрямь с Печерской автомат. Или его копия.
– Печерская… – пробормотала Эльза. – Тоже Зеленая ветка, но по другую сторону от Бориспольской через метромост…
– И мимо «Скифа» с «Киммерией», – с энтузиазмом добавил Давид. – Поняла, в чем дело? Чтобы протащить такой автомат сюда по метро – нужно пройти контроли купцов и банкиров. А это бы значило, что они спонсировали конфликт с Бориспольской как с самой укрепленной станцией всей ветки. Считай, один форт напал на другой. Эльза, здесь пытались развязать войну.
Эльза повернулась к южному выходу из депо, посмотрела в темноту.
– Вернемся? – спросила она. – Надо предупредить остальных.
Давид подошел к девушке. Постоял рядом, прислушиваясь к мертвой тишине.
– Не думаю, что это хорошая мысль, – высказал он. – Мы с тобой в метро давно чужие. Нам никто не поверит. Если попытаться все рассказать киммерийцам – нас самих застрелят, и дело с концом. Решит, что мы воду и мутим. Я угрожал своей родной станции оружием. Считай, преступник. Только Ксюша за меня заступалась, а сейчас никто не станет этого делать. Ты же вообще не пойми кто. Вспомнят, что тебя три месяца назад проводили на выход вместе с Мафусаилом, и за вами остались трупы. Или выяснят, что жила в Датаполисе и молча просила милостыню. Спросят – с чего внезапно заговорила? Зачем притворялась? Бориспольская все еще под гипнозом, а мы не знаем, как пользоваться ящиком, чтобы их вылечить. Да и испортил я его с потрохами. Нас же могут обвинить, что мы сами все затеяли. Нет, малыш, у нас был шанс только на тихую жизнь на Бориспольской. Теперь туда уже нет возврата. Начнут копать – зароют обоих.
Эльза вытерла грязные руки о рабочие штаны. Долго думала, пару раз порывалась что-то сказать и умолкала. Давид ее не подгонял. Его подруга выглядела так, словно он своей речью избавил ее от необходимости говорить жестокие и правдивые вещи.
– Да, мне следовало догадаться, – в конце концов произнесла она. – Возвращаться и в самом деле некуда. У меня там простынка сушиться осталась. Книжку не дочитала. Закладку поставила, а вернуться уже не смогу. Только сейчас поняла. Черт.
Давид ободряюще потрепал девушку по плечу.
– Докуда дочитала? – спросил он.
– Плинто получил легендарные кинжалы.
– Ничего, я тебе расскажу, чем дело кончилось, – пообещал парень. – Анастария перешла к «Василькам», а затем…
– Не надо! – оттолкнула его Эльза. – Сама дочитаю когда-нибудь! Я не собираюсь жить в этом депо всю жизнь. Надеюсь убраться отсюда, пока фонари не потухнут.
Она рывком подобрала свой рюкзак, накинула на плечи. Немного попрыгала с ним.
– Поверить не могу, что теперь это мои единственные шмотки, – сказала Эльза. – И что некуда возвращаться. Идем вперед?
– Идем вперед, – согласился Давид, кладя автомат на плечо и подправляя лямку собственного рюкзака.
– Признайся, ты ждал, пока я сама это предложу.
– Да.
Эльза толкнула его по-дружески. В последний раз посветила на бородача.
– Ничего не будем делать с ним?
– Нет, – ответил Давид, наполовину уменьшая мощность фонаря. – Время позаботится обо всем. В метро станет одним скелетом больше.
– Зато не нашим, – изрекла девушка.
– Да. – Давид взял Эльзу за руку. – Все будет хорошо.
– Знаю. Мы же вместе.
Давид и Эльза покинули депо, идя на север по единственному коридору – широкому, на целых три железнодорожных пути, из которых один был техническим и заканчивался, просто упираясь в глухую бетонную стену. Зато два других простирались четко по прямой, насколько хватало света. Рельсы были фактически нерабочими – выгибались во все стороны, местами выскакивая из креплений. Давид никак не мог вычислить, много ли народу пользовались этим туннелем. Именно рельсы являлись главным показателем того, что творилось в той или иной точке Креста – они либо чинились до рабочего состояния, чтобы могла проехать дрезина, либо разворовывались. Здесь же они оказались просто заброшены. С другой стороны, это точно не было территорией Креста.
– Мы уже час идем, – сказала Эльза, монотонно переставляя ноги.
– Отдохнем, – предложил Давид. – Все равно поесть не помешает.
– Не забудь, это наши единственные припасы, – напомнила Эльза, вытаскивая из рюкзака пару банок консервов и воду. – Возобновить непонятно как удастся.
– Тем более экономить смысла нет. Давай открою.
Консервы оказались на удивление сытными и даже вкусными.
– Надеюсь, что мы вообще никого не увидим, – пожелала Эльза. – И что дорога эта кончится оазисом с кучей деревьев, как из «Флоры». И мы будем с тобой жить там долго и счастливо, пока… Не знаю, сам придумай.
– Пока батарейки не кончатся.
– Точно, – закивала Эльза. – Слушай, этот туннель на карте не значится. Куда он вообще вести может?
Давид отхлебнул воды, посмотрел на карту.
– Чтобы ответить на этой вопрос, мне нужны три вещи, – сказал он. – Линейка, циркуль и Ион, который умеет ими пользоваться. Он быстро вычислит широту, долготу и азимут.
– Что такое азимут? – спросила Эльза.
– Понятия не имею. Где-то слышал… так вот, если примерно вспомнить все значимые объекты Киева, то мы с тобой находимся сильно справа от них всех, вместе взятых. Крест, Метроград, даже тайники Ольшанского – все осталось на западе от нас. И этот туннель должен скоро кончиться… – Давид всмотрелся, пошевелил губами, – станциями Красной линии. Думаю, Дарницей, или Гидропарком. Потому что если окажется, что туннель идет мимо, то я не понимаю, кто его строил и зачем.
– Ты и так этого не понимаешь.
– Я знаю, что подземку не строят без причины. Оба конца коридора непременно должны куда-то вести, иначе строить нет смысла. Тем более что один конец – это депо. Пусть даже ни разу не пущенное в ход.
– Но ни единого прохода наверх, – напомнила Эльза.
– Может, они и были. Заморозили стройку, перекрыли спуск. Если сильно нужно – пробурили бы снова. Тут как раз тайны никакой нет. Ладно, пошли.
– Когда точка невозврата?
– Часа через два. Это ровно половина от мощности всего нашего света. Если перевалим за нее, но так никуда и не выйдем – разворачиваемся и бежим назад.
Эльза отняла у него карту.
– Предлагаю поступить проще, – сказала она. – Если дойдем до Красной линии и там не будет любого спуска, подъема или перехода – бросаем туннель нафиг и возвращаемся на Вырлицу. Оттуда движемся по туннелю до Осокорок, или даже до метромоста. Выбираемся на поверхность, идем к «Птицам» на поклон и ломимся в Шлюз. Других вариантов нет.
– Очень бы не хотелось, – в сомнении покачал головой Давид. – Но ты права, нет других вариантов, хоть и придется костюмы найти на Харьковской… слушай, не нравится мне что-то этот воздух. Чувствуешь?
– Да, – вымолвила Эльза. – Пыль собирается. Обычная пыль, словно что-то нагоняет воздух в коридор.
– Быть не может, – сказал Давид, освещая стены коридора. – Здесь нет вентиляции.
– Это с севера дует!
– Тише. – Давид прислушался. – Пол вибрирует.
– Не чувствую.
– Наверное, показалось.
– Подожди!
Эльза вытащила револьвер, опустилась к рельсу. Давид в сомнении смотрел, как девушка ложится на рельс, прикладывает к нему дуло револьвера, а рукоятку к зубам. Полежав так полминуты, Эльза встала, но револьвер не убрала – держала в руке и явно была готова встретить мишень.
– Бетховен так музыку слушал, когда оглох, – сказала она. – Тоже в книжке прочитала.
– Кто такой Бетховен?
– Не помню уже. Там точно вибрации, причем ритмичные. Работает механизм.
– Может, дрезина едет?
– Нет, это где-то через стенку, недалеко отсюда. – Эльза хватанула ртом пыль, закашлялась.
– Наденем-ка противогазы, – предложил Давид.
Они быстро нацепили на лица маски, вкрутили фильтры. Было самое время – защита требовалась и глазам. Давид попытался что-нибудь понять по составу пыли, но ничего, кроме ржавчины, не разобрал. Он в который раз пожалел об отсутствии дозиметра. Кроме того, становилось попросту холодно.
– Ищи вдоль стены, – пробубнила Эльза сквозь резину. – Я проверяю правую.
Она принялась осматривать каждый квадратный метр стен в поисках возможного потайного хода. Вибрации стали все ощутимее, теперь к ним добавились звуки. Где-то совсем рядом работало непонятное устройство.
– Эльза! – крикнул сзади Давид. – Кажется, нашел.
Девушка повернулась. Давид стоял перед старой дверью с обычной ручкой, похожей на те, которыми отделялись комнаты в администрации Датаполиса. Впрочем, из-за зеленых разводов на двери ее запросто можно было бы пропустить.
– Открывай, – сказала Эльза.
Давид подергал ручку.
– Заперто, – сказал он. – Ну-ка, дай револьвер.
– Я сама. – Эльза прицелилась, взвела курок и потянула скобу.
Выстрел сломал замок, и Давид окончательно выбил дверь ногой. Держа автомат, он ворвался внутрь, позволяя Эльзе обеспечивать дополнительный свет.
Они оказались в переходном коридоре, метров через шесть которого была еще одна дверь, попроще на вид. На ней висела пожелтевшая от времени схема метрополитена с обведенным пунктом.
Давид подошел, посветил, ткнул пальцем.
– Вот где мы, – сказал он. – Гидропарк. Красная линия.
Он посмотрел на Эльзу вопросительно. Девушка кивнула.
– Значит, заходим, – сказал Давид и повернул ручку. – Здравствуй, дивный новый мир.
