ХIV.1–3. И взглянул я, и вот, Агнец стоит на горе Сионе, и с Ним сто сорок четыре тысячи, у которых имя Отца Его написано на челах. И услышал я голос с неба, как шум от множества вод и как звук сильного грома; и услышал голос как бы гуслистов, играющих на гуслях своих. Они поют как бы новую песнь пред престолом и пред четырьмя животными и старцами; и никто не мог научиться сей песни, кроме сих ста сорока четырех тысяч, искупленных от земли.

И снова Иоанн мысленным взором своим был на небе; и вот, Сын Божий во плоти, подобно Агнцу, стоит на горе Сион (что значит «сияющая», «солнечная»), олицетворяющей собой Небесный Иерусалим, Церковь Бога живого. И с Ним святые, на челах которых запечатлено имя Отца Его — Сущий, первенцы, которые искуплены от земли Кровию Агнца, сподобившиеся ещё до общего воскресения печати жизни вечной. Это не те сто сорок четыре тысячи, которые были запечатлены печатью Креста Господня от Израильского народа (после снятия шестой печати), сподобившиеся, наряду с безчисленным множеством таких же запечатленных печатью Креста от других народов, быть облеченными в одежды святости за великие скорби, убелившие свои одежды Кровию Агнца (см. VII.4–17). Ни о ком из тех не сказано ничего относительно их личных достоинств, тогда как об этих ста сорока четырёх тысячах сказано, что они поют особую песнь, которой никто, кроме них, не мог научиться. Но само число, кратное двенадцати, позволяет думать, что и в данном случае эти избранники являются как бы духовными семенами от двенадцати Апостолов, просветивших светом Евангелия весь мир, и, возможно, пропорции те же самые — по двенадцати тысяч рождённых по духу от каждого из сих двенадцати, посланных Христом проповедовать Евангелие во все концы мира. Голос, как шум от множества вод и как звук сильного грома, ассоциируется с тем шумом, с которым Дух Святой в виде пламенных языков сошёл на Апостолов в день Пятидесятницы. И в духе святом услышал Иоанн небесную песнь, как бы играющих на гуслях, песнь новую, которой никто из святых, кроме этих, не мог научиться, ибо она дана только тем, которые предстоят перед престолом Господа славы и перед четырьмя Серафимами и двадцатью четырьмя старцами, старейшинами земли.

 

ХIV.4–5 . Это те, которые не осквернились с женами, ибо они девственники; это те, которые следуют за Агнцем, куда бы Он ни пошел. Они искуплены из людей, как первенцы Богу и Агнцу, и в устах их нет лукавства; они непорочны пред престолом Божиим.

Как девственники по духу и плоти, они украшены добродетелями безупречной чистоты и святости, и посему приближены к Агнцу, Сыну Божию, и, подобно блистательной свите царя, сопутствуют Ему повсюду, как Господу господствующих и Царю царствующих на небе и на земле, ибо они непорочны перед престолом Божиим.

 

ХIV.6–7. И увидел я другого Ангела, летящего по средине неба, который имел вечное Евангелие, чтобы благовествовать живущим на земле и всякому племени и колену, и языку и народу; и говорил он громким голосом: убойтесь Бога и воздайте Ему славу, ибо наступил час суда Его, и поклонитесь Сотворившему небо и землю, и море и источники вод.

Словами «другого Ангела, летящего по средине неба» Иоанн подчёркивает, что это не тот Ангел, который перед гласом пятой трубы пролетал тоже по средине неба и громко сетовал: «горе, горе, горе живущим на земле» (VIII.13). Тот был Архангел Уриил — огонь и свет и высота Божия, — просвящающий ум человеческий познанием Бога и возжигающий в сердцах их Божественную любовь, возводящий человека на высоту Божественных созерцаний. А этот был, несомненно, благовестник Архангел Гавриил. Но оба они, сокрушаясь о необходимости наказания людей за тяжкие грехи, призывали к покаянию. Середина неба, по которой они пролетали, указывает как бы на максимальную высоту небесного свода, его вершину, и этим подчёркивается высота их духовных переживаний о человеческом роде и их искреннее желание возвести человека от мрачного и смрадного рова погибельных страстей в лазоревую высь Божественных созерцаний. При этом Архангел Гавриил, благовествуя миру Евангелие, возвещает ему о наступлении уже не времён, а часа суда Божия, призывая заблудших людей поклониться Создателю их, Которым всё — и небо, и земля, и море, и источники вод сотворены, а значит, и в Его власти лишить их всего этого в наказание за грехи.

 

ХIV.8. И другой Ангел следовал за ним, говоря: пал, пал Вавилон, город великий, потому что он яростным вином блуда своего напоил все народы.

Другой Ангел, следовавший за Архангелом Гавриилом по средине неба, был Архистратиг небесных сил Михаил, пламенный ревнитель и защитник славы Божией. Как бы в подтверждение слов Гавриила о наступлении часа суда Божия, он возвестил о падении Вавилона, великого города языческого мира, который своим блудом идолослужения (мамоне) и неверности истинному Богу, так же как и растлением нравов, развратил весь мир. Вообще, Вавилон, что значит «смешение» (названный так за смешение языков, происшедшее по воле Божией, дабы прекратилось безсмысленное, но гордое и дерзкое строительство башни, имеющей целью взойти на небо), был некогда столичным городом и украшением Халдеи. Однако со временем, будучи захваченным Киром, он лишился своего звания столицы, а при Александре Великом и его преемниках все его жители были выселены и он был совершенно покинут. Так совершился над ним суд Божий, о котором за двести лет до того пророчествовал Исаия. Здесь же речь идет о последних временах и, следовательно, о Новом Вавилоне, который, подобно древнему, является выразителем устремлений языческого мира к роскоши и богатству, а также и тщеславных надежд на покорение всей вселенной, даже до неба. Можно было бы ломать голову о том, какой город и в какой из стран имеет в виду Божественное Откровение, но есть один-единственный во всём мире город, который сам пожелал назвать себя этим именем, а именно — Нью-Йорк, что значит «Новое смешение», т. е. Новый Вавилон. Это город в США, который занимает первое место в промышленности, торговых оборотах, банковских вкладах и пр. Но мало самого названия города: его власти пожелали прославить его ещё и числом имени зверя 666, светящимся гигантскими цифрами на небоскрёбе («вавилонской башне»), а также на крышах такси, телефонах, в гостиницах — словом, повсюду, куда бы не бросил взгляд изумлённый приезжий из православной страны. То есть это город, претендующий на своё главенство в царстве зверя. И вот, Архангел Михаил возвестил о его падении согласно суду Божию над ним.

 

ХIV.9–11 . И третий Ангел последовал за ними, говоря громким голосом: кто поклоняется зверю и образу его и принимает начертание на чело свое или на руку свою, тот будет пить вино ярости Божией, вино цельное, приготовленное в чаше гнева Его, и будет мучим в огне и сере пред святыми Ангелами и пред Агнцем; и дым мучения их будет восходить во веки веков, и не будут иметь покоя ни днем, ни ночью поклоняющиеся зверю и образу его и принимающие начертание имени его.

Безплотные духи обычно невидимы для людей, и, казалось бы, как могли они слышать эти грозные предостережения Ангела, летящего по средине неба? Значит ли это, что не могли они слышать предостережений и призывов к покаянию и всех предыдущих Ангелов? Но это далеко не так. На самом деле всякое воззвание или предостережение посланных от Бога Ангелов отзывается в душах человеческих соответствующими мыслями и голосом обличающей их совести. Другое дело, что не всякий человек внемлет этому голосу. Тем не менее явление Ангела на небе, взывающего, как сказано, громким голосом, означает пробуждение общественной мысли в отношении этих проблем. Это то время, когда в обществе начинают остро обсуждаться соответствующие вопросы и возникает борьба мнений: одни, желая удобств жизненных и безпечалия, соглашаются, под нажимом ли властей или прочих обстоятельств, на всякий компромисс со злом вопреки голосу своей совести, другие же восстают против насилия над верой их и, укрепляясь духом, желают лучше пострадать за неё, нежели согласиться на поклонение идолам. Таким образом, надо думать, что это грозное предостережение Ангела, летящего по средине неба, должно было отозваться в душах верующих обострением чувства страха Божия, превозмогающего страх человеческий и малодушие перед лицом власти антихриста. Ибо гнев Божий и ярость Его в отношении всех, поклоняющихся зверю и его образу и принимающих печать его на чело или на руку, нелицеприятны и неумолимы, поэтому страх вечных мучений в геенне огненной для всякого истинно верующего человека изгоняет из души всякий иной страх. Этим Ангелом, вероятно, был Архангел Рафаил, помощник и врачеватель кающихся перед Богом в своих прегрешениях верных и грозный обличитель малодушных и неверных.

 

ХIV.12. Здесь терпение святых, соблюдающих заповеди Божии и веру в Иисуса.

Требуется великое терпение святых, соблюдающих заповеди Божии о любви и сохраняющих непоколебимую веру в Христа Спасителя, дабы не впасть в искушение — из страха смерти и мучений временных не покориться власти антихриста и не принять печать его на чело или руку.

 

ХIV.13 . И услышал я голос с неба, говорящий мне: напиши: отныне блаженны мертвые, умирающие в Господе; ей, говорит Дух, они успокоятся от трудов своих, и дела их идут вслед за ними.

Слова о блаженстве умирающих в Господе во времена тягчайших испытаний, которые грядут на всю вселенную, свидетельствуют о величии этого подвига веры, так что все погибшие в эти времена, Христа ради, сподобятся венцов неувядаемой славы и жизни вечной. Голос с неба, который слышал Иоанн в Духе Святом, принадлежал, конечно, Господу Иисусу Христу, по воле Которого снимаются печати с книги жизни и открываются тайны Божии, до времени сокрытые в соответствии с Его Промыслом домостроительства. Этот же голос с неба ранее повелевал Иоанну сокрыть некую тайну, которую проговорили семь громов, отозвавшиеся на глас Архангела Гавриила (Х.1–4), теперь же Он повелевал написать в книгу эти слова о блаженстве умирающих в Господе. Так что можно думать, что те семь громов изрекли Ангелы с семью чашами гнева Божия (о них речь пойдёт ниже), которые проговорили нечто о событиях, связанных с этим последним временем. Но тогда ещё не своевременно было открывать эту тайну, до тех пор пока не пришло само время жатвы.

 

ХIV.14–16. И взглянул я, и вот светлое облако, и на облаке сидит подобный Сыну Человеческому; на голове его золотой венец, и в руке его острый серп. И вышел другой Ангел из храма и воскликнул громким голосом к сидящему на облаке: пусти серп твой и пожни, потому что пришло время жатвы, ибо жатва на земле созрела. И поверг сидящий на облаке серп свой на землю, и земля была пожата.

В этот и следующий сразу за ним моменты Иоанн увидел аллегорический образ конца века, когда Господь отделит праведников от грешников и соберёт пшеницу Свою в житницы Свои, а плевелы сожжёт огнём неугасимым. Сидящий на облаке с серпом — это Ангел, через которого Господь провозвестил Иоанну Откровение Божие (I.1–2), ибо именно этот Ангел является посланником и образом Иисуса Христа во плоти (об этом говорит само подобие его Сыну Человеческому, а также и золотой венец на голове его). И то, что он сидел на облаке, как раз и является образом Сидящего на престоле Своём Сына Божия. Затем вышел из храма другой Ангел. Словом «другой» подчёркивается, что первый тоже Ангел, а не Сам Господь Иисус Христос. И этот другой Ангел, по всей видимости, из тех семи духов, которые суть семь очей Агнца, посланных Им во всю землю, и они же те семь Архистратигов небесных сил, которые предстоят престолу Святого, вознося перед Ним молитвы святых. Думается, что этим оком Агнца в данном случае был благовестник Архангел Гавриил, который и засвидетельствовал перед Господом (через Ангела Его), что жатва на земле созрела, т. е. земля принесла духовные плоды веры в Иисуса Христа и пришло время пожать их, а грешников погубить. И поверг сидящий на облаке Ангел серп свой на землю, т. е. властью, данной ему от Бога, именем Самого Господа Иисуса Христа пожата была земля и собраны были избранники Божии в житницы Его.

 

ХIV.17–20. И другой Ангел вышел из храма, находящегося на небе, также с острым серпом. И иной Ангел, имеющий власть над огнем, вышел от жертвенника и с великим криком воскликнул к имеющему острый серп, говоря: пусти острый серп твой и обрежь гроздья винограда на земле, потому что созрели на нем ягоды. И поверг Ангел серп свой на землю, и обрезал виноград на земле, и бросил в великое точило гнева Божия. И истоптаны ягоды в точиле за городом, и потекла кровь из точила даже до узд конских, на тысячу шестьсот стадий.

Первый Ангел с серпом, сидящий на облаке, исполнил благую волю Божию, собрав жатву Его в житницы Его, т. е. отделив святых от грешников, возвёл их на небеса к престолу Божию (это все те, которые рождены Церковью по духу, т. е. тот самый младенец мужеского пола, которого она родила в муках, восхищенный по рождении своём к престолу Божию, от пасти ищущего пожрать его дракона). Второй Ангел с острым серпом вышел из храма, чтобы сотворить волю гнева Божия: истребить всех врагов Его на земле. И вышел иной Ангел от жертвенника, имеющий власть над священным огнём, ниспосылающим милость верным и попаляющим грешников. И он воскликнул с великим криком, в котором соединился вопль всех святых, убиенных за слово Божие и свидетельство Иисуса Христа, и повелел Ангелу с серпом пустить свой острый серп на землю и обрезать со скверной виноградной лозы её ядовитые грозди и бросить их в точило гнева Божия. Этим вторым из семи очей Агнца, надо думать, был молитвенник Божий Архангел Салафиил, имеющий власть над священным огнём с жертвенника, и это он засвидетельствовал перед Господом (через Ангела Его) о скверных ягодах негодной виноградной лозы. И поверг Ангел серп свой, и истоптаны были ягоды в точиле за городом (т. е. вне стен города святых, что есть Церковь Божия), и потекла кровь из него столь обильно, что образовался поток длиною в 302,4 км, а глубиною по самые узды конские (1 стадия — 189 м, а 1600 стадий — 302,4 км). Ангелы с серпами были, вероятно, из чина Господствий, ибо они являются выразителями воли Господа Вседержителя.