Глава 19

в которой Нина идет на свадьбу

Как женщина, которой скоро исполнится тридцать, Нина побывала на многих свадьбах. Последние годы ей каждое лето приходилось иметь дело с унылой вереницей сухих куриных грудок, размокших канапе, натужных разговоров с относительными незнакомцами и неуклюжих танцев с людьми, которых она смутно помнила со студенческих времен. Однако сразу же по прибытии на свадьбу сестры Лили – Рэйчел – Нина поняла, что это торжество будет иным.

Первым, что навело ее на эту мысль, стал верблюд. Он стоял, привязанный длинной веревкой к дереву на краю большой поляны, в традиционной раджастанской попоне для верблюдов, с кистями, самоцветами и таким потрясающим орнаментом, что вокруг собралась толпа. Конечно, это была толпа детей, но все-таки.

Заметив в толпе Аннабель, Нина подошла к ней.

– Привет, – небрежно бросила она. – Твой верблюд?

Аннабель, в блестящем платье и с кошачьими ушами, удивленно посмотрела на Нину.

– Я думала, Клэр выдумывает, что ты придешь, – сказала она. – Но я очень рада, что ты здесь. Можем поговорить о книгах попозже. У меня есть вопросы.

– Отлично, – сказала Нина. – Так что с верблюдом?

Аннабель пожала плечами:

– Это не мой. Он пришел на свадьбу.

– Его пригласили?

– Нет, – ответил кто-то у нее за спиной, и, обернувшись, Нина увидела Лили, стоявшую позади со смеющимся, но смиренным лицом. – Кто-то из гостей послал его вместо себя, а я понятия не имею, чем его кормить. Человек, который его привез, просто вывел его из кузова для перевозки лошадей, вручил мне веревку и сказал, что вернется через три часа, – она посмотрела на Нину. – Ты же видела приглашения, там не указано, что можно прислать вместо себя верблюда.

Верблюд повернулся к ним, задумчиво осмотрел и снова отвернулся, решив, что они не представляют никакого интереса.

– Ну, – сказала Нина, оглядывая ковры и подушки, – он соответствует тематике мероприятия. По крайней мере, не привел с собой даму.

Подошел высокий человек с двумя ведрами воды и поставил их перед верблюдом. За ним следовала младшая сестра Аннабель, Клэр.

– Привет, Нина, – сказала она. – Ты уже познакомилась с верблюдом? Правда, он лапочка? Нам не сказали, как его зовут, но я называю его Горбунком. Ты знаешь, что на самом деле верблюды не хранят в горбах воду, там просто жир? Как в сиськах.

У нее за спиной Лили спрятала лицо в ладони, а высокий человек фыркнул.

Нина кивнула:

– А ты знаешь, что они могут одним глотком втянуть 150 литров воды?

Высокий человек нахмурился.

– Наверное, нужно было принести ведра побольше, – произнес он с акцентом и улыбнулся Нине. – Простите, нас не представили. Меня зовут Эдвард.

– Это Нина, – сказала Клэр. – Моя гостья. Я пригласила.

Эдвард кивнул:

– Отлично, спасибо, что пришли. Клэр, пожалуйста, найди, куда посадили Нину и покажи ей ее… э-э… ковер.

Клэр взяла Нину за руку:

– Пошли, посмотрим план рассадки. Представление скоро начнется.

Нина последовала за ней:

– Я так и не поняла, что это за верблюд.

– Я тоже. Но мама говорит, что тетя Рэйчел знает много странных людей по всему миру, потому что она контрабандистка и возит редкие красивые вещи, – сказала девочка. Последние слова она произнесла слитно, поэтому у нее получилось «редкиекрасивыевещи». Потом она подняла взгляд на Нину и скорчила рожу. – Но его дали не насовсем, только посмотреть.

– Вот незадача.

– Точно, – согласилась Клэр, помедлила, а потом добавила, понизив голос: – Но я думаю, что, может быть, верблюд останется.

Нина увидела, как завертелись у нее в мозгу шестеренки.

Они добрались до другого края поляны, и Клэр потянула Нину к большой доске с планом рассадки. На поляне было полно народу: все разглеглись в точности так, как планировала невеста. Пока все выглядело сносно.

Клэр стала разглядывать доску:

– Ты где?

Посмотрев поверх ее головы, Нина сразу заметила свое имя.

– Я на ковре номер четырнадцать. А вместе со мной… Майк и Энджи, Элоиза и Фрэнсис, Фрэнсис и Майкл, – прочитала она имена своих соседей и с улыбкой посмотрела на девочку. – Два человека по имени Фрэнсис?

Клэр кивнула:

– Их легко различить. Одна крупнее другой.

– Но я же не могу использовать одно имя для обеих?

– Можешь, – ответила девочка. – Потому что их легко различить.

Нина знала, что в разговоре с маленькими детьми иногда наступает момент, когда лучше просто согласиться.

– Это хороший ковер, – сказала Клэр тоном метрдотеля, подводящего гостя к особому столику. – Там все из садового клуба, кроме другой Фрэнсис, это мамина подруга.

Нина придала лицу дружелюбное выражение, готовясь к встрече с незнакомцами. Почему-то эта перспектива не вызвала в ней тревоги, как обычно. Наверное, на свежем воздухе ощущаешь себя более расслабленно. Возможно, ей стоит переехать в палатку.

– Привет, Клэр, – сказала крупная дама средних лет, сидевшая на ковре, к которому направлялись Клэр с Ниной. – Я думала, ты будешь подружкой невесты.

– Так и есть, – сказала Клэр.

– Разве тебе не пора идти наряжаться?

– Я уже нарядилась.

И дама, и Нина посмотрели на Клэр, которая, как только сейчас поняла Нина, была в пижаме со Свинкой Пеппой и длинной розовой комбинации поверх нее. Вроде той, что была у Элизабет Тейлор в «Кошке на раскаленной крыше», с кружевами и тонкими лямками.

– Прекрасно выглядишь, – сказала другая дама, показавшаяся Нине смутно знакомой. – Наверное, это твое любимое платье.

– Да! – просияла Клэр, радуясь, что нашла кого-то, кто понимает. Потом повернулась к Нине. – Это Фрэнсисы, – запнулась и попыталась снова. – То есть Фрэнсис. Две Фрэнсис, – она вздохнула. – В общем, у них одно и то же имя.

Обе дамы улыбнулись. Та, что постарше, протянула руку.

– Я Фрэнсис, из садового клуба, – сказала она. – А это моя жена, Элоиза.

Другая женщина, похожая на первую, лениво помахала Нине.

– А я – Фрэнсис, школьная подруга, – сказала вторая Фрэнсис. – Ты случайно не работаешь в магазине «У рыцаря» в Ларчмонте?

– Да, там. Меня зовут Нина Хилл, – ответила Нина и старательно пожала руки им обеим.

Школьная подруга Фрэнсис просияла:

– Конечно, я часто тебя там вижу. Я живу за углом, мы с детьми заходим не реже раза в неделю.

Теперь Нина ее узнала. В ее голове Фрэнсис была помечена как «нехудожественная литература и пособия по воспитанию детей», потому что именно такие книги она покупала, а ее дети (Нина с трудом, но вспомнила) были помечены как «подростковая литература», «детская литература» и «книжки с картинками». Фрэнсис была из тех женщин, в обществе которых чувствуешь, что тебе рады, даже если встреча происходит при странных обстоятельствах. Она была в джинсах и толстовке с капюшоном – нетипичный наряд для свадьбы, но в приглашении было сказано: «Стиль одежды на выбор гостя». Фрэнсис поймала взгляд Нины и улыбнулась.

– Я не очень хорошо знакома с Рэйчел, невестой, но Лили – моя подруга, и она заверила меня, что ее сестре плевать, во что оденутся гости. Поэтому я предпочла чистую повседневную одежду, мне так комфортнее, – заявила она и огляделась. – И кажется, не я одна.

Так и было. Народ вырядился кто во что горазд, начиная с коктейльных, вечерних платьев и смокингов и заканчивая по меньшей мере одним спальным комбинезоном. На взрослом.

Клэр уже убежала выполнять свои обязанности подружки невесты, и теперь по поляне разнесся усиленный громкоговорителем голос.

– Люди, а-у-у-у, – это была Лили. – Мы начинаем, так что найдите себе ковер, желательно свой, но любой подойдет, и давайте поженим этих ребят. Рэйчел хочет, чтобы все сидели на месте, пока она идет, потому что она собирается делать это очень медленно.

Фрэнсис наклонилась к Нине:

– Веселая свадьба, правда? Верблюд особенно хорош.

– Я слышала, они плюются, – пробормотала другая Фрэнсис. – Десять долларов на то, что до окончания вечера кому-то попадет в глаз.

– Принимаю пари, – сказал развалившийся на другом краю ковра мужчина, предположительно муж Фрэнсис, Майкл.

Но Нина не слушала. Она смотрела на неописуемо прекрасную невесту Рэйчел в кремовом льняном костюме из 70-х, выглядевшую на миллион баксов. Она шла через поляну, а за ней следовали Клэр и Аннабель в своих любимых нарядах и без обуви. Только теперь Нина поняла, что ковры были не просто разбросаны по траве, а расположены таким образом, чтобы Рэйчел могла пройти мимо каждого, принимая от сидевших на них гостей по цветку для букета. Она благодарила их, здоровалась, иногда даже наклонялась поцеловать. Это была не самая формальная свадебная церемония, на которой Нине доводилось присутствовать, но она обещала запомниться своей дружелюбной атмосферой. В какой-то момент Рэйчел посмотрела вперед, туда, где ее ждали жених с шафером.

– Уже иду, милый, – крикнула она. – Просто хочу поздороваться, прежде чем напьюсь и перестану узнавать людей.

Жених, который выглядел так, будто уже опрокинул пару стаканчиков, махнул ей рукой:

– Не торопись, Рэйч. У нас вся жизнь впереди.

Потом расплылся в широченной глуповатой улыбке.

Шафер рядом с ним разговаривал с Лили, которая утирала бегущие по щекам слезы, глядя, как ее сестра и дочери идут к ним по траве. Потом шафер повернулся, чтобы тоже взглянуть на Рэйчел, и тогда Нина поняла, что эта свадьба действительно будет совсем иной, и не только из-за верблюда.

Шафером был Том.

Брачные обеты отняли немало времени, потому что их было много и они оказались самыми разными. Больше всего Нине понравилось обещание всегда ставить кофемашину на таймер с вечера, за которым последовало обещание следить, чтобы в доме никогда не заканчивались сливки.

Наконец ведущий церемонии объявил:

– В качестве последнего обета Рэйчел и Ричард пожелали произнести слова своей любимой песни.

Рэйчел сказала:

– Ричард, мы написали обеты вместе, и они много для нас значат. Но есть человек, который сформулировал их лучше, поэтому давай.

Она откашлялась:

– Я никогда не откажусь от тебя.

Ричард продолжил:

– Никогда не подведу тебя.

Она продолжила:

– Никогда не убегу и не брошу тебя.

Нина повернулась к Фрэнсис и вздернула бровь. Фрэнсис пожала плечами:

– Судя по всему, это песня их детства.

Они снова повернулись к счастливой парочке, закончившей обещанием никогда не лгать и не ранить друг друга, после чего Фрэнсис добавила:

– Великий философ Ричард Эстли неплохо разбирался в верности.

– Он в Книге рекордов Гиннесса, – не удержавшись, сказала Нина. – Первые восемь его синглов попадали в десятку британских чартов. Это единственный певец-мужчина, которому такое удалось. Насколько я знаю, его рекорд пока не побит.

Фрэнсис хлопнула ее по руке:

– Буду знать.

Заглянув в корзинку для пикника, Нина вытащила оттуда упаковку японского печенья в виде покрытых шоколадом палочек. Куда как лучше, нежели куриные грудки или волованы с грибами. В корзинке оказались еще булочки, сэндвичи, фрукты, сыр и огромные плитки шоколада. А также крошечные пирожные. И безе в форме цветов.

– Что в другой корзинке? – спросила она Фрэнсис.

Подняв крышку, та оглянулась на Нину и ухмыльнулась:

– Это морозилка, замаскированная под корзинку. Там мороженое.

Периодически подходили официанты со свежими напитками, и хотя Нина в перерывах между тостами переходила на газировку, ее настроение было таким же порхающим, как у всех остальных. Солнце село, повсюду зажглись гирлянды, и все стало казаться волшебным.

На ковер рядом с Ниной опустилась Лили.

– Это правильный Том? – спросила она, сразу переходя к делу.

– Да, – кивнула Нина. – Но я не совсем понимаю.

Лили обхватила себя руками:

– Ну, когда я нашла в интернете его команду и увидела имя, то подумала, что в Лос-Анджелесе необязательно должен быть всего один Том Бирнс. Я знала, что у Ричарда есть брат по имени Том, но мы с ним никогда не встречались, а до того вечера мы и с тобой не слишком-то близко общались. В общем, это счастливое совпадение.

– Да, – сказала Нина. – Невероятное.

– И все же такие совпадения случаются. И, по моему опыту, они случаются чаще, чем кажется. Поэтому я пригласила тебя на свадьбу в расчете на то, что если суждено, он окажется правильным Томом, – ответила Лили, пожала плечами и огляделась. – К тому же здесь полно одиноких мужчин, потому что Рэйчел нужны по работе парни, способные таскать тяжести. Так что, даже если Том оказался бы неправильным Томом, ты все равно могла бы с кем-нибудь познакомиться.

– Клэр сказала, что твоя сестра – контрабандистка.

Лили засмеялась:

– Она импортирует произведения искусства. Работает с музеями и коллекционерами, но однажды, когда Клэр была у нее на работе, Рэйчел сказала, что она контрабандистка, и мы решили, что веселее так это и оставить.

– Надеюсь, Клэр не станет работать в налоговой, когда вырастет.

– Тьфу-тьфу, – сказала Лили, поднимаясь. – В общем, повеселись сегодня. Том кажется очень милым, и Ричард замечательный. Мы точно улучшили наш семейный генофонд, когда его приняли, – она осмотрелась. – Так… где верблюд?

Выяснилось, что верблюда увела Клэр и теперь пыталась убедить его залезть на заднее сиденье маминой машины. Еще выяснилось, что верблюды не слишком легко поддаются убеждению, особенно если их просят сложиться зонтиком, чтобы втиснуться в маленькое пространство, поэтому Клэр недалеко продвинулась.

Когда ее с боем, под горячие слезы разлучили с Горбунком, оказалось, что Клэр съела четыре мороженых и две упаковки мармеладных червяков, и ее вытошнило на заднем сиденье. Нина вызвалась поискать мокрые тряпки и бумажные полотенца. Когда она разговаривала с услужливым официантом, сзади подошел Том.

– Привет, Нина, приятно тебя здесь видеть, – он заметил ее сразу после церемонии, но ему пришлось позировать для миллиона свадебных фотографий, поэтому он смог подойти только сейчас. – Честно говоря, не совсем понимаю, как ты здесь оказалась, – он слегка зарделся. – То есть, конечно, я очень рад тебя видеть.

«Ну ты прям король формулировок», – подумал он про себя.

Руки Нины были заняты бумажными полотенцами, чему она порадовалась, потому что это дало ей возможность протянуть ему рулон и начать разговор с рассказа о том, что только что случилось с Клэр. Она надеялась, что он не заметил, как раскраснелись ее щеки.

– Итак, я правильно понял? – начал он, пока они шли по траве. – Ты здесь по приглашению Клэр, племянницы моей новой невестки. Ей стало плохо из-за переедания сладкого и неудачной попытки похитить верблюда, и теперь мы идем туда, чтобы оказать помощь.

– Да, все верно, – ответила Нина. – Ее старшая сестра была среди тех девчонок, что пялились на тебя в магазине на прошлой неделе. Она ходит в мой книжный клуб для младшеклассников.

– Вау, как тесен мир.

– Нет, – сказала Нина, заметив Лили с Клэр: те все еще сидели на земле возле машины, а верблюд щипал траву рядом. – Мир велик, а вот Ларчмонт тесен.

Клэр выглядела гораздо лучше, так что Том повел верблюда на прежнее место, Нина стала убирать рвоту, а Лили объяснила Клэр, что нет, мороженого больше нельзя, даже если ей стало лучше. Даже если теперь, когда ее вырвало, в желудке освободилось место. Даже если ее стошнило от мармеладок, а не от мороженого. И нет, верблюд у них не останется.

Том с Ниной решили, что им лучше потихоньку удалиться. Лили явно владела ситуацией.

– Кстати, поздравляю, – сказала Нина, когда они шли по поляне. Люди принялись танцевать на поляне, и многие ковры опустели.

Том непонимающе посмотрел на нее.

– Со свадьбой. С обретением новой сестры. Я с ней не знакома, но Лили очень милая. И, как ты сам видел, у нее замечательные племянницы.

Том ухмыльнулся:

– Я и сам познакомился с ними только недавно.

– Правда? Ричард и Рэйчел не очень давно встречаются?

Том кивнул:

– Да, они познакомились прошлым летом, но, кажется, Ричард видел ее раньше и влюбился с первого взгляда. Потом он снова с ней столкнулся и решил попытать счастья.

– Вау. Дерзко.

Том пожал плечами:

– Такие уж мы, Бирнсы. Чересчур уверенные в своих силах. Предпочитаем пробовать и терпеть неудачу, чем вообще не пробовать. Это все мама виновата, она сумасшедшая.

– В прямом смысле?

Том засмеялся:

– Ну, я не психиатр, но у нее явно не все дома. Ей нравится вести активный образ жизни и пробовать новое. Она каталась на лыжах, на лошадях, прыгала с парашютом, бегала марафон.

Нина улыбнулась, но ответила:

– Кажется утомительным.

Том кивнул:

– Да, иногда. Ричард пошел в нее, моя сестра Амелия – еще больше, а я – немножко. Меня не так тянет на приключения.

Нина посмотрела на него.

– А твой отец?

Том смотрел себе под ноги, чтобы не запнуться о ковер.

– Я больше похож на него. Он… нормальный. Ему нравится следить за мамой, подбадривать ее, но он не готов ломать себе ноги.

– А она часто ломает ноги?

Том отрицательно покачал головой:

– Последнее время нет.

Они пересекли поляну и теперь стояли, глядя на танцующих.

Том повернулся к Нине:

– Не хочешь потанцевать?

Нина отрицательно покачала головой:

– Я не очень хорошо танцую. Мне нравится музыка, но я начинаю нервничать и лажаю.

«Как будто мне нужно было подчеркнуть свою нелюбовь к приключениям», – подумала она.

Зазвучала медленная мелодия. «Girl Talk» певицы Джули Лондон.

Том улыбнулся:

– Невозможно налажать в медленном танце. Пойдем.

Нина покачала головой, но позволила затащить себя в круг танцующих.

– Это самая сексистская песня в мире.

– Да, – ответил Том, прижал ее к себе и начал танцевать. – Так и есть, но следуй за мной и не думай об этом.

– Я не могу не думать, – сказала Нина, но при этом стала двигаться в такт, наслаждаясь его руками у нее на талии. Ей тоже пришлось положить руки ему на талию, потому что он был слишком высоким, чтобы обнять его за шею. – «Мы болтаем о волосах и ссорах соседей»… ну серьезно.

– Зато какой у нее голос, – сказал Том, склонив голову, чтобы она услышала его сквозь звук музыки. – Ее голос – самое прекрасное, что есть на свете.

Улыбнувшись, Нина подняла на него взгляд:

– Это правда. У нее действительно…

И тут он ее поцеловал. Как следует. И хорошо, что в этот момент он держал ее в объятиях, потому что у нее подкосились ноги.

В стороне от танцующих Клэр повернулась к маме и протянула ладошку:

– Я же говорила!

Лили вздохнула и достала из кармана мармеладного червяка:

– Ладно, ты победила.

Клэр стала жевать, наблюдая за Ниной и Томом, которые все еще целовались.

– Я знала, что они сейчас поцелуются. Я это видела.

– Откуда тебе знать? Тебе всего шесть.

– Я видела тебя с Эдвардом. Когда люди собираются поцеловаться, они сначала делают это глазами, – пожала плечами Клэр. – За километр видно.

Том с Ниной разъединились и молча посмотрели друг на друга. Клэр снова протянула ладонь:

– Видишь, все еще целуются. Мармеладку мне.

Лили шлепнула мармеладного червяка в руку дочери.

Клэр сунула его в рот:

– А теперь снова в губы.