Легенда XIX века

Джейн Дигби родилась в Англии в 1807 году в знатной богатой семье и выросла в поместье деда, эрла Лестера, вместе с 11 двоюродными братьями и сестрами, детьми ее тетки, леди Энсон. Хотя гувернантка усердно обучала ее манерам поведения аристократической барышни, от общения с кузенами она набралась решительности и дерзости, которые не покидали ее в течение всей жизни. Девочка росла своевольной, непокорной, рано начала проявлять признаки редкой красоты, а потому семья решила как можно скорее выдать ее замуж, дабы супружество «укротило» ее. Как только Джейн исполнилось шестнадцать, она была в качестве дебютантки представлена при королевском дворе и окунулась в бурную светскую жизнь лондонского сезона. У нее сразу нашлось множество поклонников, самым подходящим кандидатом в мужья родителям показался барон Эдвард Эленборо, привлекательный 33-летний вдовец. После двух месяцев ухаживания он сделал предложение, которое было с радостью принято. Еще бы: лорд Эленборо был политиком с многообещающей карьерой (впоследствии он стал генерал-губернатором Индии).

Красивое ухаживание лорда Эленборо пробудило в девушке романтическую жажду любви, которая вроде бы не была обманута в первые месяцы совместной жизни. Но затем супруг полностью погрузился в политическую жизнь, пропадая дни и ночи в парламенте, сочиняя речи, участвуя в бесконечных совещаниях и совершенно пренебрегая женой. Джейн, огорченная таким небрежением, к тому же вскоре узнала, что у него есть любовница в Брайтоне, где молодожены провели медовый месяц. Предоставленная сама себе, она завела любовника. Им стал ее двоюродный брат, полковник Джордж Энсон. В отрочестве Джейн была по-детски влюблена в кузена, на 8 лет старше ее, теперь любовь юных дней возродилась с небывалой силой. Джордж вырос в беспутного красавца, вовсю прожигавшего жизнь во время отпусков в Лондоне. На правах родственника он сопровождал Джейн при выездах в свет, но не сказать, чтобы разделял ее чувства, хотя молодая женщина была по уши влюблена в него. Поскольку она все еще изредка делила ложе с мужем, родившийся младенец Артур официально являлся законным наследником Эленборо, хотя сама Джейн была твердо уверена в том, что он был сыном Энсона. Ребенка отправили на свежий воздух в поместье родителей Джейн, где в возрасте двух лет он скончался.

После рождения сына роман с Джорджем окончательно угас, что повергло Джейн в депрессию, из которой ее вывела интрижка с библиотекарем Фредериком Мэдденом в поместье деда. Тот впоследствии опубликовал воспоминания, в которых описал свои переживания от секса с леди Эленборо, сходные с ощущениями от «внезапно налетевшего урагана». Но скромный библиотекарь не мог дать простора страстям, бушевавшим в душе Джейн, тем более что ее любви стал настойчиво добиваться атташе посольства Австрийской империи в Великобритании, князь Феликс цу Шварценберг (1800–1852), отпрыск одного из самых знатных и богатых немецко-богемских семейств. Князь действовал весьма напористо, и леди Эленборо быстро сдалась. Вначале любовники скрывали свою связь, молодая женщина навещала его особняк на Харли-стрит, пряча лицо под густой вуалью, но постепенно они утратили осторожность. Сосед увидел в окно князя, зашнуровывавшего корсет Джейн, носильщик в гостинице в Норфолке, где они рискнули провести ночь, узнал их и написал письмо лорду Эленборо. Влюбленная Джейн отказала супругу от ложа под тем предлогом, что боится забеременеть, но вскоре забеременела от Феликса. Выдать этого ребенка за дитя Эленборо было невозможно.

Тем временем слухи о связи Шварценберга с женой английского парламентария достигли ушей его начальства, меньше всего желавшего, чтобы дипломат запятнал свою карьеру связью с замужней женщиной. Ему было приказано возвратиться на родину. Джейн стала упрашивать мужа разрешить ей уехать за границу для лечения нервного расстройства, а на самом деле для тайных родов. Муж отказал. Тогда Джейн вбила себе в голову, что князь – единственный человек, за которого она хотела бы выйти замуж и решила последовать за ним за границу. Родители умоляли ее не совершать этого рокового шага, но Джейн не терпела никаких возражений, и переубедить ее оказалось невозможно. Эленборо не оставалось ничего другого, кроме как затеять бракоразводный процесс, что в то время было невероятно трудным и дорогостоящим предприятием. После развода он выделил бывшей супруге очень приличные деньги, которые подлежали выплате до конца ее дней. Больше лорд Эленборо не женился, хотя сменил несколько любовниц и наплодил целую ораву внебрачных детей.

Пока неспешно тянулся бракоразводный процесс, леди Эленборо в августе 1829 года уехала в Базель, где родила дочь, окрещенную Матильдой. Однако в отношениях Феликса и Джейн возникла трещина, которая быстро и неуклонно расширялась. Князь прямо заявил, что жениться на ней не сможет, во-первых, из-за различного вероисповедания (он был католиком), а во-вторых, потому что брак с разведенной женщиной повредит его карьере. Джейн все еще цеплялась за угасавшую любовь, в результате чего вновь забеременела. Она родила сына Феликса, прожившего всего 10 суток. Тем временем, придравшись к чему-то, князь обвинил ее в неверности и навсегда расстался с ней, забрав дочь Матильду (1829–1885). Он признал ее своим ребенком и отдал под опеку сестры. Девочка так никогда и не увидела свою печально знаменитую мать. Князю же было не суждено жениться, хотя в его жизни еще приключилось несколько любовных связей. Он действительно сделал блестящую карьеру, вершиной в 1848 году которой стала должность премьер-министра Австрийской империи. К сожалению, ему не удалось долго служить отечеству в этом качестве: в возрасте всего 52 лет он скончался от апоплексического удара на заседании совета министров.

Джейн все-таки не теряла надежды вернуть возлюбленного, и по совету матери осталась в Германии, где у ее родителей были кое-какие связи. Таким образом она очутилась в Мюнхене, где была представлена королю Людвигу и немедленно покорила его. Подобно своему новому поклоннику Джейн увлекалась античностью и мифологией; они называли друг друга на греческий манер Янте и Базилий, обменивались письмами по два-три раза в день, даже если и знали, что должны увидеться. Естественно, портрет англичанки к всеобщему молчаливому негодованию вскоре украсил собой «Галерею красавиц» дворца Нимфенбург. Считается, что Джейн давала королю советы по поводу зданий, которые по его планам воздвигались в Мюнхене. Она писала Людвигу:

«Несчастье моей природы состоит в воззрении, что для меня любовь есть все».

Памятуя историю со Шварценбергом, леди Эленборо пыталась не афишировать свою связь с королем и стала принимать ухаживания богатого землевладельца, барона Карла-Теодора фон Феннинген-Уллнер, буквальным образом преследовавшего ее. Она все еще строчила письма Шварценбергу и получала от него уверения в любви, но и только. В какую-то минуту отчаяния она отдалась барону; вскоре выяснилось, что Джейн оказалась беременна, причем так и осталось невыясненным, был ли то ребенок короля или барона. Чтобы обрести, наконец, какой-то законный статус, она приняла предложение барона и вышла за него замуж. Это дало ей право появляться при дворе и быть принятой в высшем обществе Баварии.

В семье родились двое детей, Хериберт-Людвиг (1833–1885) и Берта (1834–1907). Именно в качестве жены немецкого барона Джейн повстречалась с великим французским писателем Оноре де Бальзаком, который вскоре вывел ее под именем темпераментной леди Арабеллы Дадли в своей повести «Лилия долины». Однако жизнь немецкой помещицы пришлась ей не по душе и быстро надоела. Спасение пришло в лице молодого греческого графа Спиридона Теотоки. Ему исполнилось всего 24 года, он был горяч, бесшабашен и красив, как юный греческий бог. Тут же вспыхнул такой огонь страсти, что Джейн и ее любовник замыслили сбежать в Париж. Однако барон Феннинген поймал их, вызвал грека на дуэль и нанес ему легкое ранение. Брак с бароном продержался до 1839 года, когда влюбленным удалось сбежать в Париж. Прослышав об этой истории, родные лишили ее наследства, что, похоже, ничуть не огорчило отчаянную женщину. Дети остались у Феннингена, с которым их ветреная мать до конца своих дней поддерживала дружеские отношения.

В 1840 году беглая баронесса родила сына, которого нарекли Леонидасом. Хотя она уже была матерью пятерых детей, Джейн не проявляла к ним ни малейшего интереса. Однако материнское чувство проснулось в ней именно с рождением этого последнего ребенка. В 1841 году пара переехала в имение родителей графа на острове Корфу. По слухам, Джейн перешла в православную веру, новая церковь признала ее брак с Феннингеном недействительным, и она обвенчалась со Спиридоном по православному обряду. На лоне прекрасной природы Корфу супруги провели три счастливых года, пока король Греции, Отто I, – напоминаем, второй сын Людвига I Баварского, – не призвал их в Афины к греческому двору.

Отто I (1815–1867) вполне прижился в Греции и, памятуя наставления опытного родителя, всячески прилагал усилия к тому, чтобы стать отцом для своего народа и вывести его из состояния отсталости, в которое его ввергло правление Оттоманской империи. Он женился на герцогине Амалии Ольденбургской (1818–1875), красавице и умнице, но оказавшейся неспособной дать ему наследника. Не обретя материнского счастья, королева Амалия завела скверную привычку совать нос в государственные дела, причем не совсем удачно. Она с неприязнью встретила появление Джейн при дворе, ибо, несмотря на четвертый десяток лет, та прекрасно выглядела. Для графини Теотоки наступила пора новых испытаний, ибо Спиридон пристрастился к выпивке и целыми ночами пропадал неизвестно где. Король Отто немедленно воспылал к ней страстью, и Джейн стала его любовницей, пробудив в сердце королевы Амалии настоящую ненависть. Спиридон тем временем мстил жене, завязывая одну за другой интрижки с женщинами самого низкого пошиба.

Такое положение продолжалось до 1846 года, когда любимец матери, маленький Леонидас на глазах матери упал с балкона и разбился насмерть. Для Джейн это было первое потрясение в жизни, не знавшей ничего, кроме бешеной погони за наслаждениями, и она не представляла себе, как ей можно справиться с безутешным горем. Ее брак с Теотоки распался, и одинокая женщина некоторое время вела затворнический образ жизни.

В 1849 году она возвратилась в афинское общество и влюбилась в нового адъютанта короля, генерала Христодулоса Хаджипетроса. Это был истинный бандит-горец, который, невзирая на свои семьдесят лет, сохранил повадки головореза и потрясающую мужскую силу. Такой персонаж был кардинально новым для Джейн, и она в очередной раз влюбилась.

Негодующий Отто назначил адъютанта губернатором отдаленной провинции Ламия, но Джейн без малейшего колебания преданно последовала за ним. Ламия оказалась ужасной дырой, но Джейн с удовольствием носила крестьянскую домотканую одежду, спала в поле и ела самую простую пищу.

Тем временем королева Амалия, дождавшись своего часа, начала мстить. Она потребовала от короля, чтобы тот отправил губернатора в отставку за безнравственное поведение, а именно содержание любовницы. Христодулос решил сохранить благоволение короля за счет англичанки. Он написал королеве угодническое письмо, объясняя, что всего-навсего заинтересован в деньгах Джейн. Амалия не могла скрыть восторга и постаралась сделать содержание письма всеобщим достоянием. Джейн поначалу не особенно огорчилась, но когда генерал затеял интрижку с более молодой женщиной, она решила, что с нее хватит, и покинула Афины.

Ей было тогда сорок шесть лет, и она решила развеяться, предприняв путешествие по Ближнему Востоку – тогда подобные вояжи были в большой моде. В Бейруте Джейн встретила молодого шейха-бедуина по имени Салех, который годился ей в сыновья. Она было влюбилась в него и собралась замуж, но оказалось, что у Салеха уже была молоденькая жена, и ей придется делить молодого мужа с этой девчонкой. Такое положение коренным образом не устраивало Джейн, и она отказалась от новой брачной затеи, продолжив путешествие в сторону Пальмиры.

В Дамаске одинокая путешественница встретила шейха Абдула Меджуэла-эль-Мезраба, на двадцать лет моложе ее, который взялся сопровождать ее в путешествии в Пальмиру. Он влюбился в Джейн и предложил ей, что разведется с женой (с которой у него было двое детей), если она согласится стать его женой. Невзирая на уговоры британского консула, плененная экзотической любовью английская леди вышла за него замуж, причем брак был заключен по мусульманскому обряду.

С тех пор и до самых последних дней жизнь ее текла по установленному распорядку: шесть месяцев в году ее муж и она жили в пустыне, в бедуинской палатке, согласно всем правилам жизни кочевых племен, включая одежду, пищу, – одним словом, все. Остальные шесть месяцев они проводили в роскошной вилле Джейн в Дамаске, где царил европейский образ жизни. Хотя она не приняла ислам, но окрасила свои волосы в черный цвет, ибо светлые волосы, по поверьям бедуинов, приносят несчастье. Со временем ее стала беспокоить разница в возрасте между супругами, а самый трагичный день для Джейн наступил, когда (ей уже минуло семьдесят) не состоялось привычное еженощное половое сношение. В своем дневнике она с нескрываемым ужасом отметила тот факт, что муж не захотел ее.

Джейн сгубила жестокая дизентерия, непременный спутник восточного образа жизни. Ее похоронили на протестантском кладбище Дамаска, а муж принес в жертву в память о жене великолепного верблюда.