Маркиза-интеллектуал

Марианна, маркиза Флоренци (1802–1870), родилась в Равенне, в семье графа Джузеппе Бачинетти. Детство в этом городе, некогда столице Западной Римской империи, на всю жизнь отложило отпечаток на склад ее ума, жадного до знаний, и чувствительной натуры, открытой для всех проявлений искусства. Здесь, в Равенне, Юлий Цезарь собрал свои войска перед тем, как пересечь Рубикон; здесь процветал огромный римский порт Классе, а город зарабатывал невиданные богатства на добыче соли; здесь император Гонорий вершил судьбы Западной Римской империи; здесь жила и была похоронена вошедшая в легенду Галла Плацидия; здесь прочно утвердился один из первых центров христианской веры и епископат. Древние базилики, украшенные великолепными мозаиками, могила Данте, чтение его божественных стихов – все это с раннего детство заложило в Марианне то чувство прекрасного, которое присуще истинным итальянцам. В доме Бачинетти все дышало поклонением искусству, и оно навсегда стало второй натурой Марианны.

Когда она подросла, ее отправили в пансион для благородных девиц в Фаенце, где она получила вполне приличное разностороннее образование. К шестнадцати годам Марианна расцвела в настоящую красавицу, и ее выдали замуж за 42-летнего Этторе Флоренци, маркиза Разины. Она переехала в Перуджу, центр провинции Умбрия, тогда входившей в Папскую область, где стала хозяйкой замка Асканьяно, городского палаццо Флоренци и загородной виллы «Ла Коломбелла», куда, по давнему обычаю итальянских аристократов, семья удалялась летом в знойные дни июля и августа. Она посещала все лучшие салоны города, где не только перемывали косточки сильным мира сего и своим близким, но и обсуждали важные политические события того времени, – не будем забывать, что жизнь Марианны совпала с периодом Рисорджименто – движения за национальное возрождение Италии. Она также часто выезжала в Рим, там родственники ввели ее в круг наиболее влиятельных семей, где были приняты самые видные деятели культуры того времени. В 1820 году у Марианны родилась дочь Карлотта.

Знакомство Марианны и Людвига произошло при обстоятельствах, сильно смахивавших на эпизод из классического плохенького романа о великосветской жизни. В одно из ее посещений Рима в конце января 1821 года подруга Марианны, графиня Пьяцца, повезла ее на бал-маскарад по случаю карнавала в дом самого богатого человека Рима, банкира Торлония, купившего себе вместе с поместьями разорившихся герцогов ди Браччано и их титул. Этот нувориш, потомок французского торговца тканями Марина Турлонэ, прибрал к рукам также и чей-то княжеский дворец на площади Венеции (здание было снесено в 1903 году при постройке комплекса Алтарь Отечества), роскошно отделал его, наполнил произведениями искусства расписанные лучшими художниками залы и задавал там балы, великолепие которых никто в Риме превзойти не мог. Здесь мы можем положиться на авторитетное мнение великого французского писателя Стендаля, который в своей книге «Прогулки по Риму» писал: «Я не могу припомнить и трех балов в моей жизни, которые были бы лучше его балов. Здесь встречаешь комфорт в сочетании с высшим изяществом…»

Хозяйка дома, урожденная Анна-Мария Шультайс, немка из Шварцвальда, некогда ловко ворочавшая увесистые штуки тканей в римской лавочке своего первого мужа, а теперь ее светлость герцогиня Браччано, высокомерно выговорила прекрасной маркизе:

– Вас не приглашали. Такое поведение может быть приемлемо в провинции, но не в Риме.

Униженная молодая женщина разразилась рыданиями и метнулась в укромный уголок, дабы скрыть от гостей слезы и прийти в себя. Но к ней, как в сказке, немедленно подлетел принц-спаситель в венецианском домино, самый настоящий кронпринц Людвиг Баварский. Он предложил ей свою руку и пригласил открыть бал первым танцем, хотя, согласно правилам этикета, ему надлежало сделать это с хозяйкой дома. Но вчерашние нувориши не могли перечить поступкам почетного гостя королевских кровей. Для молодых людей это была любовь с первого взгляда. Они немедленно вступили в тайную переписку, которая продлилась до самой смерти Людвига. В Государственном архиве Мюнхена хранятся 2000 тысячи писем Марианны; из 3000 писем Людвига осталось всего пять, ибо невестка маркизы Флоренци, святоша и ханжа, сожгла их, дабы уничтожить все следы этой греховной связи своей свекрови.

По-видимому, Марианна являла для него собой идеал женской красоты. В 1824 году он писал:

 

В уме твой облик воскрешая,

Узрел я в нем виденье рая,

И сердца голос мне твердит,

Что вечная любовь в тебе горит.

 

На это Марианна отвечала:

«Прочла твое стихотворение с большим удовольствием… Его смысл чрезвычайно льстит моему сердцу».

А вот строки из другого письма маркизы:

«Я люблю тебя с восторгом и страстью… надеюсь, что ты всегда будешь любить меня так же, как тебя люблю я…»

Людвиг мечтал увековечить ее образ и потому заказал написать со своей возлюбленной три портрета и изваять мраморный бюст. На портрете 1824 года художник Генрих-Мария фон Хесс изобразил Марианну на вилле «Ла Коломбелла», сидящей у небольшой колонны, на фоне густых тенистых пиний с фонтаном, озаренным солнцем, вдали – прекрасный ландшафт Умбрии. В настоящее время этот холст выставлен в Новой Пинакотеке. В 1825 году, когда Людвиг стал королем, с маркизы написал портрет фон Рейбенец, в 1828 году Штилер пополнил «Галерею красавиц» очередным творением своей кисти. Кстати, сама Марианна этот портрет не любила. В 1829 году великий скульптор Бертель Торвальдсен изваял из мрамора ее бюст, ныне выставленный в музее Торвальдсена в Копенгагене.

Младенец Лодовико, родившийся у Марианны 31 октября 1821 года, ровно через девять месяцев после их первой встречи на том примечательном балу, официально считался сыном ее мужа Этторе, а неофициально – побочным отпрыском своего крестного отца Людвига Баварского. Тот всегда по-отечески относился к нему и его сестре Карлотте, дал им обучение в Германии.

Возникает естественный вопрос, как относился к этому королевскому роману муж Марианны?

Здесь нам предстоит перейти к вопросам весьма низменного свойства, увы, тесно связанным с этой долголетней романтичной любовной историей, в которой была очень сильна духовная составляющая. Подобно всем итальянским аристократам, которых лишь наполеоновские войны заставили проснуться от феодальной спячки и поинтересоваться, что же творится за пределами Апеннинского полуострова, Этторе Флоренци совершенно погряз в долгах. Чтобы хоть как-то свести концы с концами и уплатить наиболее неотложные долги, он в начале тридцатых годов продал родовой замок Асканьяно. Людвиг всячески баловал Марианну, не знал, чем ей угодить, дарил ей экзотические подарки вроде страусов, саженцев редких видов хвойных деревьев для парка и просто снабжал деньгами Этторе, который предпочитал постыдным образом закрывать глаза на эту связь. В 1832 году король выкупил замок Асканьяно и преподнес его в дар Марианне.

Почти в каждом письме Марианна описывала Людвигу отчаянное положение Этторе, умоляя дать денег. В обмен Людвиг требовал того, чтобы во время его визитов никто не нарушал интимность их встреч и в их распоряжении были предоставлены сообщающиеся спальни. В 1828 году он писал возлюбленной:

«За каждый месяц, который ты проведешь (в Равенне или Риме) дам твоему мужу по 300 римских скуди, но при первом же нарушении даже лишь одного из этих условий, достаточно того, что я буду недоволен им, больше платить не буду. Этторе волен не принимать эти условия, но тогда пусть больше не ожидает от меня в жизни ни гроша».

Помимо денег муж Марианны получил баварский титул и звание камергера, так что если он и испытывал какие-то моральные страдания, все это оставалось на уровне невидимых миру слез. Королева Тереза такой толерантностью не отличалась и всякий раз, когда Марианна приезжала в Мюнхен, демонстративно покидала город.

Людвиг был ярым католиком, и его весьма угнетало осознание того, что он совершает великий грех. В конце концов, чтобы наслаждаться своей любовью безо всяких угрызений совести, он запросил в Риме сертификат, освобождавший его от соблюдения шестой заповеди. Нашелся иезуит, который дал ему такое подтверждение. Он разъяснил Людвигу, что «супружеская верность суть просто сфера плоти» и, отсюда, «в сем отношении необходима снисходительность для людей слабых и сынов мирских».

Не будем забывать, что Марианна была женщиной высокой культуры и обширных знаний, которые она регулярно пополняла занятиями с профессорами философии и естественных наук университета Перуджи. Маркиза основательно выучила немецкий язык, проштудировала творения столпов немецкой идеалистической философии и именно в ее переводе итальянцы ознакомились с трудами Шеллинга и Лейбница, она также продвигала в Италии учения Канта и Спинозы. Марианна сама писала книги, и ее работы «Очерк о характере Данте, поэта мысли», а также «Опровержение социализма и коммунизма» попали в список запрещенных книг Ватикана. Как и любой истинный патриот Италии, она всячески поддерживала движение Рисорджименто.

В 1833 году скончался маркиз Этторе. Три года спустя Марианна вступила в брак с англичанином Ивлином Уоддингтоном, который решил осесть на жительство в Италии, стал советником в коммуне Умбрии и впоследствии даже был избран мэром Перуджи. Он равным образом согласился молча терпеть прелюбодейную связь своей жены, и его спальня, по установившейся в этой семье странной традиции, также находилась в отдаленном уголке замка Асканьяно.

В 1840 году Марианна передала сыну Лодовико, который собирался жениться, родовое палаццо Флоренци в Перудже и купила там же, опять-таки на деньги Людвига, роскошный особняк на улице Верцаро. Здесь она открыла свой салон, один из трех наиболее влиятельных в Перудже, который посещали самые видные ученые и культурные умы того времени.

В последний раз Людвиг глубоким стариком навестил Марианну на вилле «Ла Коломбелла» и в замке Асканьяно весной 1867 года, уже после своего отречения. Их духовная связь не ослабевала до самой его смерти. Вот что писала ему Марианна в 1845 году:

«Я прекрасно помню то, что мы обещали друг другу, если я умру первой и если будет дозволено (во что я не верю), но ты страстно захочешь, я явлюсь тебе».

Трогательно письмо Людвига со вложенной засушенной фиалкой:

«Фиалка, сорванная под открытым небом Ниццы 10 января 1863 года».

Вскоре после кончины Людвига в 1868 году верный камердинер короля приехал в Перуджу, чтобы передать маркизе запечатанный сверток. К нему была прикреплена карточка с надписью: «Туфелька маркизы Марианны Флоренци, в память о первом бале в палаццо Торлония».

Так закончилась эта удивительная любовная связь между двумя незаурядными духовно родственными личностями.

Как справедливо заметил вышеупомянутый иезуит, человек слаб плотью. Любвеобильный Людвиг не всегда мог устоять перед земными искушениями и время от времени изменял своей далекой возлюбленной. Так случилось, например, когда в 1831 году в Мюнхен прибыла разведенная (редчайшее явление для девятнадцатого века!) леди Джейн Эленборо, урожденная Дигби.