Слабости королевского сердца

Нельзя сказать, что в течение длительной связи Людовика и де Люиня внимание короля не привлекали другие мужчины. Фаворит бдительно следил за своим повелителем и вовремя улавливал весьма красноречивые взгляды, которые тот бросал на молодых людей, чем-то прельщавших его, поспешно стараясь удалить их из окружения короля. Эта судьба постигла лейтенанта легкой кавалерии Лакюре, которого де Люинь вынудил отказаться от должности в пользу одного из своих братьев. Когда король обратил слишком пристальное внимание на красивого и приятного Бассомпьера, тот немедленно предпринял попытки наладить хорошие отношения с фаворитом, но был вынужден согласиться на должность посла в Мадриде. Впоследствии он писал в своих воспоминаниях, как во время беседы с де Люинем тот не стал скрывать, «что подобен мужчине, который боится, как бы ему не наставили рога и не желает видеть, как весьма порядочный человек ухаживает за его женой». Далее он добавляет, что де Люинь и король были довольны, когда он согласился покинуть двор. Монпуллена, сына герцога де Лафорса, постигла та же судьба. По свидетельству венецианского посла, «он занимает первое место в любви короля после де Люиня». Но у Монпуллена был тот крупный недостаток, что он являлся гугенотом, а его отец имел неосторожность поднять восстание против короля. На Людовика насел не только де Люинь, но и его духовник отец Арну, поэтому расставание с этим юношей было поистине душераздирающим, и король не мог сдержать слезы.

После смерти де Люиня Людовик официально заявил, что у него не будет ни фаворитов, ни коннетабля, и в течение двух лет самое вожделенное место при особе короля действительно оставалось вакантным. Лишь в октябре 1624 года венецианский посол сообщает, что одним из главных любимчиков короля стал де Туара, которому он поручил защиту форта Луи близ Ла-Рошели и в ноябре вызвал ко двору. Но тут внезапно возник Франсуа Баррадá, хорошо сложенный девятнадцатилетний юноша, служивший у маршала де Шомберга первым пажом малой конюшни. К всеобщему удивлению, он настолько понравился королю, что тот провел пятнадцать дней в его компании в Лувре, не выезжая на охоту, – явление необычное для короля. Дело в том, что Баррадá не скрывал, что предпочитает город и женщин сельской местности и охоте на диких зверей. Надо сказать, теперь фавориты короля оказались в несколько ином положении: де Люинь совмещал в своей особе и политического, и интимного фаворита. Отныне же роли разделяются: Ришелье, находящийся на вершине власти, становится политическим фаворитом и не покинет своего места до самой смерти. Все последующие объекты привязанности короля – Баррадá, Сен-Симон, Сен-Мар – выступают чисто в ипостаси предмета обожания монарха. Как писал о Баррадá венецианский посол, «он здесь не для государственных дел, а для особых наклонностей короля». По его поводу Ришелье высказался весьма пренебрежительно: «Сей молодой человек ничтожных достоинств появился в одну ночь подобно грибу», намекая, что тот как пришел, так же быстро и уйдет.

С марта 1625 года фавор Баррадá стремительно растет. Уже в апреле король дает ему должность первого шталмейстера, которую купил за 14 000 экю у зятя маршала де Шомберга. 120 000 экю было заплачено за то, чтобы брат фаворита стал епископом Нойонским. Баррадá стал капитаном замка Сен-Жермен, королевским лейтенантом в Шампани, главным бальи Тройа и губернатором Шалона. Видимо такое быстрое возвышение вскружило голову этому весьма недалекому и неотесанному юнцу, вообразившему себя незаменимым в симпатиях короля. Сохранилось свидетельство о том, что как-то король шутя брызнул несколько капель душистой померанцевой воды в лицо Баррадá, но тот настолько вспылил, что вырвал у Людовика из рук флакон с водой и разбил его об пол. Далее он тоже попытался играть роль в политике и вместе с Ларошфуко, Тронсоном, секретарем кабинета и Советерром стал интриговать против кардинала Ришелье. По мнению венецианского посла Симоне Контарини в его донесении от 11 декабря 1626 года, Баррадá «хотел взлететь прежде, чем у него выросли крылья». Ему скорее пеняют на его легкомысленность, нежели на его ошибки. Он вполне заслуживал сочувствия и прощения, поскольку ему было всего девятнадцать лет и он, по скудости ума, был неспособен ни на что иное, кроме как ублажать своего повелителя. По мнению другого современника, король не хотел, чтобы его шталмейстер женился, но Баррадá влюбился во фрейлину королевы, прекрасную Крессию, и во что бы то ни стало стремился вступить с ней в брак.

Чрезвычайное самодовольство и непокорность фаворита возмутили королеву-мать и кардинала. Они быстренько собрали все доказательства негодного поведения недалекого фаворита, и 2 декабря 1626 года король отправил его в отставку. Правда, Людовику это стоило нервного кризиса, погрузившего его в глубокую меланхолию. Вполне возможно, что начало этого кризиса относится к ноябрю 1626 года, когда у Анны Австрийской случился третий выкидыш, а бессовестное поведение Баррадá лишь усугубило его.

Осрамившийся Баррадá уехал в провинцию, где командовал полком и верно служил королю как истинный верноподданный. В октябре 1635 года Людовик посетил Шампань и переночевал в замке Байе, недалеко от вотчины бывшего фаворита. Тот стал добиваться встречи с королем, который согласился на нее и позволил ему сопроводить свою особу в Сен-Жермен. Во дворце Баррадá немедленно пустился ухаживать за Мари д’Отфор, платоническим увлечением короля, к тому же он чрезвычайно понравился Анне Австрийской, пребывавшей в полнейшей опале. Кроме того, наслаждавшийся тогда фавором Сен-Симон с готовностью служил Ришелье, тогда как Баррадá был не склонен пресмыкаться перед его преосвященством. Все это вместе взятое оказалось достаточным для того, чтобы решить его судьбу. Ришелье весьма обоснованно убедил Людовика в том, что в отсутствие Сен-Симона (находившегося в отъезде в связи с выполнением дипломатического поручения кардинала) не стоит возрождать связь с Баррадá, и отринутый любимчик вынужден незамедлительно убраться обратно в провинцию.

Клод де Сен-Симон продержался дольше всех из королевских фаворитов, с 1626 по 1636 год, но был наименее любим. Он поймал свой случай в возрасте всего восемнадцати лет, когда был пажом малой конюшни, подобно своему предшественнику. В отличие от прежних фаворитов, внешность его не представляла собой ничего примечательного. Он был небольшого роста, из-за короткой шеи голова его была несколько наклонена вправо. Бассомпьер в своих мемуарах дал ему нелестное прозвище «клопик». У него хватило ума не выступать против Ришелье, он даже оказывал ему некоторые услуги. Фавор выпал ему самым обычным образом: через любовь короля к охоте. Войдя в азарт во время скачки, Людовик не любил терять время при замене лошади. Клод, не лишенный наблюдательности и сообразительности, подгонял своему повелителю коня на замену в направлении, противоположном ходу уставшего животного, так что королю оставалось только вставить ногу в стремя новой лошади и резко развернуть ее. К тому же Сен-Симон не имел дурного обыкновения напускать слюну в рог, когда дул в него.

Этого оказалось достаточно, чтобы на него хлынул ливень милостей. 5 марта 1627 года его назначили первым конюшим малой конюшни, а также капитаном замка и охот замка Сен-Жермен-ан-Лэ. В 1628 году ему исполнилось двадцать лет; в декабре 1629 года его назначили главным ловчим Франции, в 1630 году – государственным советником, в мае того же года – губернатором Мёлана. В декабре скончался герцог Люксембургский, брат покойного фаворита де Люиня, освободилась должность губернатора Блейе, которую король передал Сен-Симону. Надо отдать ему должное, тот просил короля назначить «более достойного дворянина», но Людовик дал ему 24 часа на размышление, после чего молодой человек поспешил дать свое согласие. В 1633 году фаворита произвели в рыцари ордена Святого Духа, а в январе 1635 года даровали ему титул герцога и пэра. И это был человек, которого за грубость в выражениях прозвали «дерьмом». Помимо этого, с марта 1628 года по 1634 год он выполнял функции первого камергера после смерти одного из лиц, состоявших в штате, ибо эти обязанности по очереди выполняли несколько дворян. По случаю этого назначения, сделанного королем без согласования с королевой-матерью, венецианский посол Дзордзи писал, что «король не хочет, чтобы им управляли женщины».

Именно преданностью де Сен-Симона можно объяснить то, что король и Ришелье доверяли ему выполнение дипломатических миссий. Летом 1627 года фаворита отправили в Италию в попытке примирить Савойскую династию и герцога Мантуанского. Во время осады Ла-Рошели он ни на шаг не отходил от короля и получил ранение в ляжку, когда ходил в разведку при форте Тадон. Однако падение Сен-Симона было внезапным и стремительным. У фаворита был дядя, Этьен де Рувруа Сен-Симон, барон де Сен-Леже, глава небольшого местечка Кателе на пикар-дийской границе, которое он сдал испанцам за два дня в июле 1636 года. Ришелье получил у Совета постановление арестовать главу местечка и предать его суду. Присутствовавший на заседании Совета Сен-Симон поспешил предупредить своего дядю о предстоящем аресте, дабы тот успел пуститься в бега, прежде чем прибудет гонец с ордером на арест. Кардинал после расследования нашел доказательства того, что Сен-Симон выдал тайное решение Совета. Сен-Леже предали суду заочно, казнили его чучело на Гревской площади, после чего фаворит попросил у короля дозволения покинуть монарха. Король дал свое согласие и повелел ему отправиться исполнять обязанности губернатора Блейе, откуда тот вернулся ко двору лишь после смерти Ришелье.

Отношения между королем и Сен-Симоном отнюдь не были безоблачными. Молодой человек не гнушался водить шашни со «шлюхами». Именно это слово король употреблял в письме к Ришелье от 25 июля 1634 года. Похоже, вследствие того, что король возвел молодого человека в герцогское и пэрское достоинство, тот стал обращаться со своим благодетелем с пренебрежением и высокомерием, точно так же, как поступал до него Баррадá и после него Сен-Мар. В письме Ришелье от 3 июня 1635 года Людовик пишет, что не может более переносить Сен-Симона, который «постоянно подкалывает» его, и намерен отправить наглеца для науки в армию, дабы тот вымещал свою смену настроения на врагах. В то время военные действия шли в Испанских Нидерландах. По прибытии туда Сен-Симон весьма оскандалился, ибо потребовал себе часть добычи, захваченной у испанцев в результате битвы при Авене 20 мая 1635 года, в которой не участвовал. Это возмутило как короля, так и Ришелье. Чем больше король осыпал своих фаворитов званиями и деньгами, тем меньше проявляли они признательность и уважение по отношению к нему. Этим юнцам, ослепленным своим возвышением, требовалось испытать унижение немилости, чтобы отрезвиться. В первом письме, которое Сен-Симон прислал из Блейе кардиналу Ришелье, он обещал исправиться и забыть все свои обиды и досаду.