Увядшая роза

Ганноверцы на английском троне

В предыдущей книге с утомительными, но, к сожалению, необходимыми подробностями было рассказано о том, каким образом на троне Великобритании воцарилась немецкая Ганноверская династия. После смерти в 1727 году короля Георга I, разведенного мужа принцессы Софии-Доротеи Цельской, на престол под именем Георга II взошел его сын Георг-Август Ганноверский. Подобно своему отцу он не любил ни Великобританию, ни британцев и точно так же старался, при всяком удобном случае и без оного, как можно больше времени проводить в родном Ганновере, тем более что у него сложились отвратительные взаимоотношения с родным папашей. Тем, что обоим из чистого приличия с трудом удавалось поддерживать хоть какие-то родственные связи, они целиком и полностью были обязаны жене Георга-Августа, урожденной немецкой принцессе Каролине Бранденбург-Ансбахской. Недаром свекор со смесью неприязни и восхищения называл ее не иначе как «бой-баба» и «чертова принцесса». После того, как на голову Георга-Августа возложили корону Великобритании, эта дама, собственно говоря, и управляла королевством совместно с премьер-министром Робертом Уолполом. Невзирая на свою кажущуюся флегматичность, король был чрезвычайно вспыльчив и не терпел никаких возражений. Однако же Каролина умела обставить все так, как будто требуемая политическая резолюция исходит именно от Георга II, хотя, на самом деле, все решения принимались, по чьему-то остроумному высказыванию, «через него, но не им». По мнению историка и философа Т. Карлейля, «редко глупому мужу доставалась более разумная жена».

Родившийся в 1707 году в Ганновере сын Георга II, Фридрих-Людвиг, оказался по какой-то причине нелюбимым ребенком в семье (предпочтение всегда и явственно отдавалось Вильгельму, герцогу Камберлендскому). Он долго оставался в Ганновере под опекой своего дяди, курфюрста Эрнеста-Августа II, и прибыл в Великобританию лишь год спустя после восшествия родителей на престол, а именно в 1728 году. По приезде в Великобританию ему, согласно традиции, был присвоен титул наследника короны, принца Уэльского. Между родителями и сыном тотчас же разверзлась пропасть, каковая с годами становилась только шире. Королева Каролина, в руках которой, собственно говоря, находились бразды правления, была сторонницей вигов, сынок же проявлял благосклонность к тори и, таким образом, переметнулся в лагерь оппозиции по отношению к своим царствующим родителям.

Фридрих-Людвиг очень долго пребывал в состоянии помолвки с прусской принцессой Вильгельминой, своей близкой родственницей. В конце концов, помолвка была расторгнута, ибо замыслившие этот чисто политический брак родители молодых людей, как выяснилось, преследовали совершенно противоположные цели. Открывшейся блестящей возможностью породниться с королевской семьей решила воспользоваться старая интриганка, умудренная опытом длительного пребывания при дворе, бывшая фаворитка королевы Анны, вдовствующая герцогиня Сара Мальборо. Она замыслила провернуть невиданную операцию: выдать за наследника престола, принца Уэльского, свою любимую внучку, прелестную леди Диану Спенсер. Герцогиня обладала несметными богатствами, ибо, помимо бесконечных денежных подпитываний от королевы Анны, в карман ее покойного супруга перешло немало денег из тех сумм, которые казна королевства отпускала полководцу на оплату немецких наемников во время войны за Испанское наследство. В ту пору население Великобритании немногим превышало пять миллионов человек (во Франции оно составляло около двадцати), и набрать рекрутов для ведения военных действий в Европе представлялось делом нелегким. Герцогиня сулила дать за невестой сказочное приданое в 100 000 фунтов (примерно 7 миллионов евро по курсу сегодняшнего дня), и для погрязшего в долгах принца Уэльского, учитывая скупость его отца, это стало бы решением всех проблем. Однако про эту затею прознал премьер-министр лорд Роберт Уолпол и поломал всю стратагему старой пройдохи.

В результате Фридрих-Людвиг, как следует погуляв в молодости и увеличив население Лондона на пару-тройку побочных детей, женился довольно поздно на выбранной для него родителями семнадцатилетней немецкой принцессе Августе Заксен-Гота-Альтенбургской (1719– 1772). Августа была пятнадцатым ребенком в семье герцога Фридриха II Заксен-Гота-Альтенбургского (всего детей было 18). Нельзя сказать, чтобы она отличалась красотой, но была прелестна своей девичьей свежестью, доброжелательна и добродушна, обладала хорошими манерами. В 1735 году она гостила с матерью в Ганновере, когда туда приехал из Лондона отдохнуть от своих обременительных королевских обязанностей Георг II и сговорился с герцогиней о заключении брака между их детьми. В семейной жизни Августа проявляла полную преданность своему супругу, хотя быстро узнала, что на самом деле принц Уэльский был далек от образа того идеального мужа, которого наивная девушка ожидала обрести в его лице: этот игрок и распутник бездумно продолжал набирать все новые и новые долги. Правда, надев на себя цепи Гименея, принц несколько утихомирился.

Поскольку вокруг молодой пары быстро сплотились оппозиционные силы, рознь между молодоженами и родителями лишь усилилась. Она достигла своего апогея, когда принцессе Августе пришла пора рожать первенца. По традиции это событие должно было совершаться в королевской резиденции Хэмптон-корт, в присутствии деда и бабки новорожденных, ибо в Великобритании еще жива была память о прискорбном инциденте, когда короля Иакова II и его жену Марию-Беатрису обвинили в подмене младенца, будущего претендента на престол, Джеймса Фрэнсиса Эдуарда Стюарта. Это обвинение монаршей чете оказалось невозможно опровергнуть, невзирая на то, что при родах присутствовало множество представителей английской знати. Как известно, Иаков II едва унес ноги из страны, его жену с пятимесячным сыном с трудом вывез во Францию посланный на ее спасение королем Людовиком ХIV граф де Лозен. В королевстве же совершилась так называемая «Славная революция», окончательно закрепившая в стране положение протестантской – англиканской – веры на уровне государственной религии. Когда у жены ночью начались роды, упрямый Фридрих-Людвиг вывез ее из королевской резиденции в Сент-Джеймсский дворец, куда Георг II и его супруга прибыли лишь много позже. Естественно, там никто не ожидал роженицу, вместо простыней ее уложили на накрахмаленную скатерть, и прикрыли второй такой же; во всем дворце нашлось всего с полдюжины свечей, и немногочисленная челядь бестолково металась в кромешной тьме. Только тот факт, что принцесса Августа родила девочку, «жалкую и неприглядную что твой мышонок», лишил царственных родителей и негодующую общественность повода обвинить молодую пару в подмене младенца. Тем не менее им было запрещено проживание в королевских дворцах, и они переехали в частный дом на Лестер-сквер. Впоследствии семья осела на жительство в Кью, на территории бывшего королевского охотничьего домика, где впоследствии самой Августой были значительно расширены знаменитые ныне ботанические сады Кью.

Раздоры в королевской семье все больше и больше способствовали росту ее непопулярности. Каролина Ганноверская еще пользовалась некоторым сочувствием, как «добрая королева», мать девятерых детей и жена гулящего мужа, постоянно изменявшего ей с любовницами, одна из которых, графиня Саффолк, исполняла обязанности камер-фрау его супруги. Когда в 1737 году Каролина в муках умирала от злокачественной опухоли, она выразила пожелание, чтобы овдовевший супруг вступил во второй брак, на что Георг II весьма бестактно заявил:

– К чему, у меня же есть мои любовницы.

Народ, недовольный тем, что король 12 летних сезонов провел в родном Ганновере и в открытую развлекался с фаворитками, ворчал:

– Если королю угодно содержать шлюху, почему бы ему не завести себе английскую и не остаться дома? Их тут полно и стоят дешевле. – Новую династию открыто проклинали, а членов королевской семьи и вовсе крайне непочтительно прозвали «ганноверскими крысами».

Фридрих-Людвиг, в отличие от своих предков, прилагал большие усилия к тому, чтобы стать англичанином. В его семье разговаривали исключительно по-английски, он увлекался такими чисто национальными видами спорта, как крикет и теннис, и заработал репутацию мецената искусств. Фридрих-Людвиг прекрасно играл на скрипке и виолончели, а также увлекался жанром оперы. Оппозиционность принца Уэльского родителям в полной мере проявилась и здесь: он, вместе с группой приверженцев, создал свой оперный театр, так называемый «Театр знати», в противовес «Королевской академии музыки», которой покровительствовала монаршья чета и где царил композитор Гендель. Для управления новым театром был приглашен известный итальянский композитор, капельмейстер и вокальный педагог Никколо Порпора, идейный противник Генделя. Конкуренция обоих мэтров принимала порой гротескные формы: если на королевской сцене ставили оперу Генделя «Ариадна на Крите», Порпора в ответ запускал премьеру своего творения «Ариадна на Наксосе». Не в последнюю очередь вследствие полной неспособности принца к ведению финансовых дел оппозиционный театр быстро обанкротился, несмотря на выступления великолепных итальянских певцов, включая прославленного кастрата Фаринелли.

По слухам, именно последствия увлечения спортом и стали причиной преждевременной смерти Фридриха-Людвига в марте 1751 года. По одной версии, он заболел воспалением легких, слишком разгорячившись после партии в теннис. По другой, принц Уэльский скончался от абсцесса, образовавшегося в том месте, куда его ударил мяч от крикета. Во всяком случае, он безвременно ушел в мир иной, оставив безутешную вдову и девять человек детей. В конце 1751 года опочила младшая сестра Фридриха-Людвига, Луиза (1724–1751), супруга короля Дании и Норвегии Фредерика V. Георг II по этому поводу изрек:

– Сей год был роковым для моей семьи… Я потерял старшего сына – но я рад сему… Теперь ушла Луиза… Я знаю, что не любил своих детей, когда они были маленькими… но теперь я люблю их, как и большинство отцов.

Король назначил наследником престола своего внука Георга, будущего Георга III, а Августе присвоил редкостный титул вдовствующей принцессы Уэльской. Внук стал первым королем из Ганноверской династии, родившимся в Великобритании.

А еще через два месяца после смерти принца Уэльского появился на свет его последний ребенок, дочь, которую нарекли Каролиной-Матильдой. Восприемниками от купели стали ее брат Георг, тетка Каролина и старшая сестра младенца, принцесса Августа. Каролина-Матильда и ее сестры воспитывались вдали от королевского двора со всей его тщетой и интригами и были мало знакомы с реалиями повседневной жизни. Вдовствующая принцесса Августа понимала, что пребывание при дворе, где ее свекор открыто распутничал с любовницами, не научит детей ничему хорошему. Первый портрет Каролины-Матильды изображает ее в виде младенца на коленях матери на огромной картине, представляющей всю семью покойного принца Уэльского. Уже пребывавший в ту пору на небесах отец присутствует там в виде большого портрета в полный рост, висящего на стене зала, в котором расположились позировать художнику его супруга и потомство. Большую часть времени мать с детьми проживала в особняке на Лестер-сквер, а летом переезжала с ними в резиденцию в Кью. К сожалению, все здания, где прошли детство и юность принцессы Каролины-Матильды в Великобритании, давным-давно снесены, и мы не можем даже примерно представить себе, в какой обстановке она росла.

Еще при их отце было заведено, что каждому члену семьи выделялся в саду небольшой участок, который надлежало возделывать. У старшего сына это развило такую любовь к сельскому хозяйству, что после восшествия на трон его прозвали «Георгом-фермером». Каролина-Матильда также полюбила пребывание на природе и в особенности лошадей и верховую езду. Ей казалось, что мир играет совершенно другими красками, когда на него смотришь между ушами лошади. Она научилась у старых конюхов всем тонкостям обхождения с этими чудесными умными созданиями, безбоязненно выезжала на норовистых скакунах и числилась среди чуть ли не лучших наездниц Англии. Образование принцесса получила довольно поверхностное, но рано проявила способности к изучению языков, достоинство, немаловажное для особы королевских кровей. Как уже было сказано выше, в семье принципиально разговаривали только по-английски, но не забывали и родного немецкого, тем более что вероятность замужества дочерей с кем-то из немецких суверенов была весьма высокой. Например, старшая сестра Каролины-Матильды, принцесса Августа, сочеталась браком с герцогом Брунсвик-Вольфенбюттельским. Естественно, никак нельзя было пренебречь французским языком, на котором разговаривали при всех дворах Европы. Отец Каролины-Матильды, как и многие в высшем свете Великобритании, страстно увлекался оперой, тексты которой в ту пору писались исключительно на итальянском языке, независимо от того, какой национальности был композитор и в какой стране проживал, – для заработка приходилось иногда уезжать очень далеко от родных мест. Ну как можно было слушать эти сладостные песнопения, не понимая, о чем идет речь? Каролину-Матильду стали обучать и итальянскому. Вдобавок она, подобно отцу, была музыкально одарена и обладала красивым голосом.

Время девочки было полностью загружено всяческого рода занятиями, что не избавляло ее от ненавистной ежедневной повинности часами просиживать за пяльцами.

– Маменька, я нынче устала, – пыталась разжалобить строгую принцессу дочь.

– Ничто так не развивает терпеливость и вкус, как вышивание, – неизменно нравоучительно изрекала Августа. – Сие, равным образом, укрепляет осанку.

Действительно, долгие часы распутывания ниток и вышивания гладью роз, пионов и цветков шиповника развили в Каролине-Матильде терпение, столь необходимое для особы королевских кровей.