8
– Здравствуйте! – поздоровалась Хельга, когда доктор Новотный вошел в палату.
Была вторая половина дня, и в коридоре больницы, как обычно, царили шум и суета. Прикрыв за собой дверь, доктор кивнул в знак приветствия и открыл коричневую папку с историей болезни Хельги.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, остановившись напротив.
Хельга одернула бесформенную больничную рубашку. Последние дни боль в груди беспокоила ее не больше обычного, никаких изменений. Мельком взглянув на маму, сидевшую в углу палаты, Хельга бодро ответила:
– Хорошо.
Изучив несколько страниц с последними данными обследований Хельги, доктор обратился к ее матери:
– Вы не могли бы ненадолго оставить нас наедине?
– Это обязательно? – нервно переминая пальцы, поинтересовалась та.
– Нет, но желательно. Я хочу задать Хельге несколько вопросов о ее физическом и эмоциональном состоянии. Она должна быть максимально искренней, а как показывает практика, дети редко говорят правду в присутствии родителей.
Мама неохотно поднялась. На нее больно было смотреть. С тех пор как Хельга оказалась в больнице, мама похудела, осунулась и словно постарела лет на десять.
– Останься, – сказала Хельга.
– Уверена? – уточнила мама.
– Да.
Учитывая мамин характер, каждое слово, сказанное Хельгой, потом могло быть использовано против нее. В последнее время их отношения не ладились: мама никак не могла смириться с происходящим и с собственной беспомощностью. Но Хельга не хотела ее выгонять.
– Тогда начнем. – Доктор достал из нагрудного кармана ручку. – Опиши свои болевые ощущения в течение последней недели по шкале от одного до десяти.
– Два. Иногда три.
Отметив что-то в записях, он продолжил:
– Случалось ли тебе пропускать прием лекарств?
– Нет, ни разу.
– Как часто ты выходишь из дома на прогулку?
Хельга задумалась: можно ли считать дорогу в «Pronto!» и назад прогулкой?
– Почти каждый день, – ответила она.
– Прекрасно. – Господин Новотный кивнул. – Бывают ли у тебя угнетающие мысли, чувство безысходности?
– Вам обязательно это спрашивать? – возмутилась мама.
– Это стандартная форма диагностики пациентов, столкнувшиеся с неизлечимым заболеванием. – Он оторвался от заметок, а затем обратился уже к Хельге: – Бывают?
– Вы имеете в виду, задумываюсь ли я о том, чтобы покончить с собой?
– И это тоже…
– Нет, никогда.
Доктор сделал очередную запись и задал следующий вопрос:
– Ты чувствуешь себя одинокой?
– Нет.
– Ты чувствуешь себя комфортно в кругу семьи?
Вопрос застал Хельгу врасплох. С одной стороны, можно ли чувствовать себя комфортно, когда родные страдают из-за тебя? А с другой… они очень стараются помочь ей достойно пройти все испытания. И в первую очередь всегда думают о Хельге, а потом о себе.
– Абсолютно. – Хельга краем глаза заметила, как мама выдохнула с облегчением.
– Рад это слышать. – Доктор Новотный закрыл папку. – Данные твоего кардиомонитора позволяют сделать хорошие прогнозы, Хельга. С прекращением тренировок и началом медикаментозной поддержки твоя болезнь прогрессирует намного медленнее. Если ты будешь регулярно принимать лекарства и еженедельно проходить обследования, можешь и дальше оставаться дома.
– Это лучшее, что я могла сегодня услышать. – Хельга улыбнулась и потянулась к своим вещам, которые лежали на стуле возле кровати. – А можно вопрос?
– Конечно.
– Несколько дней назад началась учеба. Можно ли мне вернуться в гимназию? Я пока не решила, просто хочу знать, могу ли это сделать, если вдруг… Ну вы понимаете…
Доктор задумчиво пригладил и без того аккуратно уложенные волосы.
– Я бы не советовал этого делать. Стресс, связанный с возвращением в коллектив, недосыпание, четкий режим дня и эмоциональная встряска тебе противопоказаны. Это может повлиять на состояние твоего здоровья, ухудшить его. Если ты чувствуешь, что нуждаешься в дополнительном общении, в больнице дважды в неделю собираются группы поддержки. Я могу уведомить кураторов о твоем визите.
– О, это прекрасная идея! – одобрительно закивала мама. – Почему мы раньше об этом не подумали?
Хельга помрачнела и, схватив свои вещи, слезла с кровати.
– Потому что это ужасно, – отрезала она и скрылась за ширмой для переодевания.
* * *
Мама молчала. Несмотря на то что ее явно распирало от желания «улучшить» Хельге жизнь, она из последних сил сдерживалась. Это угадывалось по косым взглядам, плотно сжатым губам и возмущенному сопению. Притормозив на перекрестке, мама забарабанила пальцами по рулю.
– Не понимаю, почему ты не хочешь хоть раз пойти на эту встречу? – наконец не выдержала она. Пятнадцать минут. Ровно столько прошло с момента, как они покинули больницу. – Как ты можешь быть уверенной, что тебе не понравится, если ни разу там не была?
Хельга не ответила. Отвернувшись, она смотрела в окно. Октябрь принес в Прагу дожди; глухую монотонную дробь ливня о крышу автомобиля перекрывал голос диктора, который вещал о последних событиях в мире. Прижавшись лбом к стеклу, Хельга наблюдала, как струйки воды бегут вниз, оставляя длинные следы.
Светофор вспыхнул зеленым, и машина двинулась вниз по улице. После больницы Хельга должна была приехать в ресторан. С началом учебного года Матиас, Ян, Томаш и Оливер могли работать только со второй половины дня, так что дел на кухне было невпроворот. К счастью, Лукаш заблаговременно приготовился и нанял несколько стажеров. Новенькие корпели на кухне с девяти утра и до четырех дня под наблюдением маэстро Виолетты Чапековой, пока ее основные помощники учились.
– Это прекрасная возможность познакомиться с такими же пациентами, как ты, – не унималась мама. – Уверена, ты сможешь многому у них научиться. Надо поговорить с отцом, он должен поддержать эту идею…
– А мое мнение уже не имеет значения? – сухо спросила Хельга. – Я, кажется, довольно четко объяснила, что не пойду туда… и хватит уже об этом!
– Почему ты упрямишься? – Мама нахмурилась. – Почему все время споришь?
– Потому что ты меня не слышишь. Слушаешь, но не слышишь, – огрызнулась Хельга. – Я только спросила о возможности вернуться в гимназию, а меня уже отправляют в группу поддержки. Ты действительно веришь, что это мне поможет?
– Да! Я верю, что, познакомившись с этими людьми, ты наконец поймешь: в проявлении слабости нет ничего плохого.
– Что?
– Хельга, ты все делаешь наоборот. Ты улыбаешься, когда тебе плохо. Обманываешь, утверждая, что все хорошо. Ты никому и слова не сказала о боли в груди, а просто продолжала ходить на тренировки! – Мама так резко затормозила возле «Pronto!», что не будь Хельга пристегнута ремнем безопасности, непременно бы врезалась головой в лобовое стекло. – Это безответственно! Как я могу доверять тебе?
– Мама…
– Почему ты не пришла ко мне, когда все только началось? Почему, Хельга? Ты подумала о том, что, сообщи ты о своем самочувствии раньше, мы могли бы избежать всего этого? Но нет, ты продолжаешь думать только о себе… Ты не представляешь, как сложно заботиться о том, кто в этом не нуждается!
Наконец мама выговорилась и испуганно замолчала. Закрыв ладонью рот, она с ужасом взглянула на Хельгу. Поспешно освобождаясь от впившегося в грудь ремня, та сдавленно прошептала:
– Я не виновата в том, что произошло.
Мамин голос задрожал:
– Доченька, мне так жаль. Я не должна была… Прости.
– Впервые я почувствовала боль за три дня до того, как потеряла сознание. Не думаю, что, скажи я раньше, это бы что-то изменило.
– Но…
– Группа поддержки, о которой говорил доктор Новотный, нужна не мне, мама, а тебе. Пора бы уже это понять.
С этими словами Хельга открыла дверцу машины и выскочила под проливной дождь.
* * *
– Все здесь? – стоя посреди кухни, Лукаш оглядел работников. – Хм-м… Оливера еще нет. У него осталось три минуты. Все видели изменения в меню на следующую неделю?
Кто-то из новеньких робко отозвался, что не знает, о чем речь. Недовольно ворча что-то себе под нос, Лукаш ушел в кабинет – принести новое меню. Отвлекшись от мрачных мыслей о ссоре с мамой, Хельга заметила, что Матиас тоже не в духе. Волком посмотрев на Яна, он молча водрузил заказы на поднос и вышел из кухни.
– Что происходит? – шепотом спросила Хельга у Томаша, нарезавшего руколу для салата.
– Понятия не имею. Они такие целый день. Я думал, ты что-то знаешь…
– Увы. – Она достала из холодильника рикотту. – Матиас практически не разговаривает со мной со дня, когда я заикнулась о тренировках. Не стоило давить на него, но я хотела как лучше: паркур – вся его жизнь.
Томаш кивнул.
– Понимаю. Я тоже предлагал возобновить тренировки, но Матиас и слушать ничего не хочет… Но мне кажется, сейчас здесь что-то другое, между Яном и Матиасом, дело не в паркуре. Я пытался расспросить Яна, но он молчит.
– Странно все это. – Хельга покосилась на Яна. Он сосредоточенно готовил пиццу за дальним столом и, кажется, не обращал никакого внимания на привычную суматоху.
Дверь распахнулась, и на кухню влетел Оливер.
– Опаздываешь, – бросила Виолетта, отвлекшись от обжаривания креветок.
– Что? Да у меня целых… – он закатил рукав и взглянул на часы, – пятнадцать секунд! Этого времени хватит, чтобы вернуться домой и выгулять моего енота.
– У тебя нет енота, – напомнила Хельга.
– Но мог бы быть.
Она покачала головой, взяла миксер и вернулась к работе.
– Бэмби, а поздороваться? – Оливер оперся на столешницу.
Хельга исподлобья взглянула на него и, прищурившись, сказала:
– Перестань меня так называть.
– Но ты же… Бэмби! У тебя большие голубые глаза, невинный вид, а еще ты кажешься очень наивной.
– Если ты сейчас же не замолчишь, я засуну тебе этот миксер прямо в…
– Ладно-ладно. – Он поднял руки в примирительном жесте, а когда Хельга слегка расслабилась, прошептал: – Маленький злой олень.
– Оливер! – Она переключила скорость, и миксер угрожающе зарычал.
– У меня отличная новость, – не унимался Оливер, оставив угрозу без внимания. – Но сначала я все-таки поздороваюсь… – Он наклонился и нежно поцеловал Хельгу.
Рядом раздался оглушительный грохот. Испуганно отпрянув от Оливера, Хельга увидела живописное зрелище: окутанная плотной завесой из муки Виолетта сидела на полу и громко сетовала на распростершихся рядом новичков Энкеля и Матуша. Дополняли картину полупустой пакет из-под муки и десяток разбитых яиц, эстетично растекшихся по полу.
– Святые угодники! – Виолетта громко чихнула. – Нельзя подкрадываться ко мне со спины!
– Простите. Мы принесли из подсобки продукты, как вы и просили, – простонал Энкель. – Я позвал вас, но вы не слышали…
– Конечно, не слышала, я же была занята! – Виолетта ткнула пальцем в сторону ошарашенных Оливера и Хельги, а потом добавила, обращаясь уже к ним: – Это то, о чем я думаю? Это то, чего я так долго ждала?
– Не знаю, чего ты там ждала, но зачем поднимать такой шум? – проворчал Лукаш. Он вернулся на кухню и теперь торопился помочь сестре подняться. – Так. Все быстро вернулись к работе. У нас полный зал посетителей! Шевелитесь!
– Мальчик, ты в порядке? – встревожено спросила Виолетта у Энкеля, чья кислая мина явно свидетельствовала об обратном.
– Кажется, да. А хотя нет… – Он осторожно поднялся, опираясь на руку Матуша. – Нога болит. Подвернул, наверное…
– Только этого не хватало. Виолетта, советую быть повнимательнее! Не так-то легко найти новых помощников во время учебного года, – вздохнул Лукаш и увел ребят в свой кабинет.
Хельга отвернулась, пряча улыбку. После их с Оливером первого поцелуя многое изменилось: собственные чувства больше не пугали ее, наоборот, она ими наслаждалась.
Вернувшись к работе, Хельга тайком поглядывала на Оливера, который тоже поспешил заняться делом. Ей нравилось наблюдать, как он готовит. В такие моменты Оливер казался ей по-особенному прекрасным: каждое движение было точным и грациозным; он помнил мельчайшие детали рецептов, и его блюда всегда получались незабываемыми.
Хельга все размышляла о том, почему самые прекрасные в мире люди не догадываются, насколько они прекрасны. Так странно: они появляются в твоей жизни в нужный момент… И остаются. Без лишних слов, тихо и очевидно, словно так и должно быть. Они не видят света, который излучают. Не чувствуют тепла, которым окутывают мир. Отдавая все, они не просят ничего, не догадываются, насколько они уникальны, ведь у них такие красивые души. Они становятся твоим продолжением, твоим выбором, хотя сами выбрали тебя. Они не представляют, как много значат. Увы, самые прекрасные в мире люди не догадываются, насколько они прекрасны.
После происшествия с Виолеттой они почти не разговаривали, сосредоточившись на заказах. Впрочем, за работой время, как всегда, пролетело незаметно, и Хельга опомниться не успела, как уже начал подкрадываться вечер. До закрытия ресторана оставалось добрых три часа, но Лукаш велел тем, кому завтра на учебу, собираться домой.
– Так о какой новости ты хотел рассказать? – поинтересовалась Хельга, протирая стол.
– Спасибо, что напомнила! – Оливер достал из рюкзака папку и извлек из нее какой-то документ. – Угадай, что это?
– Не представляю.
– Это разрешения на индивидуальное домашнее обучение! – Его лицо озарила широкая улыбка. – Бэмби, ты понимаешь, что это означает? Мне больше не нужно ежедневно торчать на уроках, и я смогу все время проводить с тобой! Конечно, мне придется сдавать контрольные работы и тесты, но с этим не должно возникнуть проблем.
– Что? – удивилась Хельга. – Но как тебе это удалось?
Оливер неодобрительно щелкнул языком.
– Кажется, ты меня недооцениваешь.
– Я серьезно.
– Я тоже. – Он подошел к Хельге и обнял ее за плечи. – Чуточку сообразительности, шарма и юмора – и спустя двадцать минут я получил разрешение.
Бросив фартук в корзину для стирки, Хельга сказала:
– Родители тебя убьют.
– А вот и нет. Это идея моей мамы… – Он собирался сказать что-то еще, но на кухне появился Лукаш. Подойдя к морозильной камере, он засунул туда пакет с мороженым и, захлопнув дверцу, нарочито злобно взглянул на ребят.
– Что? Вы еще здесь?
– Мы как раз собирались уходить. – Хельга вытерла руки и, проскользнув мимо Оливера, направилась в комнату для персонала, чтобы переодеться.
После дождя на улице было прохладно. Хельга зябко обхватила себя руками и прижалась к Оливеру, надеясь немного согреться. Он обнял ее и поцеловал в макушку. Хельга выполняла в ресторане куда меньший объем работы, но уставала так, словно работала за весь персонал.
Отойдя от «Pronto!», Хельга и Оливер остановились, и он озадаченно завертел головой, словно никак не мог решить, в какую сторону идти.
– Что-то не так? – поинтересовалась Хельга.
– Помнишь третий пункт из «Книги приключений»?
Хельга помнила. Как раз вчера она пересматривала список, перед тем как вклеить в блокнот фотографии «Лолы» и «Тео», сделанные в чудном ресторанчике.
– Ты о «Послании в бутылке»?
– Да. – Оливер наконец определился с направлением и потянул Хельгу за собой. – Правда, я решил его подкорректировать, сделать более оригинальным. Это будет послание в книге. Пойдем, я все покажу.
Пройдя несколько улиц, они свернули в небольшой дворик, окруженный с трех сторон домами. В углу, под раскидистым деревом, притаилась старенькая телефонная будка, внутри которой кто-то устроил мини-библиотеку. Перекошенная вывеска на двери гласила: «Бесплатные книги». Хельга и не догадывалась о существование этого укромного места, и ей стало очень интересно, как и когда его нашел Оливер. Он потянул за расшатанную ручку и открыл дверь будки.
– Доверься мне…
– А у меня есть выбор?
– Не очень, – рассмеялся Оливер. – Закрой глаза.
Хельга зажмурилась. Оливер встал позади нее и осторожно подтолкнул к самодельным полкам с книгами.
– А теперь выбери любую из них, – шепотом велел он.
Хельга несколько мгновений колебалась, а потом протянула руку и коснулась корешков книг, уложенных плотными рядами. Шершавые и неровные, они щекотали ей пальцы. Нащупав очень старую книгу, Хельга вытащила ее и открыла глаза. На потрепанной обложке красовалась полустертая надпись: «Джейн Остин. Гордость и предубеждение».
– Десять из десяти, – одобрительно сжал ее плечо Оливер. – Знаешь, что это?
– Мировая классика?
– Великая история о маленьких людях. Мы тоже маленькие люди, Бэмби, но наша история – больше, чем мы… Понимаешь?
– Думаю, да.
Оливер отпустил Хельгу. Достав из рюкзака блокнот и ручку, он протянул их ей со словами:
– Ты не знаешь, когда и кому эта книга попадет в руки. Возможно, это случится завтра, а может, через много лет, когда о нас с тобой не останется и памяти. Какое послание ты хочешь оставить между страниц?
Раскрыв блокнот, Хельга задумалась. Что можно сказать незнакомцу, который когда-нибудь, неожиданно для себя, обнаружит в книге таинственную записку? Есть ли у нее что-то важное, что она поняла сама и чем готова поделиться с незнакомым человеком? Хельга отошла немного в сторону, прислонилась спиной к телефонной будке и написала:
«Жизнь состоит из вопросов, на которые нет ответов. Мы пытаемся их найти, но порой невозможно узнать, почему все происходит именно так, а не иначе. Почему мы такие, какие есть? Где мы будем потом? Что нас ждет? Невозможно. Никогда. Жизнь – удивительное путешествие, а путешествия всегда непредсказуемы. Поэтому просто дыши. Впереди так много увлекательного! Просто живи. И будь счастлив».
Вырвав листок, она сложила его пополам и засунула между страниц.
– А ты быстро, – улыбнулся Оливер, когда Хельга протянула ему блокнот. – Мне понадобится минутка, я еще не придумал.
Поставив книгу на место, Хельга краем глаза заметила, что он выбрал «Ночь нежна» Фицджеральда. Прислонившись плечом к дверце, Оливер принялся что-то быстро писать. Время от времени он отвлекался, бросал на Хельгу взгляд и возвращался к посланию с особым рвением.
– Ты что, роман там сочиняешь? – не выдержала она.
– Новакова, ты ведешь нечестную игру! – рассмеялся он, когда Хельга бесшумно подошла к нему со спины и, встав на цыпочки, попыталась разобрать размашистый почерк. – Не подглядывай!
– Да не вертись ты, я ничего не могу прочитать…
– Вот и замечательно. – Он ловко увернулся от Хельги, дописал несколько слов, вырвал листок и вложил в книгу. – А теперь отвернись. Я не хочу, чтоб ты видела, куда я ее положу.
– Это кто еще ведет нечестную игру? – возмутилась Хельга. – Ты же видел, куда я поставила свою книгу!
– Да, но в отличие от тебя, я не прыгал вокруг и не подсматривал. Так что… – Он покрутил указательным пальцем в воздухе, веля ей отвернуться.
Фыркнув и пробормотав: «Подумаешь, очень нужно!», Хельга все же повернулась. Позади послышался шорох переставляемых книг, и уже через несколько мгновений довольный Оливер поравнялся с ней.
– Ну что, Бэмби, пошли?
– Есть хоть малейший шанс узнать, о чем твое послание?
– Нет.
– А если я тайком вернусь сюда и отыщу книгу?
Оливер хмыкнул.
– Именно поэтому я перепрятал послание в другую. Но если возьмешь «Ночь нежна», нисколько не пожалеешь: замечательная история.
– Какое коварство! – притворно ужаснулась Хельга. – Я плохо на тебя влияю.
– Я даже возражать не стану.
Оказавшись на одной из центральных улиц, они двинулись в сторону дома Хельги.
Оливер увлеченно рассказывал о своем дне в гимназии. Каролина Длабач была крайне разочарована, узнав, что Оливер встречается с Хельгой, и никак не могла успокоиться. По ее скромному мнению, Хельга совершенно ему не подходит, что Оливер, несомненно, скоро и сам поймет. Иное дело – Каролина. Самая популярная девушка в гимназии, староста и отличница. Оливер умел пересказать даже самую нелепую историю так, чтобы заставить Хельгу смеяться. Новость о терзаниях Каролины не была исключением. Увы, Хельга так вымоталась за день, что была в состоянии только вяло улыбаться.
– Как ты, Бэмби? – встревожился Оливер. – Выглядишь не очень хорошо.
– Немного устала и замерзла, – призналась Хельга, потирая глаза. – Мне нужно отдохнуть.
Оливер подхватил ее на руки и свернул на соседнюю улицу.
– Эй! Что ты де… Оливер, куда ты меня несешь?!
– Домой.
– Мой дом в другой стороне!
– Спасибо, Новакова, я в курсе. Я несу тебя к себе домой, – отозвался Оливер, покрепче обхватив ее. – Ко мне ближе. Отдохнешь, а потом я провожу тебя.
Несмотря на все протесты, угрозы и просьбы Хельги отпустить ее, он был неумолим. Когда они оказались у Карлова моста, ей все же удалось высвободиться, но скорее всего Оливер отпустил ее только потому, что до его дома оставалось совсем недалеко.
– Ты сумасшедший, – заключила она, одергивая куртку.
– И тебе это нравится, – парировал он. – Пойдем, приготовлю тебе вкусный горячий шоколад. Пока я тебя нес, даже не запыхался. Хотя еще полтора месяца назад мне бы пришлось дважды подумать, прежде чем тащить тебя куда-то на руках.
– Ты поосторожнее на поворотах! – Хельга шутя ткнула его в бок.
Впрочем, доля правды в его словах была. Придерживаясь диеты, предписанной доктором, она заметно похудела; прекращение тренировок тоже не прошло бесследно: мышечная масса начала убывать.
До дома Оливера оставалось всего ничего, когда на мосту появилась Лидия. Вытирая покрасневшие глаза, она бежала в сторону Хельги и Оливера. На щеках чернели следы размазанной туши, лицо побледнело, а волосы растрепались. Всхлипнув, Лидия выдавила: «Простите» и, пролетев мимо, исчезла в толпе туристов.
– Это еще что такое? – Оливер проводил Лидию взглядом.
– Не знаю. Есть соображения?
– Никаких.
Хельга хотела догнать Лидию, расспросить, что случилось, и попытаться ей помочь, но знакомый голос, прозвучавший где-то поблизости, резанул по ушам. Она пошла вперед, лавируя между прохожими. На другом конце моста стояли Матиас и Ян: они орали друг на друга, толкались и размахивали руками. Выругавшись сквозь зубы, Ян замахнулся и врезал Матиасу по лицу. Хельга вскрикнула и сорвалась с места. Распихивая группу озадаченных туристов, она слышала, что Оливер зовет ее, но не останавливалась.
– Я же просил тебя не соваться в это! – прошипел Ян.
– Да на кой черт она мне нужна! – Матиас вытер кровь с разбитой губы и бросился на него.
Когда Хельга добралась до парней, они уже сцепились и вовсю лупили друг друга.
– Прекратите! – закричала она, пытаясь оттянуть брата. – Хватит!
– Отойди, – велел Оливер, появившийся следом. Обхватив Яна, он без особых усилий оттащил его в сторону.
– Какого черта, Матиас?! – выпалила Хельга, встав перед ним. – Что происходит?
– Не твое дело, – прорычал тот.
– Ну уж нет. Что за цирк вы здесь устроили?
– Хельга, уйди! – Матиас впился в сестру злым взглядом. – Исчезни…
– Хватит! – отрезала она. – Возьми себя в руки.
– Или что?
– Матиас…
– Занимайся своими делами, Хельга. У тебя времени осталось не так уж и много, не трать его на бессмысленные разговоры, – зло сказал он.
Эти слова сильно задели Хельгу, но она не подала виду. Плотно сжав губы, она уставилась на брата, дожидаясь, когда он выпустит пар.
– Либо ты сейчас заткнешься, либо я помогу Яну выбить из тебя все дерьмо, – холодно вмешался Оливер.
Сплюнув себе под ноги, Матиас криво улыбнулся.
– Да катитесь вы ко всем чертям, – сказал он и, развернувшись, зашагал прочь.
– Отпусти меня. – Ян тяжело дышал. – Я не собираюсь догонять этого козла.
Оливер отступил.
– Ничего не хочешь объяснить? – спросил он.
– Нет ни малейшего желания. – Ян принялся изучать свои руки. Костяшки пальцев были ободраны до крови.
– Пойдем, их надо промыть. – Оливер кивнул в сторону своего дома.
Хельга не собиралась идти вместе с ними.
– Нельзя так оставить Матиаса. – Она попятилась. – Я скоро вернусь.
– Хельга, нет! Ты не пойдешь одна, – возразил Оливер.
– Он мой брат. Все будет хорошо. Я скоро вернусь… Если что – позвоню.
С этими словами Хельга развернулась и быстрым шагом направилась вниз по улице. Она прекрасно знала, где искать Матиаса.
* * *
Как Хельга и предполагала, Матиас отыскался на футбольном поле рядом с гимназией. Раньше Хельга часто приходила сюда на утреннюю пробежку и вечерние тренировки. Ближе к ночи поле закрывали, но Хельгу, Оливера, Матиаса, Яна и Томаша это не останавливало. Перемахнув через высокий забор, они тайком пробирались на аккуратно подстриженный газон, где бегали, смеялись или просто лежали на траве, наслаждаясь бескрайним звездным небом. Местный сторож Юри обходил территорию дважды за ночь, и, если не попадаться ему на глаза, можно было проторчать здесь хоть до утра.
Матиас понуро сидел на трибунах. Хельга шла к нему по мокрой от дождя траве, не замечая грязи и лужиц. Прохладный воздух взбодрил ее, отогнал сонливость, но усталость не отступала. Каждое движение требовало усилий, а тело, казалось, весило не меньше тонны.
– Я должен был догадаться, – со вздохом сказал Матиас, когда Хельга опустилась на соседнее кресло.
– Ты всегда приходишь сюда, когда чем-то расстроен. – Она взглянула на него. Разбитая губа распухла, но кровь уже не текла. Достав из сумки упаковку бумажных салфеток, Хельга протянула их Матиасу. – Когда ты был ребенком, таким укромным местечком служила твоя берлога во дворе.
Матиас вяло улыбнулся.
– Тебе не нужно было сюда приходить.
– И тем не менее я здесь. Так что произошло?
Матиас молча вытирал салфеткой руки. Его пальцы едва заметно дрожали, костяшки были ободраны, как у Яна, а под ногтями темнели грязь и запекшаяся кровь.
– Это долгая история, – наконец ответил он.
– И я хочу ее услышать. Матиас, ты только что подрался с одним из своих лучших друзей. Почему?
– Хельга, пожалуйста…
– Просто расскажи мне. Попробуй.
– Ну что ж… Ладно. – Матиас откинулся на спинку сиденья и без особого желания начал: – Пару недель назад, когда мы с Яном возвращались из «Pronto!», он спросил, есть ли что-то между мной и Лидией. Я удивился, поскольку раньше не замечал, чтобы он ей симпатизировал, но расспрашивать не стал. Ты же знаешь, Ян такой – расскажет, только если сам захочет. Короче, я ответил, что между нами ничего нет. И это правда! Лидия никогда меня не привлекала… ну, как девушка. Только как друг. Но, похоже, она уверена в обратном… – Матиас замолчал. Комкая салфетку, он всматривался в дальний конец поля, словно подбирая слова, а затем добавил: – В общем, я ей нравлюсь, и поэтому она отказалась встречаться с Яном. Но, клянусь, я никогда не давал ей повода думать, что между нами что-то может быть.
– Иногда этого и не нужно, чувства возникают сами по себе.
– Только любовных драм мне сейчас не хватало.
– Ты уже говорил с Лидией? – спросила Хельга.
Матиас кивнул.
– Я пытался, но нам помешал Ян. Он увидел нас вместе, решил, что я ему солгал, разозлился… Ну а дальше мы сцепились.
– Черт!
– Честно говоря, меня не очень это волнует. В последнее время все мысли заняты тобой и нашей семьей. Я был неприятно удивлен, осознав, что никогда не был для тебя хорошим старшим братом.
– Но и самым плохим тебя тоже нельзя назвать, – попыталась пошутить Хельга.
– И на том спасибо. – Матиас улыбнулся. – Зациклившись на себе, я даже не соизволил подумать о маленькой назойливой девочке, которая постоянно вертелась рядом и пыталась пробиться сквозь построенную мной стену. Прости, Хельга. Не знаю, как за столько лет ты ни разу не попыталась меня прибить.
Она пожала плечами.
– Я надеялась, что рано или поздно ты себе что-то сломаешь, прыгая с того фургона во дворе.
– Вполне справедливо. – Матиас положил руку ей на плечо.
– Что будешь делать дальше? – спросила Хельга, рассматривая остроконечные шпили домов, которые темнели вдалеке на фоне вечернего неба.
– Для начала попытаюсь опять поговорить с Лидией. Ян… Пока он не остынет и не успокоится, он не станет меня слушать. Я знал, что он сохнет по какой-то девчонке, но даже предположить не мог, что это Лидия!
– Почему же? Она умная, привлекательная, с характером…
– За тремя ноутбуками очень сложно разглядеть ее саму, как человека, как девушку. Но Яну, похоже, это удалось. – Матиас промокнул салфеткой губу, которая снова начала кровоточить.
Хельга вспомнила день, когда Лидия помогала ей с образом Лолы. Теперь ее беспокойство о состоянии Матиаса приобрело иной смысл.
– Значит, ты действительно не догадывался о чувствах Лидии?
– Нет, – просто ответил Матиас. – Но в последнее время мы часто пересекались. Лидия как-то непривычно много болтала, чаще заглядывала на кухню и даже помогала, когда не хватало персонала. Она пыталась подбодрить меня, утешить, все говорила о тебе… Понятное дело, Ян это видел, злился, но молчал. А зря – можно было спокойно выяснить все с самого начала.
Мобильный в кармане завибрировал, сообщая Хельге о новой эсэмэске. Достав телефон, она увидела три пропущенных звонка от мамы, которая, наверное, уже начала паниковать. Сообщение пришло от Оливера:
«Бэмби, все в порядке? Если не ответишь в течение пятнадцати минут, я присоединюсь к поисковой группе, которую собирает твоя мама. Ей, кстати, тоже позвони. Она уже заходила к нам, искала тебя».
– Ты была сегодня у врача? – тем временем поинтересовался Матиас, наблюдая за Хельгой. – Что он сказал?
– Что со мной все хорошо настолько, насколько это возможно, – ответила она, быстро печатая сообщение сначала для мамы, потом для Оливера. – Док предложил посещать группу поддержки. Угадай, кому эта идея пришлась по душе?
Хельга не собиралась упоминать ссору с мамой. Ее слова казались несправедливыми, чересчур резкими, но Хельга понимала: у мамы просто сдали нервы.
– Могу поспорить, что маме не удастся тебя переубедить, – заключил Матиас.
– Я не хочу идти туда.
– Твое право. – Он покосился на соседнее сиденье, куда упала первая капля дождя. – Пойдем домой. Тебе еще промокнуть и простудиться не хватало.
Хельга встала и потянулась.
– Умираю с голоду!
– Все бы отдал за горячий сэндвич, – усмехнулся Матиас.
– Можем устроить.
– Только чур готовишь ты.
– По рукам, – согласилась она.
Оставив футбольное поле позади, Хельга и Матиас шли по тихой безлюдной улочке в сторону Карлова моста. Мелкий дождик окутал мир серой пеленой. Мокрая брусчатка блестела в свете фонарей, стоящих на страже ночного города. Натянув на голову капюшон, Хельга молча шагала рядом с Матиасом. В голове крутилась лишь одна мысль: та стена, которая всю жизнь стояла между ней и братом, дала трещину. И это вселяло надежду.
