13. Павшие крепости

Кофе и сигареты – солдатский завтрак.

Евдокия Дементьевна начала ругаться, увидев, что внук не собирается есть разогретые драники. Потом пригляделась к Марку и оставила это занятие. Она вообще была все понимающей старухой. Села рядом на скрипучую табуретку, лихим щелчком выбила сигарету из лежащей перед Марком пачки «Лаки Страйк», прикурила.

– Женился бы на Ольге, – сказала она, выдыхая дым первой затяжки, и внимательно посмотрела на Марка. – Сам видишь, хорошая девка.

Марк вздохнул, в три глотка допил кисловатый бразильский кофе из большой кружки. Когда Ольга ранним утром ушла на дежурство, он даже не проснулся.

– Не люблю я ее, бабуля, – сказал он.

– Ну… – развела Евдокия Дементьевна руками. – Если бы все друг друга любили… Одному тебе сейчас нельзя… И она тоже мается…

Марк встал.

– Идти надо, – произнес он. – Спасибо, бабуль…

– Вернешься к Ольге ночевать?

Он пожал плечами.

– Не знаю. Как получится… Пока, бабуля. Я захлопну дверь.

Выйдя с общей кухни, он уже не видел, как Евдокия Дементьевна покачала головой, а потом пробормотала:

– Никто из вас мне не безразличен…

Проходя по коридору к выходу мимо комнаты деда Стаса, Марк услышал из-за двери негромкие звуки классической музыки. Выйдя из квартиры, он почти бегом спустился по лестнице на первый этаж.

На улице, по сравнению со вчерашним днем, серьезно похолодало. Но лучшая теплая одежда – машина с заведенным двигателем.

Утро приближалось к полудню, превращаясь в хмурый воскресный день. Низкие растрепанные тучи стремительно неслись по небу, грозя окунуть город в стихию, как пакетик чая в кипяток. Ветер тащил по тротуарам Старо-Петергофского желтые листья и мусор субботней ночи, сносил их в сторону Обводного, чтобы потом швырнуть в темную воду.

Вот так и его подхватило и несло. Только куда?

* * *

– Куда мы едем? – спросила Ольга.

Он не ответил, сосредоточенно пытаясь обогнать троллейбус.

– Марка! – позвала она. – Ты слышишь?

– Да, – ответил он.

– Я беспокоюсь. У тебя всего час назад кончился приступ… Как себя чувствуешь?

– Нормально, – Марк оторвал взгляд от дороги и взглянул на спутницу. – Не волнуйся. В первый раз, что ли?

Он соврал, что нормально. После припадка голова гудела, а перед глазами опять и опять вставало тело Альки на каталке, и рана, нанесенная топором, валявшимся на кафеле больничного пола. Он смаргивал это видение, но помогало плохо. Нога непроизвольно надавила на газ.

– Осторожнее! – попросила Ольга, тронув его за руку.

Кивнув, он резко сбросил скорость. Сзади засигналили. Через несколько минут Марк свернул с центральной магистрали и стал крутиться по узким улочкам, выискивая нужный адрес.

Кажется, это здесь. Старый дом, сделавший шаг назад с линии, на которой выстроились его соседи, расстелил перед собой коврик заваленного опавшими листьями чахлого сквера. К дому вел проезд, мощенный тротуарной плиткой. Вторая половина субботнего дня, а перед зданием полно машин. «Инфинити ЕХ37», серый «фокус» с ведомственными номерами и два «ягуара», отличающиеся друг от друга лишь окраской. Казалось, что банально-белый и банально-черный цвета превратили «ягуары» из автомобилей класса «премиум» в какие-то дорогие, но бесполезные кухонные девайсы из тех, что от отсутствия идей покупают в магазине подарков. Марк припарковался в стороне, посмотрел на Ольгу. Попросил:

– Подожди меня здесь. Я скоро.

В массивных дверях он столкнулся с худым человеком в костюме. Тот чуть испуганно отшатнулся и поспешно отвернул в сторону свое костистое лицо. Пока дверь не закрылась, Новопашин увидел, как «пиджак» достал ключи, направляясь к «фокусу».

На первых этажах дома по будням шел ремонт. У стен стояли пакеты со строительным мусором, из них торчали старые оторванные плинтуса, а перила лестницы и ступени покрывала бетонная пыль, в которой посетители протоптали тропинку. По этой тропинке Марк поднялся на третий этаж, где ему преградила дорогу еще одна дверь. Марк позвонил в видеодомофон.

– Вы к кому? – услышал он приятный женский голос.

– Э-э… К Ильясу, – ответил Марк.

– К Ильясу Анваровичу? – уточнил голос. – Вам назначено?

– Да, конечно, – Марк вспомнил, как, едва очухавшись, стоял во дворе больницы и охотился по карманам за трезвонящим телефоном.

Звонил, как выяснилось, Джонни И.

– Проходите, пожалуйста.

Молодая светловолосая секретарша встретила Марка улыбкой и легким запахом парфюма, провела в приемную, которая была более уместна в офисе банкира, а не наркоторговца – или кем там был этот Ильяс Анварович.

Минимализм. Никаких картин, никаких полок, никаких пылесборников. Жалюзи на окнах, паркет, оклеенные белыми обоями стены и недешевая мебель: низкий стол, вокруг него – черные кожаные кресла и диван. На столе – блюдце и чашка с недопитым чаем, на кресле – почти расправившаяся вмятина. От зада того «пиджака» из «фокуса»?

А еще две девушки, глядя на которых Марк ощутил странное чувство вроде иронии, помноженной на восхищение.

Выглядели они одновременно сексуально и опасно. Как белые акулы в гигантском аквариуме или свежие, поблескивающие металлом и в смазке, модели огнестрельного оружия на подсвечиваемой галогенными лампами витрине. Одна из девушек сидела в кресле, вторая наблюдала за улицей, заняв позицию у окна.

Они казались сестрами, сошедшими со страниц графического романа. Обе высокие, стройные, с симпатичными загорелыми лицами. Наблюдательница у окна был одета в короткую юбку нимфетки в шотландскую клетку и короткую тесную мотоциклетную наглухо застегнутую кожаную куртку, выгодно обтягивающую грудь. На ногах девушки были длинные черно-красные полосатые гольфы и высокие ботинки – не армейские, а вроде тех, что делают модные дизайнеры, задорого копируя стиль милитари. Точно такие же ботинки и куртка были и на той, что устроилась в кресле. Только вместо юбки она была одета в джинсы, сразу в две пары. Обтягивающие темно-синие снизу выглядывали в прорехи на более свободных голубых «трубах». Та, что в юбке и в гольфах, – со стрижкой каре иссиня-черных волос. Волосы той, что в джинсах, – короткие, осветленные, закрученные в иглы, взъерошенные и выглядевшие так, будто прическу делали несколько часов.

Странное дело, но совершенно искусственный, словно они вырядились на маскарад, имидж казался вполне естественным. Всякий видит, чем ты кажешься, немногие чувствуют, кто ты на самом деле.

Девушки уставились на вошедшего Марка, а он – на них. Ментовское чутье подсказывало Новопашину, что к ним можно применить эпитет «вооруженные», хотя под байкерскими куртками удалось бы спрятать разве что выкидные ножи.

У той, что в джинсах, как монета в кармане, звякнуло пришедшее на мобильник сообщение. Она достала телефон, прочитала, посмотрела на подругу возле окна:

– Деньги пришли.

В приемной появился Джонни И. Такой же, каким Марк видел его в «Firewall», но более уставший и с синяком вокруг ссадины на лбу.

– Все в порядке? – кивнув Марку, поинтересовался он у девушек.

Та, что в джинсах, посмотрела на него и сказала:

– Мы начинаем.

Без слов, ни с кем не прощаясь, они вышли из комнаты, оставив после себя едва уловимый аромат… Чего? Так, наверное, пахнут богатые люди. Марк мог поспорить, что уедут девушки на стоявших у дома «ягуарах».

– Кто это? – спросил он у Джонни И.

– Стальные Симпатии, – ответил Ильяс и замолчал, будто этим все сказал.

– Красиво звучит, – пожал плечами Марк.

– Японская эстетика все еще в силе… Вспоминаю себя двадцать лет назад, тогда это было даже не круто, а как сейчас, наверное, слетать в космос… Через Драгана их нашел. Ситуация такая, что приходится людей со стороны подтягивать. Дорогие, сучки, но работу свою знают… Извини, мне не до светских бесед. С бизнесом проблемы. Да еще «федералы» сели на хвост…

Джонни И. с легким выдохом опустился на диван. Указал Марку на кресло, но тот остался стоять.

– Извини, что выдернул к себе, – сказал Джонни И., – но «федералы»… Поставили жучок на мой «лексус», а он в угоне. Зато скоро узнаю, где он… Вот только гарантий, что они не прослушивают мой телефон, не дам. Решил, лучше при личной встрече. По-хорошему, надо бы и разговаривать не здесь, но времени нет… То, что мы обсуждали в «Файрволе»… Просто находишь того, кто виноват. Если не сможешь взять его сам, набирай меня. Подключу кого-нибудь. Хотя бы этих… Стальных Симпатий. В общем, без «мокрого». Никаких убийств. Договорились?

Марк не стал говорить, что с самого начала не собирался никого убивать… Во всяком случае, до сегодняшнего дня… Снова всплыло лицо Альки.

– Хотел спросить, – сказал он. – Тогда в «Файрволе» ты сказал, что метадон – твое дело. Твой племянник тоже был в теме?

Ильяс кивнул.

– Человек, убивший мою девушку и твоего племянника… – Марк замолчал, подбирая слова. – Он ведь мог иметь отношение к вашим делам?

Джонни И., не отрываясь, смотрел на Марка.

– Тут кое-что изменилось. По теперешним раскладам, думаю, что мог.

Выдавать эти самые расклады Марку он не спешил.

Да и ладно. Все равно у Марка были сомнения. Он вспомнил пожарный топор на кафельном полу морга. И ту кровавую кашу вместо…

– Как продвигается дело? – спросил кавказец. – Результаты есть?

– Продвигается, – ответил Марк. – Скоро будут.

– Деньги?

– Пока не надо.

– Тогда жду звонка, – кивнул Джонни И. – Помни, что телефон могут слушать… Тамара проводит тебя.

Когда Новопашин вышел из дома, у него опять разболелась голова.

* * *

Районы вокруг метро «Черная речка» – куски зачерствевшего хлеба на краю уставленного яствами обеденного стола. Кирпично-монолитные новостройки с эффектными названиями, где живут молодые и успешные (успешность многих, впрочем, заключается в том, что банк дал им ипотеку под одиннадцать процентов годовых), – ближе к заливу и к Коломягам, отрезанные железнодорожным переездом. А здесь – дома, построенные еще в пятидесятых – шестидесятых. Впритык друг к другу, но с утопающими в зелени дворами. Далеко до мультиплексных кинотеатров, но школы и детские сады рядом. На скамейках у подъездов частенько выпивают местные, но о драках за парковочные места тут не слышали. Многие знают своих соседей, здороваются при встрече и подробно расспрашивают о житье-бытье.

Алька снимала «однушку» неподалеку от пересечения Торжковской и Новосибирской. Пятый этаж классической кирпичной «хрущевки» с газовой колонкой. Пару раз они с Марком оставались в ней ночевать и даже гуляли по скверу с обелиском, установленным на месте последней дуэли Пушкина, но в целом это было место, где Алька проводила время одна. Ее укрытие. Ее крепость.

Поднявшегося на пятый этаж со своим комплектом ключей Марка ждала крепость, взятая штурмом. Мосты опущены, решетки ворот сломаны.

Наружная дверь в квартиру приоткрыта.

Марк постоял, прислушиваясь. Тишина – лишь где-то внизу, у соседей, лает пес. Марк потянул на себя за ручку. Внутренняя дверь, захлопывающаяся на собачку, была закрыта. Видимые следы взлома отсутствовали. Марк вставил ключ в замок, повернул на пол-оборота, подтолкнул дверь. Вновь прислушался и не услышал ничего подозрительного. Вошел в коридор, постоял, по памяти нашел разболтанный заедающий выключатель, зажег свет, огляделся. Электрическое освещение смешивалось со светом пасмурного дня, проникавшего через окно кухни. Комната, где Алька почти всегда оставляла окна зашторенными, стояла полутемной. В сером сумеречном свете Марк разглядел раскиданные вещи, открытые шкафы, выдвинутые ящики, задранный ковер. Будто ураган прошелся.

Новопашин щелкнул выключателем в комнате. При свете разгром становился отчетливым, подробным и еще более внушительным. Диван был сдвинут со своего места и брошен раскрытым, постельные принадлежности вытащены из ящика для белья. В углу комнаты Марк заметил выломанный плинтус.

Что-то искали. Не слона, раз заглядывали под плинтус. Деньги?

За спиной раздался хлопок, Марк обернулся. Никого. Только в коридоре погас свет. Взорвалась перегоревшая в коридорном светильнике лампочка.

Чувствуя каждый удар испуганного сердца, Марк опять повернулся к царящему в комнате беспорядку.

Что же могли искать? И кто?

Нервами или периферийным зрением Марк заметил, что в темном коридоре стало вдруг светлее. Это открылась дверь на лестничную площадку.

– Вы кто? – услышал он женский голос, хриплый от курения.

В дверном проеме виднелся силуэт. Плотная женская фигура.

– А вы кто? – спросил Марк.

– Я? – в голосе послышалось искреннее удивление. – Я хозяйка. А вас я не знаю. Где Алина?

Хозяйка, женщина возраста хорошо за сорок, сделала несколько шагов к Марку и замерла, увидев разгром за его спиной.

– Что тут происходит? – она повысила голос. – И где Алина? Вы кто? Я сейчас милицию вызову.

Она отступила на шаг, зачем-то потянулась к карману, но Марк сказал:

– Я сам из милиции. Значит, ваша квартира?

– Н-н-наша, – неуверенно протянула хозяйка.

– Документы на жилплощадь есть? – спросил Новопашин.

Глаза хозяйки забегали. Марк сверху вниз смотрел на ее заштукатуренное, но так и оставшееся некрасивым лицо.

Алька однажды рассказывала ему, что настоящим хозяином являлся старший брат этой женщины, несколько лет назад пропавший на ладожской рыбалке. Вступить во владение квартирой его сестра не могла, поэтому, не афишируя, сдавала ее внаем.

– Это… – выдавила наконец женщина. – Документы у меня дома. А вы кто?..

– Друг Альки.

– Я ведь предупреждала, чтобы она сюда никого не водила! – вдруг сварливо заговорила хозяйка. – Где она? Договаривались платить в срок, а она все не звонит. Звоню ей сама – у нее телефон выключен. Что такое? Ведь договаривались же! Где она? И что за срач здесь такой? Что вы тут делали?

– Вашу квартиру взломали, – помедлив, сказал Марк.

– Ой! – произнесла хозяйка. – Ой! У меня там в шкафу сервиз стоял хрустальный. Чешский. Неужели и его украли? Таких теперь не делают.

Она вытянула шею, пытаясь определить, на месте сервиз или нет.

– Я заберу Алькины вещи. Больше она здесь жить не будет, – произнес Новопашин.

– Как не будет? – Хозяйка уставилась на Марка. – Заранее же предупреждать надо! Где я сейчас жильцов найду? И сегодня уже третье число! Кто за эти три дня заплатит? Не отдам вещи ее! – заявила она. – Не отдам!

Марк почувствовал, как внутри него закипает молоко. Успеть убрать с огня…

Он взял хозяйку за оба предплечья, развернул так, что она оказалась в комнате, а сам он перегородил ей выход.

– Соберешь ее вещи, – увесисто сказал Марк, – если не хочешь подохнуть тут, сука.

Финальным аргументом послужил вытащенный из-под ремня ТТ. Хозяйка еще раз громко ойкнула, часто захлопала птичьими глазами.

– Быстрее! – потребовал Марк. – И я уйду!

Он спрятал пистолет под куртку, отошел ближе к коридору, чтобы не мешать хозяйке кряхтя ползать по полу, собирая вещи.

Что могли искать с такой тщательностью? Компромат? Или все-таки деньги? Марк склонялся к первому. Как узнали? И двойное убийство на Искровском выглядит теперь по-другому. Не Алька оказалась случайной жертвой каких-то разборок кавказцев, а этот… Талгат Гамидов в неудачный для себя момент захотел продажной любви. Только… Марк тряхнул головой. Зачем нужно было убивать ее на той квартире, при свидетелях, да еще с ним, Марком, – под окнами? Что за спешка? Непрофессионально выглядит. Неувязка.

Основную часть своих вещей Алька перевезла к нему домой, тут их оставалось немного. Поместилось все в одну большую сумку с лямкой через плечо вроде тех, с которыми ходят в спортзал.

– Оставь! – сказал Марк, увидев, как хозяйка впихивает в сумку вскрытую коробку с прокладками.

Он взял сумку, кинул сидящей на полу женщине ключи. Та подхватила их на лету, выронив коробку с прокладками, посыпавшимися из пачки на пол.

Марк не знал, для чего приехал сюда за вещами Альки. Они ему были не нужны. Зачем они будут лежать в его квартире? Встречаться с ее родственниками, которые приедут за телом, он не собирался, абсолютно чужие для него люди. Алька рассказывала про них немного, и, по ее рассказам, они Марку не нравились. Отдавать вещи было некому. Но ему казалось, что он поступает правильно.

Забрать ее шмотки, чтобы не достались чужим людям, – единственное, что он мог сделать для женщины, которую застрелили, а потом обезобразили ударом пожарного топора.

Забрать вещи и найти, кто все это сделал. Отомстить.

* * *

Выйдя из лифта на своем этаже, Марк ощутил дежавю: дверь в его квартиру оказалась открыта. Еще одна павшая крепость. Ставя на пол сумку с Алькиными вещами, Марк подумал, что на Торжковской искали не деньги.

В его квартире никого не было. В этот раз тот, кто взломал дверь, бардака после себя не оставил. Все было на своих местах, и тому имелось простое объяснение. То, что искал взломщик, стояло на видном месте – на кухонном столе. Старый, пару раз по неосторожности залитый чаем ноутбук «Asus», который Алька называла пенсионером и старичком. Побывавший в ремонте, проапгрейженный, насколько это было возможно, но все равно безнадежно устаревший компьютер и стал причиной взлома. Вернее, хранившаяся на его винчестере информация. Но не Алькины ролики с сайтов «RealityKings» или «HardFuckTales».

Компромат на клиентов, развлекавшихся с девочками в «Красной клетке».

Марк присел к столу на табуретку. Достал сигареты.

– Скоро начнем, – сказала ему Алька, когда они вышли подышать – покурить в еще теплую сентябрьскую ночь.

Багровый свет от окон найт-клуба, куда они выбрались выпить и потанцевать (то, что Марк последний раз танцевал лет десять назад, Альку нисколько не волновало), отрезал силуэт девушки от темноты, делая его нереальным и таинственным.

– Что, начнем? – спросил Марк.

Потом они сидели прямо на поребрике и наблюдали за очередью из желающих попасть в клуб. Алька посвящала Марка в свой план.

Записать видео на всех, кого сможет достать. Для этого она была готова ездить в «Клетку» хоть год. Залечь на дно и начать шантаж. Марк должен был быть одновременно курьером, телохранителем и, используя старые связи в полиции, информатором на тот случай, если понадобится содействие копов.

Ни на что не похожая, по мнению Марка, танцевальная музыка из клуба сталкивалась, как подростковые банды, с музыкой из соседнего заведения, закручивалась вокруг них в спирали.

Марк не хотел этим заниматься, понимая, чем все может закончиться. Но за Алькой готов был идти на край света.

– Ты все распланировала, да? – улыбнулся Марк. – Прямо как Джеймс Бонд.

– Скорее – Джулиан Ассанж в юбке, – ответила девушка.

– Лучше – в мини-юбке. И чтоб под ней ничего не было.

Тогда они рассмеялись, заново прошли фейс-контроль на входе и попросили у бармена два по сорок «баллантайнс».

– Два по сорок? – переспросил бармен и, ловя их настроение, пошутил: – Грамм или порций?

А прямо сейчас Марк в одиночестве курил на своей кухне. Алька лежала мертвая в Мариинской больнице. Начала она явно не по плану. Что-то поменялось, и в результате все пошло по-другому, не так, как она рассчитывала. Тот безумный удар топором в морге, если подумать, вполне вписывался в канву событий. Оставался вопрос – кто это сделал?

Марк встал, прошелся по квартире. Нашел на столике перед зеркалом среди косметики и парфюма Алькины солнцезащитные очки-«хамелеоны», китайскую копию Just Cavalli. Повертел их в руках, думая о том, что его квартиру вскрывал профессионал, – двери были не то чтобы очень серьезные, но и не дешевые «форпостовские». Убрал очки в карман куртки. Цифровой «Lumix» эконом-класса, который в свое время жена Марка не забрала по недоразумению (забыла или не нашла), лежал тут же, но был немного передвинут, открывая взгляду незапыленный прямоугольник. Протянув руку, Марк взял фотоаппарат и проверил его. Не обнаружив в нем карты памяти, криво усмехнулся.

Вот и зацепка.