24. Мадридский «Реал»

Ближе к половине первого они перебрались из «Гильотины» в «Де Ниро», где получили свои пятнадцать минут славы.

«Гильотина» находилась на ярко освещенной Конюшне. «Де Ниро» – через дом от нее, но в темном сегменте площади, в самом мрачном ее углу, откуда купола сияющего храма Спаса-на-Крови казались эскадрой украшенных мозаикой православных космолетов, приземлившихся на погрязшей в пороке планете. Сейчас оттуда выйдут одетые в скафандры ангелы и святые отцы и каленым железом примутся выжигать грехи. И надо признать, место, откуда они решили начать свой крестовый поход, выбрано удачно.

Ту же «Гильотину», над входом в которую подвешен блестящий косой нож из китайской хромированной стали («Голова здесь вам не понадобится» – неофициальный девиз клуба), а охрана встречает посетителей фразой «Бон суа, мадемуазель! Бон суа, месье!», переполняют тщеславие, гордыня, алчность и похоть. Сюда, как в охотничьи угодья, приезжают сытые мужчины на дорогих иномарках. Плотоядными взглядами хищников выискивают на танцполе или у стойки бара новую пассию на одну ночь, поят просекко и везут к себе. Именно за этим, а не потанцевать под латино и хаус заявляются на выставку мяса большинство здешних девиц.

Но только не Инга с Леркой.

Лерка, одна из «Bitches and Witches», опытная «динамщица» с косой челкой иссиня-черного цвета и полными светло-коралловыми губами, носила узкие платья-футляры и эффектно смотрелась рядом с Ингой, добавляя гламура и повышая их парочке среднеарифметический размер бюста. Вдвоем с Ингой, как шерочка с машерочкой, они лихо отплясывали на танцполе, охотно заводя знакомства с мужчинами, чтобы потом, угостившись коктейлями, скрыться от ухажеров. «Приключения духа, а не тела», – смеялась Лерка.

В этот вечер их попытались подснять двое в серых костюмах с одинаковыми стальными взглядами и свинцового оттенка впавшими щеками. «Утомленные фээсбэшники, ставящиеся виагрой» – так их охарактеризовала Лерка. Девушки поболтали за столиком с новыми знакомыми, выпили по «московскому мулу», съели по дорогому модельному (сливочно-фисташковому и кофейному с кусочками шоколада) мороженому, нарочито сексуально угощая друг друга с ложечек и заразительно смеясь при этом.

– Мне кажется, у тебя богатый внутренний мир, – в какой-то момент сказал Инге один из «фээсбэшников» (она уже не помнила, как его зовут).

– Правда? – заулыбалась девушка, наклонилась к собеседнику и как бы случайно коснулась его колена. – С чего ты так решил?

– Ну… Он в глазах отражается…

– Ладно, не парься. Никому не интересно, что находится внутри у красивой девушки. Только то, что под одеждой.

Вытащив «фээсбэшников» на танцпол и оттанцевав с ними минут десять, они по очереди сбежали в туалет. Оттуда – на улицу. Заподозрившие неладное «фээсбэшники» успели перехватить их на выходе.

– Девчонки, вы куда? Оставьте хоть номера телефонов, – попросил один из них.

Инга засмеялась и сказала:

– Мы лучше оставим возможность для новой случайной встречи с вами.

– Случайной встречи? – наморщили лбы «фээсбэшники», а один из них шагнул, перекрывая им проход. – Девушки, вы что, «динамо»?

Обернувшись, Инга окликнула наблюдавшего за ситуацией и готового вмешаться секьюрити:

– Месье, эдэ муа!

– Молодые люди мешают вам отдыхать? – неожиданно для «фээсбэшников» появился за их спинами накаченный охранник.

– Да, усовестите их, пожалуйста, – кивнула Инга и тепло улыбнулась заступнику. – Гран мерси! Пти шабли!

Хохоча, они с Леркой выскочили наружу.

– Красавицы! – окликнул их вылезающий из только что припарковавшегося «лексуса» низкорослый лысеющий крепыш. – Можно с вами познакомиться?

– Ой, мы торопимся! – смеясь, произнесла Лерка. – А там, внутри, гораздо красивее нас девушки остались, так что вы проходите, не стесняйтесь.

– Пока всех не разобрали! – тоже смеясь, добавила Инга.

Что и говорить, суки и ведьмы.

Не задерживаясь на февральском холоде, продолжая смеяться, подруги двинули в «Де Ниро».

Там было демократичнее, чем в «Гильотине», но и эпатажнее. По краям каждой из двух барных стоек сменяли друг друга гоу-гоу-танцовщицы. Бармены в рубашках с бабочками готовили авторские коктейли «Бешеный бык» и «Схватка», а вместо стандартного фотографа, снимающего вечеринки, здесь за посетителями ходил оператор с динамической HD-камерой. Изображение с камеры в режиме реального времени поступало на видеоэкран, нависающий за «вертушками» ди-джея. Побывав в «Де Ниро» впервые, Инга не просекла фишки. Позже ей объяснили, что это отсылка к фильму «15 минут славы» с двукратным обладателем Оскара Робертом Де Ниро, на творчестве которого торчали владельцы клуба. Саундтрек ко всему происходящему составляли вкусные незаезженные хаус-темы.

Ингу с Леркой оператор выцепил еще у гардероба.

– Девчонки, добрый вечер! – воскликнул он, глядя на них через объектив. – Помашите ручками! Передайте привет маме и папе!

– При-ве-ет! – хором сказали Инга с Леркой и шагнули в подсвечиваемый отблесками диско-шаров зал, куда людей набилось, как в общественный транспорт в час пик.

Оператор, не отводя бесстрастного объектива, проследовал за ними. Девушки увидели себя на сегментном видеоэкране. Инга мельком подумала, что в таком освещении выглядит загорелой, будто только что вернулась с югов.

– А хорошая у него работа, да? – перекрикивая гремевший трек, проговорила ей на ухо Лерка.

Инга увидела, что сделавший «зум» оператор выхватил Леркины губы, коснувшиеся ее уха.

– Уау! – громко выкрикнул рядом кто-то, засмотревшись на экран.

– Я пройдусь, – смеясь, сообщила Инга подруге. – До туалета и обратно. Не хулигань без меня.

– Давай. Я пока осмотрюсь. Пригляжу нам… – окончание фразы Инга не расслышала.

Оператор запаниковал, заметался, теряя фокус. Остаться снимать соблазнительную брюнетку-конфетку или броситься за эффектной блондинкой со стрижкой андеркат? Выбрал брюнетку. Пробираясь с краю разгоряченного танцпола, Инга увидела на экране, как Лерка уже кому-то строит глазки. Не исключено, что тому, кто выдал громкое «уау!».

– Приветики! Поздравь меня, я отчет сдал начальству! Познакомимся?

Инга посмотрела на нарисовавшегося рядом с ней парня. Крашеные волосы, белая футболка, обтягивающая прокаченный торс, часы размером с кремлевские куранты, темные очки.

– Нет, извините. У меня муж злой. Самбист.

– Муж злой? – искренне удивился пассажир. – И сильно он самбист? А если он ничего не узнает?

Но Инга уже развернулась к нему спиной, не желая вступать в бесперспективный диалог.

Вдруг вспомнилось утреннее прощание с Костей. Как он ушел из ее квартиры и больше не звонил. Конечно, а кто тут не разозлится или не обидится? Сама попросила помочь, Костя землю носом роет, а она себя так ведет. Зачем она морозится? Дело ведь не в Косте, а в ней самой. Она и с Хесусом постоянно ругалась. По-другому у нее не получается. Кидает из стороны в сторону, как тварь двуличную.

Костя ей нравится. Неплохой ведь парень. Правда, с мотивацией у него проблемы, но он податливый, на него можно повлиять. А вот что делать, когда ей, как сегодня, становится на все, и на него в том числе, плевать? И хочется пожить другой жизнью? И это у Инги не единственный вопрос.

Даже не самый актуальный.

Что с угнанным кабриолетом? Нашли или нет? Кто-нибудь скажет ей?.. Она набирала Павла днем, он не взял трубку. Потом перезвонил, сказал, что вечером им надо увидеться. Инга сказала, что будет в клубах на Конюшне. Павел помолчал, потом сказал, что неплохо она устроилась, и отключился.

Вот Павел, он…

А что там, интересно, поделывает Лерка? Инга обернулась на экран и увидела, что оператор, оставив ее подругу за кадром, увлеченно снимал заварушку на входе. Настоящий боевик. Охранники, сгрудившиеся как игроки в американский футбол, пытались не пустить в клуб гостя, не прошедшего фейсконтроль. Инга вгляделась в подрагивающее изображение. И тут же забыла про Лерку.

В «Де Ниро» ломился Худой.

* * *

– …Все так неожиданно случилось. Раз – и этот тип ему голову булавой проломил. Я даже не понял сначала, что произошло. Просто кровь с мозгами во все стороны полетела, мать его!..

Снаружи бурлила ночная жизнь, а в салоне «Глазастого мерина» висела тишина, словно затянувшаяся минута молчания. Павел обеими руками держался за руль. Смотрел пустыми глазами перед собой и говорил ничего не выражающим голосом. Таким его Инга еще не видела.

И такого ей еще никто не рассказывал.

– Был человек – и нет его, умер. Всё как обычно. Только страшно становится, когда подумаешь, что молодой парень зажмурился в каком-то гараже из-за…

Павел замолчал.

Инга подумала, что ничего не чувствует, словно ее накрыло анестезией. Кости больше нет. Она попыталась представить его мертвым, но у нее ничего не получилось. А уж таким мертвым…

– Это он из-за меня умер, – зачем-то произнесла она.

Худой повернул лицо, встретился с ней взглядом, кивнул:

– Можно сказать и так. Если бы ты ему не позвонила…

– А что дальше было? – перебила его Инга.

– Дальше?.. – Худой снова посмотрел перед собой, продолжая не замечать, что держится за руль. – Дальше та баба-смерть-мужьям, что была с нами, грохнула этого с его булавой. Потом собака взбесилась, ухватила меня за ногу. Ее тоже пристрелила. Серьезная деваха, – покачал головой Худой. – Если бы не она, мне бы тоже тот чудак мог вышибить душу… Сам я от мокрухи уже отвык, давно это все было, а тут – сразу два трупа. Я потому и дернул оттуда. А баба, подруга той, что в инвалидном кресле была, осталась. Сказала, что осмотрится, постарается понять, куда могли перегнать «бэху», а уже потом копам позвонит, сообщит об убийстве…

Инга слушала, чувствуя странное спокойствие. Словно она сидела в сторонке и наблюдала, как Худой кому-то другому, а не ей рассказывает про смерть Кости.

– Ты не разговаривал больше с ней? – спросила Инга.

– Нет, – мотнул Худой головой. – Я по-другому решил. Позвонил Абе, сказал ему, что беру несколько дней за свой счет. По семейным обстоятельствам. Про то, что «бэху» угнали, Аба, кстати, ничего еще не знает. Но после выходных, думаю, все всплывет. Я пока уеду за город, на турбазу. Пережду эту историю. Поживу в лесу, погоняю на снегоходе, схожу на рыбалку, кислородом подышу… А дальше видно будет.

– А «бэха» как же?

– Я худею… – Худой внимательно посмотрел на Ингу. – Гляжу, социальная психология на тебе отдыхает. У тебя любовника завалили, а ты – ни слезинки. Про тачку типа переживаешь, а сама по клубам шаришься, на звонки не отвечаешь… Хорошо еще, что увидел тебя с подругой. Правда, эти, на охране, не пустили за тобой…

Инга разозлилась. Он хочет, чтобы она завыла, словно ее зажевало капканом?

– Мне прямо сейчас тушь по лицу начать размазывать? Или сначала пойти кредит взять, чтобы за чужую машину расплатиться? Пока ты тут, «я купил мотыля и пошел на реку, я люблю рыбалку…»

Худой, продолжая смотреть прямо перед собой, сказал:

– С машиной решим. Переговорим с Абой, объясним ему все.

– Объясним?

– Ты не ори. Если повесит долг, выплатим, отработаем…

– У меня таких денег нет. Так что давай сразу банк ограбим.

– Что ты от меня хочешь?

Инга вдруг успокоилась. Будто одним махом отсекло все эмоции. Глубоко вдохнула, выдохнула. Что делать, если Железный человек вдруг сломался? Уж точно – не чинить его. Она не умеет.

Но есть и другие. Герои нуара. Плохие парни, которые, следуя законам жанра, не бросят в беде роковую красавицу.

– Что я хочу? – переспросила Инга. – Прямо сейчас? Отвези меня, пожалуйста, на Захарьевскую. И езжай лови свою рыбу.

– А что на Захарьевской?

– Лучше не спрашивай… – Инга помолчала, а потом добавила почти против воли, пусть удивится: – Старые связи подниму…

– Ты уже одни подняла, – сказал Худой, заводя двигатель.

– Включи радио, пожалуйста. Сидим тут как в могиле.

* * *

Простой черный шрифт по белому полю: «Cops International». Машины не из дешевых на парковке для клиентов. Внутри – «Улицы разбитых фонарей», озвученные джазом и воздушной электроникой. Слуги Большого Брата тоже должны отдыхать.

– Спасибо. Удачи тебе. И хорошего клева, – пожелала Инга и вышла из «мерседеса», оставив Худого наедине с хриплым голосом Высоцкого.

«Если друг оказался вдруг…» – это про нее. Инга только сейчас это поняла.

Это оказалось для нее сюрпризом.

Худой.

Павел – вот кто был ей нужен по жизни. Не мальчик, не парень, а суровый брутальный мужик, так похожий на музыку, которую он слушал. Тот, кто умел держать удар и оставаться ей интересным. Кто соблюдал бы ее личное пространство. Кто смог бы укротить и вытравить из ее головы плохих тараканов, оставив хороших. И она бы согласилась на это. Может быть, не сразу. Поломало бы ее. Попили бы, конечно, крови друг другу. Но ведь все могло бы и получиться. И она была бы рядом с ним. Была бы на нем сверху, и под ним, и в «доги стайл». Держала бы его за руку, обнимала, кусала бы его за плечи и за решительный подбородок.

Если бы он не сдал сейчас назад. Сам того не зная, не поменял бы ее на свою долбаную рыбалку… Несколько человек, куривших возле стеклянных дверей «Копов», откровенно разглядывали Ингу. Затрахали уже.

– Здравствуйте, – поприветствовал ее охранник. – К сожалению, у нас закрытая вечеринка.

– Добрый вечер. Я знаю, – кивнула девушка. – Меня Захар пригласил.

Охранник невозмутимо кивнул и открыл перед ней дверь:

– Добро пожаловать.

Спускаясь по ступенькам, Инга вспомнила, как убегала отсюда год назад… Убежать хотелось и сейчас, но выбора у нее не было.

«Закрытой вечеринкой» назывался обычный субботний разгул отмечающих выходные силовиков. Деловые костюмы смешались с униформой и вытянутыми футболками, дорогой парфюм – с запахом пота, виски и коньяк – с водочкой и пивком, желание попеть караоке – с идеей поехать в сауну. Общим знаменателем ко всему – духота и «Мумий Тролль».

Пошатываясь, Инге загородили дорогу. Дыхнули в лицо алкоголем:

– О!.. Милая барышня!.. Вы – как цветные мелки, которые могут раскрасить мою серую жизнь! Разрешите с вами немного ознакомиться… Тьфу ты, бля!.. Огромный как паровоз пар-р-рдон, мамзель! Просто познакомиться!..

– Ву за ви уп шамизе интересант… Ме ву неми интересант па… (Мне нравится ваша рубашка… А вот сами вы – нет…), – ответила Инга, вспомнив французский, подученный, как ни странно, за время пребывания в Каталонии.

– О!.. Ланфрен-ланфра-ла-та-ти-та! Лети в мой сад, голубка!.. Констанция, куда вы все время исчезаете?..

Инга пробилась к стойке и спросила у пропирсингованной барменши-анорексички:

– Захар здесь?

– Ставрогина? Инга? – узнала барменша, и Инге на мгновение стало неловко, что она не помнит, как зовут девушку. – Привет! Да, здесь. У себя. Как дела? Херово, как я погляжу?

– С чего так решила?

– А на фига бы тебе иначе видеть этого придурка? Проходи…

Подсобка, в которой днем временами сидела наезжавшая бухгалтер-фрилансер, по вечерам превращалась в логово хозяина «Копов». Кирпичные стены этой узкой комнатенки были оклеены постерами с футболистами в сине-бело-голубой форме. Лампы дневного света под потолком, стол с ноутом и крохотным кактусом в разрезанной пополам пивной банке, пара офисных стульев. Встроенный сейф, в котором вместе с выручкой лежал вечно теряющийся, если оставить его на виду, пульт от кондиционера.

Когда Инга без стука вошла в комнату, сидевший перед ноутбуком Захар не сразу поднял голову. А когда поднял и увидел девушку, глаза его округлились.

– Привет, – произнесла Инга, чувствуя несвойственное ей смущение. Может, дело в том, что за вечер потратила она весь запас непринужденности, а может, в том, что с Захаром они расстались не так чтобы прямо друзьями.

Хозяин «Копов» посмотрел на нее долгим взглядом, молча поднялся и вышел из-за стола, присел на его краешек. Серая в розовых цветах футболка, узкие потертые джинсы, тату на правой руке «No hesitation, no delay». В голове у нее крутилась та самая мелодия «Dale Cooper Quartet». «Не забыть, – мысленно сказала себе Инга, – что за людоед прячется за этими шмотками».

– Я и думал, – сказал Захар, – что не ограничится все тем, что «Зенит» в Лиге первый матч проиграл. Прямо чувствовал, будет на неделе что-то еще. Вот только никак не ожидал, что заявишься ты мозги мне кувалдой вышибать… Привет, если не шутишь.

– Ты будто боишься меня, а это мне надо бояться, – заметила Инга, останавливаясь в полутора метрах от Захара. Аромат парфюма с этого расстояния еще не чувствовался, а вот запах алкоголя – вполне. – Бухаешь? Или просто вечер субботы?

– Ни то ни другое, – покачал головой Захар. – Товарищ у нас сегодня погиб…

– Извини, что не вовремя…

– Ты же не знала, – пожал плечами хозяин. – Что хотела, Ставрогина? Не просто же так приехала, верно? Соскучилась бы по мне, так позвонила бы, фотки ВКонтакте лайкнула, да?

– Я по делу, – кивнула девушка и обернулась на звук открывшейся двери.

В комнату вошел еще один человек – одетый в пиджак («серый в елочку, из Мосторга») невысокий мужчина с заостренными от прожитых лет чертами лица. Инге он показался похожим на уставшего Роберта Де Ниро в роли старого грешника, напоследок затеявшего замолить грехи. «Грешник» был изрядно пьян – и это при том, что в руках он держал початую бутылку «Зеленой марки».

– Вот! – произнес «грешник». – У Люси взял… Выпьем за упокой души новопреставленного раба божьего Константина. По последней, а, Захар?

– Давай, Олегыч. По последней… Дело у меня тут, кажется, нарисовалось…

– Раб божий Константин? – переспросила Инга у «грешника», смотревшего на нее тяжелым пьяным взглядом. – Троцкий?..

* * *

– Паскудный же вы народ, бабы! – покачал головой Артемьев. – Циничные существа…

– Лучше перемотай все, что хочешь сейчас выдать на эту тему, – поморщилась Инга. – По делу есть что сказать?

Она и пьяный опер сидели на стульях друг против друга, как шахматисты. Захар нависал над ними, устроившись на краешке стола.

– По делу? – удивился Артемьев и нацелил на Ингу палец, будто собирался из него выстрелить. – А если по делу, то получается, ты просто хочешь найти свою машину, а не убийцу. И ни хера мне не нравится, что ты не знаешь, с кем работал Костас. Их сейчас брать всех надо, ведь кто-то из них и убил этого священника. Может, и тачка твоя всплывет. Поможешь следственным органам?

– Я же сказала, ничего не знаю, – ответила Инга, ощущая вкус желчи во рту. – Костя не рассказывал…

– А я тебе не верю, – безапелляционно сказал Артемьев. – Даже не пытайся мне это впарить…

– Кто убил Костю, ты мне сказал. Бывший священник. Все понятно. А вот кто убил священника, мне неинтересно. Мне, ты точно заметил, надо вернуть чужую машину…

– Да если бы не Захар, взял бы сейчас тебя и законопатил на трое суток. Без телефонных звонков.

– Олегыч, не заводись, – поднял раскрытые ладони Захар. – Не знает она ничего. А если знает… Если знает, то не скажет…

– Сейчас поссать схожу, а там посмотрим… – «грешник» с трудом поднялся со стула и, не глядя на Ингу, неверной походкой вышел из комнаты.

Когда за ним закрылась дверь, Инга бросила взгляд на Захара:

– Ощущение, что я теряю время с этим «синяком»…

– У этого, как ты говоришь, «синяка» лучшая раскрываемость в городе. Он вроде мадридского «Реала» по раскрытию тяжких. Просто набрался, вот так себя и ведет. Да и машина твоя – не его профиль, если разобраться…

– Не его профиль? Так зачем ты его мне подсунул?.. И насчет «Реала»… Я больше за «Барсу»…

– Я в курсе про эту твою «Барсу»… Сказал же, что он дело ведет…

Инга посмотрела на бутылку водки и две рюмки рядом с ноутбуком. Подняла взгляд на Захара. Тот смотрел на нее, не отрываясь.

– Что-то он долго там… – произнесла девушка.

В комнату ворвался шум пьяной вечеринки, потом стих, и она услышала от двери голос «грешника»:

– Ну что? Собирайся, едем! Ребята только что звонили. Нашли твой драндулет!