Глава 9

Нестерпимо яркий косматый шар дневного светила над испещренной широкими трещинами бездонных провалов поверхностью планеты скользит по небу, усыпанному неправдоподобно огромными звездами. Вокруг сюрреалистический пейзаж, где место всего лишь для двух цветов: ослепительного белого и абсолютного черного. Унылая невыносимо-тоскливая безмятежность царит в этом мире. Тишина и покой, лишь изредка над поверхностью поднимается небольшой фонтан пыли – это очередной небесный скиталец – метеорит стал неотъемлемой частью небесного тела, которое через многие-многие тысячелетия разумные существа нарекут звучным именем Данаиб, что в переводе с наречия темных эльфов означает «всевидящее око».

Неожиданно что-то ярко вспыхнуло, и по пыльной поверхности спутника Ультана растеклась идеально круглая лужица метрового диаметра, отливающая зеркально-ртутным блеском. Затем сверкнуло еще и еще, и неведомо откуда одна за другой начали появляться точно такие же образования. Вскоре вспышки прекратились, а в результате неведомой атаки поверхность Данаиба была буквально испещрена загадочными зеркальными лужами. Однако на этом странные трансформации вовсе не закончились. Очень скоро лужицы стали покрываться морщинистой рябью, будто от сильного ветра или сотрясания почвы. Но данная метаморфоза не имела никакого отношения ни к ветру, ни к внутренним планетарным процессам, поскольку сами понятия «атмосфера» и «геотектоника» абсолютно чужды для этого мертвого мира, остывшего миллиарды лет назад и тогда же потерявшего свою весьма скудную газовую оболочку. В какой-то момент неведомая субстанция, напоминающая своим внешним обликом жидкую ртуть, высоко взбугрилась и помчалась от периферии к центру. Затем произошло скачкообразное увеличение площади каждой отдельно взятой лужи, и очень скоро вся поверхность Данаиба покрылась тонкой зеркальной пленкой. Далее стало твориться нечто, еще более невообразимое. Рельеф обтянутой «ртутью» планеты буквально на глазах начал выравниваться: высокие горные пики под воздействием неведомых сил стали оседать, глубокие трещины затягиваться, и через какое-то время Данаиб превратился в практически идеальную сферу без каких-либо особенно выдающихся форм рельефа.

Выполнив поставленную задачу, ртутная пленка разорвалась на отдельные фрагменты. Часть ее устремилась к полюсам, часть начала концентрироваться вдоль линии экватора. В свою очередь, обтягивающий экваториальную зону планеты пояс распался на шесть одинаковых частей, каждая из которых продолжала сжиматься вокруг своего геометрического центра. В конце концов на поверхности спутника Ультана осталось восемь идеально круглых областей, покрытых блестящей пленкой; две на полюсах и шесть вдоль линии экватора.

Когда вышеозначенные зоны окончательно позиционировались, пленка, накрывавшая их, начала весьма интенсивно светиться в видимой и инфракрасной областях спектра электромагнитного излучения. Под влиянием высокой температуры планетарная кора потекла, подобно воску зажженной свечи. После того как зона плавления распространилась на глубину двух десятков километров, ртутная пленка рассосалась, оставив после себя восемь гигантских озер раскаленной лавы. Но странная отливающая ртутью субстанция вовсе не исчезла бесследно, а всосалась в расплавленные планетарные недра, где продолжала свою загадочную деятельность, о чем однозначно свидетельствовали энергичные поверхностные бурления, волнения, периодические вспучивания и прочие внешние признаки активной деятельности эндогенного характера.

Постепенно раскаленная, пышущая жаром поверхность начала покрываться темной коркой застывшего камня. Лишь в самом центре каждого из лавовых озер, будто рана на теле гигантского зверя, продолжала выделяться кроваво-красная зона расплавленного до текучего состояния камня. Именно здесь из кипящих недр Данаиба всплыли восемь обтянутых ртутной пленкой пузырей: пара размерами побольше – на полюсах и шесть – вдоль линии экватора. Вспучились, да так и застыли правильными полусферическими куполами в самом центре идеальной плоскости.

Далее последовал очередной акт фантастического по своим масштабам действа. Покровы как бы сами собой сползли, являя взору идеально гладкие золотые купола. В тот же самый миг пейзаж вокруг преобразился кардинальным образом, будто в унылый скучный мир, не знавший до этого никаких цветов, кроме черного и белого, добрый волшебник щедрой рукой плеснул толику золотистой радости.

Какое-то время вновь образованные купола никак не проявляли себя. Это длилось относительно недолго. Вскоре над полярными куполами поднялись два огненных столба. Светящаяся прозрачная субстанция золотисто-оранжевого цвета, истекающая из куполов, начала распространяться над Данаибом и, подобно огромному покрывалу, полностью накрыла его. Со стороны полог выглядел как легкая золотистая дымка, но с поверхности Данаиба это был плотный оранжевый купол, источающий свет и тепло на дневной стороне и темный усыпанный звездами и планетами небосвод – на ночной. Собственно, понятия «день» и «ночь», из-за особенностей чрезвычайно сложной траектории движения Данаиба вокруг Ультана – с одной стороны и вокруг центрального светила – с другой были весьма условными и задавались, как в планетарии, все теми же куполами. Создатели попросту пожелали, чтобы сутки здесь равнялись суткам на Ультане, и с помощью могучей техники воплотили это свое желание в жизнь. Силовой кокон, заключивший внутрь себя Данаиб, не только защищал планету от губительных внешних факторов: жестких космических излучений, метеоритных потоков и даже гравитации Ультана и прочих его спутников, но играл роль огромной солнечной батареи, поставляющей всю поступающую на ее поверхность энергию на полярные распределительные станции. Значительная доля полученной энергии использовалась для поддержания планетарного защитного экрана, умеренной силы тяжести, а также мощного магнитного поля – важного фактора, обеспечивающего само существование жизни. Другая ее часть распределялась между остальными куполами, выполнявшими функции более тонких преобразований безжизненной планеты в вечноцветущий сад.

Следующим актом творения стало создание плотной кислородно-азотной атмосферы и достаточно мощной гидросферы. Могучие атомарные масс-конверторы довольно быстро справились с этой задачей, превратив часть планетарной массы и метеоритного вещества в необходимые для этого химические элементы. Таким образом, на поверхности все еще безжизненного каменного шара появились обширные водные пространства, а сам Данаиб окутало покрывало пригодной для дыхания атмосферы.

И, наконец, наступило то, для чего, собственно, и затевалось это немыслимое по своим масштабам действо. Сначала почва и водоемы были «заражены» простейшими микроорганизмами. Под влиянием благоприятных условий на поверхности суши образовался достаточно мощный слой почвы, куда вскоре упали семена трав и древесных растений. Водоемы Данаиба постепенно заселялись более сложными организмами, формируя устойчивые трофические цепочки. По мере роста трав и деревьев с Ультана поступали все новые и новые виды животных. При этом видовой состав, как растительный, так и животный, подвергался тщательнейшей селекции. Например, сюда не взяли ни крупных хищников, ни назойливых кровососущих насекомых, ни ядовитых гадов и многих-многих других тварей, способных одним своим присутствием основательно отравить жизнь всем прочим обитателям этого мира. Какой-нибудь высокообразованный член многих академий тут же укажет на вопиющую нежизнеспособность данного планетарного биоценоза и в какой-то степени окажется прав. При отсутствии достаточно крупных хищников травоядные животные очень быстро деградируют и повымирают от ожирения и заразных болезней, к тому же каждому комару, мухе и даже кусачей блохе Создателем определено какое-то полезное и, более того, сугубо индивидуальное назначение. Впрочем, не стоит раньше времени упрекать творцов этого райского уголка в глупости и недальновидности, ибо все вышеперечисленные регулирующие факторы были ими учтены заранее и возложены на мощные «плечи» планетарных машин. К примеру, в спектре излучения оранжевого неба присутствовали линии, препятствующие возникновению любых мутаций, а также распространению опасных инфекций. Кроме всего прочего, планетарный магнитный фон способствовал значительному усилению жизнестойкости всякой твари господней. Регулирование численности животных также осуществлялось «умной» автоматикой путем тонких полевых воздействий на психику и гормональное состояние каждой отдельной особи…

Зенон проснулся мгновенно от какого-то легкого звука. Откровенно говоря, просыпаться ужасно не хотелось – уж больно ярким и красочным был только что виденный сон. Впрочем, вернуться к просмотру прерванного сновидения было вне его власти. Присев на шуршащей куче сухого тростника, юноша принялся беспокойно вертеть головой из стороны в сторону, при этом он внимательно вглядывался в ночной полумрак. Причиной беспокойства оказался какой-то излишне любопытный зверек, внешним видом напоминающий бесхвостую обезьяну с непропорционально-огромными ушами и большими любопытными глазами. Размером ночной гость был не намного крупнее кота Василия, с ног до головы покрыт короткой ровной шерсткой, не обладал впечатляющими зубами и большими острыми когтями, поэтому ни при каких условиях не мог быть причислен к разряду вредоносных тварей. Тем более из своего яркого и необычайно реалистического сна Зенону было известно, что на Данаибе нет опасных хищников.

Тем временем ночной гость, забавно пофыркивая и подергивая ушами, приблизился к Зенону на расстояние вытянутой руки. Удивительно, но передвигался он, подобно человеку, на задних лапах.

– Привет, – негромко произнес юноша и неожиданно для себя спросил: – Ты кто?

К великому его изумлению, ушастое существо тут же разразилось целой тирадой:

– П’ивет, чеоэк Зенон! Сиас называть моя говоуш. Мой знать твоя и твоя товаищи многа – мой с’едить за ваша. Говоуш знать: ваша не деать п’охо говоуш. Есть д’угая чеоэки, п’охая ст’ашная-ст’ашная! Говоуш бояться, говоуш п’иходить Сиас, п’идуп’иждать!..

Взволнованный монолог забавного существа был прерван громким возгласом Эксиласа Ноумена:

– Линкус, ты чего это по ночам шастаешь, спать мешаешь?! – И, разведя руками, добавил, обращаясь уже к Зенону и проснувшемуся Зуур эр Шууру: – Это Линкус – один из тех самых говорушей, о которых я вам рассказывал. Ну что с ними поделаешь? Дикие, невоспитанные, но очень добрые и забавные. Кабы не они, я, наверное, здесь от тоски сдох. Ну если бы не сдох, разговаривать разучился бы, это уж точно. К тому же в самом начале моего вынужденного затворничества они научили меня очень многим полезным вещам, в частности показали, как отличать съедобные плоды от несъедобных. Сами они существа вполне безобидные и весьма дружелюбные, к тому же обладают достаточно высоким интеллектом, очень быстро обучаются языкам, вот только строение голосового аппарата делает их речь, мягко говоря, маловразумительной.

– Да нет, – тут же запротестовал Зенон, – я все понял из того, что мне только что сообщил ваш приятель. Мне кажется, говоря об опасных «чеоэках», он имел в виду банду безликих, которые похитили вашу дочь, уважаемый Эксилас. Нельзя ли поподробнее расспросить его об этом.

– Пожалуй, вы правы, молодой человек, – кивнул головой геолог, – стоит хорошенько порасспросить Линкуса. – И, обратившись к виновнику ночного переполоха, неожиданно для Зенона и Зуура начал издавать щелкающие, свистящие и шипящие звуки, при этом он яростно жестикулировал руками и корчил уморительные рожицы.

Потом «зачирикал» и смешно задергал ручками говоруш, а Эксилас, внимая ему, удовлетворенно кивал головой и время от времени что-то переспрашивал на том же «птичьем» языке. Диалог продолжался минут пятнадцать. Наконец хозяин ласково потрепал гостя по голове и на общеультанском произнес:

– Спасибо, Линк! То, что ты мне поведал, очень важно для всех нас. А теперь посмотри на столе, там много разных плодов. Подкрепись с дороги, а я пока введу в курс дела наших друзей.

Долго уговаривать говоруша не пришлось. По всей видимости, он был здесь частым гостем, поэтому вполне по-хозяйски направился прямиком к столу. Передвигался Линкус, как выше упоминалось, подобно человеку или какому иному разумному существу – на нижних конечностях, отчего в темноте походил на маленького человечка с большими забавными ушами. Не успел он дойти до стола, как небо на востоке начало наливаться красным золотом и в следующий момент звездный полог с головокружительной быстротой заскользил по небу в западном направлении, уступая место золотисто-оранжевому рассвету. Зенон и Зуур эр Шуур впервые наблюдали «восход» на Данаибе, поэтому были поражены его красотой и грандиозностью.

Неожиданно со стороны хижины донесся удивленный голос Парацельса:

– Ух, ты! Самый настоящий чебурашка! Откуда он здесь?

– Это ты про него, что ли? – Огр указал рукой на ловко взбирающегося прямо на стол говоруша. – Так это никакая не чебурашка, а Линкус – классный парень и большой друг нашего хозяина. Ты лучше буди свою кралю – кое-какие новости имеются касательно безликих и Кайлы!

– Не рычи, людоедина! – в темном дверном проеме показалась заспанная и поэтому весьма недовольная мордаха златокудрой бестии. – Не ты один такой заботливый! Ну, что там у вас? – Но, завидев пушистого Линкуса, весьма аппетитно поглощающего какой-то плод, тут же поменяла гнев на милость. – Ой, какая славная обезьянка!..

– Мой не об’езян и не чебуаш, мой говоуш, – тут же уточнил Линкус, после чего с независимым видом продолжил за обе щеки уплетать угощение.

– Засим будем считать знакомство с моим другом Линкусом состоявшимся, – улыбнулся Эксилас Ноумен. – Через полчаса прошу всех к столу. Позавтракаем, а заодно я поведаю то, о чем рассказал мне говоруш…

После полагающихся гигиенических процедур вся компания собралась за столом. На завтрак были поданы вчерашние устрицы, копченая оленина, вяленая рыба, а также разнообразные фрукты, ягоды, орехи, зелень и лепешки, испеченные из мучнистой мякоти какого-то плода. Из напитков лишь соки и горячий чай из местных трав, который Эксилас заварил в медном чайнике собственного производства. Предусмотрительная Эниэль в вопросе выпивки была непреклонна и категорически запретила хозяину подавать любые хмельные напитки, даже самые легкие.

Успевший набить брюхо до начала общего завтрака Линкус, закинув ногу на ногу, возлежал неподалеку в тени отдельно стоящего дерева и не сводил своих огромных глаз с новых знакомых. Особенно говоруша заинтересовала персона эльфийки. Он прямо-таки пожирал глазами ее стройную фигурку. В свою очередь, кокетливая бестия, будто почувствовав настроение аборигена, время от времени бросала в его сторону столь обворожительные взгляды, что того бросало то в жар, то в холод в самом буквальном смысле. Какого-либо приемлемого логического объяснения этому своему состоянию Линкус, как ни пытался, никак не мог подыскать. В конце концов чисто интуитивно он пришел к довольно парадоксальному выводу о необходимости держаться от зеленоглазой ветреницы как можно дальше.

– Итак, друзья, – покончив с завтраком, Эксилас откинулся на спинку скамьи, – наш приятель Линкус сообщил ряд довольно интересных фактов. Дело в том, что практически одновременно с вашей группой на Данаибе появилась еще четверо разумных существ гуманоидного типа. Были ли это люди, эльфы, гномы или представители иных рас, говоруш сказать не может, ибо он и его собратья особенной разницы между человеком, эльфом или огром не усматривают. Впрочем, аборигены утверждают вполне определенно, что там было трое мужчин и одна особа женского пола, судя по описанию, Кайла. Сразу же по прибытии на Данаиб девушке удалось убежать и укрыться в лесу. Тамошние говоруши смогли вступить с ней в контакт и помогли ей временно обустроиться: сплели для нее шалаш из веток на берегу небольшого озера и обеспечивают в достаточном количестве съедобными плодами. Таким образом, в данный момент за судьбу моей дочери можно не беспокоиться…

– Молодец, Кайлочка! – восторженно воскликнул Зенон. – Я ничуть не сомневался, что ей удастся провести безликих!.. – Однако, засмущавшись, тут же извинился перед будущим тестем, что так непочтительно его перебил.

– Ничего-ничего, молодой человек, я вполне понимаю ваши чувства – сам переживал до последнего момента, места себе не находил, – улыбнулся Эксилас и продолжил свой рассказ: – Справедливости ради стоит отметить, что троица тех, кого вы называете безликими, не стала предпринимать каких-либо значительных усилий по поиску Кайлочки. Практически сразу после ее побега они направились на юг. Сейчас они расположились лагерем в сотне метров от одного из экваториальных куполов. Чем они там занимаются, Линкус объяснить затрудняется. Скорее всего, каким-то образом пытаются попасть внутрь. Уверяю вас, информация вполне надежная – собираясь группами, говоруши способны генерировать мощный телепатический сигнал и таким образом общаться с соплеменниками, находящимися на приличном удалении…

– Ежу понятно, – не удержался от комментария Парацельс, – эти парни хотят перехватить управление одним из куполов для последующей переналадки планетарных машин. Всё именно так, как предсказывал Федя.

– Очень интересно, – задумчиво пробормотал Зуур эр Шуур, – выходит, нам также следует поторопиться. Может быть, мне с помощью магии все-таки удастся снять защиту с полярной энергостанции. – Затем саданул в сердцах кулачищем по крепкой столешнице и с досадой воскликнул: – Эх, други мои, знать бы, куда кривая выведет!..

От дальнейших объяснений огр воздержался – всем и так было понятно, что присутствие более квалифицированного мага в группе было бы нелишним. Однако эльфийка на сей раз, всем на удивление, нарушила заведенную манеру общения с «тупоголовым людоединой» и, проведя своей нежной ручкой по шишковатой голове шамана, без всякого ехидства и ёрничанья сказала:

– Ничего, Зуурушка, ты у нас талантище. Все у тебя получится, лишь бы ты сам не сомневался в своих способностях.

От неожиданной ласки, преподнесенной в столь нетрадиционной форме, у привыкшего к извечной грызне с языкастой бестией великана голова едва не пошла кругом. Он недоверчиво взглянул на Эниэль – не издевается ли та, но не заметил ничего подобного на ее красивом лице.

– Конечно, присутствие Вельмира сейчас нам очень даже не помешало бы, – кивнул головой шаман, – но я все-таки попробую.

– В нашем распоряжении также имеется кое-какая сканирующая аппаратура, – обнадеживающе добавил землянин. – Так что не переживай, Зуур! Прорвемся.

Сборы много времени не заняли, и через четверть часа после завтрака теперь уже пятерка путешественников двинулась в направлении северного полюса Данаиба. Основательно запаслись едой и питьем. Эксилас на всякий случай сложил все самое ценное в объемистый рюкзак, сшитый из выделанных шкур животных, который взгромоздил себе на плечи.

Линкус от приглашения принять участие в походе категорически отказался:

– Говоуша не юбить Хоускан Вайа – тама п’оха деева и т’ава не асти, вода нет. П’оха, оченна п’оха! З’я чеоэки туда ходить.

– Ничего не поделаешь, Линкус, – улыбнулся белозубой улыбкой Эксилас, – моим друзьям необходимо попасть на Хоускан Вайа, и чем скорее, тем лучше. Ну, бывай, дружище! Спасибо за добрые вести! Передай сородичам, чтобы хорошо заботились о той девушке – как-никак моя родная дочь. Бог даст, еще свидимся.

Все прочие члены экспедиции также тепло попрощались с аборигеном, на что растроганный и расстроенный говоруш энергично помахал ручкой.

– П’ощайте, д’узья! До вст’эчи!

Тем не менее аборигену хватило храбрости проводить Эксиласа и новых друзей до границы безжизненной равнины. Обернувшись назад, путники еще продолжительное время могли наблюдать забавную покрытую коротким бурым мехом ушастую фигурку, усердно машущую им вослед своими ручонками.

Вопреки общим опасениям идти по Каменной Глади (дословный перевод с языка говорушей «Хоускан Вайа») оказалось довольно легко. Подошвы не скользили, и ноги не разъезжались. Чтобы побыстрее достигнуть загадочного купола даридов, пришлось бежать неутомительной трусцой.

По пути Зенона более не терзали нехорошие мысли о судьбе Кайлы. Его так и подмывало поведать товарищам о своем ночном видении. Однако, боясь сбить группу с выбранного темпа, он не стал никого отвлекать забавными байками. Впрочем, очень скоро яркий сон напрочь вылетел из головы юноши – впечатляющая золотистая громада энергостанции начала выползать из-за горизонта, закрывая собой оранжевый небосвод.

Представшее взглядам обомлевших путешественников зрелище было воистину грандиозным. Вряд ли какое-либо здание на Ультане, да и на продвинутой Земле, могло бы потягаться своими габаритами с этим куполом. По мере приближения правильная полусфера радиусом в несколько сотен метров начинала невыносимо давить на психику. Если бы подобное сооружение находилось на Ультане, его можно было бы разглядеть километров с пятидесяти, но на Данаибе по причине значительно большей кривизны поверхности вершина купола показалась лишь на удалении в двадцать километров от объекта. Зато при той же самой скорости взаимного сближения вырастал в размерах он здесь значительно быстрее, чем на более крупной планете.

Когда расстояние между путниками и гигантским пузырем энергостанции сократилось до трех километров, выяснилось, что купол от самой своей вершины до основания подернут еле заметной дымкой.

– Это именно та самая непроницаемая вуаль, о существовании которой я вас и предупреждал, – прокомментировал появление загадочного образования Эксилас Ноумен.

– Силовое поле, – компетентно заявил Парацельс, – подойдем поближе, я его просканирую, хотя, даже отключив защиту, нам вряд ли удастся попасть внутрь купола.

– Это почему же? – Зуур эр Шуур резко остановился, да так, что бежавший позади него землянин едва не вписался своей курносой физиономией в плотно набитый рюкзак огра.

– А потому, – отдышавшись Парацельс продолжил развивать свою мысль, – что динамита не прихватили или какой другой взрывчатки.

– Это для какой такой надобности моему неугомонному петушку понадобилась взрывчатка? – проворковала Эниэль.

Юноша поморщился от неуместной игривости подруги, но ответил:

– А для того, дорогая, что без достаточного количества азотистых соединений определенного свойства или небольшого ядерного заряда мы не сможем пробить стену купола. Боюсь, что даже в том случае, если бы в нашем распоряжении имелось необходимое количество взрывчатки, автоматика станции не допустила бы проникновения внутрь непрошеных гостей.

– Ну, и что ты предлагаешь? – Зуур эр Шуур энергично пошкрябал пальцами начавший обрастать седой колючей щетиной подбородок.

– А то, что вряд ли нам стоит ломиться в заведомо запертую дверь, – возвел очи к оранжевым небесам землянин и так же энергично почесал свою щетинистую щеку. – Может быть, для начала поищем какой-нибудь окольный путь, подземный ход к примеру…

– …или портал вневременной транспортной сети, – перехватил инициативу шаман, – что наиболее вероятно в данном случае.

Зенон не принимал участия в обсуждении возникшей проблемы. Стоя в сторонке, он внимательно прислушивался к разговору двух крайне продвинутых индивидов. Но едва лишь было произнесено «вневременная транспортная сеть», как на него накатило: перед глазами все вдруг завертелось, закружилось, замельтешило. От неожиданности молодой человек потерял равновесие и, ко всеобщему удивлению, рухнул на пятую точку. На его счастье, из-за пониженной гравитации удар получился не таким уж болезненным, во всяком случае, от жесткого контакта с твердой поверхностью копчик его не пострадал.

«Это же надо так опростоволоситься!» – только лишь успел подумать юноша, как на него накатило с новой силой.

Теперь это было не просто беспорядочное коловращение, приводящее к функциональному расстройству вестибулярного аппарата. Разбитая вдребезги реальность поблекла, затем и вовсе пропала из поля зрения, а вместо гладкой, как стекло, безжизненной равнины он увидел совершенно иную картину, абсолютно чуждую его человеческой натуре и в то же самое время непередаваемо прекрасную. По большому счету Каменная Гладь и гигантский купол на ней никуда не исчезли, спутники также продолжали стоять неподалеку, но теперь все материальные объекты превратились в полупрозрачные сгустки различной плотности, размера и окраски.

Какое-то время Зенон недоуменно вращал головой из стороны в сторону, пока до его сознания не дошел тот факт, что все окружающее воспринимается им теперь не с помощью глаз, а посредством каких-то иных неведомых ему чувств. Также он понял и то, что все прочие его органы чувств в данный момент не функционируют. Иными словами, он ослеп, оглох, потерял способность обонять запахи, наслаждаться вкусом пищи, осязать предметы поверхностью кожи. Испугаться он не успел, поскольку откуда-то из потаенных уголков души пришла уверенность в том, что данное состояние суть явление временное, необходимое лишь для того, чтобы найти выход из какой-то безвыходной, точнее, считавшейся таковой ситуации.

«Ага, значит, все-таки имеется какая-то проблема!» – с облегчением зацепился за последнюю мысль Зенон.

К его великому сожалению, вместе с ощущениями из головы вылетели практически все недавние воспоминания. Он вполне осознавал, где в данный момент находится, но для чего он здесь, ему было неведомо, хотя какие-то смутные образы витали где-то на самой дальней периферии сознания. Юноша попытался сконцентрироваться на чем-то постороннем, напрямую к делу не относящемся, чтобы постепенно, размотав клубок воспоминаний, добраться до сути самого задания. Для этого он принялся пристально всматриваться в окружающий сюрреалистический пейзаж.

«Вот это ярко-зеленое облако, конечно же, Эниэль, – неожиданно сообразил Зенон. – А эта радужная сфера – Парацельс. Зуур эр Шуур – большой и добрый светло-голубой шар. Эксилас Ноумен здорово напоминает восходящий Данаиб, такой же оранжевый и окружен загадочной дымкой».

Мысль о том, что Эксилас похож на планету, здорово позабавила юношу, ему даже показалось, что он громко рассмеялся. Но по причине полной атрофии органов чувств в данный момент он не имел возможности адекватно оценить свое эмоциональное состояние.

Затем «взгляд» юноши переместился на другие объекты, находившиеся в поле его аномального зрения. Громада купола теперь казалась ему упавшей на землю грозовой тучей – такой же угрожающе темной и пугающе неотвратимой. «Попробуй, подойди ко мне, тронь, – всем своим видом «вещала» туча, – и на тебя обрушится вся сила моего праведного гнева».

Далее Зенон стал обозревать собственно Каменную Гладь. Абсолютно гладкая и ничем особенным не примечательная равнина теперь выглядела совершенно иначе. Иное зрение позволяло разглядеть на ней массу разнообразных деталей, коих, обладая обычным восприятием, он видеть не мог. Это были висящие над землей на разной высоте и сияющие нестерпимым блеском шары, размером от апельсина до метеорологического зонда; темные грибовидные образования, периодически вспухающие до габаритов взрослого слона и сжимающиеся в точку. Кроме статичных образований, над равниной витали какие-то полупрозрачные фигуры. Время от времени одна из этих фигур подлетала к светящемуся шару или грибовидному образованию и производила с ними какие-то непонятные манипуляции, после чего шары либо уменьшали яркость своего свечения, либо, наоборот, увеличивали, а «грибы» резко изменяли свой объем.

И все-таки не забавное мельтешение призрачных фигур, не чудесные метаморфозы «шаров» и «грибов» привлекли внимание юноши. Его непреодолимо тянуло к вертикальной светящейся полоске, расположенной на удалении тридцати метров. Более всего эта ничем особенным не примечательная полоска ему напоминала светящуюся щель от едва приотворенной двери дома. Казалось, стоит лишь подойти, слегка потянуть дверную ручку на себя или просто толкнуть дверь, и она гостеприимно распахнется.

Зенон легко вскочил на ноги и, стараясь обходить «грибы», светящиеся шары и кочующих призраков, направился к заветной «дверце». Со стороны он походил на бредущего по каким-то своим делам лунатика. Заподозрившая неладное Эниэль хотела было подойти к Зенону, чтобы как-то растормошить неожиданно впавшего в сомнамбулическое состояние товарища, но Зуур эр Шуур категорически воспрепятствовал этому. Схватив за предплечье инициативную эльфийку, шаман поднес палец к губам, давая понять всем прочим, чтобы те не смели даже дышать громко.

Подойдя к светящейся щели, Зенон без колебаний «толкнул» рукой дверь от себя, и, как следствие, тонкая полоска превратилась в широкий сияющий непереносимо ярким светом проем. В тот же самый момент Зенон выпал из странного состояния. Чувства и ощущения вновь вернулись к нему, а вместе с ними эмоции и воспоминания.

«Черт побери! – подумал он. – Что это такое со мной было?»

Когда зрение полностью восстановилось, он увидел прямо перед своим носом радужную пелену вневременного телепортационного канала. И тут же услышал позади довольный голос Зуур эр Шуура:

– Ты у нас прям маг-волшебник. Скоро вместо старика Зуура начнешь шаманить в отделе. Это же надо, углядел то, что при всех моих талантах мне ни за что не удалось бы обнаружить. Экий ты скромняга – такой талантище от общества прятал!

– А я-то при чем? – ошарашенно захлопал глазами Зенон.

– А при том, что обскакал ты меня по всем статьям. Мало того что обнаружил, еще и открыл вневременной канал – умища палата!

– Я?.. Канал? – упавшим голосом пролепетал юноша.

– Ты, паря, ты! – Зуур ободряюще похлопал юношу по спине. – Когда все закончится, возьму тебя в ученики, так сказать, чтобы эстафету молодым… Короче, потом расскажешь, как это у тебя получилось. А сейчас не стоит терять время. Надеюсь, даже не сомневаюсь, что этот портал приведет нас внутрь купола.

– Ну как ты? – подошедшая Эниэль, будто золотым империалом, одарила его заботливым взглядом. – Жив, здоров?

– Да вроде бы ничего.

– Ну и напугал ты нас, Зен, – сочувственно покачал головой Парацельс.

Лишь Эксилас воздержался от каких-либо комментариев. Он широко улыбнулся будущему зятю и дружески похлопал его по плечу: мол, не переживай, парень, все хорошо, что хорошо кончается.

– Все, господа, «разбором полетов» займемся позже, а также размазыванием соплей по щекам, – не без ехидцы в голосе произнес шаман. – А сейчас прошу всех проследовать за мной.

После этих слов он, не мешкая ни мгновения, отважно шагнул в радужно-переливчатый пузырь вневременного перехода.

На сей раз во время телепортационного прыжка никто их не перехватил. Процесс перемещения прошел вполне буднично, без задержек в индивидуальных виртуальных реальностях. Едва лишь путники шагнули во врата, расположенные на Каменной Глади, как тут же перенеслись уже в совершенно иное место. Если бы не половинная от нормальной сила тяжести, голубой небесный купол с плывущими по нему пушистыми облачками и ласковое солнышко, можно было подумать, что они вернулись обратно на благословенный Ультан.

– Ух ты! – громко воскликнул Эксилас. – Двадцать лет солнца не видел и неба нормального и вот таких облаков.

– Погоди радоваться, Эксис, – поспешил разочаровать приятеля Зуур, – мы не на Ультане, а то, что ты видишь, всего лишь иллюзия. Иллюзия, по правде говоря, очень даже правдоподобная.

– Да, я понимаю, Зуур, что нахожусь не на Ультане, – обезоруживающе улыбнулся анахорет. – При тамошней гравитации я бы уже валялся на земле и был бы не в силах и пальцем пошевелить.

– Да будет вам прибедняться, уважаемый Эксилас, – встрепенулась Эниэль, – вы мужчина хоть куда – вон с какими трудностями справлялись: и дом обустроили, и всякие железяки ковали, и жемчуг добывали, и камни самоцветные. Прям универсал – всякой женщине бесценный подарок…

Чтобы отвести любвеобильную эльфийку от весьма опасной темы, Зуур эр Шуур вежливо кашлянул и ненавязчиво напомнил ей о том, что именно она здесь самая главная по чину, поэтому вместо того, чтобы заниматься «пустопорожней болтовней», обязана «поставить личному составу боевую задачу».

– Вот так всегда, вы, мужики, норовите скинуть бремя ответственности на хрупкие женские плечи, – тяжело вздохнула Эниэль и наконец-то выдала первую с момента телепортации умную мысль: – Мальчики, мне кажется, что нам все-таки удалось проникнуть внутрь купола.

– То, что мы находимся внутри этой самой энергостанции, и ежу, как любит говаривать наш Парацельс, понятно, – съязвил шаман. – Ты лучше скажи: в какой стороне нам искать обещанные «ответы на многие вопросы»? Лично я вижу приличный кусок земли, покрытый зеленой травкой, голубое небо и теплое солнышко. Но ответов на вопросы или хотя бы того, кто мог бы их дать, я не вижу…

– Потому что неотесан и нетерпелив, – осекла умника находчивая Эниэль, – а в нашем деле, сам понимаешь, торопливость – не самое лучшее качество. Сейчас осмотримся, проведем следственные мероприятия, короче, всё сделаем, как положено, и непременно отыщем ответы на все интересующие тебя вопросы. – После чего, обведя присутствующих взглядом победительницы, обратилась к Парацельсу: – А ты, мой мальчик, что думаешь насчет всего этого? Твой всемогущий Федя часом не намекнул тебе о том, как эта самая энергостанция устроена и чего ради нас вообще сюда занесло? Что вы там с ним делали, пока меня, бедную, истязали невыносимым оргазмом?

– Пиво пили, – до глупости откровенно признался землянин.

– Какое пиво?! – Эниэль даже задохнулась от столь немыслимого цинизма.

– С вяленой рыбой, – пожал плечами Парацельс. – Пиво классное «Гёссер», а вобла икряная – пальчики оближешь.

Те, кому был хорошо известен неукротимый нрав златокудрой максималистки, ожидали немедленного суда над простоватым землянином и даже приготовились всемерно защищать его от предстоящей агрессии с ее стороны. Но никакой агрессии не последовало. Выйдя из ступора, эльфийка посмотрела в невинные глаза любимого и сама же задала тон всей честной компании, огласив окрестности звонким веселым смехом. Не до смеху было лишь Парацельсу. Парень недоуменно смотрел на корчащихся в приступах бесшабашного веселья товарищей и никак не мог понять, отчего это всем вдруг стало так весело. На свое счастье, он так и не узнал, какая буря только что могла разразиться над его буйной головушкой, а если бы узнал… впрочем, исторической науке неведомо сослагательное наклонение, и все «если бы» да «кабы» не принимаются ею в расчет.

После того как смех понемногу поутих, Эксилас Ноумен высказал весьма резонную мысль:

– Уважаемая Эниэль, вам, как руководителю, конечно же, виднее, но мне кажется, что лучше всего в обстановке ориентируется Зенон. Ему и карты в руки.

– А пожалуй, вы правы, Эксилас! – хлопнула себя по лбу эльфийка и, одарив поручика ласковым взглядом, просительно проворковала: – Зенонушка, вся надежда на тебя.

– Да я-то здесь при чем? – недоуменно пожал плечами юноша. – Ну, накатило разок, ну, нашел вход в купол. Чистая случайность.

– Не, друг, – саркастически усмехнулся Зуур эр Шуур, – такие вещи случайно не происходят. Конечно, ежели б ты был хотя бы посредственным магом, я вполне мог принять версию внезапного озарения или наития, но, поскольку из всех магических способностей в тебе лишь феноменальная органолептика, версия «накатило» – извиняюсь за каламбур – не катит. К бабке-гадалке не ходи, тут что-то другое… – Он замолчал, возвел глаза к небесам и, полюбовавшись с полминуты плывущим по небу облачком, продолжил: – Несомненно, тебя зомбировали, точнее, запрограммировали. Интересно, кто и с какой целью?..

– Вот же чурбан нечуткий, – возмутилась Эниэль, – сразу пугать всякими страшными словами: запрограммировали, зомбировали – нет, чтобы как-нибудь помягче: внушили, подсказали.

– Зенон, к твоему сведению, – Зуур эр Шуур с издевкой взглянул на эльфийку, – не какая-нибудь кисейная барышня, а настоящий боец и вообще – мужчина с крепкими нервами и не упадет в обморок, узнав о том, что в его сознании кто-то основательно покопался. – Затем, удовлетворенный своей отповедью, огр обратился непосредственно к невольному виновнику словесной перепалки: – Зен, ты только не переживай. Вряд ли тот, кто копался в твоей голове, желал тебе и всем нам зла. Скорее наоборот: тебя снабдили полезной информацией, необходимой для того, чтобы выполнить возложенную на нас миссию. Попытайся сосредоточиться и извлечь из потаенных закоулков своей памяти всю информацию, которой поделился с тобой неведомый благодетель, а я в меру своих возможностей постараюсь в этом тебе помочь.

– Да я бы и рад! – со слезой в голосе воскликнул Зенон, изрядно напуганный новостью о том, что кто-то без его ведома копался в его сознании. – Мало того, вовсю стараюсь припомнить что-нибудь необычное, но в голову лезет всякая белиберда, к делу не относящаяся.

– А ты не волнуйся, – продолжал успокаивать юношу шаман, – присядь на травку в позе лотоса, расслабься, выбрось все из головы. А в это время, добрый дядюшка Зуур чуть-чуть подкорректирует твое сознание…

– Зомбировать станешь? – недоверчиво посмотрел на товарища Зенон.

– Ну что ты! Всего лишь небольшой сеанс психотерапии, точнее, регрессивного хронозондажа.

– Откуда такие слова знаешь? – подозрительно спросил Зенон. Уверенный тон приятеля вовсе не придал ему бодрости, а неведомый доселе «регрессивный хронозондаж» и вовсе едва не вывел из равновесия.

– Да не боись ты, паря! – Зуур эр Шууру надоело уговаривать бестолкового пациента. – Делай, что велят! Ничего страшного с тобой не случится. Просто кое-что извлечем из пыльных закромов твоей памяти.

Скрепя сердце Зенон уселся в позе лотоса прямо на травку, для пущего эффекта крепко зажмурился и постарался, как посоветовал «психотерапевт», выбросить всё лишнее из головы. Как обычно бывает, едва лишь он попробовал освободиться от наносного и ненужного, как в голову полезла всякая ерунда, и чем активнее он пытался это сделать, тем больше всякого разного вылезало из закоулков воспаленного сознания. Как из рога изобилия на него посыпались малозначимые давно забытые факты и события. Знакомые, малознакомые и вовсе незнакомые лица, будто в ускоренной съемке, замельтешили перед его внутренним взором. Номера телефонов случайных девиц, которым так никогда и не удосужился позвонить, какие-то фразы, вырванные из контекста пустых разговоров, присутственные места. А также еще масса всякого разного, о чем теперь вспоминал не без удивления и даже с определенной толикой ностальгической грусти.

Так продолжалось довольно долгое время. В конце концов, поток образов и мыслей упорядочился, и Зенон почувствовал, что вполне способен вычленять из него любую интересующую его информацию. Неожиданно, где-то на самом краешке своего внутреннего восприятия, он заметил некую неведомую структуру, не похожую ни на что, виденное им ранее. Это был пульсирующий сгусток непроницаемого мрака, пугающего и одновременно влекущего к себе.

«Ух, ты! – радостно подумал Зенон. – Кажется, это именно то, что нас интересует».

При этом молодой человек отчего-то вовсе не был уверен в том, что последняя мысль принадлежит именно ему, а не кому-то другому. Ощущение постороннего присутствия вовсе не было неприятным или раздражающим, скорее наоборот: он словно почувствовал рядом надежного друга, готового при малейшей опасности прийти на помощь.

«Это Зуур, – промелькнуло в голове юноши, – молодец, действует крайне деликатно».

Как оказалось, сгусток мрака никакой опасности в себе не таил. Приблизившись к неведомому образованию, Зенон и тот, чье присутствие он постоянно ощущал, смело шагнули прямо в темную пелену. И тут внутреннему взору очарованного юноши открылось нечто яркое, переливающееся всеми цветами радуги, маняще завораживающее. Затем его подхватила какая-то непреодолимая сила, завертела, закружила, подобно волне океанского прибоя, вознесла на гребень. Зенону показалось, что его вот-вот размажет об острые скалы, но ничего подобного не случилось, волнение улеглось, в голове наступило прояснение, и глаза его сами собой открылись. Он посмотрел на стоящих неподалеку товарищей и, ни к кому конкретно не обращаясь, произнес, преодолевая легкое першение в пересохшем горле:

– Теперь мне все понятно. Нас вели. И очень скоро мы встретимся кое с кем. Только приготовьтесь не грохнуться дружно в обморок.

Сразу же после этих слов он поднял правую руку вверх. Как только это случилось, окружающий пейзаж заколебался, поплыл и прямо на глазах присутствующих очень быстро начал претерпевать кардинальные изменения. Была ли это действительно пространственная трансформация или путешественников попросту перенесло в какое-то иное место, неизвестно. Даже шаман лишь молча стоял и удивленно хлопал глазами в безуспешных попытках дать адекватную оценку происходящему, но, так ничего не поняв, лишь махнул рукой, мол, гори оно синим пламенем, лишь бы нас не беспокоило.

Так или иначе, из теплого летнего полудня путников перенесло в относительно небольшое (около двадцати метров в поперечнике и в высоту не более шести) весьма странное помещение. Для того чтобы хоть как-то описать крайне замысловатые изгибы стен и сводов, понадобился бы скорее не архитектурный дизайнер, а математик – специалист в области неевклидовой метрики. Создавалось впечатление, что находишься внутри гигантского желудка какого-то чудовища. Впечатление усиливалось оттого, что многочисленные желваки, выпуклости и впадины на стенках «желудка» находились в постоянном движении: вспучивались, опадали, извивались, будто змеиные клубки, перетекали друг в друга, а затем и вовсе рассасывались без следа. Но самым удивительным здесь все-таки было не завораживающе динамичная архитектура, а то, что находилось внутри. Во-первых, в центре зала между потолком и полом высился толстенный столб яркого синего пламени, будто откуда-то из-под пола била и мгновенно воспламенялась мощная струя какого-то горючего газа. Но никакого жара или запаха горения в помещении не ощущалось, поэтому несложно было догадаться, что это вовсе не огонь, а что-то другое. Во-вторых, внутри синего огня абсолютно неподвижно стояло весьма странного вида существо. Ростом оно было под два метра, опиралось на нижние конечности. Тело существа от шеи до самого пола было завернуто в темно-синий плащ таким образом, что разглядеть можно было лишь кисти рук и голову. Руки создания ничем особенным не отличались от рук человека, эльфа или какого иного разумного существа: обычные пятипалые, лишь пальцы были чуть длиннее, а ладонь более вытянутой. Кожа морщинистая, темно-оливкового цвета, сплошь покрытая бородавчатыми образованиями. Зато голова, будто из кошмара закоренелого наркомана, которому не удалось наскрести деньжат на очередную дозу дури. Нос, уши, глаза рот – всё это на первый взгляд было в наличии, но выглядело весьма странно и размещалось на лишенном волос сильно вытянутом кверху черепе не совсем так, как это бывает у прочих разумных. К примеру, рот располагался в том месте, где обычно бывают рты, но по форме скорее походил на рот стрекозы. Прямо из скул непонятно для какой надобности вырастали змеевидные отростки двух щупальцев, достаточно длинные, чтобы дотянуться до любой части его лица и даже до затылка. Вместо носа – овальное отверстие, прикрытое сверху небольшим клювообразным козырьком. Уши вроде бы также располагались там, где положено, но ушные раковины были весьма малого размера. Зато глаза существа поражали своей неординарностью. Были они круглыми, большими, с золотистой радужкой и крупным черным зрачком и покоились на довольно длинных и толстых отростках, растущих из височных долей черепа. Не вызывало сомнения, что эти глаза имели способность обозревать окружающее пространство на все триста шестьдесят градусов, а также отправлять информацию в мозг вне зависимости друг от друга – у неподвижного существа один глаз был направлен вперед, другой – назад. При всей толерантности обитателей Ультана и полном отсутствии у них ксенофобии и прочих расовых предрассудков, первым желанием всех без исключения было побыстрее «сделать ноги» и больше никогда сюда не возвращаться. Что же касается не столь гибкого Парацельса, юноша буквально сомлел от страха и для надежности укрылся за широкой спиной Зуур эр Шуура.

– Ну и ну! – негромко пробормотал шаман. – Примерещится такое с большого бодуна и всё – считай, кранты и очередное перерождение.

– Да уж! – поддержал его Эксилас. – Страхолюдина, каких поискать!

– О боже! – наконец-то пришла в себя Эниэль. – Что это за страшилище?

Лишь Зенон, стоявший в сторонке с хитроватой улыбочкой на лице, ничуть не испугался. Подойдя поближе к огненному столбу, он указал рукой на фигуру и громко во всеуслышание объявил:

– Вот, господа, последний в нашем мире представитель расы даридов! Прошу любить и жаловать.

– А тебе откуда известно, что это именно дарид, а не какой-нибудь клюворылый стеблеглаз плотоядный? – с сомнением в голосе спросил Зуур. – А вдруг он сейчас ка-а-к выпрыгнет да ка-а-к вцепится в кого-нибудь из нас?! Эй, Парацельс, чего пришибился за моей спиной? Стра-а-шно?

Испуганный сверх всякой меры землянин никак не отреагировал на провокационные происки огра, зато уязвленная Эниэль тут же дала отпор «зарвавшемуся дубинноголовому, неотесанному, нечуткому» и прочая-прочая «олуху». На что чародей лишь весело ухмылялся, любуясь изрыгающей в его адрес громы и молнии эльфийкой.

В этот момент у Зенона промелькнула мысль, что грубая выходка огра была направлена вовсе не в адрес Парацельса, а специально для того, чтобы позлить начальницу. Недоуменно пожав плечами, юноша решил как-нибудь попозже расспросить друга, для чего тот специально раззадоривает готовую завестись с полоборота девицу. Он не стал дожидаться, когда перепалка между неукротимой эльфийкой и огром перерастет в банальную потасовку с непредсказуемым исходом, и, повысив голос, произнес:

– Господа, давайте отложим все разборки до лучших времен, а сейчас нам следует разбудить дарида! Сказать по правде, парню изрядно надоело маяться в оковах безвременья, он буквально умоляет меня уступить ему на время мою материальную оболочку, чтобы он смог отключить стасисное поле.

– Как так уступить материальную оболочку? – забыв об Эниэль, недоуменно захлопал глазами Зуур эр Шуур. – Это тело, что ли?

– Ну да, – ухмыльнулся Зенон, – а ты на удивление догадлив.

– Ты хочешь сказать, – не обратив никакого внимания на ехидную подначку товарища, продолжил шаман, – что в данный момент находишься в контакте с этим молчаливым парнем. – И он указал рукой на неподвижное существо в столбе синего пламени.

– Благодаря тебе и твоему колдовскому искусству, мой дорогой Зуур, – еще шире улыбнулся юноша, – мне удалось вступить в контакт с представителем расы предтеч-даридов, и теперь он просит меня об одной незначительной услуге – немного попользоваться моим телом. И я, как разумное существо, не имею права отказать обратившемуся ко мне за помощью собрату по разуму. Единственно, о чем я хотел бы попросить всех вас, – ничему не удивляться и не препятствовать нашему другу выполнить кое-какие манипуляции. Короче, сейчас я начну, мягко говоря, довольно странно себя вести, от вас лишь требуется стоять в сторонке и ничего не предпринимать.

– А ты уверен в том, что этот «красавчик» ничего плохого тебе не сделает? – окинув взглядом фигуру дарида, спросила Эниэль. – Уж больно страхолюден. Я б никогда с таким…

Впрочем, никто не обратил особого внимания на последнюю реплику эльфийки. По просьбе Зенона все отодвинулись подальше от столба синего пламени и стоящего в нем дарида, а сам юноша начал неуловимо преображаться на глазах у оторопевших зрителей. Вообще-то «преображаться» – громко сказано. На самом деле он как был, так и продолжал оставаться человеком, и вместе с тем в его фигуре и манере поведения появилось нечто, роднящее его с существом, закованным в цепи темпорального стасиса. Из всего этого несложно было сделать вывод, что нечто чуждое уже вошло в тело нашего героя и целиком овладело его сознанием.

Не обращая ни на кого внимания, существо скукожилось самым неестественным для представителя гуманоидной расы образом с риском вывихнуть или сломать что-нибудь самому себе. В состоянии полного отрешения Зенон-дарид находился не более двух минут. Наконец, ко всеобщему облегчению, а особенно на радость сердобольной Эниэль, больше всех опасавшейся за целостность костей и позвонков товарища, он выпрямился. Поведя плечами, будто немедленно собирался пуститься в пляс, он направился вокруг фигуры дарида, при этом что-то внимательно высматривая внутри холодного голубого костра. Не пройдя и половины пути, он остановился и издал громкий горловой звук – несомненно, чему-то обрадовался, хотя на лице Зенона никаких признаков радости не отмечалось. Отойдя от огненной стены на пару метров, он опять принял такую противоестественную позу, что беспокойное сердечко эльфийки вновь невыносимо ёкнуло в груди. На сей раз он пребывал в состоянии полной неподвижности бесконечные пять минут. Стоявших у стены товарищей так и подмывало окликнуть юношу, но из-за опасения навредить никто не стал этого делать. И вот он вновь выпрямился, вознес руки над головой и, подняв лицо к потолку, заговорил на каком-то не ведомом никому языке. Говорил он громко, выразительно частил словами, будто декламировал речитатив с оперной сцены. Несмотря на то что ни единого слова никто из присутствующих понять не мог, слова, вылетающие изо рта Зенона, завораживали, будоражили душу, поднимали из самых потаенных ее глубин целые сонмища неясных образов и ощущений.

«Чужая магия», – сообразил Зуур эр Шуур.

Первым желанием шамана было поставить ментальный блок на себя и товарищей, дабы отразить постороннее воздействие на психику. Однако поднятая было рука замерла в воздухе, а пальцы, готовые к тому, чтобы начать плести замысловатую вязь, бессильно скрючились. Огр сообразил, что заклинание дарида вовсе не направлено против кого-либо из присутствующих, а неприятные ощущения – всего лишь побочный эффект, абсолютно безвредный для окружающих.

Между тем сущность, временно обосновавшаяся в теле юноши, закончила свои загадочные манипуляции вербального свойства. Как результат – синее пламя вокруг неподвижной фигуры дарида начало постепенно опадать, меркнуть и вскоре окончательно погасло. Доселе неподвижное существо повернуло голову в сторону гостей, при этом щупальцы его зашевелились и принялись обследовать голову, а глаза зажили каждый своей собственной жизнью, забавно разбежались в разные стороны, исследуя поочередно каждого из присутствующих. Кошмарная пасть дарида зашевелилась, и до слуха гостей донесся его полностью лишенный эмоциональной окраски голос:

– Здравствуйте, братья. Несказанно рад видеть вас в своих владениях, – говорил дарид на общеультанском довольно сносно. Легкое грассирование и растягивание гласных звуков придавали некоторую окраску его монотонному говору. – Спасибо за то, что освободили меня из многовекового заточения.

Закончив говорить, дарид перевел взгляд своих крайне мобильных глаз на Зенона, будто обратился к нему с какой-то неслышной для всех прочих просьбой. В ответ юноша сразу же встрепенулся и, повернувшись к товарищам, сказал:

– Это почтенный Хайвер, как я уже говорил, последний дарид, прошу любить и жаловать…

– Легко сказать: «любить и жаловать»! – не удержался от комментария Зуур эр Шуур. – Ну жаловать еще куда ни шло, а вот любить – увольте!

– Зуур, как тебе не стыдно! – укоризненно воскликнула Эниэль.

– Ничего-ничего, уважаемая Эниэль, – энергично замахал руками Хайвер, – я вполне отдаю себе отчет, что мой облик не внушает особой симпатии, и никого не собираюсь осуждать за это. К вашему сведению, моя раса в свое время также переболела детским заболеванием, именуемым «ксенофобия». К моему величайшему стыду, наши далекие предки в долгих кровопролитных войнах искоренили все прочие разумные расы, обитавшие в свое время на Ультане. Впрочем, о допущенных моим народом ошибках мы с вами еще поговорим, но сейчас, прошу прощения, мне необходимо запустить тестирующие системы. А пока присаживайтесь.

После этих слов Хайвер взмахнул рукой, и прямо из воздуха материализовались шесть кресел, из которых одно было специально приспособлено под широкое седалище огра…

– Уважаемые гости, – начал свой рассказ дарид после того, как ему удалось активировать тестирующие системы, – через пару часов мы получим полную информацию о том, что творится на Данаибе и Ультане в плане того, что касается предстоящего вторжения демонических сущностей. «Откуда мне все это известно?» – спросите вы. Дело в том, что, несмотря на мое заточение в стасисном поле, дух мой неприкаянный все это время свободно витал в эфирных потоках и следил за тем, что происходило на Ультане и в его окрестностях. Но обо всем по порядку.

Миллионы лет назад, когда единовластными хозяевами Ультана были ящеры, мои далекие предки – земноводные – обитали в мелких пресноводных озерцах и болотцах. Со временем климат на нашей планете стал суше, сезонные и суточные температурные перепады – более резкими. Потом было несколько периодов оледенения, в результате динозавры практически полностью повымирали, а илейны, или, как вы нас называете – дариды сохранились лишь в экваториальном поясе. Со временем ледники отступили, но благоприятные условия обитания уже не вернулись, и моим в те времена еще диким предкам пришлось выйти на сушу. По большому счету стать хозяевами Ультана нам было предопределено самим Создателем, ибо из всех существ, населявших в то время этот мир, лишь у даридов было четырехкамерное сердце и кровь разделялась на артериальную и венозную. Иными словами, мы были единственными теплокровными существами из всего видового многообразия живых организмов. Далее всё, как в ваших книгах по эволюционной теории: палка – самое первое орудие труда, кремневый топор, скребок, наконечник копья, огонь, пещерная коммуна, коллективная охота на крупного зверя, зачатки примитивной речи… и далее по нарастающей. Не вдаваясь в подробности, около двухсот пятидесяти тысяч лет назад цивилизация даридов ступила на путь общественного развития, вершиной которого стало превращение спутника нашей планеты безжизненного Данаиба в цветущий сад. К величайшему сожалению, преобразовать Данаиб нам удалось, но воспользоваться плодами своего труда мы не успели, ибо… Впрочем, не будем забегать вперед.

Итак, ступив на путь общественного прогресса, мои предки очень скоро обнаружили, что посредством некоторых вербально-мануальных манипуляций можно оказывать всякого рода воздействия на любые физические тела. Таким образом, наряду с традиционными орудиями труда в нашем арсенале появился ни на что не похожий инструмент, имя которому – магия. Этот инструмент оказался практически общедоступным, поскольку илейны-дариды в своем большинстве были от природы неплохими чародеями.

От поколения к поколению заклинания наших магов становились всё сложнее и изощреннее. С помощью магии мы не только обеспечили комфортные условия существования своему виду, но проникли в самые сокровенные тайны бытия. Для нашей расы не было ничего невозможного. В конце концов нам удалось подчинить себе даже пространство и время, опутав Ультан частой сетью телепортов. Мы мнили себя богами, черпали энергию, откуда только можно, не осознавая при этом, что за вольготную жизнь рано или поздно придется расплачиваться. Да-да, именно то, что мы бездумно протягивали руку берущую и хватали всё, что можно ухватить, в конечном итоге погубило нашу цивилизацию.

Еще в период начального становления магического искусства было замечено, что огонь можно добыть не только в результате сжигания твердого или жидкого топлива, а в виде некоей псевдоживой сущности, призванной определенным образом из каких-то запредельных межмировых далей. Лиха беда – начало. Постепенно из межмирового запределья мы начали извлекать кое-что поинтереснее того, что нынешние обитатели Ультана именуют элементарными энергетическими сущностями, или элементалями. Упиваясь своим мнимым могуществом, мы не замечали, как истончается граница между нашим миром и совершенно иной реальностью, абсолютно чуждой и крайне опасной, более того, в собственной гордыне мы не понимали этого. Потом в нашу реальность начали проникать демоны один за другим и стали вселяться в наши тела, вытесняя при этом наши бессмертные души, сначала исподволь, потихоньку, затем поперли внаглую.

В то время я был главным инженером весьма амбициозного проекта кардинального переустройства этого небольшого мирка с целью отработки методики освоения спутников Ультана. Уверяю вас, это не было первым шагом к бесконтрольной космической экспансии. Дело в том, что последние столетия перед катастрофой были ознаменованы резкой деградацией нашего общества как в духовном, так и физическом плане. Причиной явилось то, что даридам стало попросту скучно, поскольку в обществе абсолютных возможностей редко кому удавалось найти стимул к самоусовершенствованию. Поэтому Высшим Планетарным Советом был одобрен план по преобразованию трех спутников Ультана. Согласно которому Данаиб должен был стать райским уголком, эдаким курортом, а Глеколь и Джонг – его абсолютными антиподами. Две последние луны планировалось сделать не такими уютными, как эта, кроме того, заселить их такими кровожадными чудищами, чтобы при одном лишь взгляде на них кровь стыла в жилах. Вы, конечно же, спросите, для чего все это было задумано. Объясняю: исключительно для того, чтобы встряхнуть общество, предоставив возможность любому желающему поставить на кон свою жизнь. Короче, надоело скучное размеренное существование, отправляйся на Глеколь или Джонг за свежими ощущениями и, рискуя жизнью, докажи всем и прежде всего самому себе, что ты чего-то стоишь.

Впрочем, я немного отвлекся от основной канвы повествования. Итак, будучи главным инженером проекта, я вот уже год практически безвылазно находился на полярной энергораспределительной станции. Более того, я был здесь один. Но мне не было скучно. С помощью своих машин я готовил Данаиб, так сказать, к торжественному открытию, поэтому не ведал о том, что в это время моя родина подвергается планомерному захвату демонами из сопредельной реальности. Лишь потом мне стало известно, что пришельцам удалось внедриться в тела практически всех даридов. Впрочем, в атмосфере патологической пассивности моих соплеменников и полном равнодушии их друг к другу провести столь масштабную операцию было не так уж сложно. И все-таки нашлись ответственные личности, усилиями которых был найден выход из сложившейся крайне опасной ситуации.

Как сейчас помню, в то утро я проснулся в приподнятом настроении – со дня на день заканчивался долгий срок моего добровольного затворничества на Данаибе. После завтрака я было вознамерился в очередной раз произвести тестирование и, если потребуется, отладку систем экваториального комплекса, но неожиданно на связь со мной вышел председатель планетарного правительства почтенный Суммари. Он выглядел весьма взволнованным, даже испуганным и в категоричной форме приказал сделать залп по Ультану из стасисных излучателей так, чтобы полностью накрыть планету. Я пытался ему возражать, ссылаясь на то, что стасисное поле совершенно не изучено на предмет влияния на разумных существ ввиду полного запрета подобных экспериментов. Однако чиновник был неумолим. Он не стал со мной спорить. Вместо этого посредством специального вербального кода перехватил управление станцией и переадресовал свой приказ автоматике. Мне оставалось лишь наблюдать за тем, что должно было из этого получиться.

Признаться, ничего особенно плохого я не ожидал. Стасисные генераторы, хоть и созданы были всего за сотню лет до описываемых событий, успели получить широкое распространение в качестве альтернативы домашним холодильникам. Дело в том, что в стасисе, или темпорально-статичном поле, ход времени останавливается, поэтому любые продукты питания, хранящиеся в нем, остаются свежими сколь угодно долгое время, а при желании даже живыми. Немного смущала масштабность предстоящей операции, но, в общем, я был спокоен – мало ли какая блажь взбредет в мудрые головы пожилых старцев из Планетарного Совета.

Между тем вне зависимости от моей воли искусственный интеллект Данаиба начал автоматическую перенастройку излучателей, и уже через полчаса всё для стасисного «удара» по Ультану было готово. За происходящим я следил из центральной рубки управления. Непосредственно перед активацией излучателей автоматикой был дан полагающийся в подобных случаях минутный обратный отсчет, и в назначенный срок Ультан был заключен в синеватый кокон темпорального стасиса. По правде говоря, зрелище завораживающее: как будто вокруг планеты расплескали океан искрящейся и сверкающей синевы – след притормаживающих в стасисном поле фотонов.

Но самое ужасное стряслось после того, как, просуществовав долю мгновения, синеватое свечение погасло. Едва это произошло, на поверхности Ультана сверкнуло так, что я едва не ослеп. Создавалось впечатление, что моя родная планета превратилась в самую настоящую звезду и очень скоро разлетится в разные стороны облаками раскаленных газов и поглотит Данаиб в горниле мощного термоядерного взрыва. Однако ничего подобного не случилось, вспышка света была достаточно кратковременной и никакого заметного ущерба Ультану не нанесла. Даже атмосфера планеты уцелела, изрядно замутилась от пыли и копоти, но не улетела в космическое пространство, как я того ожидал. Причина столь масштабного явления в то время была для меня тайной за семью печатями, но интуитивно я уже понимал, что на Ультане произошло непоправимое, и вряд ли хотя бы одному из моих соплеменников удалось выжить после столь ужасной катастрофы.

Отойдя от шока, я попытался наладить телепатическую связь с кем-нибудь из выживших, но все мои старания были напрасными. Я ловил лишь слабый астральный след духовных сущностей, отлетающих в горнило чистилища для подготовки к последующему перерождению. Впрочем, около сотни душ даридов по какой-то причине не смогли или не пожелали туда отправиться и остались навеки прикованными к Ультану. Но они – как бы помягче выразиться – были не вполне адекватны и отказались войти со мной в какой-либо контакт. Эти умалишенные в отличие от обычных призраков обосновались сплоченной группой в одной из пещер, где занялись какой-то непонятной для меня деятельностью…

– Прошу прощения, достопочтенный Хайвер, – перебил хозяина Зенон. – Ты часом не Алайский ли горный массив имеешь в виду? Мне Вельмир Максай рассказывал об одной загадочной пещере, где на стенах время от времени появляются огненные письмена и раздаются голоса на языке навеки ушедшего народа.

– Совершенно верно, юноша, – дарид сконцентрировал взгляд обоих своих глаз на поручике, – именно в Алайских горах. Мои покойные соплеменники явно пытаются предупредить обитателей Ультана о грозящей опасности, но впавшее во тьму безумия сознание призраков выдает лишь туманную галиматью из не связанных между собой фраз и отдельных слов…

– Ну, не скажи, уважаемый! – Зенон вновь перебил дарида. – Оно, может быть, и галиматья, но огненные письмена и голоса помогли нашим ученым расшифровать ваш язык. Кстати, а где ты научился так свободно разговаривать на общеультанском?

– Дорогой Зенон, если у тебя и твоих товарищей хватит терпения дослушать мой рассказ, надобность задавать вопросы подобного рода отпадет сама по себе, – всё тем же лишенным эмоциональной окраски ровным голосом ответил дарид, при этом скорчил такую страшную рожу и задвигал лицевыми щупальцами, что даже нашего не робкого десятка героя проняло. Вполне вероятно, это была легкая безобидная улыбочка, но что там на уме у этих даридов, одному Господу ведомо. Поэтому юноша решил временно умерить зуд познания и держаться скромнее.

– Итак, дорогие мои спасители, – продолжал тем временем Хайвер, – осознав, что во всей бескрайней Вселенной в моем лице остался всего лишь один-единственный живой и не потерявший рассудок дарид, я впал в полное отчаяние. Затем отчаяние сменил леденящий душу ужас. Для меня теперь отсутствовало самое главное – цель жизни. Проведя в полном одиночестве много лет на Данаибе, я мечтал осчастливить свой народ. Теперь, когда никого не осталось, мои амбициозные планы также потеряли актуальность. Я даже не пытался понять, что на самом деле произошло на моей родной планете. Как-то опрометчиво я подумал, что сумасшедший председатель правительства окончательно «съехал с катушек» и столь странным способом решил свести счеты с жизнью, прихватив с собой заодно всех прочих соплеменников.

Истина открылась лишь после того, как я из солидарности со своим народом решил свести счеты с жизнью, создав вокруг себя локальный стасисный кокон. Однако желанной смерти я не дождался. Дух мой буквально вышвырнуло из телесной оболочки. Иначе говоря, я превратился в точно такого же призрака, как некоторые из даридов, но в отличие от них мне удалось сохранить разум. Более того, даже будучи привязанным к своему «замороженному» телу, я мог совершать путешествия на сколь угодно большие расстояния и даже за пределы данного континуума. Однако полученная свобода меня совершенно не радовала, поскольку, витая в образе бестелесного призрака, я не имел практически никакой возможности оказывать какое-либо влияние на мир материальный. Даже пообщаться по душам с кем-то из разумных существ я не мог.

По правде сказать, для меня до сих пор остается загадкой: откуда старому Суммари было знать о том, что стасисное поле, выражаясь фигурально, вышибает души из телесных оболочек. Однако особенно не удивляюсь – на то он и был магом высшего уровня посвящения. Скорее всего, на него снизошло озарение свыше, и он принял единственное правильное на тот момент решение – ценой гибели своего народа уберечь нашу вселенную от вторжения иной реальности. Это уже потом, находясь вне своей телесной оболочки, я узнал, что в результате воздействия темпорально-статичного поля демонические сущности оказались вне тел инфицированных демоном даридов, а значит, вне их защитных энергетических оболочек. И как результат – все они в одночасье аннигилировали с выделением такого количества энергии, что ее хватило для того, чтобы полностью стерилизовать Ультан от любых форм жизни. К счастью, жесткое рентгеновское излучение, мгновенно погубившее все живое на планете, не оказало существенного влияния на радиоактивный фон ее поверхности, в противном случае последующее заселение Ультана вряд ли стало бы возможным. Однако об этом чуть позже.

А пока мой мятущийся дух витал над безжизненной планетой, пребывая в немыслимых муках, неспособный отключить стасис или хотя бы впасть в спасительное беспамятство или сумасшествие. Поначалу я попытался свести счеты с жизнью в испепеляющем звездном аду или кромешной тьме одной из черных дыр, но ни то и ни другое никакого вреда мне не нанесли. Я по-прежнему осознавал себя как личность и силой собственной мысли мог переноситься в любую точку любого трехмерного континуума. Если кто-то решит, что столь умопомрачительные путешествия могут кого-нибудь осчастливить, он глубоко заблуждается. Звезды, планеты и прочие небесные тела довольно быстро утомляют своим однообразием, а с точки зрения жизни вообще и разумной жизни в частности космос безнадежно пуст. За весь этот невыносимо долгий срок мне удалось обнаружить всего лишь четыре планеты, населенные разумными существами. Обитатели одного из миров – разумные приматы – едва выбрались из пещер и общались между собой по большей части посредством каменного топора и копья с кремневым наконечником. Мне даже удалось вступить в мысленный контакт с одним из их шаманов. Вообще-то ничего хорошего из этого не получилось – колдун посчитал, что в него вселился злой дух, и ради спасения своей бессмертной души сиганул с крутой скалы ласточкой. Остальные цивилизации – разумных насекомых, гуманоидов и рептилий – были сугубо технологическими. При этом гуманоиды находились на грани глобального термоядерного конфликта, а рептилии вели бесконечные звездные войны с кузнечиками. Время от времени меня «замечали» какие-то сущности более высокого порядка, но моя скромная персона в принципе их не интересовала – так или иначе ни одна из них не пожелала снизойти до общения со столь незначительной тварью. Вообще-то здесь я немного кривлю душой – совсем недавно меня навестило одно весьма странное и забавное существо, ничуть не похожее на высокомерных богов, и поделилось информацией о том, каким образом я могу вступить в контакт с человеком по имени Зенон…

– Это наверняка был мой Феденька! – на сей раз не удержался от восторженного возгласа Парацельс, но под пристальным взглядом весьма выразительных глаз дарида тут же сник. – Прошу прощения, уважаемый Хайвер.

– Да ты не тушуйся так, дорогой мой Парацельс. – Дарид вновь скорчил невыносимо страшную морду, при этом щупальца на его физиономии задвигались в умопомрачительном танце.

«Все-таки он так шутит, – с облегчением подумал Зенон. – Вообще-то с этим негуманом лучше держаться настороже, мало ли в какую сторону завернулись его мозговые извилины, пока он пребывал в своих эмпиреях».

– Существо высшего порядка, – продолжал тем временем Хайвер, – назвалось действительно Федей. Но об этой встрече я поведаю позднее. Итак, путешествуя в космических далях, я ни на минуту не забывал о своей телесной оболочке и время от времени возвращался в родные пенаты. Однажды я обнаружил, что на поверхности Ультана появились еще очень и очень слабые признаки жизни. Обшарив планету вдоль и поперек, я нашел в том месте, что теперь зовется Синими горами, пространственно-временную аномалию. Вследствие каких-то неведомых мне механизмов здесь периодически возникали вневременные проколы, через которые на Ультан попадали разнообразные живые организмы. Со временем растения и животные распространились по всей планете. Еще две аномальные зоны, менее активные, чем синегорская, были отмечены мною в недрах Мирового океана. Просуществовали эти две зоны очень недолгое время, хотя значение имели огромное – без них моря и океаны до сих пор были бы лишенными жизни пустынными пространствами.

Множество раз, воспользовавшись спонтанно открывающимися вневременными транспортными каналами, я проникал в иные реальности, но мне ни разу не повезло попасть в мир, населенный разумными существами. Впрочем, разумные существа не заставили себя особенно долго ждать, и в один прекрасный момент из открывшегося портала вывалила целая стая веселых крылатых дракончиков. Затем пришли темные эльфы, за ними – их светлые собратья, потом – как из рога изобилия: гномы, гоблины, орки, вампиры и прочие существа. Последними были люди, и вскоре после того, как одно из полудиких кочевых племен на конях с гиканьем и посвистом вырвалось на бескрайние просторы Ультана, спонтанные порталы закрылись, будто выполнили какую-то заранее заданную программу.

Поначалу на людей не обратили никакого внимания. Занятые постоянными разборками друг с другом «старшие братья» не видели никакой опасности в том, что никем не занятые степи, болотистые пустоши и прочие неудобья станут прибежищем для грязных суетных, но весьма забавных людишек. А что? Сплошная выгода: и данью обложить, и поохотиться при случае – куда интереснее, чем на безмозглую тварь, и раба завести. Однако гордые долгоживущие упустили одну очень важную деталь: люди плодились с умопомрачительной скоростью. К тому же они буквально из кожи лезли вон, чтобы за невыносимо короткий срок своей жизни успеть сделать как можно больше. И еще: соседство с продвинутыми в техническом и магическом плане расами значительно ускорило их прогресс. Например, порох и динамит издавна употреблялись гномами в горном деле, но только люди, выведав хитростью секреты изготовления взрывчатых веществ, тут же применили их в военных целях. То же самое касается и магии. Людям удалось свести разрозненные магические знания разных народов в единую систему. Короче, долгоживущие не ведали, кого пригрели на груди, а если бы знали, история этого мира могла бы пойти совершенно иным путем.

Так или иначе, но, проснувшись однажды, гордые хозяева Ультана – долгоживущие были поставлены перед фактом, что копошившиеся до этого в своих болотах и безводных степях дикари стали грозной силой, определяющей дальнейший ход истории. И те, кто этого не понял, в конечном итоге были попросту истреблены. Впрочем, не мне об этом вам рассказывать – вы и сами прекрасно осведомлены о печальной участи гордых драконов, упрямых гоблинов, несговорчивых двеллеров, тупоголовых троллей. Могучая и страшная машина, именуемая ЧЕЛОВЕЧЕСТВОМ, отмела существовавшие до этого традиции и устои, «перемолола» древние расы, а заодно и самое себя, а из полученной «муки» вышел вполне гармоничный и жизнеспособный социальный конгломерат. Удивительно, но все произошло как-то само собой, без мудрствующих прожектеров, о благе общества радеющих, без сомнительных социальных моделей и унылых трактатов на тему: «Как соединить несовместимое». Уцелевшие в великой бойне народы просто сошлись за дружеским столом, хорошенько дерябнули и поклялись если не в вечной братской любви, то хотя бы во взаимной терпимости и уважении. И что самое удивительное, несмотря на любые социальные неурядицы, никому из людей или представителей иных рас не приходит в голову искать виновника собственных проблем в доме соседа-гнома, ближайшем гнездовище загадочных вампиров или в стойбище могучих огров. Признаться, нам, даридам, за все время существования нашей цивилизации удалось поладить лишь с безобидными лангоонами – теми существами, коих Эксилас называет говорушами. К величайшему моему стыду, все прочие народы, обитавшие в то время на Ультане, расценивались нами как конкуренты в борьбе за жизненное пространство и ресурсы, поэтому безжалостно уничтожались еще на заре эры тотального господства даридов. Впрочем, не стану утомлять вас экскурсами в историю канувшей в Лету расы. Тем более, что все знания моего народа, накопленные за долгие тысячелетия, находятся в информационных хранилищах Данаиба, и при желании любой из вас может с ними ознакомиться…

– Ух, ты! – вновь не удержался от громкого восклицания неугомонный Парацельс. – А что-нибудь по теории гравитации там есть?

– Есть-есть, молодой человек, – «улыбнулся» дарид, – а также подробное описание и полная техническая документация по изготовлению гравитационных приводов различного типа и мощности.

– Зашибись! – от радости землянин едва не выпрыгнул из своего кресла. – Электромобиль отдыхает – будем делать аэромобили на гравитяге, флаеры, джамперы, авиэтки, короче, то, чем до сих пор бредят земные фантасты. Вот только бы побыстрее добраться до наследия древней расы… Мог ли я подумать там, на Земле, что мне вдруг обломится такая халява?!

На что Зуур эр Шуур тут же отреагировал язвительной репликой:

– Халява-то оно, конечно, халява, но до того момента, когда мы сможем вкусить лакомого пирога познания, всем нам еще и дожить не помешало бы.

– А вот здесь, мой дорогой Зуур, ты абсолютно прав, – поддержал шамана дарид. – До полного окончания тестирования планетарного оборудования осталось не более пятнадцати минут, поэтому я постараюсь быть предельно кратким.

Итак, на Ультане вроде бы восстановился мир и покой. Время от времени возникали межгосударственные конфликты, но глобального характера они не приобретали. Успешно развивались науки, технологии, искусства, в том числе искусство магии.

Но, к моему величайшему ужасу, вы с упорством стада слонов, бредущего в сторону водопоя, начали допускать те же самые ошибки, что когда-то привели цивилизацию даридов к гибели. В поисках источников энергии вы, так же как и мы когда-то, обратились к магии и начали бездумно черпать ее из сопредельной реальности. В результате в один прекрасный момент вместо безобидного элементаля на Ультан вновь проникла одна из демонических сущностей высшего порядка. Внедриться в тело ротозея-мага для нее оказалось плевым делом, а что случилось дальше, вы уже и сами знаете. Впрочем, на этот раз демоны проявили достаточную гибкость – они учли ошибки прошлого неудавшегося вторжения и не стали тупо оккупировать весь Ультан, а создали компактную боевую группу с целью захвата Адских Врат. К тому же на случай гибели телесной оболочки демоны предусмотрели отходные пути в свою реальность. На ваше счастье, маги весьма своевременно узнали о предстоящем вторжении, и узел пространственной нестабильности, коим являются Адские Врата, был надежно защищен от любых попыток захвата.

Казалось бы, беда прошла стороной и можно расслабиться и заняться отловом внедрившихся в данный континуум демонических сущностей. Однако демоны знали то, что не было ведомо ни одному обитателю Ультана. Это Данаиб и невероятные возможности наших планетарных машин. Мне неизвестно, откуда они узнали о том, что Эксилас Ноумен находится здесь, но демоны виртуозно воспользовались единственной «ниточкой», способной привести их на спутник Ультана. Кровные узы объединяют живых существ, а особенно тварей разумных, на протяжении всей их жизни. Об этом всяк знает, поэтому достаточно сильному магу, вступив в контакт с той или иной персоной, не составляет особого труда выяснить, где находится любой из его близких родственников, а также, каким образом до него добраться. Похитив Кайлу, они очень быстро обнаружили один из вневременных порталов и с его помощью проникли на Данаиб. Далее Кайла и Эксилас перестали интересовать демонов, поэтому девушке так легко удалось от них сбежать.

В настоящий момент целью проникших на Данаиб демонов является захват одного из экваториальных куполов, чтобы сделать залп по Адским Вратам посредством генераторов пространственных флуктуаций. К вашему сведению, данные генераторы, или попросту флуктуаторы, используются для поддержания комфортной силы тяжести на этой небольшой планете, а также для защиты ее от гравитационных возмущений, создаваемых соседними небесными телами. Если бы не флуктуаторы, приливная волна…

Не успел Хайвер до конца сформулировать свою мысль, как пол начал вдруг уходить из-под ног, а потом и стены, и потолок будто наклонились и заколебались, грозя обрушиться на головы гостей и самого хозяина. Первой мыслью находящихся в зале было то, что где-то неподалеку произошло мощное землетрясение, едва не разрушившее защитный купол энергостанции. Но вскоре выяснилось, что никакого землетрясения не было, просто значительно уменьшилась сила тяжести.

– Что это было? – с трудом преодолевая невыносимые рвотные позывы, прохрипел Зуур эр Шуур. – Мне кажется, стоит лишь слегка подпрыгнуть, и я впишусь головой в потолок.

Дарид не успел ответить – нормальная для Данаиба тяжесть вновь навалилась на плечи присутствующих благословенным грузом. Однако бодрости Хайверу это особенно не прибавило, даже наоборот, физиономию его как-то странно перекосило, а кожа лица приобрела пепельно-серый оттенок.

– Катастрофа, – произнес он своим лишенным эмоциональной окраски голосом. – Мы опоздали. Они все-таки успели.