68

Крупный бокорог мчался напролом, подминая ясинные кусты и снося водянистые стебли тропических лопухов. Он совершенно сливался с зеленым фоном, и лишь датчики движения помогали точно засечь место его выхода.

– Ваше императорское величество, здесь небезопасно, может, лучше подняться на башню? – предложил Главный лесничий, демонстрируя озабоченность. На самом деле Императору ничто не угрожало. Даже если бы он не попал в цель, рассаженные по кустам стрелки не оставляли бокорогу ни единого шанса.

– Не беспокойтесь, Тревис, я еще ни разу не промахивался, – сказал Хаокин Известный и поднял ружье.

Даже старомодный оптический прицел давал идеальную панораму обзора. Бокорог вырвался из зарослей, но сразу почувствовал неладное и остановился. Затем попробовал воздух своим змеиным языком и в ярости сшиб хвостом болотную кочку. Видел этот ящер плохо, однако слух и обоняние его не подводили.

– Ваше императорское величество, он разгоняется! – предупредил лесничий.

– Я прекрасно все вижу, дорогой Тревис, – улыбнулся Хаокин.

– Действительно, ваше императорское величество, пора стрелять, – подсказал сзади шеф-координатор императорского досуга барон Чафу. – Даже мне страшно, честное слово…

– Я контролирую ситуацию, барон. Просто я хочу стрелять наверняка.

Этот спектакль разыгрывался на каждой охоте, и подобранные шефом-координатором сопровождающие лица как могли «нервничали и трусили», чтобы создать атмосферу здорового риска.

Наконец Император выстрелил. Двухтонный бокорог проскакал еще несколько метров, а затем его швырнуло, как от сильного удара, и он завалился набок.

– Отличный выстрел, ваше императорское величество! – воскликнул Главный лесничий Тревис, и его слова были подхвачены десятками стоявших поодаль придворных.

– Пожалуй, следует подойти и осмотреть свой трофей, – сказал Хаокин Известный и пошел вперед. А ему наперерез уже спешили к поверженному зверю егеря.

В их обязанности входило первыми добраться до добычи и убедиться, что она действительно мертва. Бокороги были очень живучи и, случалось, на последнем издыхании калечили охотников своим хвостом.

Император Хаокин подошел к бокорогу вплотную и осмотрел рану, зиявшую у него на шее.

– Тебе не кажется, Тревис, что этот след слишком велик для моего ружья? И потом, я стрелял в голову.

– Думаю, все в порядке, ваше императорское величество, – улыбнулся монарху Тревис и колко взглянул на одного из егерей. Тот сейчас же спрятал за спину армейскую штурмовую винтовку.

– Возможно, пуля вошла боком – такое при стрельбе тоже случается.

– Только не из моего ружья, – покачал головой Император. – Его делал великий мастер Людвиг… Впрочем, пора заканчивать с развлечениями, государственные дела не ждут. Надеюсь, вы пришлете мне кусочек жаркого на ребрах, Тревис?

– Конечно, ваше императорское величество! Сейчас же освежуем этого зверя, и повар приготовит для вас лучшие куски!

На торфяное поле, приглушенно рокоча двигателями, сел императорский челнок. Из него выполз трап, по которому скатилась красная ковровая дорожка.

– Ну вот и конец охоте, – печально улыбнулся Император и, передав ружье лесничему, направился к судну, от которого навстречу Хаокину уже спешил его Главный секретарь.

Они обменялись на ходу несколькими фразами и взошли на борт.

Расшвыривая куски дерна, челнок поднялся над землей и, развернувшись на месте, стал стремительно набирать высоту.

Когда судно скрылось из виду, Тревис нетерпеливо махнул рукой, и из-за ближайших деревьев выехал приземистый погрузчик. Рослые егеря уложили императорский трофей на платформу, и та поехала к специально вырытой яме. Мясо бокорога в пищу не годилось, и после каждой охоты труп зеленого монстра закапывали в землю, а под видом дичи на императорский стол отправляли седло водяной свиньи. Они в изобилии водились в здешних реках, однако не считались столь престижным трофеем, как бокорог.