Глава девятнадцатая

Веское доказательство

Ключ был готов.

Дженни сделала его скорее по привычке и ради чувства выполненного долга. Она понятия не имела, сработает ли он, и не хотела проверять. Любопытство было единственной движущей силой. Бегство казалось почти нерациональным. Лучше погибнуть и сохранить ниточку надежды, чем жить и узнать правду. Если выбирать между убийством тела и убийством духа, то Дженни выбрала бы первое. По крайней мере, так ей не придется бесконечно страдать. А кроме того, если все получится, ключ откроет только ошейник. Скобу на ее горле скреплял висячий цилиндровый замок, но дверь была заперта на сувальдный замок.

Дженни потерла ключ большим пальцем.

– Хорошая работа, старушка, – вслух произнесла она, имея в виду не только ключ.

Дженни вновь находилась одна. Меркатор и Виллар ушли на собрание, и это означало, что жить ей осталось недолго. Если они согласятся на план Виллара, то Меркатор вернется, чтобы выполнить последнюю задачу. Интересно, сделает ли она это? Дженни ни разу никого не убивала, но понимала, что это непросто. С другой стороны, жизнь Меркатор явно не была простой. Мир ничего не сказала, однако ее последний спор с Вилларом и то, как он смотрел на нее, сообщили Дженни все необходимое.

Меркатор убьет ее. Без удовольствия, против воли, может, даже извинится и расплачется, перерезая горло Дженни, но она это сделает. Меркатор хотела выжить, а такие люди поступали так, как нужно.

Дженни посмотрела на ключ. Провела большим пальцем по тому месту, где раньше были зубцы, отметив его гладкость. Ее старый ключ от сундука превратился в отмычку. Проблема с цилиндровыми замками, вроде того, что скреплял ошейник, заключалась в ограниченном наборе «препятствий», или выступов, благодаря которому в скважине можно было повернуть только «правильный» ключ. Места в механизме было мало, а замков – много, и потому среди них попадались одинаковые, а значит, ключ к одному мог открыть другие с таким же устройством. Хуже того, почти во всех подобных замках первая выемка оставалась свободной, что позволяло использовать универсальный ключ – отмычку. Это было удобно в случае потери ключа – или если у кого-то были сотни замков, и он не желал таскать с собой сотни ключей.

Дженни выяснила все это после того, как обнаружила большую недостачу при описи. Ее склад в Колноре был оснащен цилиндровым замком, большим и новым, однако слесарь объяснил Дженни тщетность подобного препятствия для того, кто разбирался в их устройстве. Плохие новости в городе, где обосновалась воровская гильдия «Черный алмаз». Дженни поменяла замок на более дорогой и сложный, и кражи прекратились. Больше она об этом не вспоминала, пока не очнулась в ошейнике и со старым ключом от сундука в кошельке.

Сколько благородных герцогинь знают, как вскрыть замок? Сколько прячут в кошельке на запястье потенциальную отмычку? И каковы шансы, что Меркатор и Виллар воспользовались нестандартным цилиндровым замком? Дженни считала, что эти шансы невелики, однако снять ошейник – лишь половина битвы. Другой задачей была дверь.

Меркатор открывала ее, чтобы занести еду. Мир была не очень крупной, однако Дженни ни разу не доводилось драться. Она не знала, как справится, и не хотела выяснять. И тут наступала очередь заточенных монет. Если ей удастся…

Хотя к чему беспокоиться? Я отдала всю свою любовь мужчине, а в ответ получила ложь. Чего мне теперь ждать?

Дженни решила встретить лицом к лицу неприглядную правду: многие люди, как бы ни пытались, никогда не получали того, чего желали больше всего на свете.

Она отшвырнула ключ, и тот запрыгал по камням в угол.

* * *

Дженни услышала быстрые шаги. Кто-то сбежал по лестнице и ворвался в комнату по ту сторону запертой двери. Герцогиня затаила дыхание. Вот оно. Кто бы это ни был, он явился за ее жизнью. Дверь откроется, и она увидит нож, или меч, или…

– Ты умеешь писать? – спросила Меркатор.

Дженни пришла в замешательство.

– Ты меня слышишь? Умеешь писать?

– Ты со мной разговариваешь? – спросила Дженни.

Меркатор расхаживала за дверью, громко шаркая. Похоже, она торопилась.

– Разумеется, с тобой!

– Не надо обращаться ко мне таким тоном. Откуда мне знать? Я здесь заперта.

Меркатор помедлила, сделала глубокий вдох и продолжила:

– Прошу прощения, но я немного спешу. И тебе тоже следует поторопиться, если хочешь выбраться отсюда.

Выбраться отсюда? Это что, уловка? Какой в ней смысл? Зачем меня обманывать?

– Да, я умею писать.

– Замечательно. Мне нужно, чтобы ты сделала кое-что для меня – и для себя.

Дженни подкралась к двери и выглянула в отверстие от сучка посередине. Меркатор рылась в грудах шерсти: что-то искала.

– Надо, чтобы ты написала письмо своему мужу.

– Ты серьезно?

– Да. – Меркатор нашла перо и подрезала его маленьким ножиком.

– Что ж, с удовольствием. Я могу рассказать ему, где нахожусь, и передать твои наилучшие пожелания?

– А ты знаешь, где находишься? – Меркатор положила нож, а затем сунула его за пояс.

– Нет.

Меркатор отыскала лист пергамента.

– В таком случае, не можешь.

– Что ты хочешь, чтобы я написала?

– Напиши, о чем мы говорили; попроси поступить правильно. И упомяни нечто, известное только вам двоим, чтобы он знал: письмо от тебя.

– Что? Лео не знает, что я жива?

– Ходят такие слухи.

– Слухи? Ты сама не знаешь? Во имя Мара, ты серьезно?

Меркатор открыла дверь и положила перо и пергамент перед Дженни.

– Мы думаем, что герцог не получил наше первое послание, а потому ничего не сделал. Но если тебе удастся убедить его…

Если это правда… может ли это означать… что Лео все-таки любит меня?

Сердце Дженни подпрыгнуло. Она взяла перо и бумагу.

Нет… подумала она. Это не объясняет все прочее – его отстраненность, раздельные постели, нежелание защитить меня.

– Лео меня не любит, – произнесла она и заплакала. – Он женился на мне, чтобы стать королем. Это ничего не изменит.

– Ты этого не знаешь, – заметила Меркатор.

Опустив голову, Дженни всхлипнула:

– Я делала вид, будто ему не все равно, но это неправда. – Она отложила перо и вытерла лицо тыльной стороной ладони.

Меркатор села напротив нее.

– Может, ты права. Наверное, он тебя не любит и женился на тебе лишь ради того, чтобы повысить свои шансы на корону. Звучит разумно. Но ты все равно нужна ему, чтобы стать королем. А если его коронуют, ты будешь королевой.

– Мне это не нужно. И никогда не было нужно.

– Зря.

– Почему? Зачем мне это? Если Лео меня не любит, если это – лишь спектакль, если он хотел только корону…

– Это может спасти тебе жизнь.

– Не уверена, что хочу спасать ее. Если единственный человек, когда-либо признававшийся мне в любви, на самом деле меня не любит… Не считаю, что такая жизнь достойна спасения.

Меркатор понизила голос, ее взгляд стал жестким, почти злым.

– На кон поставлена не только твоя жизнь. – Из встревоженной тюремщицы она превратилась в строгого учителя, делающего выговор нерадивому ученику. – Если герцог не согласится на реформы, начнется восстание, а за ним – возмездие. Погибнут сотни людей, если не тысячи. – Меркатор подняла перо. – Мне безразлично, любит тебя герцог или нет, и сейчас тебе тоже должно быть все равно. Ты обладаешь властью спасти жизни. Ваша светлость, неужели это не стоит того, чтобы еще один день притворяться, будто он вас любит?

Дженни посмотрела на пергамент и вздохнула:

– Как бы нелепо это ни звучало, ты – самый близкий друг, что у меня есть в этом городе. Зови меня Дженни. – Она взяла перо и добавила: – Мне нужны чернила.

– Чернил у меня нет, – произнесла Меркатор и с улыбкой оглядела свои ладони и предплечья. – Но, Дженни, я что-нибудь придумаю.