Глава двадцать четвертая

Необходимость убивать

Адриан был в отчаянии.

– Такого не может быть. Это должно было сработать, – бормотал Ройс снова и снова, будто многократное повторение вместе с логикой должны были убедить дверь открыться.

Он показал Адриану, как вставить кинжал между дверью и косяком, чтобы открыть щеколду. Просвет был достаточно широкий, и Адриан почувствовал, как что-то сместилось. Ройс осмотрел дверь и подтвердил, что задвижка открыта. И тем не менее, дверь не поддавалась.

Мысли о Скарлетт, истекающей кровью на грязной тропе, плачущей: «Ты обещал вернуться!» – в конце концов едва не свели Адриана с ума. Он кинулся на дверь и чуть не потерял сознание от боли.

– Не слишком умный поступок, – заметил Ройс, когда тот сполз на пол, обхватив себя руками.

– Мы должны попасть внутрь… – Адриан глотнул воздуха. Его грудная клетка расширилась, и он содрогнулся. – Скарлетт умирает…

Ройс раздраженно пнул упрямое дерево, но дверь не открылась.

– Это невероятно! Она должна распахнуться. Ты убрал задвижку. Ее нет. Это должно было сработать…

– Хватит повторять! Не спорь с дверью, а просто открой ее!

– Она сопротивляется! – Ройс опять пнул дверь. – Задвижка снята. Ты это почувствовал. Я это услышал.

– Может, есть еще одна? Вторая задвижка?

– Нет, она была одна, и ты ее открыл.

– Тогда почему дверь не поддается?

– Понятия не имею!

– Подожди. – Внезапно Адриан похолодел от собственной глупости. – А может… Мар всемогущий! Может, ее надо тянуть?

Ройс посмотрел на него, и на мгновение Адриан увидел на его лице потрясение, почти ужас.

– Нет! – крикнул Ройс, но на всякий случай дернул за ручку.

– Тогда что ее держит?

Ройс покачал головой:

– Что-то держит, чего я не могу увидеть через щель.

– Нечто крепкое. – Адриан потер плечо и задышал нормально – для человека со сломанными ребрами. – Когда я ударил ее, она не подалась ни на дюйм. Словно каменная стена.

Ройс прижался спиной к двери и сполз на пол. Он выглядел больным. Адриан не сомневался, что их с Ройсом лица весьма похожи. Они проиграли. Ниса Далгат и Скарлетт Додж мертвы – или скоро умрут.

Не следовало ее бросать, подумал Адриан. Нельзя было оставлять ее умирать под дождем, в грязи. Но если бы я этого не сделал, Ройс тоже мог погибнуть.

– В любом случае, слишком поздно, – горько сказал Ройс, глядя на свои руки, словно они его разочаровали. – Фокс уже сделал свое дело. Убил ее и настоятеля. Ты спускался сюда, когда находился здесь?

Адриан кивнул.

– Там есть другой вход?

Адриан выразительно посмотрел на него:

– Думаешь, если бы он был, я бы колотился в дверь?

Ройс пожал плечами:

– Это ты предположил, что дверь может открываться наружу.

– Другого входа нет. Это склеп. По крайней мере, Фокс от нас не уйдет. И на сей раз я тоже не стану возражать. Можешь взять у меня любое оружие и прикончить его любым способом. Я даже посмотрю на это. Мерзавец не просто убил Нису, он…

Дверь открылась. Сидевший к ней спиной Ройс вскочил. Дверь не распахнулась, а немного подалась внутрь под его тяжестью.

– Что ты сделал? – ошеломленно спросил Адриан.

– Ничего, – ответил Ройс, уставившись на узкий просвет между рамой и дверью.

– Держи.

Адриан поднялся и протянул ему короткий меч. Ройс взял его левой рукой и пнул дверь.

Представшая их глазам сцена почти не отличалась от той, что Адриан видел несколько дней назад. Косой солнечный луч падал на сундук в маленькой каменной гробнице. Добавились только Ниса Далгат, лежавшая с аккуратно скрещенными на груди руками возле сундука, и лорд Фокс, который с мечом в руке стоял над ее телом.

Скрипнули петли двери. Фокс крутанулся на левом каблуке, словно детский волчок.

– Давай, Ройс, – произнес Адриан. – Эту работу можно завершить только убийством.

– Нет! – Настоятель Августин обогнул сундук, вскинув руки, чтобы привлечь их внимание.

Адриан тоже поднял ладонь, призывая настоятеля остановиться:

– Мы не причиним вреда вам – только его светлости.

– В убийстве нет необходимости, – сказал Августин.

– Необходимости?

Фокс сплел заговор против леди Далгат и убил ее, не говоря уже о том, что искалечил Ройса с Адрианом и продал их работорговцам. Необходимость не имела к этому никакого отношения. Адриан вспомнил Ральфа и подумал, уж не дурное ли это влияние Ройса.

Ройс не пошевелился. Стоял, держа меч Адриана, и смотрел на лорда.

Фокс бросил свой меч, и тот звякнул о каменный пол.

Сдается? подумал Адриан. Он понятия не имеет, с кем столкнулся. Ройсу на такие вещи плевать.

За три года, что они работали вместе, Адриан усвоил, что Ройс не переносил людей вроде Фокса. Прагматик до мозга костей, Ройс никогда не оставлял в живых мужчин или женщин, которые перешли ему дорогу. Он не оправдывал это, но рассуждал следующим образом: дарить врагу жизнь – безрассудный поступок, в будущем он может привести к твоей смерти. В деле Ройса сдерживать удар было проявлением непрофессионализма.

У Адриана была своя теория. У жестокости всегда имелся источник. Обычно ее прививали, вручали, словно наследство или дружеский дар. Эта подлая черта становилась неотъемлемой частью характера и проявлялась в оскорблениях и неоправданном насилии. Кроме того, иногда жестокость рождалась из необходимости. Если долго бить собаку, она укусит – и будет кусать всех и каждого, чтобы защититься.

Адриан встречал людей, всю жизнь терпевших издевательства из-за своего роста, имени, внешности или места рождения. Они первыми бросались в бой и последними опускали меч. Не могли проигнорировать даже безобидную шутку и пытались воздать по заслугам любому обидчику. Эти люди ждали от других самого худшего. Но Ройс был на шаг впереди. Люди не просто недооценивали Ройса и пренебрегали им – весь мир злобно пытался уничтожить его. Адриан не знал всей истории, но слышал достаточно, чтобы считать Ройса цирковым псом, который в силу жестокости не просто озлился – он научился выживать при помощи насилия. И потому Адриана удивило, что сейчас Ройс замешкался.

– Давай же! – сказал он. – Фокс не заслужил ни одного лишнего вдоха.

Фокс смотрел на Ройса взглядом, который, знай лорд хоть немного о жизни и нраве вора, можно было назвать храбрым. Потом он нетерпеливо выдохнул, неуклюже скрестил руки и перенес вес сначала на левую, потом на правую ногу. Ройс опустил короткий меч.

– Ройс? – ошеломленно спросил Адриан.

Тот не ответил. Он посмотрел на тело Нисы Далгат, затем на Фокса.

– Ты собираешься убить его или нет? – осведомился Адриан.

– Нет… нет, не собираюсь.

– Отлично. – Адриан обнажил меч-бастард. – Тогда убью я.

– Нет! – Ройс встал между ним и лордом.

– Да что с тобой случилось? Этот мерзавец убил леди Далгат, пытался убить нас, и… и Скарлетт уже, возможно, мертва. Из-за него теперь ее не удастся спасти – если вообще имелся такой шанс.

Адриан хотел поверить в сказки… в то, что глупый кусок ткани в сундуке – не просто старая тряпка; что днем в Далгате никогда не бывает дождя. Он хотел поверить во все это, потому что тогда Скарлетт…

– Скарлетт Додж ранена? – спросил Фокс, словно это имело для него значение.

– Поздравляю. Одного из нас ты все-таки убил, – усмехнулся Адриан.

– Где она? – В голосе Фокса звучала настойчивость.

– На тропе, где вы с нами дрались. Очевидно, уже мертва. Может…

– Отведи меня к ней!

– Сразу после того, как убью тебя.

– Я могу помочь. – Фокс обратился к настоятелю: – Августин, соберите монахов. По возвращении мне нужно будет поговорить со всеми вами.

– Конечно, – ответил настоятель и поклонился лорду.

Фокс пристально посмотрел на Адриана:

– Если тебя волнует судьба Скарлетт, то отведи меня к ней.

– Делай, как он говорит, – добавил Ройс.

– Что?

– Я серьезно. Думаю, он сумеет ей помочь.

– Это… – Адриан не знал, что сказать. Но все же убрал меч. День противоположностей давным-давно перестал казаться забавным.

* * *

Буря миновала, дождь закончился, и облака начали редеть. Заходящее солнце окрасило небо кровью.

Скарлетт лежала на прежнем месте, свернувшись калачиком на размытой тропе. Ее прекрасные волосы пропитались грязью. Грязь покрывала лицо, и повсюду была кровь. Кое-где она потемнела, но вокруг рта оставалась ярко-красной. При звуке конских копыт Скарлетт не открыла глаз. И не пошевелилась.

– Скарлетт! – крикнул Адриан, спрыгнул с седла и, морщась от удара, побежал к ней. Упал на землю рядом с ее телом, подсунул ладонь под шею. Она не отреагировала. Одна ее рука соскользнула с живота и упала в лужу. Адриан обхватил голову Скарлетт и поднес ладонь к губам.

– Слишком поздно, – процедил он сквозь стиснутые зубы, уставившись на Фокса.

– Нет, не поздно, – возразил тот, спешиваясь. – Дерби, назад! – велел он лошади, и она подчинилась, словно поняла его слова.

– Она не дышит!

– Она еще здесь, – произнес Фокс. – Я ее чувствую. Она еще не вошла в реку. Я могу вернуть ее.

– Какую реку? – разгневанно воскликнул Адриан – Что ты несешь? – Но Фокс закрыл глаза и начал напевать. – Что он делает?

Ройс покачал головой. Он внимательно следил за лордом, который принялся издавать новые звуки и произносить незнакомые слова. Фокс шевелил пальцами, словно трогал невидимые струны.

– Ройс, что происходит?

– Не знаю.

Адриан убрал волосы с лица Скарлетт. На его веках набухли слезы; сжав губы, он крепко обнял женщину.

Держись. Слышишь меня? Я скоро вернусь!

Но он опоздал.

Если ты спасешь ее, она спасет меня.

Но Ниса умерла.

Я сделала это не ради Ройса.

Слеза скатилась по щеке Адриана. Он не стал вытирать ее. Его желудок сжался, мускулы на ребрах напряглись, но он не обращал на это внимания.

– Во всем виноват Фокс. Почему ты его не убил? – спросил Адриан Ройса.

– Потому что… – У Ройса был смущенный вид. – Потому что он развернулся на каблуке.

– Что?

– Когда мы вошли, Фокс развернулся на каблуке – на левом каблуке.

– Какое отношение это имеет к происходящему?

– Он никогда раньше так не двигался. Он – нет, но я помню…

Скарлетт отчаянно дернулась в объятиях Адриана. Ее рот распахнулся, и она громко, с бульканьем выдохнула. Кашлянула и согнулась пополам, изрыгая кровь и рвоту. Потом сделала глубокий, очень глубокий вдох, снова кашлянула – и вдохнула. Ее пальцы нащупали руку Адриана и вцепились в нее. Она притянула его к себе и крепко обняла. Другая ее ладонь, лежавшая в луже, обхватила его за шею.

Скарлетт несколько раз моргнула и посмотрела на Адриана ясными глазами.

– Я ждала, – прошептала она, обнимая его. – Это было трудно, но я ждала. Ждала тебя.

Фокс опустился в грязь. Он выглядел усталым, даже изможденным. Однако улыбался Скарлетт. Адриан ничего не понимал. Не мог объяснить себе, почему лицо лорда кажется таким странным. Подобное выражение было нехарактерным для Кристофера Фокса.

Во имя Марибора, что происходит?

– Нужно вытащить ее из грязи, – произнес Ройс. – В монастырях есть целители, не так ли? Августин сможет…

– Я в порядке, – перебила Скарлетт, ощупывая живот под разорванным, грязным платьем. На месте раны была гладкая кожа. – Ниса спасла меня.

– Ниса мертва, – сообщил ей Фокс.

Скарлетт удивленно посмотрела на него. Перевела взгляд на Ройса и Адриана, затем сказала:

– Но… я не понимаю. Ниса пришла ко мне, она вернула меня.

– Это был я, – ответил Фокс.

Скарлетт долго смотрела на него:

– Как Мэдди Олдкорн?

– Как Мэдди Олдкорн, – кивнул он.

– Ты понимаешь, о чем они говорят? – спросил Адриан у Ройса.

– О белках, живущих в птичьих гнездах.

– Ну конечно. Спасибо, что объяснил.

– Я надеялся, что ты вспомнишь, – сказал Фокс Ройсу. – Все слова мира не убедили бы тебя, если бы ты не поверил. А теперь нам нужно возвращаться в монастырь. Августин будет тревожиться.

– Этого мы точно не переживем, – усмехнулся Адриан.

– Помолчи, – попросила Скарлетт, – и помоги мне встать. Она… он… исцелил меня, но все равно… меня ткнули мечом в живот.

Адриан помог Скарлетт подняться. Она покачнулась и оперлась на него. Он не забыл, как Нокс пронзил ее клинком, и не мог поверить, что она вообще может стоять.

– Сегодня нам многое предстоит сделать, – сообщил Фокс.

– Король потребует объяснений.

– Я тоже, – заметил Адриан.

– Тебе это не поможет. В нем нет никакого смысла.

Ройс потянулся к поводьям своей лошади и замер. Сжал правую руку, сорвал лубок и снова сжал пальцы. Снял лубок с левого пальца и ощупал его.

– Надеюсь, ты не возражаешь, Адриан, но твоим ребрам придется подождать, – сказал Фокс. – День выдался длинный, а ночь будет еще длиннее.