Глава двадцать первая

Буря

Облака.

В детстве Адриан любил лежать в поле и воображать, как сражается с драконами или троллями. Он видел в облаках замки и башни, где томились нуждавшиеся в спасении прекрасные дамы. В пышных белоснежных и грозных серых глубинах Адриану мерещилось славное будущее и чудеса – чудеса, которые так и не сбылись. Для взрослого Адриана облака означали лишь дождь.

Но эти облака были другими. Нет, они выглядели совершенно обычно и действительно означали дождь – к тому моменту как путники достигли лощины Брекен, он лил как из ведра, – а также что-то еще. Правда, никто не знал, что именно.

«Днем здесь никогда не бывает дождя». Скарлетт повторила это раз десять, прежде чем они наконец добрались до «Колдуэллского дома». С того мгновения, как Ройс привлек их внимание к дождю, она сидела, запрокинув голову, и ее лицо выражало изумление и испуг.

Что это значит? Адриан устал задавать этот вопрос.

Скарлетт так и не ответила.

Они с таким грохотом неслись по лощине, что люди, не поехавшие в замок, выходили посмотреть, что случилось. А может, они и раньше стояли на крыльце, глядели на небо и, подобно Скарлетт, гадали, что происходит.

Вагнер, Джилл, Эшер и Клем тоже находились на улице. И Таша, которая стояла позади Эшера и заглядывала целителю через плечо.

– Леди Далгат ранена! – крикнула Скарлетт, когда Адриан остановил фургон.

Эшер вскарабкался внутрь, а Ройс и Адриан спустились на землю. Ройс замешкался, оглядываясь на фургон и неподвижную женщину. Потом вместе с Адрианом побежал к стойлам.

Конюшне «Колдуэллского дома» недоставало замковой роскоши, но она все равно превосходила любую конюшню Медфорда. Длинный коридор со стойлами по обеим сторонам был таким же чистым и уютным, как и деревенские дома. Сквозь широко распахнутые двойные двери внутрь ворвался штормовой ветер, прогремел гром. Стебельки соломы взвились в воздух, лошади заволновались.

– Сколько у нас времени? – спросил Адриан, высматривая Танцорку.

– Они должны выбраться со двора замка, – ответил Ройс, который тоже искал свою лошадь. – Дойти до конюшни, оседлать лошадей – и дождаться остальных. Чем многолюднее будет погоня, тем дольше они провозятся. Минут пятнадцать-двадцать? Может, и больше. Но фургон ехал очень медленно.

Адриан заметил белую «звездочку» и два «носочка» на задних ногах Танцорки. Схватил с колышка рядом со стойлом уздечку и распахнул воротца.

– Ты его убил?

– Короля? Нет, это усугубило бы положение. Не забудь, кто-то назвал наши имена.

Адриан не знал, как можно усугубить сложившуюся ситуацию, однако испытал облегчение. Когда перед Ройсом вставал выбор, убивать или нет, он обычно выбирал первое. Для него это было все равно что проверить траву, прежде чем присесть в лесу по нужде, или заглянуть с утра в сапог, прежде чем одеваться. Он называл это здравым смыслом: мертвецы не мстят.

– Что ж, одно очко в нашу пользу. – Адриан отошел от Танцорки и поспешил к Ройсу. – Ты бы убил его? Если бы он отказался… если бы меня схватили?

– Не задумываясь.

– Даже не знаю, умиляться мне или пугаться.

– Это твое дело.

– Но что ты имел в виду насчет шахмат?

Секунду Ройс выглядел озадаченным, а потом усмехнулся:

– Ах, это. Я в буквальном смысле объявил королю шах.

– Смешно. – Адриан натянул уздечку на уши лошади, и Ройс быстро вставил грызло ей в рот. – Каков наш дальнейший план?

– Я не знаю. Импровизирую на ходу.

Адриан затянул пряжку на шее животного.

– Только не говори, что мы играем в День противоположностей. Серьезно, почему ты это делаешь?

Ройс промолчал. Лишь схватил стеганую попону и набросил на спину лошади. Ройс часто игнорировал вопросы, на которые не мог ответить. Было время, когда…

– Я действительно не знаю, – произнес он, разглаживая попону и не глядя на Адриана.

– Ты шутишь. – Тот лишился дара речи от изумления. – Ты ведь… ты ведь не влюбился в Нису Далгат?

– Все совсем не так.

– А как?

Адриан помог Ройсу оседлать лошадь.

– Я… я не знаю… но есть что-то…

– Что-то, ради чего стоит умереть?

Ройс вздохнул.

– А на что еще это похоже?

* * *

Когда они выбежали из конюшни, ведя лошадей, Адриан увидел, что Скарлетт исчезла, а Эшер до сих пор стоит на коленях над леди Далгат. Вокруг собралась толпа, в основном старики, не поехавшие на церемонию.

– Эта женщина мертва, – сообщил Эшер, когда Ройс и Адриан подошли достаточно близко, чтобы можно было говорить негромко.

Ройс остановился как вкопанный. Никто не шумел и прежде, но после этих слов воцарилась гробовая тишина. Дождь падал на крыши, на траву, на фургон и на собравшихся людей. Небо оплакивало графиню. Глупая мысль, но в тот момент Адриан вовсе не находил ее глупой. Далгат был не похож на другие места, и это не поддавалось рациональному объяснению. С самого приезда Адриан ощущал нечто странное, иное, необычное. Когда Эшер взял одеяло, собираясь закрыть лицо леди Далгат, Адриан ощутил прилив глубокой скорби, словно закончилось что-то выдающееся, что-то более значительное, нежели одна жизнь.

Гром прогрел ближе, за плотными тучами сверкнула молния.

– Я не умерла.

Эшер побледнел и отпрянул. Ройс бросил поводья и рванулся вперед, проталкиваясь к фургону.

– Отвези меня в монастырь, Ройс, – сказала Ниса. – Мое время на исходе.

– Ройс, садись в седло! – крикнул Адриан. – Я ее тебе передам.

Ройс кивнул, схватил лошадь и запрыгнул в седло. Толпа рассыпалась, и Адриан поднял Нису.

– Клем, Вагнер… – Оглянувшись, Адриан заметил мальчишку из таверны.

Рыба – хорошо, но Джилл – лучше.

– Джилл! Помоги мне поднять ее!

С помощью паренька они усадили Нису перед Ройсом, и тот обхватил ее руками.

Со стороны своего дома появилась Скарлетт на черной лошади.

– Все готовы?

– Скарлетт, не надо, – произнес Адриан. – Останься здесь. Они про тебя не знают. Никто не знает, что ты в этом замешана.

– Мне плевать. Она… Она значит для меня больше, чем для любого из вас, и я не останусь тут…

– Нет времени на споры! – рявкнул Ройс.

– Скачи, – сказал ему Адриан. – Вниз к реке. По каменному мосту и дальше по тропе в гору, налево. Монастырь – на вершине горы. Я тебя догоню.

Ройс кивнул, ударил лошадь пятками и потрусил по мощеной улице. В небесах молнии возвещали приближение бури.

* * *

Кристофер задержался у стойла Безупречной, потом посмотрел на Дерби, скаковую лошадь леди Далгат, стоявшую на пять воротец дальше. Безупречная была неплохой кобылой и не кусалась, но в сравнении с Дерби выглядела крепкой льняной рубашкой рядом с изысканным камчатным дублетом. Нисе она сегодня точно не понадобится. Распахнув сундук перед стойлом Безупречной, Кристофер отнес седло к лошади леди Далгат.

– Куда они поехали? – кричал Винсент на улице, под легким дождем. – Кто-нибудь видел?

Несколько человек уже сидели в седле, другие возились с лошадьми. Сам король взгромоздился на коня, облачившись в нагрудник и шлем. Сэр Якоб пытался убедить его величество остаться, заверяя короля, что они сами обо всем позаботятся, однако Винсент был в бешенстве, и дождь не остудил его гнев.

– Они головорезы, убийцы, нанятые, чтобы расправиться с леди Далгат, – сообщил Кристофер. – На протяжении недель ходили слухи, что два человека – профессионалы с севера – едут сюда, чтобы убить ее. Скорее всего они направились к перевалу Гат. А оттуда попытаются сбежать на север, в Ренидд.

– Крисси! – рявкнул король. Его лицо покраснело от ярости. Лошадь чувствовала настроение всадника и приплясывала, вскидывая голову, готовая к скачке. – Помолчи. Я пытаюсь думать.

– Вообще-то, сир, он может быть прав, – заметил сэр Якоб. – Несколько свидетелей видели, как госпожу погрузили в фургон, который поехал в ту сторону.

– Если они в фургоне, значит, будут держаться дороги, – заметил сэр Датан.

Винсент кивнул:

– Если они в фургоне, мы настигнем их прежде, чем они доберутся до перевала.

Кристофер вставил ногу в стремя и вскочил на Дерби, которая подалась в сторону и развернулась, изгибая шею и пытаясь укусить его.

Почему хорошие лошади всегда хотят меня укусить?

– Веди себя прилично, иначе разделишь судьбу своей предшественницы, – сказал он кобыле.

Потом резко дернул поводья, заставив Дерби запрокинуть голову. Лошадь попятилась, что было кстати, потому что сзади стоял Нокс. Лицо шерифа выражало что угодно, только не триумф.

– Это провал, – прошипел он.

– Расслабься, все хорошо, – прошептал Кристофер. – Просто держись рядом.

– Все, – король встал на стременах, – за мной!

Он пришпорил лошадь, и погоня началась.

* * *

Придерживая Нису Далгат, Ройс отыскал тропу. Он не только хорошо ориентировался в толпе, но и умел находить дорогу. Ему ни разу не доводилось заблудиться. По крайней мере, под открытым небом.

Потому что я эльф.

Он посмотрел на Нису, словно она произнесла эти слова, но ее глаза были закрыты. Ройс не знал, свойственно ли эльфам лучшее чувство направления, чем людям. Он вообще мало знал про эльфов. Всем известно, что они глупее, физически слабее и мельче людей. Ленивы и избегают работы, как здравомыслящий человек – голой вершины холма в грозу. И они грязные. Всем известно, что эльфы ненавидят воду. У них отвратительные заостренные уши и злобные косые глаза. Но некоторые добрые люди также считали, что зрение и слух у эльфов лучше, чем у людей. Другие – в основном торговцы – утверждали, будто они необычно ловкие и шустрые и могут стащить товар прямо из-под носа внимательного продавца. Их ловкость породила слухи, что эльфы сродни кошкам, что кошачий бог проклял одно семейство своих творений, превратив их в мерзких тварей. Но все сходились в одном: во времена Первой империи эльфы были рабами, и освобождать их было так же глупо, как выпускать на волю молочных коров или кур и ожидать, что они смогут сами о себе позаботиться.

Скулы Ройса действительно были высокими, а сам он был шустрым и ловким и умел двигаться бесшумно. Он видел лучше других, даже в почти кромешной темноте. И слышал лучше всех, кого знал, но его уши и глаза были самыми обычными. Я не полностью эльф, решил Ройс. Возможно, помесь, полукровка. И он никогда не сбивался с пути. Может, в этом все дело.

Дождь стучал по листьям. Он усилился, и теперь этот звук напоминал шум быстрой реки или стремнины. Ливень приглушал стук копыт по узкой тропе. Ройс не осмеливался прибавить шаг. Дорога была неровной, крутой, каменистой – и все более скользкой. Если лошадь споткнется и они упадут, ему никогда не поднять Нису в седло. Только не с такими руками.

Голова Нисы повисла. Ройс прижимал ее к груди, прикрывая лицо девушки от дождя своим капюшоном. Подбородок, губы и нижняя половина щек Нисы покраснели от крови. Ройс присмотрелся и понял, что она не дышит.

Он коснулся ее шеи, нащупывая слабую пульсацию, которая…

– Я еще здесь, – сказала Ниса. Ее глаза медленно, с трудом приоткрылись, словно разбухшие от влаги деревянные ставни.

– Мне показалось, ты не дышишь.

Она с усилием улыбнулась:

– Спасибо. – Ее голос был ломким, невнятным.

– Не разговаривай. Побереги силы.

– С силами все в порядке. – Ниса откашлялась и сплюнула кровью.

– Не похоже.

– Просто трудно говорить. У меня в горле кровь.

Она вновь откашлялась. Темная, почти черная струйка стекла по подбородку. Ройс оглянулся. Где Адриан?

Он уже должен был нас догнать.

– Ройс, – более отчетливо произнесла Ниса. – Я тебе нравлюсь?

Он посмотрел на нее, удивленный абсурдностью вопроса, и решил ответить в той же манере:

– Разумеется, нет. Я всегда рискую жизнью ради людей, которых ненавижу.

Она улыбнулась:

– Я имела в виду, тебя ко мне влечет?

В другом месте, в другое время и с другим человеком Ройс бы усмехнулся.

Она бредит, напомнил он себе. Развесели ее.

– Честно? Сейчас? Раньше ты выглядела лучше.

Ниса вздрогнула и закашлялась:

– Не смеши меня.

– Большинству людей я вовсе не кажусь смешным.

– Полагаю, большинство людей не разделяют наше чувство юмора.

Она прочистила горло. Для женщины, у которой в груди зияла дыра размером с королевский тенент, она вела себя на удивление здраво и спокойно. Многие, даже закаленные бойцы, рыдали бы, молили бы о спасении, кричали бы или жаловались на боль.

– У нас мало времени, так что обойдусь без формальностей. Ниса Далгат – последняя из своего рода. Если она умрет, король назначит нового графа, кого-то со стороны, кого-то вроде Кристофера Фокса.

Если она умрет?Если Ниса умрет? Она действительно бредит.

– На Фокса я бы не рассчитывал. Из достоверных источников мне известно, что он не будет способен на… что бы то ни было, – сказал Ройс.

– Но если у Нисы родится ребенок, – продолжила она, – мы сможем вырастить из него достойного правителя.

Брови Ройса поползли вверх:

– Мы? Ты предлагаешь мне жениться на тебе?

Ниса посмотрела на него, ее нижняя губа поднялась, веки смущенно, почти виновато дрогнули.

– Я понимаю, что у меня есть проблемы.

– Да ладно.

– Поверь мне, ты и половины не знаешь.

– Что, ты жуешь с открытым ртом?

Она снова улыбнулась.

Странно. Очень странно. Как она вообще разговаривает? Я что-то упускаю.

– Дело в том… я никогда не думала, что встречу кого-то, с кем смогу… ну, быть вместе. Но ты другой.

– Потому что я отчасти эльф.

– Да. Знаю, ты считаешь это оскорблением… но на самом деле, это комплимент. Послушай, я даю тебе шанс стать следующим графом Далгата. К предложению прилагается собственный замок с видом на море.

И жена с дырой в груди.

– Соблазнительно.

– Но? Ведь есть какое-то «но»?

– Да.

Ниса посмотрела на себя:

– Дело в крови? Я могу вымыться.

Ройс не сдержал улыбки. Она действительно обладала близким ему мрачным чувством юмора – даже перед лицом собственной смерти. Это добавило ей очков в его книге – книге из нескольких страниц. Ниса нравилась Ройсу, и его восхищение росло с каждой минутой. Если бы не Гвен – и не тот факт, что Ниса вряд ли проживет дольше мыльного пузыря, – он бы задумался над ее предложением.

Я могу солгать. Она все равно умрет. Какой в том вред?

– У меня есть кое-кто другой, – серьезно, с сожалением произнес Ройс. – Я знаю, каково это, когда тебя предают. Я так не поступлю.

– Адриан? – спросила она.

– Нет, – усмехнулся он. – Женщина.

– Наверное, она особенная. Ты отказываешься от титула и поместья, которые обеспечили бы тебе богатство и уважение до конца жизни.

– Она особенная.

Ройс вновь оглянулся. Адриан не появился. Что его задержало?

– Знаю! – Ниса подняла голову. – Ты можешь привезти ее сюда. Я не стану возражать.

Брови Ройса поползли на лоб. Ниса нахмурилась:

– Надо полагать, разные культуры. Там, откуда я родом, люди не создают пары на всю жизнь.

– Люди в Далгате не женятся?

Она виновато улыбнулась:

– Хочу поблагодарить тебя за честность, за то, что сказал правду. Сейчас… я должна рассказать тебе кое-что. Никогда не думала, что сообщу об этом кому-нибудь. Дело в том, что я – не Ниса Далгат. Бедная девушка погибла два года назад. Упала с лошади во время скачки с препятствиями и сломала шею. Я пришла слишком поздно. Смогла исцелить ее тело, но к тому времени она давно умерла.

– Ты не Ниса Далгат?

– Нет.

– И ты ждешь, что я в это поверю?

– Конечно.

– Почему?

– Потому что ты прав: я не дышу. Ты везешь мертвое тело.

* * *

Сверкнула молния. Прогремел раскат грома. Буря была совсем рядом.

– Тебе нельзя ехать! – крикнул Адриан Скарлетт.

Она такая глупая!

Она была не глупой – она была смелой, и он восхищался ею. Но это не умаляло боль при мысли, что Скарлетт погибнет вместе с ним.

Ехать в монастырь было самоубийством. Леди Далгат, без сомнения, умрет, и они окажутся в ловушке на вершине горы. После того, что сделал Ройс, после его угроз королю им не будет пощады. Их повесят, или сожгут, или отрубят головы, или выберут иную казнь. Но про Скарлетт никто не знал. Она сможет жить дальше, развлекать посетителей в «Колдуэллском доме» и спать в постели Вагнера. Со временем даже научится прясть и ткать.

Если она поедет с ними, то ее арестуют за участие в заговоре с целью убийства графини и за угрозы королю.

– Ты меня не остановишь! – Скарлетт развернула лошадь, но Адриан поймал ее за уздечку и удержал. – Пусти!

Адриан схватил Скарлетт за руку и стащил с седла. Не стал ловить, когда она упала на землю, надеясь, что это ее образумит. Не образумило. Скарлетт вскочила и замахнулась. Он снова схватил ее, сначала одно запястье, потом другое. Она сопротивлялась, пыталась пнуть его. Адриан развернул Скарлетт, словно в танце, спиной к себе, и обнял, прижав ее руки к телу.

– Тебе придется остаться.

– Отпусти!

Она попыталась ударить его каблуком.

Вагнер, Эшер и остальные смотрели. Никто не пошевелился и не произнес ни слова.

– Если поедешь с нами, то король тебя казнит.

– Ниса – наша, а не ваша! – крикнула Скарлетт, вырываясь. – Она ничего для вас не значит! Вы не понимаете!

Это тянулось слишком долго. Адриан надеялся, что не нужен Ройсу, но не собирался позволить Скарлетт искалечить себе жизнь.

Если бы мне удалось связать ее или…

Мысль запереть Скарлетт в погребе «Колдуэллского дома» пришла к нему в то же мгновение, когда он услышал крики:

– Король! Король!

По улице бежал не знакомый Адриану человек. Он показывал себе за спину и вопил как сумасшедший:

– Едет по дороге!

Адриан выпустил Скарлетт, которая воспользовалась возможностью с силой пнуть его в голень, после чего вскочила на лошадь. Он хлестнул Танцорку, и вместе они понеслись к реке и мосту.

Сверкнула молния. Прогремел гром. Буря приближалась.

* * *

Пока все остальные боролись за место рядом с королем, Кристофер и Нокс держались в конце отряда. К тому моменту как они въехали в лощину, дождь лил вовсю, мощный, сильный ливень, струи которого наряду со сгустившимся полумраком мешали видеть. До заката было далеко, но тучи все надвигались, плотные и тяжелые. Когда они добрались до рыночной площади, небо было темным, как в сумерках. Ветер хлестал струями дождя, они сливались в полотнища, заливая мостовую лужами. Молния озарила мир выцветшей вспышкой, за ней последовал глубокий, раскатистый удар грома, наводивший на мысли о необычности этой грозы.

Новрон со мной, понял Кристофер. Сын Марибора на моей стороне, отмечает этот день знамением моей победы.

Кристофер воспринимал тьму как свой личный плащ, молнии – как проблески своего острого интеллекта, а гром – как барабанную дробь, возвещающую грядущий триумф. Он был бурей, и его бог был с ним.

Приблизившись к рынку, Кристофер натянул поводья и вскинул руку, велев Ноксу последовать его примеру.

– Что вы делаете? – спросил шериф, показывая на королевский отряд, который свернул на перекрестке направо, к горному перевалу.

– Король гоняется за призраками, – сказал Кристофер, сражаясь с Дерби, которая хотела последовать за другими лошадьми.

– О чем вы?

– Они туда не поехали. Ниса Далгат направляется в монастырь Пустошь Брекен.

– Откуда вы знаете?

– Услышал, как она просила отвезти ее туда. – Фокс смотрел, как последние спутники короля исчезают среди домов. – Если кто-то еще и слышал ее, то не обратил внимания. Они думают, Мельборн собирается убить Нису Далгат. Но мы-то лучше знаем. Они с Блэкуотером пытаются спасти ее. Она полагает, что в монастыре будет в безопасности, спрячется там и оправится от ран. А потом вернется. Наверное, Мельборн ожидает вознаграждения. Считает, что графиня воспылает к нему благодарностью и вручит ему состояние, титул, поместье или нечто подобное.

– И как мы поступим? – спросил Нокс.

Вспышка молнии на мгновение озарила каждый волосок, прилипший к голове шерифа; вода струйками бежала по его щетине. Глаза Нокса были злыми, мрачными и жестокими. Такова была его природа. Свет Новрона открыл ее Кристоферу. И это тоже был знак: сейчас он нуждался именно в таком человеке. В звере, который поможет ему убивать, животном, которое можно загнать, а когда оно станет бесполезным, прикончить.

– Мы поедем за ними, – объявил Кристофер. – Прикончим сучку. А затем скажем, что опоздали. Объясним, что они схватили ее ради выкупа, но она не пережила путешествия. За их убийство нас все будут считать героями. Если они доберутся до монастыря прежде, чем мы их настигнем, если монахи что-нибудь увидят, придется с ними разобраться. Полагаю, убить монаха для тебя не проблема?

– Только не ради достойной цели.

Слова настоящего чудовища – но, по крайней мере, это мое чудовище.

– Так и есть, друг мой. Я о тебе позабочусь, – пообещал Фокс, думая: Перережу тебе глотку, когда не будешь этого ожидать, и скажу королю Винсенту, что это ты нанял тех головорезов, покинул отряд на рынке, а я, испытывая подозрения на твой счет, поехал за тобой.

– Уж постарайтесь, – ответил Нокс.

– В противном случае я не смогу спать по ночам.