Баба Клава на нашем сельском приходе была единственной прихожанкой с настоящей боевой наградой. Причем не медаль у нее была, а целый орден. Но вот рассказывать о том, за что она его получила, старушка не любила. И вообще о войне редко вспоминала. Сколько ни приглашали бабу Клаву на всякие мероприятия ветеранские, сколько ни просили поведать о делах фронтовых и подвигах, она лишь рукой махала. Тихонько и незаметно в уголке сидела, внимательно всех слушала и очень часто крестилась.

На все юбилеи, военные и государственные, медали ей давали, пенсию она повышенную получала, но как только кто начинал любопытствовать: «Ты бы, Клавдия Ивановна, рассказала, за что тебе орден дали», старушка замыкалась и иногда плакала. Не надо, мол, прошлое ворошить.

Я тоже как-то не вытерпел и после исповеди спросил:

— Баб Клав, а за что у вас орден?

Она посмотрела на меня внимательно, вздохнула и ответила:

— Да ни за что, батюшка. Я на фронте выполняла то, что делать могла.

Умерла старушка. Отпели мы ее в храме всем приходом, а через месяц правнук Клавдии Ивановны большой пакет писем мне принес, которые у нее хранились. Во всех благодарности и поздравления с праздниками. Обратные адреса — практически весь бывший Союз. Это те раненые и контуженные писали, которых она с поля боя на себе вынесла.

Делала, что могла…