Из истории борьбы с терроризмом в СССР

После окончания Великой Отечественной войны, в 1946 году, для борьбы с деятельностью отдельных подпольных бандгрупп на освобожденных от оккупации территориях, подчас проявлявшейся в форме терроризма, в структуре нового Министерства государственной безопасности (МГБ) СССР был образован специальный отдел «Т».

Все подразделения МГБ, получавшие соответствующую информацию о наличии террористических замыслов или намерений, должны были передавать ее в этот отдел, который и определял дальнейший ход расследования.

Наибольшее количество подобного рода дел в конце 1940-х – начале 1950-х годов приходилось на западные районы Украины и Белоруссии, а также на республики Прибалтики, где сохранились и продолжали действовать националистические подполья и связанные с ними «повстанческие группы сопротивления» (так называемые «лесные братья»).

Нередко акции «групп сопротивления» принимали характер вооруженных столкновений с милицией и гарнизонами РККА, в ходе которых гибли мирные жители, включая детей, женщин и стариков. Поскольку некоторые из подобных групп имели связи со спецслужбами иностранных государств (в первую очередь Великобритании), работа чекистов на этом направлении контрразведывательной деятельности направлялась отделом 2-Н

Второго главного управления МГБ СССР. После образования в марте 1954 года Комитета государственной безопасности при Совете министров СССР этот отдел стал Вторым отделом Четвертого управления.

Одной из первых террористических акций после создания КГБ стал расстрел во время демонстрации 1 мая 1954 года в Архангельске присутствовавших на праздничной трибуне. В этот день ранее дважды судимый Н. Романов решил с помощью похищенного у офицера Северного флота пистолета ТТ, как он сам выразился, «рассчитаться за поломанную жизнь». В результате его преступных действий два человека из числа находившихся в тот день на праздничной трибуне погибли и еще трое были ранены.

В декабре того же года террорист был приговорен к высшей мере наказания (расстрелу). Следует отметить, что подобное стремление «отомстить за сломанную жизнь» лицами, отбывавшими ранее уголовное наказание, было доминирующим мотивом покушавшихся. Вплоть до середины 1970-х годов, до появления «моды» на изготовление самодельных взрывных устройств), основным средством злоумышленников являлось похищенное оружие.

Приоритетными направлениями антитеррористической деятельности для всех подразделений органов КГБ являлись розыск похищенных оружия и боеприпасов, борьба с их незаконным оборотом и хранением, а также предотвращение подобного рода хищений.

При реорганизации структуры КГБ СССР в феврале 1960 года штат и функции «антитеррористического отдела», как и иных подразделений ликвидированного Четвертого управления, были переданы во Второе Главное управление.

Задача борьбы с возможными террористическими проявлениями была поставлена перед всеми подразделениями органов КГБ, но единого координационного центра по организации противодействия терроризму в центральном аппарате Комитета не стало.

Эти реорганизации свидетельствуют о том, что масштабы террористических проявлений были в то время незначительными и количество их последовательно уменьшалось. Бывали, правда, отдельные случаи покушений на выборных партийных работников, председателей колхозов и сельсоветов, других местных номенклатурных государственных или общественных деятелей, представителей власти, что первоначально могло квалифицироваться как террористический акт, однако впоследствии при исследовании субъективной стороны этих деяний они, как правило, получали иную уголовноправовую квалификацию.

Так, например, 4 декабря 1980 года в поселке Чолпон-Ата, неподалеку от города Фрунзе (ныне город Бишкек, Киргизия) был убит председатель Совета министров этой республики С. И. Ибраимов. Первоначально это было квалифицировано как террористический акт, однако следствие установило, что в действительности Ибраимов пал жертвой психически больного человека.

Еще одной бессмысленной трагедией стала бойня, учиненная 8 сентября 1968 года двумя дезертирами на железнодорожном вокзале в Курске, в результате чего погибли восемь человек, включая четверых заложников.

В тот же день радио «Свобода» сообщило, что якобы эта преступная акция являлась «восстанием несогласных с вводом в Чехословакию войск стран Варшавского договора».

Значительную известность получил теракт, осуществленный младшим лейтенантом Виктором Ильиным, дезертировавшим из воинской части под Ленинградом. Двадцать второго января 1969 года он обстрелял у Боровицких ворот Кремля правительственный кортеж, в результате чего погиб водитель – сотрудник Девятого управления КГБ СССР И. Г. Жарков. Во время допроса, на котором присутствовал председатель КГБ Ю. В. Андропов, задержанный признался, что его целью являлся Л. И. Брежнев.

Однако еще до этого трагического происшествия, в июле 1967 года, в Пятом управлении КГБ был образован Пятый отдел, функцией которого было предупреждение и пресечение террористических акций и намерений.

При образовании Пятого управления, согласно приказу председателя КГБ № 0096 от 25 июля 1967 года, на этот отдел были возложены следующие задачи:

оказание практической помощи местным органам КГБ по предотвращению массовых антиобщественных проявлений;

розыск авторов анонимных антисоветских документов (листовок, воззваний, обращений, инструкций и тому подобного), содержащих угрозы или призывы к совершению государственных преступлений, насильственных противоправных действий;

проверка и организация работы по сигналам о вынашивании террористических намерений.

Позднее, в августе 1969 года, на базе «антитеррористического» отделения Пятого отдела был образован самостоятельный Седьмой отдел, в который были выделены функции выявления и розыска авторов анонимных антисоветских документов, содержащих угрозы террористического характера, а также выявления и проверки лиц, «вынашивающих намерение применить взрывчатые вещества и взрывные устройства в антисоветских целях».

Относительно розыска авторов анонимных документов, содержавших угрозы осуществления террористических действий, бывший первый заместитель председателя КГБ СССР Бобков отмечал, что, как показывал опыт, к этому следовало относиться серьезно, поскольку нередко их исполнители заранее извещали о своих намерениях, рассылая анонимные требования или ультиматумы. Так, например, упоминавшийся выше В. Ильин еще в декабре 1968 года распространял анонимные угрозы. С этого же начинал впоследствии и Александр Шмонов, стрелявший в М. С. Горбачёва на Красной площади во время демонстрации 7 ноября 1990 года.

При создании нового отдела руководство КГБ исходило из того, что формирование террористических намерений может являться следствием враждебного идеологического воздействия из-за рубежа на различные социальные группы и отдельных граждан, а также быть вызвано подражанием зарубежным террористическим группам, весьма активно действовавшим в то время как на Ближнем Востоке, так и в Европе – ФРГ, Великобритании, Франции.

В Седьмом отделе Пятого управления сосредотачивалась вся база поступавших в органы КГБ по различным каналам данных, которые касались террористических настроений, намерений и действий. Здесь в виде контрольно-наблюдательных дел (КНД) концентрировалась информация по оперативным разработкам, проводившимся территориальными органами КГБ. Также сотрудники отдела нередко выезжали в командировки для оказания практической помощи разработчикам на местах.

Организация работы по сигналам о возможных террористических действиях со стороны иностранных граждан по-прежнему оставалась за ВГУ КГБ (в конце 1970-х годов она была возложена на Одиннадцатый отдел, который нередко осуществлял оперативные мероприятия совместно с Седьмым отделом Пятого управления).

Ставя задачи по противодействию террористическим проявлениям, руководство КГБ СССР исходило из того, что подобные жестокие бездумные акции могут являться не только результатом целенаправленного зарубежного идеологического воздействия на отдельных граждан нашей страны, но и следствием разного рода негативных социальных процессов, исключительного стечения личных неблагоприятных обстоятельств, влияния разного рода криминогенных факторов.

Последнее направление – криминологическая профилактика преступных проявлений, на что постоянно обращал внимание руководящего и оперативного состава Ю. В. Андропов, присутствовало в деятельности всех подразделений КГБ СССР.

Современный исследователь Сергей Чертопруд пишет в одной из книг, посвященных Андропову, что якобы «в 60-е-70-е годы прошлого века начался обратный процесс – подготовка социальной базы терроризма».

Безусловно, в конце 1970-х годов в СССР действительно наблюдался некоторый рост социальной напряженности, на что председатель КГБ Андропов настоятельно неоднократно обращал внимание своих коллег по Политбюро. Однако тем не менее вряд ли возможно согласиться со столь категоричной оценкой тенденций и динамики социальных процессов в нашей стране.

Безусловно, было бы заблуждением думать, что в Советском Союзе не имелось определенных проблем в сфере соблюдения и реализации прав человека, поскольку подобные проблемы всегда существовали и существуют во всех странах мира. Другое дело, что их острота и масштабы не идут ни в какое сравнение с тем, что нашим гражданам пришлось испытать и пережить позднее, в годы перестройки.

Нельзя не отметить, что важным фактором роста социальной напряженности в стране и обществе являлись активизировавшиеся и расширявшиеся объективные процессы глобализации, дополнявшиеся целенаправленными действиями и акциями иностранных спецслужб – от США и Великобритании до Саудовской Аравии, Пакистана и Ирана.

Одним из проявлений объективного процесса глобализации являлось распространение информации о террористических акциях, совершавшихся за рубежом палестинскими, итальянскими, западногерманскими, французскими и латиноамериканскими террористами, многие из которых позиционировали себя как «левые», «коммунистические», «силы сопротивления».

И именно на конец 60-х – начало 70-х годов прошлого века приходится активизация деятельности множества известных террористических организаций: ЭТА в Испании, «Красные бригады» в Италии, «Фракция Красной армии» в ФРГ, «Красная армия Японии» (КАЯ), «Прямое действие» во Франции, ИРА в Великобритании и других. Демагогические призывы и воззвания их лидеров, по оценкам чекистов, вполне могли породить подражателей и в СССР. Это свидетельствовало как о значительной интернационализации всех социально-политических процессов в мире, так и о необходимости их учета в интересах обеспечения национальной и государственной безопасности страны.

Любопытно, что лишь через тридцать с небольшим лет это объективно существующее явление получило название процесса глобализации, процесса, и поныне вызывающего немало тревог, волнений и споров. Андропов, однако, уже тогда, на рубеже 1970-х годов, сумел осознать эту всепланетарную зависимость и взаимосвязь СССР со всем миром и сделал вывод о необходимости внимательного изучения зарубежных социальных процессов и их влияния на развитие обстановки в Советском Союзе.

Третьего июня 1969 года вооруженной группой из трех антисоветски настроенных жителей Ленинграда была осуществлена попытка захвата самолета Ил-14, совершавшего внутренний рейс по маршруту «Ленинград – Таллин». О данном факте в советской печати не сообщалось, поскольку эта попытка была быстро пресечена силами самого экипажа самолета. Все четверо членов его были награждены орденами Красного Знамени и Красной Звезды.

Поскольку захват гражданских самолетов (хайджекинг) был наиболее распространенной формой террористических проявлений в СССР, остановимся на этой проблеме более подробно.

В конце 1960-х годов случаи захвата самолетов в аэропортах или во время полета, что, согласно Конвенции ИКАО (Международной организации гражданской авиации), является актом воздушного терроризма, получили широкое распространение во всем мире.

Самый первый в истории случай захвата рейсового самолета произошел еще 11 февраля 1931 года в Перу. А первая акция уничтожения самолета в воздухе, в результате которой погибли пассажиры и экипаж, была осуществлена в мае 1948 года. (Вплоть до августа 2004 года наша страна, к счастью, с подобными трагедиями не сталкивалась.)

Мощная волна воздушного терроризма поднялась в мире после относительно успешных, с точки зрения их организаторов, захватов 23 июля 1968 года в Афинах боевиками Народного фронта освобождения Палестины (НФОП) Боинга-707 и 22 июня 1970 года «бойцами» палестинского Фронта народной борьбы (ФНБ) рейсового самолета, следующего из Бейрута. Оба эти случая получили широчайшее освещение в мировых СМИ.

Всего в СССР с 1954 по 1994 год зафиксировано около ста попыток захватов воздушных судов, подавляющее большинство которых удалось пресечь без кровопролития.

Хотя в 70-80-е годы прошлого века в Советском Союзе имел место захват самолетов с выдвижением требований выкупа и предоставления вылета за границу под угрозой расправы с пассажирами, не следует, однако, трактовать эти действия как проявление политической оппозиции в СССР.

Как отмечал по этому поводу доктор юридических наук М. П. Киреев, криминологический анализ попыток захвата авиалайнеров показывает: более 70 % террористов преследовали корыстные цели (в том числе около 25 % из них являлись уголовниками-рецидивистами, планировавшими бегство за границу, дабы избежать ответственности за ранее совершенные преступления): более 20 % их являлись психически больными лицами; и только действия примерно 10 % террористов имели те или иные политические мотивы.

Пятнадцатого июня 1970 года Управлением КГБ СССР по Ленинградской области была пресечена попытка угона Ан-2 в Швецию группой из шестнадцати «израильских отказников» во главе с Эдуардом Кузнецовым и Марком Дымшицом – одна из первых акций воздушного терроризма в СССР, получившая широкую известность как в нашей стране, так и за рубежом. Это был поистине политически мотивированный теракт. Исторической правды ради отметим, что участникам этой группы удалось предварительно установить связь с израильскими спецслужбами, сотрудники которых настоятельно не рекомендовали им предпринимать столь авантюрные действия, чреватые многими непредсказуемыми последствиями.

В декабре 1970 года террористы были осуждены Ленинградским городским судом (смертная казнь Э. Кузнецову и М. Дымшицу была заменена максимальными сроками заключения). Но уже в 1979 году троих преступников обменяли на советских граждан, арестованных в США.

Впоследствии, уже в 1980-е годы, Кузнецов, проживая в Израиле, работал на радио «Свобода», занимался организацией пропаганды (в том числе радиопропаганды и изготовлением листовок), ориентированной на военнослужащих Ограниченного контингента советских войск в Афганистане с целью склонить их к измене Родине, а также переправкой на Запад военнослужащих, попавших в плен к моджахедам.

В интервью создателям документального фильма «Рассказы о террористах», показанного российским телевидением 5 февраля 2005 года, Кузнецов признал, что был осужден еще в 1961 году «за подпольную антисоветскую деятельность, направленную на свержение существовавшего строя и подготовку покушения на Хрущёва», и подтвердил, что совместно с М. Дымшицем готовил захват и угон за рубеж гражданского самолета.

К внешним источникам террористической угрозы мы еще вернемся, а сейчас лишь заметим, что наибольшую известность в то время в СССР получил захват в аэропорту города грузинского города Батуми и угон в Турцию 15 октября 1970 года самолета Ан-14. Во время этого инцидента террористами была убита девятнадцатилетняя бортпроводница Надежда Курченко, ранены два члена экипажа и один пассажир. Самолет был захвачен Пранасом Бразинскасом и его сыном Альгирдасом, вооруженными обрезом и гранатой. Турция, а вслед за ней и США, куда были экспортированы угонщики, объявили Бразинскасов политическими беженцами и отказались выдать их советскому правосудию. В 2004 году Бразинскас-младший был осужден в США за убийство отца.

Тринадцатого ноября того же 1970 года последовал угон самолета Л-202 в Турцию. Террористы вновь не были выданы советским властям.

Из случившегося были сделаны выводы: не только осуществлялось дальнейшее совершенствование механизмов обеспечения безопасности полетов гражданской авиации, но и впервые, 3 января 1973 года, указом Президиума Верховного Совета СССР были криминализированы деяния по захвату воздушного судна (введение статьи 211-3 в УК РСФСР и аналогичных статей в уголовные кодексы других союзных республик).

Наряду с территориальными органами КГБ СССР, призванными не допускать подготовки захвата воздушного судна, последним защитным рубежом обеспечения авиационной безопасности являлись подразделения Комитета госбезопасности на транспорте.

Кроме того, чекистскими органами самым тщательным образом расследовались и отдельные трагические события – чрезвычайные происшествия, повлекшие за собой человеческие жертвы, всевозможные аварии и катастрофы, которые воспринимались общественным мнением как возможные теракты.

Так, весной 1968 года в результате мощного взрыва погибло около ста жителей города Кирова. (Как выяснилось, взрыв этот явился следствием нарушения правил безопасности.)

Двадцать пятого февраля 1977 года вспыхнул пожар в ныне демонтированной крупнейшей столичной гостинице «Россия», трагическую роль в котором сыграли как пресловутый человеческий фактор, так и несоблюдение элементарных правил противопожарной безопасности.

Разумеется, система профилактики, тщательно осуществляемой чекистами, по временам неизбежно давала сбои, приводившие к авариям и катастрофам с человеческими жертвами. Однако на каждое такое ЧП приходилось более тысячи предупрежденных трагических происшествий.

Обратившись к статистике, мы узнаем, что в 1970-1980-е годы в СССР происходило до ста «криминальных» взрывов в год! Правда, в подавляющем большинстве случаев обходилось без человеческих жертв. Да и преступных намерений не было: причинами являлись неосторожное обращение с боеприпасами, взрывоопасными материалами и веществами, небрежное их хранение, нарушение правил безопасности. А что касается умышленных преступных деяний, то их были буквально единицы…

В 1970-е годы (по-видимому, не без влияния сообщений отечественных и зарубежных СМИ) характер террористических проявлений стал несколько меняться: даже при попытках захвата и угона за рубеж самолетов вместо огнестрельного оружия все чаще начали применяться самодельные взрывные устройства (СВУ).

Первого сентября 1973 года террорист-смертник осуществил подрыв взрывного устройства у Мавзолея В. И. Ленина на Красной площади.

В 1976 году ранее трижды судимый В. Г. Жвания организовал три взрыва в Тбилиси, Сухуми и Кутаиси, за что был осужден в 1977 году. В том же году еще один взрыв также прогремел в Баку, столице Азербайджанской СССР.

Переходя к тактике применения «слепого», то есть безадресного, терроризма, его организаторы и исполнители рассчитывали посеять страх и панику среди населения, вызвать недовольство политикой власти и действиями органов госбезопасности. Нередко подготовка подобных деяний сопровождалась анонимным выдвижением политических и иных требований.

Органами КГБ проверялись также версии о возможной причастности зарубежных спецслужб и антисоветских организаций, в том числе эмигрантских и связанных с разведками, к террористическим акциям на территории нашей страны. И для подобных подозрений имелись оперативные данные – косвенная связь группы некоего С. Затикяна с одной из этих организаций была установлена следствием.

Для комплексного решения задач по борьбе с терроризмом в сентябре 1977 года в КГБ был образован Центральный научно-исследовательский институт специальных исследований (ЦНИИСИ), известный также как Институт криминалистики КГБ. В институте имелась взрывотехническая лаборатория, на базе которой позднее был создан отдел, занимающийся обнаружением, обезвреживанием и исследованием взрывных устройств.

Восьмого января 1977 года, около шести часов вечера, произошли самые громкие – и в прямом, и в переносном смысле слова – террористические акции в СССР, в результате которых семь человек погибли, а около сорока получили ранения.

В тот же вечер во все органы КГБ ушла следующая шифротелеграмма за подписью первого заместителя председателя КГБ при Совете министров СССР С. К. Цвигуна:

«Восьмого января сего года во второй половине дня в Москве неизвестными лицами (лицом) произведены три взрыва большой разрушительной силы: в Московском метрополитене (на станциях „Измайловская“ – „Первомайская“), на улице 25 лет Октября (площадь Дзержинского, Красная площадь). Имеются жертвы.

Необходимо задействовать весь оперативный состав, все силы, средства и другие возможности органов и войск госбезопасности для быстрейшего обнаружения преступников.

Розыскные мероприятия осуществлять не только по имеющимся и поступившим сигналам, но и вести их широким фронтом на обслуживаемых и не обслуживаемых КГБ объектах, в аэропортах, на железнодорожных вокзалах и в жилых массивах, исходя из того, что преступники могли изготовить взрывные устройства и по месту жительства.

При розыске четко определить категории лиц, среди которых в первую очередь необходимо вести розыск.

Особое внимание следует уделить поиску среди экстремистски настроенных националистов, лиц, высказывающих террористические и диверсионные намерения, принимавших меры к незаконному приобретению взрывных веществ, ранее судимых за особо опасные государственные преступления, профилактированных органами КГБ и других.

О полученных заслуживающих оперативного внимания данных докладывать в КГБ при Совете министров СССР».

Террористы были вычислены и задержаны в начале сентября 1977 года.

Следует также коснуться вопроса о связи зарубежных спецслужб с террористическими акциями.

Ныне стали достоянием гласности многочисленные факты причастности ЦРУ США, СИС Великобритании и разведывательных служб других государств к международному терроризму, не исключая подготовку, вооружение и обучение банд моджахедов в Афганистане. Нельзя не упомянуть о том, что одним из таких перспективных агентов ЦРУ являлся молодой саудовец, ставший впоследствии «террористом номер один современности» Усама бен Ладен.

Как впоследствии сообщил 7 февраля 2005 года в интервью газете «Московский комсомолец» один из свежеиспеченных американских экспертов в области антитеррористической борьбы Марк Сейджман, в 1987–1989 годах в Исламабаде (Пакистан) он непосредственно занимался подготовкой, обучением и обеспечением деятельности исламистских боевиков. Сейджман признался, что на протяжении этого времени под его «крылом были многие командиры моджахедов».

Но тогда, в 1970-1980-е годы прошлого века, «свободная» зарубежная пресса предпочитала не распространяться на эту тему.

Позднее западной общественности стали известны факты, свидетельствующие о том, что сотрудники ЦРУ не только скрыли информацию о подготовке покушения на премьер-министра Испании Луиса Карреро Бланко в Мадриде в декабре 1973 года, но и принимали непосредственное участие в его убийстве. Выяснилось также, что среди членов организации «Красные бригады», осуществившей похищение и убийство бывшего премьер-министра Италии Альдо Моро в 1978 году, находился агент ЦРУ.

«Террористические операции с целью воздействия на общественное мнение являются для ЦРУ обычным делом», – писал уже в 2003 году в книге «ЦРУ и Одиннадцатое сентября. Международный терроризм и роль секретных служб» бывший министр ФРГ А. фон Бюлов, курировавший в бундестаге деятельность западногерманской разведки и, соответственно, хорошо осведомленный в этих вопросах.

Имеются и другие многочисленные документальные свидетельства участия западных спецслужб, в том числе израильских, в осуществлении террористической деятельности.

Наибольшее количество сигналов о террористических намерениях появилось в преддверии XXII летних Олимпийских игр, которые должны были проводиться летом 1980 года в Москве.

Так, например, с осени 1978 года Управлением КГБ по Москве и Московской области усиленно велся розыск лица, подбрасывавшего взрывные устройства в Клину, Химках и других районах области. От рук этого злоумышленника, более полугода терроризировавшего Подмосковье, погиб один человек, а еще несколько были ранены.

Исторической правды ради отмечу также, что в одной из книг Дж. Баррона этот террорист (я сознательно не называю его фамилию, потому что преступная деятельность в данном случае была следствием психического заболевания), как водится, назван «безвинной жертвой советских органов госбезопасности»…

В первом, весьма пространном спецсообщении в ЦК КПСС «О замыслах западных спецслужб и зарубежных антисоветских организаций в связи с Олимпиадой-80» от 16 июня 1978 года председатель КГБ Андропов отмечал: «От одного из наших источников получены сведения о том, что в ФРГ и ряде других капиталистических стран якобы ведется подготовка террористов для засылки в СССР в период Олимпиады в качестве туристов для совершения террористических актов».

Такого рода информация, безусловно, требовала самой тщательной проверки и принятия соответствующих мер.

Ф. Д. Бобков вспоминает любопытную деталь: задолго до Олимпиады-80 почти одновременно вышли две книги – бывшего разведчика Роберта Бача в Англии и Джеймса Паттерсона в США. В обеих не только красочно описывались в беллетристической форме якобы совершенные во время Олимпийских игр в Москве террористические акции, но и содержалось детальное «техническое описание» хода их подготовки. Фактически, по оценкам специалистов, это был своеобразный инструктаж для потенциальных террористов, что вполне могло подтолкнуть экстремистски настроенных и психически неуравновешенных лиц на совершение действий, аналогичных описываемым в книгах.

Разумеется, по этой информации организовали тщательную проверку, и обстоятельства, которые реально могли бы быть использованы злоумышленниками, были устранены.

Работа чекистов по предотвращению возможных террористических действий в период подготовки к проведению игр XXII летней Олимпиады в Москве и других городах складывалась из выявления экстремистски настроенных лиц, планировавших посетить нашу страну, и предотвращения их въезда в СССР, поиска и выявления возможных террористов среди въезжающих иностранцев, работы по сигналам, в частности о хищениях и пропажах оружия и боеприпасов, о вынашивавшихся враждебных намерениях.

Деятельности органов госбезопасности во время Олимпиады-80 посвящен один из следующих разделов нашей книги. А сейчас вернемся к рассказу о терроризме в СССР.

Девятнадцатого ноября 1983 года в аэропорту Тбилиси сотрудники антитеррористического подразделения «А» («Альфа») КГБ СССР сумели пресечь попытку вооруженного захвата самолета Ту-134.

В августе 1985 года были разоблачены афганские моджахеды, под руководством Межведомственного разведывательного управления (МРУ) Пакистана готовившиеся к осуществлению террористических акций в Москве во время проведения XII Всемирного фестиваля молодежи и студентов. Как выяснилось, они были заброшены в нашу страну за год до его открытия и легализовались в СССР.

Нашим соотечественникам памятны также и другие события. Например, попытка угона 8 марта 1988 года самолета Ту-154, следующего рейсом «Иркутск – Ленинград», многодетной семьей Овечкиных, или захват 2 декабря 1988 года группы школьников в городе Орджоникидзе бандой рецидивиста Павла Яшкиянца.

Попытка угона самолета террористам не удалась: он приземлился на военном аэродроме и был взят штурмом. При этом погибли в общей сложности девять человек: пять Овечкиных, бортпроводница и трое пассажиров; ранения и травмы получили девятнадцать человек.

Группа уголовников под руководством Яшкиянца, захватив автобус с четвероклассниками, потребовала беспрепятственного вылета в Израиль. По прибытии в аэропорт Тель-Авива Яшкиянц и трое его сообщников были арестованы местной полицией и переданы специально прибывшей оперативной группе КГБ СССР во главе с заместителем председателя Г. Е. Агеевым.

С середины 1980-х годов в связи с изменениями социально-политической и оперативной обстановки в стране и мире количество дел с террористической окраской стало возрастать.

Впервые открыто о том, что КГБ ведет борьбу с терроризмом, в том числе и международным, было заявлено председателем КГБ В. А. Крючковым на заседании Верховного Совета СССР в июле 1989 года. Однако до середины 1990-х годов тема эта казалась несущественной, неактуальной не только для широкой аудитории, но и для большинства политических деятелей. В результате ими были бездумно сломаны и демонтированы очень многие административно-правовые режимы, являющие действенной преградой на пути угрозы терроризма.

Но чекисты уже тогда реально осознали, почувствовали эту угрозу и деятельно готовились к ее отражению. Как впервые признал в интервью, опубликованном 26 октября 1989 года газетой «Известия», тогдашний председатель КГБ СССР В. А. Крючков, в 1970 -1980-е годы органами госбезопасности были выявлены и профилактированы свыше полутора тысяч человек, вынашивавших террористические намерения.

Органы безопасности занимались также розыском и выдворением с территории СССР иностранцев, подозревавшихся в причастности к террористической деятельности.

В отчете КГБ об итогах оперативно-служебной деятельности за 1989 год сообщалось, что в течение года «были взяты под контроль в связи с выказыванием террористических намерений 130 граждан СССР, пресечены 3 попытки захвата пассажирских самолетов, контролировалось поведение 140 граждан, выказывавших намерения по захвату самолетов. Не был допущен въезд в СССР 384 иностранцев, являвшихся членами международных террористических организаций. На основе полученной информации были поставлены на контроль по въезду еще 899 иностранных граждан».

Ну и в заключение будет уместным назвать руководителей контртеррористического подразделения Пятого управления КГБ СССР, благодаря опыту и оперативному мастерству которых советские люди многие годы жили, не зная страха, не опасаясь за жизнь и безопасность своих родных и близких.

Итак, подразделение это последовательно возглавляли:

полковник Лев Николаевич Чириков (впоследствии генерал-майор, председатель КГБ Башкирской Автономной Советской Социалистической Республики, ставший затем заместителем начальника Пятого управления КГБ СССР; в июле – августе 1980 года он руководил службой безопасности Олимпийской деревни на юго-западе Москвы);

генерал-майор Валентин Владимирович Звезденков (впоследствии первый заместитель председателя КГБ Литовской ССР);

генерал-лейтенант Владимир Александрович Головин (впоследствии председатель КГБ Узбекской ССР);

полковник Евгений Дмитриевич Зязин, ветеран Великой Отечественной войны, кавалер ордена Славы.

Приобретенный под их руководством бесценный, буквально наработанный потом и кровью опыт противодействия террористическим проявлениям востребован сотрудниками органов государственной безопасности многих стран мира и сегодня. Как подчеркивалось в сентябре 2005 года в специальном докладе лондонского Центра по изучению конфликтов при Королевской военной академии, – причем открытие это оказалось весьма неожиданным для наших западных коллег по международной антитеррористической коалиции: «Россия обладает уникальным опытом противодействия терроризму, но этот опыт и потенциал в значительной степени недооценивались ее зарубежными партнерами».