Руководитель, организатор, новатор

Юрий Владимирович Андропов возглавил КГБ при Совете министров СССР в самый разгар холодной войны между двумя социально-политическими системами, лидерами которых являлись сверхдержавы – Советский Союз и США. Существовавший в то время биполярный раскол мира на зоны геополитического тяготения (с одной стороны, к Советскому Союзу и Организации Варшавского договора, а с другой – к США и НАТО) был политической реальностью, которая не могла не накладывать отпечаток как на внешнюю политику СССР, так и на деятельность органов госбезопасности. И когда Андропов, человек сугубо штатский, оказался на посту председателя КГБ, ему неизбежно пришлось вникать в числе прочего и в проблемы военно-стратегического противостояния с вооруженными силами США и НАТО.

А ведь именно в эти годы на Западе разрабатывалась концепция той формы вооруженной борьбы, что впоследствии получила наименование иррегулярной, или сетевой войны, то есть массированного скрытого использования сил специального назначения (спецназа) для ведения диверсионно-террористических и «повстанческих» действий.

Американский спецназ («Зеленые береты») проходил боевую обкатку во Вьетнаме (1964–1975), а также в Камбодже (Кампучии) и Лаосе, вследствие чего стал одной из ударных компонент армии США.

Если эскалация военных действий США против народа Вьетнама была знакома Андропову по его предыдущей работе в ЦК КПСС, то резкое обострение обстановки на Ближнем Востоке требовало немедленного и досконального анализа событий. Так происходило непосредственное знакомство председателя КГБ с целями, задачами и практической деятельностью советской разведки, вхождение в руководство системой обеспечения безопасности СССР.

Стремительная эскалация напряженности между Объединенной Арабской Республикой (союз Египта и Сирии) и Израилем началась после объявления Египтом 16 мая 1967 года морской блокады Акабского пролива – фактически блокады Эйлата, единственного израильского порта на Красном море. Отметим, что, по нормам международного права, установление неспровоцированной блокады может рассматриваться как casus belli – повод для начала военных действий.

Несмотря на усилия Генерального секретаря ООН У Тана и Совета безопасности ООН по разрешению назревающего конфликта, обе стороны продолжали оставаться на позициях непризнания прав друг друга.

В конце мая ближневосточный отдел МИДа СССР поручил ГРУ Министерства обороны и КГБ СССР провести анализ и представить прогноз исхода возможного вооруженного конфликта в случае его возникновения. По расчетам советской разведки выходило, что победителем могла стать и арабская сторона.

Одновременно директор ЦРУ США Ричард Хелмс предупредил президента Линдона Джонсона о возможном начале Израилем военных действий против соседних государств. По американским прогнозам, Израиль был в состоянии за 7-10, максимум – за 14 дней, выиграть кампанию против любой военной коалиции в регионе. Впоследствии прогнозы подтвердились: эта война вошла в историю под названием Шестидневной.

После начала им утром 5 июня 1967 года военных действий против египетской армии на Синайском полуострове ПГУ КГБ, включая резидентуры в Тель-Авиве, Каире и Дамаске, дважды в день готовило экстренные информационные сводки для советского политического и военного руководства Советского Союза.

«Кризисный центр», состоявший из высокопоставленных сотрудников МИДа, ГРУ, Министерства обороны, ЦК КПСС и КГБ СССР, с этого дня фактически перешел на казарменное положение и работал в круглосуточном режиме.

Нанеся значительные поражения сухопутным войскам Египта и Сирии, включая танковые части, а также практически уничтожив в первый же день войны на аэродромах всю авиацию противника, Израиль 10 июня, идя навстречу требованиям Совета безопасности ООН, согласился прекратить боевые действия. В тот же день последовало скоропалительное решение советского руководства о разрыве дипломатических отношений с Израилем, которые были восстановлены только 18 октября 1991 года.

В результате Израиль превратился в стратегического союзника США на Ближнем Востоке, что стало впоследствии одной из новых силовых линий глобального противостояния мировых социально-политических систем.

С учетом сложившейся международной обстановки первостепенную значимость для Советского государства имело ведение разведывательной работы за рубежом.

В тот период, когда КГБ СССР возглавлял Андропов, начинались многие разведывательные операции, о которых мир узнал лишь спустя годы и десятилетия.

Первоочередного внимания председателя КГБ и сотрудников его разведывательного управления требовали следующие внешнеполитические проблемы:

война США против народов Южного Вьетнама и Демократической Республики Вьетнам (1964–1975);

так называемая Шестидневная война (5-10 июня 1967 года);

Пражская весна (апрель – август 1968 года); обострение советско-китайских отношений (1968–1969), приведшее к вооруженным конфликтам на границе;

свержение в результате государственного переворота правительства блока «Народное единства» Сальвадора Альенде в Чили (сентябрь 1973 года);

Октябрьская арабо-израильская война (1973); антиколониальная революция в Анголе (1975), вызвавшая попытки иностранной военной интервенции против этой страны с участием ведущих империалистических держав;

Исламская революция в Иране (1979); Сандинистская революция в Никарагуа (1979);

ввод ограниченного контингента советских войск в Демократическую Республику Афганистан (декабрь 1979 года);

обеспечение безопасности проведения XXII летних Олимпийских игр в Москве (июль – август 1980 года);

мощные антисоциалистические выступления в Польской Народной Республике(1980–1982).

И это еще далеко не полный список…

Хотя о спецслужбах написаны многие тысячи книг и статей, однако, как гласит народная мудрость: «В делах разведки никто не скажет последнего слова».

Полковник Вальтер Николаи, руководивший германской разведкой во время Первой мировой войны, еще в 1923 году писал; «Государства, которые не располагают собственной разведкой, не имея о ней достаточного представления, не подозревают поэтому, какой опасности подвергаются их политическая свобода и национальная независимость со стороны тех могущественных государств, которые обладают развитыми и опытными спецслужбами».

Для качественного решения задачи по информационному обеспечению выработки государственной политики разведке необходимо добывать объективную, по возможности – упреждающую информацию, а также располагать компетентными аналитико-прогностическими структурами.

Во времена Андропова разведка выступала лишь как инструмент добывания политической, военной, научно-технической и дипломатической информации, главными пользователями которой являлись другие государственные органы – министерства иностранных дел, обороны, внешней торговли и прочие.

Единственной сферой «внутреннего потребления» поставляемой КГБ информации была так называемая внешняя контрразведка, призванная выявлять, вскрывать и пресекать разведывательные, провокационные, контрразведывательные и иные акции спецслужб зарубежных государств в отношении советских представительств и граждан, как за рубежом, так и в нашей стране.

Понятно, что добиться получения именно упреждающей информации не всегда представлялось возможным. Ведь КГБ действовал в условиях противоборства с реальным и потенциальным противником, не только стремящимся скрыть, замаскировать свои подлинные цели и намерения, но и проводящим специальные дезинформационные и отвлекающие кампании и мероприятия.

Еще одной задачей КГБ в области разведки являлось активное содействие обеспечению мира, укреплению безопасности Советского государства, его внешнеполитических позиций и интересов.

В отличие от своих непосредственных предшественников, Андропов глубоко вникал в проблемы советской разведки – подразделений Первого Главного управления КГБ СССР. И, обладая феноменальной памятью, всегда хорошо знал обстановку в мире.

В поле зрения Юрия Владимировича повседневно находились акции главного противника – спецслужб США, Великобритании, Израиля, Японии, ФРГ и Китая. Позднее, с 1980 года, к этим странам добавились Пакистан, Саудовская Аравия, Египет и Иран.

Как отмечал заместитель начальника ПГУ В. А. Кирпиченко, Андропов «никогда не брал на себя лишнего, того, что могло быть истолковано как превышение полномочий. По всем мало-мальски серьезным вопросам писались бумаги в ЦК КПСС или непосредственно Генеральному секретарю для получения согласия на то или иное предложение».

Но, разумеется, неправильно думать, что председатель КГБ СССР был человеком всеведущим. Динамика и диалектика разведывательного противоборства, все более принимавшего глобальный и тотальный характер, поочередно приносила казавшиеся победами преимущества то одной, то другой стороне. Точно так же там и там время от времени случались провалы.

Так, КГБ не удалось вскрыть планы Пиночета по свержению правительства Сальвадора Альенде в Чили, хотя в конце августа 1973 года будущий диктатор в качестве министра обороны посетил СССР, где на Высших командных курсах «Выстрел», по-видимому, дал личные гарантии безопасности обучавшимся в СССР чилийским офицерам: после переворота 11 сентября почти все они выехали на родину.

Как и его предшественникам на посту председателя КГБ, Андропову приходилось также сталкиваться с фактами предательства разведчиков и сотрудников различных подразделений подведомственной ему структуры.

Одним из них стал побег 20 сентября 1971 года сотрудника резидентуры ПГУ в Лондоне Олега Лялина. Английские спецслужбы попытались извлечь из предательства Лялина максимальный эффект, легализовав все материалы, которые были собраны ими на неугодных и «неудобных» для разработки контрразведкой советских граждан. В итоге в Лондонской резидентуре КГБ осталось только семеро сотрудников, не имевших достаточного опыта для работы в столь ужесточившихся условиях оперативной обстановки.

В связи с демаршем английских властей генеральный секретарь ЦК КПСС Брежнев прервал свою поездку по ряду социалистических стран и 27 сентября созвал экстренное заседание Политбюро, посвященное этому вопросу. После чего министр иностранных дел СССР Громыко вылетел в Лондон для проведения конфиденциальных переговоров с британским правительством.

Побег Лялина и вызванная этим обстоятельством высылка советских представителей из Великобритании, а также развязанная в связи с этим в зарубежных СМИ очередная антисоветская кампания несколько негативно повлияли на отношения Андропова с министром иностранных дел Громыко.

Пропагандистская шумиха, поднятая в связи с делом Лялина, имела еще одно последствие. В октябре того же года в Брюсселе попросил политического убежища в США майор ГРУ Анатолий Чеботарёв, незадолго до этого завербованный бельгийской Службой безопасности Сюрте. Однако уже через несколько месяцев Чеботарёв пришел в советское посольство в Вашингтоне с просьбой помочь ему вернуться на Родину.

Доставленный в Москву, на первой же беседе с начальником ГРУ Ивашутиным, в присутствии начальника управления «К» (внешней контрразведки) ПГУ КГБ Калугина, Чеботарёв подробно рассказал об обстоятельствах своей вербовки и побега в США, изъявив желание активно помогать следствию.

В специальной докладной записке по этому делу, утвержденной Андроповым, предлагалось, по завершении суда над Чеботарёвым, ввиду его добровольной явки с повинной и активной помощи следствию, ходатайствовать перед Верховным Советом СССР о помиловании, а также об оказании ему помощи в трудоустройстве по специальности после освобождения (Чеботарёв был освобожден через шесть месяцев после объявления приговора). Следует особо подчеркнуть, что эта позиция полностью соответствовала части 2 статьи 64 УК РСФСР, введенной в Уголовный кодекс РСФСР 25 июля 1965 года.

Еще одним фактическим провалом в годы руководства КГБ СССР Андроповым можно считать многолетнюю, но так и не раскрытую преступную деятельность архивиста ПГУ В. Н. Митрохина, который, пользуясь бесконтрольностью при подготовке перевода оперативного архива разведки из здания на Лубянке в новую штаб-квартиру в Ясеневе, делал выписки из многих сообщений зарубежных резидентур. В феврале 1992 года Митрохин бежал в Великобританию через территорию Латвии.

Разумеется, измены сотрудников КГБ тяжело отражались на проводимых операциях, а каждый такой факт по максимуму использовался империалистическими спецслужбами не только для высылки сотрудников советских диппредставительств, но и для раздувания шпиономании и антисоветских настроений.

Однако, несмотря на периодически организовывавшиеся за рубежом «в профилактических целях» кампании по «охоте на ведьм», разведкой КГБ приобретались также ценнейшие источники информации, о ряде которых мир с удивлением узнал гораздо позже.

Так, еще в 1968 году КГБ установил связь с шифровальщиком ВМС США Джорданом Энтони Уокером, который впоследствии привлек к сотрудничеству с советской разведкой еще нескольких ценных источников разведывательной информации. Поступавшие от Уокера сведения о планах американского военного командования относительно действий против партизан Вьетконга в Южном Вьетнаме и против Демократической Республики Вьетнам играли чрезвычайно важную роль в организации противодействия США. Уокер был арестован ФБР США только в мае 1985 года.

И даже весьма результативный для американской контрразведки 1985 год, вошедший в историю США под названием «года шпионов», привел к разоблачению одиннадцати иностранных агентов из числа американских граждан. Причем далеко не все из них работали на спецслужбы «стран советской орбиты», как именовалось на Западе содружество социалистических государств.

Разоблачения иностранных агентов, в том числе и дружественных государств, например Израиля, привело к ужесточению контрразведывательного режима в США. Но именно в это время у советской разведки появились ценнейшие источники информации – начальники отделов американских спецслужб: Олдрич Эймс в ЦРУ и Роберт Хансен в ФБР.

Когда в июне 1972 года ПГУ КГБ получило новый комплекс зданий под Москвой (его строительство было засекречено и проходило под кодовым названием «сооружение здания для международного отдела ЦК КПСС»), в нем был оборудован рабочий кабинет для Юрия Владимировича Андропова, где он регулярно, один-два дня в неделю, занимался непосредственно вопросами разведки.

Вадим Александрович Кирпиченко, бывший первый заместитель начальника ПГУ, подчеркивал, что Андропов не терпел «нудных докладов, построенных по стандартной схеме. Он раздражался, перебивал докладчика, задавал множество неожиданных вопросов. Я предупреждал резидентов, что к докладам и отчетам надо готовиться очень основательно, что необходимо знать все детали обсуждаемых вопросов и ориентироваться на ведение диалога…».

Кирпиченко отмечал высокий уровень политико-профессиональной подготовки Юрия Владимировича, подчеркивая, что «нередко покидал кабинет председателя с чувством неудовлетворенности самим собой, так его уровень мышления, знания, умения нестандартно и увлекательно вести беседу заставляли осознавать, и иногда довольно остро, собственную некомпетентность в ряде вопросов, неспособность также досконально разобраться в существе каких-то проблем». И это свидетельство не единично, подобных лестных отзывов об Андропове со стороны профессионалов – множество.

Серьезным просчетом Андропова считают назначение на высокий руководящий пост генерала О. Д. Калугина, который в 1995 году эмигрировал в США (предварительно опубликовав там книгу разоблачений «Первое главное управление. Мои тридцать два года в разведке и шпионаже против Запада»), выступал в СМИ и в качестве свидетеля на судебных процессах против выявленных и арестованных агентов КГБ – Службы внешней разведки. Ну что же, никто не застрахован от ошибок. Хотя многие сотрудники признавали, что первоначально не было никаких данных, компрометирующих Калугина, а затем, при возникновении определенных подозрений в его отношении, Андропов немедленно предпринял меры по их проверке и сделал всё, дабы свести к минимуму возможный ущерб от его преступной деятельности.

Большое значение Юрий Владимирович придавал также организации сотрудничества и взаимодействия с органами безопасности других социалистических государств, где он был хорошо известен, поскольку в прошлом курировал международные связи ЦК КПСС. Практически такое взаимодействие строилось как на двусторонней, так и на многосторонней основе, о чем свидетельствуют совместные совещания руководителей братских спецслужб по различным вопросам.

В качестве примера приведем хотя бы совместную разработку КГБ СССР и его партнерами национальных редакций радиостанций «Свобода» и «Свободная Европа», тесно сотрудничавших с ЦРУ США. Как было подсчитано автором на основе открытых публикаций, только с середины 1950-х и до 1987 года в различные редакции и структурные подразделения радио «Свободная Европа» было внедрено более восьмидесяти сотрудников разведок социалистических государств.

Наряду с разведкой важнейшим направлением деятельности органов КГБ была также и контрразведка, первоочередной задачей которой является выявление конкретных разведывательно-подрывных акций сотрудников, эмиссаров и агентов спецслужб иностранных государств, каким бы прикрытием для выполнения своих заданий те ни пользовались.

Упомянем только несколько контрразведывательных операций, проведенных КГБ СССР в 1970-е годы.

Так, летом 1977 года в Москве начался судебный процесс над сотрудником ГРУ А. Филатовым, завербованным ЦРУ в Алжире в феврале 1974-го.

Поскольку шпион дал признательные показания и помогал следствию, уже 2 сентября 1974 года были задержаны с поличным при проведении тайниковой операции сотрудник посольства США В. Крокет и его жена. С учетом этих обстоятельств 14 июля 1978 года Филатов был приговорен к пятнадцати годам лишения свободы.

Показательно и то, что одновременно в Москве начался суд над советским гражданином А. Б. Щаранским, сотрудничавшим с американской разведкой. Ему было предъявлено обвинение в «измене Родине в форме оказания помощи иностранному государству в проведении враждебной деятельности против СССР».

Поскольку в августе 1976 года Анатолий (Натан) Щаранский вошел в состав Общественной группы содействия выполнению Хельсинкских соглашений в СССР, арест этого человека 13 марта 1977 года вызвал за рубежом многочисленные выступления с требованиями его освобождения, сопровождавшиеся клеветническими кампаниями в адрес советских властей. Щаранского именовали жертвой произвола КГБ, диссидентом и правозащитником. Участие в этой пропагандистской кампании принял даже сенат Соединенных Штатов Америки. Отметим, однако, следующее немаловажное обстоятельство. В 1995 году в Израиле вышла книга мемуаров «Пароль – „Натив“!». Автор ее, Нехемия Леванон, на протяжении многих лет являвшийся руководителем как «Русского отдела» Министерства иностранных дел Израиля, так и специальной секретной службы «Натив», ответственной за проведение агентурной разведки в социалистических странах, делает следующее, весьма интересное признание: «Щаранский запутался в неосторожных, безответственных шагах, в своих связях с американской разведкой». В мемуарах Леванона прямо говорится, что поскольку эти действия привели к тяжелейшим последствиям для всего еврейского движения в СССР, то «Натив» контактов со Щаранским не поддерживал.

С чем еще приходилось иметь дело председателю КГБ?

В сентябре 1967 года, когда население Абхазской АССР впервые выдвинуло требование о вхождении ее в состав Российской Федерации, Андропов вынужден был заниматься также и проблемой межнациональных отношений в Грузии. Тогда партийному руководству республики указали на допущенные в национальной политике ошибки, которые и были исправлены, что позволило на время снять остроту межнациональных трений и напряженности в этом районе Грузии.

Новому председателю КГБ пришлось столкнуться и с фактами возникновения массовых волнений. Так, 13 июня 1967 года в городе Чимкенте (Казахская ССР), вследствие спровоцированных беспорядков, в которых принимали участие около ста человек, были убиты семь и ранены около пятидесяти человек. По результатам расследования к уголовной ответственности были привлечены сорок три человека.

Как отмечалось по этому поводу в одной из записок в ЦК КПСС, составленной в начале июля, при анализе «становится очевидным, что внешне стихийные события, носившие на первый взгляд антимилицейскую направленность, в действительности явились следствием определенных социальных процессов, способствовавших вызреванию самочинных действий».

Тринадцатого июля 1968 года толпой на рынке города Нальчика (Кабардино-Балкария), также вследствие распространения провокационных слухов, был разгромлен пункт милиции и убит участковый милиционер. По результатам расследования к уголовной ответственности были привлечены тридцать три участника погрома. Последующее нападение на здание КПЗ, в котором участвовали около пятисот человек, произошло в городе Новомосковске Тульской области 22 января 1977 года.

После этого трагического инцидента председатель КГБ дал указание провести глубокое исследование всех фактов возникновения массовых беспорядков и групповых драк в СССР, по результатам которого были подготовлены и разосланы в территориальные органы и особые отделы соответствующие аналитический обзор и указание.

Отметим и то важное обстоятельство, что анализ показал: причиной возникновения подавляющего большинства массовых беспорядков являлись неправомерные либо воспринимавшиеся окружающим как неправомерные в момент их совершения действия милиции и иных представителей органов власти.

В связи с этим Андропов провозгласил одной из задач органов госбезопасности выявление предпосылок к возникновению возможных массовых беспорядков и принятие необходимых предупредительно-профилактических мер по их недопущению.

И эти меры позволили на протяжении многих лет избегать повторения подобного драматического развития событий. И лишь один раз, 24 октября 1981 года, в городе Орджоникидзе (ныне Владикавказ, Северная Осетия) не удалось предотвратить трагические столкновения, в которых участвовало около четырех с половиной тысяч человек.

В своей повседневной деятельности председателю КГБ СССР приходилось заниматься также вопросами, связанными с различного рода чрезвычайными происшествиями и ситуациями не только внутри страны, но и за ее пределами.

Сюда можно отнести и вооруженные столкновения на советско-китайской границе, начавшиеся расстрелом пограничников на острове Даманский на реке Уссури 2 марта 1969 года. Непрекращающиеся конфликты привели к началу 11 сентября 1969 года переговоров с правительством КНР.

Нельзя также не упомянуть события 8–9 ноября 1975 года в порту Риги и в акватории Балтийского моря, связанные с захватом и попыткой угона военного судна ВМФ СССР «Сторожевой» в Швецию капитаном 3-го ранга Валерием Саблиным и его помощником матросом Александром Шеиным. В современных учебниках истории Саблин представлен этаким героем-тираноборцем, поднявшим восстание против существующего режима и намеревавшимся вывести корабль из Риги в Ленинград, дабы обратиться к руководству страны с воззванием против «царящих в обществе казнокрадства и демагогии, показухи и лжи». Однако, говорится там далее, поднятые в воздух бомбардировщики остановили корабль, и Саблин был расстрелян за «измену Родине». Однако данная версия является, на наш взгляд, самой настоящей исторической мистификацией, поскольку совершенно не подтверждается реальными обстоятельствами дела. И не случайно Военная коллегия Верховного суда Российской Федерации, вновь рассмотрев в 1994 году дело Саблина и Шеина, признала обоих виновными в совершении воинских преступлений и пришла к заключению, что указанные лица реабилитации не подлежат.

В современных учебниках истории можно также прочитать и о бывшем капитане Пятого управления КГБ Викторе Орехове, который «самоотверженно помогал советским диссидентам». Однако будем называть вещи своими именами. Мало того что в 1977–1978 годах Орехов предупреждал диссидентов об обысках и арестах, передавая им служебную информацию (что, понятно, является воинским преступлением), так он еще и предлагал себя на роль исполнителя или организатора террористических актов в Москве! Весьма показательно, что 25 августа 1978 года Орехов был арестован только после того, как контрразведке стало известно, что уже запланирована его встреча с сотрудником спецслужб «одной иностранной державы», специально приехавшим в нашу страну.

Важным событием не только международной, но и внутриполитической жизни СССР стал ввод советских войск и войск стран Организации Варшавского договора в Чехословакию 22 августа 1968 года.

Однако исторической правды следует отметить, что Ю. В. Андропов не входил в узкий круг из пяти членов Политбюро ЦК КПСС – Л. И. Брежнев, А. Н. Косыгин, Н. В. Подгорный, М. А. Суслов и П. Е. Шелест, – которые принимали самые важные решения в ходе развивавшегося в Чехословакии политического кризиса. Хотя информация КГБ, естественно, и играла определенную роль в выработке решения по данному вопросу. Поскольку социалистические страны, ограничиваясь сотрудничеством посредством официальных представительств национальных спецслужб, не вели разведывательной работы друг против друга, для сбора информации о положении в Чехословакии КГБ направил туда около тридцати разведчиков-нелегалов, преимущественно из западноевропейских государств.

Непосредственно в Праге руководство операциями Особых отделов осуществляли заместитель председателя Г. К. Цинёв и начальник Третьего управления КГБ В. В. Федорчук.

Обстановка в те дни была столь напряженной, что и в Москве не только председатель, но и многие другие руководящие работники КГБ даже ночевали в служебных кабинетах.

Автору этой книги неоднократно приходилось знакомиться с материалами о предпосылках возникновения кризисных ситуаций в различных государствах, не исключая и Советский Союз. При этом нередко в официальных – как открытых, так и закрытых секретных документах – назывались причины и условия возникновения и вызревания конфликтов. Не составляли исключения в этом плане и события 1956 года в Венгрии, 1968 года в Чехословакии, 1970 и 1980 годов в Польше.

О внешних объективных и субъективных причинах, факторах и предпосылках возникновения кризисов мы еще поговорим подробнее далее. Что же касается внутренних субъективных причин, то к числу их, как правило, относились: ослабление и извращение воспитательной и разъяснительной работы правящих социалистических или коммунистических партий, отступления от провозглашаемых демократических принципов и норм государственного управления, авторитарные стиль и методы руководства, просчеты и ошибки в кадровой политике, недостатки и ошибки в управлении социалистической экономикой.

Причем все эти предпосылки с 1957 по 1990 год оставались практически неизменными, что, на наш взгляд, свидетельствует о явном нежелании руководства и политической элиты социалистических государств извлекать уроки из истории, учиться на ошибках, как своих собственных, так и чужих.

Позднее столь информированный исследователь, как Ф. Д. Бобков, бывший первый заместитель председателя КГБ СССР, так напишет об этом явлении: «Лидеры упивались или наслаждались властью, отбрасывая всю информацию об угрозах извне, о процессах в стране, могущих посеять недоверие к властям, нарушить стабильность в государстве. Не только руководители государства были поражены вирусом „непобедимости“. Болезнь поразила общество».

Разумеется, об этих трагических и мучительных уроках нашего недавнего прошлого следует знать и помнить. Однако все перечисленные выше обстоятельства, внутренние субъективные причины поражения социализма на современном этапе вряд ли могут быть поставлены в вину социалистической теории и идеологии. Ибо они знаменуют собой именно разрыв с основными постулатами теории научного коммунизма.

Можно уверенно констатировать, что реальному социализму XX века не удалось решить главнейшую из провозглашаемых им задач – создать, сформировать новый исторический тип гармонически и всесторонне развитой личности. Хотя относительно короткий исторический период проведения этого эксперимента (всего лишь около сорока лет: с середины 1940-х до конца 1980-х годов) не дает еще однозначного отрицательного ответа на вопрос о принципиальной выполнимости данной задачи.

Но вернемся во времена Андропова. На годы пребывания его на посту председателя КГБ СССР также приходится начало политики детанта – ослабления напряженности, или разрядки в международных отношениях. Начало ей положило письмо советского министра иностранных дел Громыко Генеральному секретарю ООН с проектом «Обращения ко всем государствам мира» по вопросу укрепления международной безопасности от 19 сентября 1969 года.

В продолжение этой инициативы советского правительства 17 ноября 1969 года в Хельсинки начались советско-американские переговоры об ограничении стратегических ядерных вооружений.

Чекисты под руководством Андропова не только обеспечивали безопасность переговоров, но и готовили для рассмотрения и утверждения Политбюро ЦК КПСС экспертные предложения и заключения.

Новый импульс процессу переговоров дал в мае 1972 года первый визит в Москву президента США Ричарда Никсона, в ходе которого были подписаны «Основы взаимоотношений между СССР и США», ряд других соглашений, в том числе – об ограничении систем противоракетной обороны (ПРО).

Активизация двусторонних советско-американских, советско-западногерманских переговоров и контактов привела в конечном итоге к кардинальному изменению международных отношений, выразившемуся в подписании 1 августа 1975 года в Хельсинки Заключительного акта совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе.

И все это – на фоне непрекращающегося противоборства спецслужб государств двух общественных систем в духе холодной войны, где обоюдно использовалась активно-наступательная стратегия.

Правда, уже через два года в политике США под непосредственным влиянием Збигнева Бжезинского произошел очередной поворот к конфронтации под лозунгом «защиты прав человека».

Отличительной особенностью этого периода международных отношений стал невиданный размах специальных тайных операций, осуществлявшихся ЦРУ с целью подрыва международного престижа и экономического потенциала СССР. Но об этом речь впереди.

Чем еще были заняты мысли четвертого председателя КГБ?

Помимо всего прочего от него требовалось вносить предложения о стратегических направлениях развития органов госбезопасности и войск, их кадровом обеспечении, материально-техническом оснащении, от новейших ЭВМ (их начали использовать в аналитических подразделениях КГБ уже в конце 1960-х годов) и до самых современных средств вооружения, техники.

Появление в структуре КГБ СССР новых подразделений было связано как с изменениями в оперативной обстановке в стране и на межгосударственной арене, так и с постановкой руководством страны перед КГБ дополнительных задач.

Реорганизация подразделений Комитета госбезопасности отражала сложную диалектику изменения содержания и тактики скрытого противоборства с умным и изощренным противником, имеющим к тому же безграничные финансовые ресурсы.

По устоявшейся в то время традиции, подобные организационно-штатные решения принимались Политбюро ЦК КПСС и оформлялись постановлениями Совета министров СССР, после чего следовал соответствующий приказ председателя КГБ.

Помимо Пятого управления КГБ СССР, о деятельности которого мы расскажем далее, 13 марта 1969 года было образовано Пятнадцатое управление. Его основной задачей являлось «обеспечение постоянной готовности к немедленному приему укрываемых (то есть высшего руководства СССР. – О. X.) в защищенные пункты (объекты) и создание в них условий, необходимых для нормальной работы в особый период».

Андропов был убежден в необходимости укрепления связей КГБ с населением, в важности проведения систематической разъяснительной работы об угрозах безопасности страны, направленной на повышение бдительности граждан, о роли чекистов и помощи им со стороны граждан.

В связи с этим хронологически следующей новацией в системе КГБ стало образование 2 июня 1969 года Пресс-бюро КГБ (Бюро связи КГБ с издательствами и другими средствами массовой информации). В мае 1990 года эта структура была преобразована в Центр общественных связей (ЦОС) со значительным расширением ее функций.

Во «Временном положении» говорилось, что Бюро по связи КГБ с издательствами и другими органами массовой информации «является подразделением, которое представляет органы КГБ вовне по вопросам обнародования в открытой печати, а также в кино, радио и телепередачах материалов и документов, относящихся к сфере деятельности органов государственной безопасности».

Новая структура была призвана «способствовать повышению политической бдительности советских граждан, дальнейшему укреплению авторитета органов госбезопасности в массах; создавать атмосферу непримиримости по отношению к негативным фактам и явлениям, могущим причинить ущерб делу охраны госбезопасности». Непосредственными задачами Пресс-бюро назывались информирование трудящихся о результатах борьбы органов КГБ с иностранными разведками и антисоветскими элементами, разоблачение через СМИ подрывной деятельности противника, дезинформационных и клеветнических акций, направленных против СССР и других социалистических стран.

И образование этого подразделения объясняется далеко не «идеологией осажденной крепости», якобы существовавшей в советском обществе в те годы, а конкретными реалиями холодной войны как жесткого политико-идеологического противостояния и противоборства на мировой арене двух социально-политических систем.

Выступая на совещании руководящего состава органов и войск КГБ СССР 22 июня 1971 года, Андропов подчеркивал: «Чекистские меры должны быть понятны обществу… должны быть понятны и репрессивные, и профилактические меры, которые предпринимают органы КГБ».

Создавая это практически новое направление деятельности КГБ, Андропов стремился новаторски реализовывать один из принципов работы отечественных органов госбезопасности – расширение и укрепление связи с массами. Заметим, что принцип этот был сформулирован еще в IX–VIII веках до нашей эры легендарным спартанским правителем Ликургом, провозгласившим: «Государство существует, охраняемое личным участием каждого!»

Конечно, нельзя сказать, что значение гласности в борьбе с тайными происками зарубежных спецслужб не понималось ранее.

Андропов еще в самом начале своей деятельности на чекистском поприще нащупал многие из тех проблемных болевых точек, что останутся по-прежнему актуальными и четыре с лишним десятилетия спустя.

Позднее, возвращаясь к вопросу о возрастании значения в жизни страны общественного мнения, председатель КГБ подчеркивал необходимость «учета реакции трудящихся на деятельность органов госбезопасности. Именно поэтому наши действия, наши шаги должны быть понятны массам. Мы должны добиваться того, чтобы трудящиеся понимали каждую нашу акцию, осознавали ее необходимость, оказывали нам необходимую поддержку. Это само собой не приходит. Нужна серьезная разъяснительная работа. Ее нужно проводить еще активнее, чем мы делали до сих пор… Нужно думать о том, как тот или иной шаг будет воспринят советскими людьми. Нужно думать и принимать все меры к тому, чтобы наши акции получали поддержку масс».

Работа Пресс-бюро КГБ СССР помогла созданию десятков документальных и художественных произведений о работе чекистов, не говоря уже о сотнях статей в центральной и местной печати, радиопередачах и документальных и художественных фильмах.

Но силу печатного слова хорошо понимали и за океаном. Еще в 1961 году начальник отдела активных операций ЦРУ подчеркивал: «Книги – это одна из новых форм пропаганды, которая может полностью изменить взгляды человека!» Впоследствии американский историк Джозеф Найт выразил эту же мысль следующим образом: «В информационный век побеждает тот, чья история убедительнее, чья история способна привлечь людей».

Андропов также поддержал в 1974 году инициативу ленинградских ветеранов органов госбезопасности о создании в бывшем здании ВЧК в Петрограде, на Гороховой улице, дом 2, Мемориального кабинета-музея Ф. Э. Дзержинского. (В 1994 году он был преобразован в государственный Музей политической полиции России XIX–XX веков.)

Нельзя не упомянуть еще раз и экранизацию романа журналиста Юлиана Семёнова «ТАСС уполномочен заявить…», о которой мы уже говорили ранее. Напомним читателям, что в основу этого произведения была положена реальная операция по обезвреживанию агента американской разведки Трианона. Семёнов был также автором опубликованной в июле 1977 года в «Известиях» статьи, посвященной последнему эпизоду операции «Трианон» – задержанию с поличным Марты Петерсон, агента ЦРУ под глубоким прикрытием.

В 1978 году приказом Андропова была учреждена ежегодная Премия КГБ СССР в области литературы и искусства, присуждавшаяся вплоть до 1988 года писателям, режиссерам, актерам, деятелям искусства за лучшие произведения о работе советских органов госбезопасности.

В сентябре 1984 года при Центральном клубе КГБ СССР им. Ф. Э. Дзержинского был открыт «Чекистский кабинет» – выставочно-демонстрационный зал, посвященный истории советских органов госбезопасности.

Ранее на Малой Бронной улице в Москве был открыт Музей пограничных войск КГБ СССР. (Ныне Центральный пограничный музей ФСБ России размещается по адресу: Яузский бульвар, 13.)

Понимая исключительное влияние результатов научно-технической революции на все стороны жизни современного общества, Андропов постоянно держал на контроле все достижения в этой сфере, способные оказать воздействие на состояние или содержание процесса обеспечения безопасности страны.

Следующим исключительно важным нововведением Андропова стало создание в системе КГБ в 1969 году информационных и аналитических подразделений, использовавших наиболее передовые на то время технологии обработки информации.

В том же году по инициативе Юрия Владимировича были созданы Научно-исследовательский институт разведывательных проблем (НИРП) и НИИ «Прогноз», занимавшийся прогнозированием и мониторингом чрезвычайных ситуаций, а в сентябре 1977 года – Центральный научно-исследовательский институт специальных исследований (ЦНИИСИ).

В составе ЦНИИСИ была организована взрывотехническая лаборатория, впоследствии оказавшаяся незаменимой для предотвращения и расследования актов терроризма.

Отдельного внимания заслуживает вопрос об отношении четвертого председателя КГБ к науке и, в частности, к науке чекистской.

Для Андропова характерным было стремление, не довольствуясь достижениями сегодняшнего дня, понять логику и диалектику исторического процесса, попытаться максимально заглянуть в будущее, увидеть его во всей многогранности и противоречивости. И на наш взгляд, именно поэтому многие его характеристики тех или иных событий, явлений и процессов звучат вполне актуально и сегодня.

Того же самого – умения заглядывать в будущее – Андропов требовал и от своих подчиненных. Председатель КГБ считал необходимым осмысление опыта, конкретных задач, форм и методов борьбы с разведывательно-подрывной деятельностью противника, обеспечения государственной безопасности. Он уделял особое внимание профильным учебным заведениям. Именно при поддержке Андропова в начале 1970-х годов была расширена аспирантура Высшей Краснознаменной школы (ВКШ) КГБ им. Ф. Э. Дзержинского, а позднее – создана и очная докторантура.

Несмотря на колоссальную занятость текущими делами, Юрий Владимирович просил своих помощников докладывать ему о наиболее важных и значимых, по их мнению, кандидатских и докторских диссертациях, подготовленных сотрудниками КГБ, лично знакомился с авторефератами некоторых из них.

Четвертый председатель КГБ СССР всячески поощрял привлечение принципов и методов психологии, социологии, системного анализа и прогностики не только в чекистскую науку, но и в практическую деятельность оперативных подразделений.

Лично интересуясь развитием теории разведывательного и контрразведывательного искусства, Андропов не только поставил перед органами КГБ задачу профилактики негативных процессов и явлений, но и дал задание научным и аналитическим подразделениям изучить природу и содержание данных процессов и очагов социального возбуждения (напряженности) для воздействия на них в целях их бесконфликтной деэскалации.

Так, еще в 1975 году Андропов выдвинул задачу обеспечения безопасности советского общества. Однако многое в этой сфере зависело не только от органов госбезопасности, но и от пресловутого человеческого фактора, роль которого в возникновении кризисных ситуаций, как известно, чрезвычайно велика.

Двадцать первого июня 1973 года было создано Шестнадцатое управление КГБ, отвечавшее за ведение электронной разведки. (Ранее эти задачи решали подразделения Восьмого Главного управления.) Данное подразделение, аналогом которого является известное Агентство национальной безопасности США, стало важным источником разведывательной и контрразведывательной информации для Советского Союза. Шестнадцатое управление сочетало в себе различные функции: оперативно-технические, информационные и аналитические.

Дальнейшая реорганизация системы органов КГБ СССР проводилась в направлении укрупнения некоторых подразделений Второго Главного управления путем преобразования их в самостоятельные управления (всего к 1980 году в структуре ВГУ имелось семнадцать отделов).

В сентябре 1981 года управление «Т» Второго Главного управления, с сентября 1973 года осуществлявшее контрразведывательную работу по обеспечению безопасности транспортных отраслей страны, было преобразовано в самостоятельное Четвертое управление КГБ СССР.

Пятнадцатого октября 1982 года было учреждено Шестое управление КГБ, задачей которого являлась защита экономики. (Прежде, с 1967 года, эту задачу решали Девятый, Девятнадцатый и Одиннадцатый отделы ВГУ, а с сентября 1980 года – Управление «П» в составе Второго Главного управления.)

Последней крупной реорганизацией, связанной с именем Андропова, стало образование 13 августа 1983 года в составе Третьего Главного управления КГБ СССР Управления «В» для контрразведывательной защиты МВД и его органов на местах.

Ранее, в соответствии с решением Политбюро ЦК КПСС от 27 декабря 1982 года, на укрепление органов МВД из КГБ СССР было командировано более двух тысяч сотрудников, в том числе сто офицеров из числа опытных руководящих оперативных и следственных работников.

Эти меры стали важным шагом на пути активизации борьбы с преступностью и коррупцией, укрепления легитимности и правопорядка, защиты законных прав и интересов советских людей.

Не только о стремлении, но и о реальном умении Ю. В. Андропова заглянуть за горизонт свидетельствует и целый ряд иных инициатив председателя КГБ СССР.

К числу важнейших из них можно отнести образование в 1970 году Курсов усовершенствования офицерского состава (КУОС) при Высшей школе КГБ. На их базе позднее была организована подготовка сотрудников спецподразделений КГБ СССР.

Не менее важным событием стало также создание в КГБ подразделений специального назначения для решения оперативно-боевых задач.

Первым из них стала легендарная антитеррористическая группа «Альфа». Отделение «А» Седьмого управления КГБ, как первоначально официально именовалась «Альфа», было образовано по предложению Андропова и на основании соответствующего решения Политбюро ЦК КПСС (от 14 июля) Приказом Председателя КГБ от 29 июля 1974 года № 0089/ОВ «Об изменении в штатах Седьмого управления КГБ и утверждении Положения о Группе „А“».

Задачами Отделения «А» являлись: выполнение специальных заданий по пресечению террористических, диверсионных и иных особо опасных преступных акций, захват вооруженных преступников, силовое прикрытие проведения оперативных мероприятий. Вобравшая в себя лучшее из опыта как отечественных сил специального назначения, так и аналогичных зарубежных подразделений, «Альфа» со временем стала элитным подразделением КГБ.

Первоначально штат ее состоял из тридцати человек, включая командира. В 1977 году он был увеличен вдвое, и «Альфа» стала действовать на правах оперативного отдела. А к лету 1991 года ее численность возросла почти до пятисот бойцов, что обусловливалось реальными изменениями в оперативной обстановке и потребностями оперативной практики.

В 1984 году был создан региональный филиал «Альфы» в Хабаровске, а в 1990 году – филиалы в Алма-Ате, Киеве, Минске, Краснодаре и Свердловске.

Бойцы группы принимали участие в десятках операций по освобождению заложников, силовому пресечению противоправных действий и задержанию преступников.

При этом за первые семнадцать лет существования группа потеряла лишь трех бойцов: Дмитрия Васильевича Волкова, Геннадия Егоровича Зудина и Виктора Васильевича Шатских. Капитаны Д. В. Волков и Г. Е. Зудин погибли 27 декабря 1979 года в Кабуле, а лейтенант В. В. Шатских – 13 января 1991 года в Вильнюсе.

К августу 2009 года потери «Альфы» выросли до двадцати четырех человек. Причем десять из них погибли 3 сентября 2004 года, в ходе операции по спасению детей-заложников, захваченных в школе № 1 города Беслана в Северной Осетии.

Двум сотрудникам «Альфы» было присвоено звание Героя Советского Союза, восемь из них были удостоены звания Героя Российской Федерации (пятеро – посмертно).

Командирами этого элитного подразделения спецназа КГБ в советский период являлись: Герой Советского Союза Виктор Дмитриевич Бубенин (1974–1977); Роберт Петрович Ивон (1977); Герой Советского Союза Геннадий Николаевич Зайцев (1977–1988 и 1992–1995); Герой Советского Союза Виктор Федорович Карпухин (1988–1991).

Впоследствии подразделения спецназа органов безопасности Российской Федерации возглавляли: Михаил Васильевич Головатый (1991–1992); Геннадий Николаевич Зайцев (1992–1995); Александр Владимирович Гусев (1995–1998), Анатолий Александрович Заломин (1998–1999), Александр Иванович Мирошниченко (1999–2000), Валентин Григорьевич Андреев (2000–2003), Владимир Николаевич Винокуров (2004–2014); Герой Российской Федерации Валерий Владимирович Канакин (с 19 марта 2014 года по настоящее время).

В отличие от «Альфы», призванной действовать на территории собственной страны, группа спецназначения ПГУ КГБ СССР «Вымпел» была образована 19 августа 1981 года для решения сложных оперативных задач за границей. Одним из непосредственных ее организаторов стал Ю. И. Дроздов, а первым командиром – Герой Советского Союза, начальник Курсов усовершенствования офицерского состава Э. Г. Козлов. Оба они являлись участниками операции по штурму 27 декабря 1979 года дворца Амина в резиденции Тадж-Бек в Кабуле.

Не останавливаясь подробно на деятельности «Альфы» и «Вымпела», подчеркнем лишь, что их создание было абсолютно обоснованным и оправданным и что в дальнейшем бойцы их не раз демонстрировали высочайший уровень профессиональной подготовки и решения поставленных задач.

Двадцать второго октября 1998 года приказом директора ФСБ В. В. Путина на базе подразделений «Альфа» и «Вымпел» был образован Центр специального назначения (ЦСН), который до настоящего времени возглавляет генерал-лейтенант Александр Евгеньевич Тихонов. Непосредственной задачей данной структуры является пресечение попыток совершения террористических и диверсионных действий.

Только в 1998–2013 годах сотрудниками ЦСН было проведено свыше трех тысяч операций, в результате которых были спасены десятки тысяч жизней наших сограждан, захвачены или ликвидированы сотни террористов.

Решение этих оперативно-боевых задач требует от бойцов ЦСН высочайшей профессиональной выучки, собранности, выдержки вплоть до самопожертвования. Многие сотрудники его за мужество и героизм, проявленные при решении боевых задач, были отмечены высокими правительственными наградами. Так, звание Героя Российской Федерации было присвоено Сергею Ивановичу Шаврину, Вячеславу Алексеевичу Бочарову, Анатолию Николаевичу Савельеву (посмертно), Сергею Александровичу Цаплину (посмертно), Дмитрию Александровичу Разумовскому (посмертно), Александру Валентиновичу Перову (посмертно).

Дабы составить верное представление о видении Андроповым места и роли КГБ в обеспечении безопасности Советского Союза, обратимся к ряду его выступлений на совещаниях руководящего состава.

Так, 22 июня 1971 года, наряду с расширением масштабов разведывательной деятельности ведущих империалистических государств, председатель КГБ отмечал также их «стремление перейти к активизации политического воздействия на страны социалистического содружества, добиваясь ослабления их единства и пытаясь использовать для этого отдельные негативные моменты в их общественной жизни.

С помощью националистов, ревизионистов и других враждебных элементов противник стремится извратить марксистско-ленинскую идеологию, подорвать роль коммунистических партий в социалистических странах и вбить клин в отношения между ними.

Важным фактором, определяющим развитие всей жизни нашей страны, – подчеркивал Андропов, – является укрепление общенародного государства, дальнейшее расширение социалистической демократии. В последнее время в этом направлении был сделан новый крупный шаг вперед. „Преодоление культа личности, а также последствий субъективных ошибок, – говорил товарищ Леонид Ильич Брежнев, – позволило создать в партии и обществе такую морально-политическую атмосферу, которая благоприятствует хорошей и дружной работе. И всем нам надо заботиться о том, чтобы эта атмосфера сохранялась ясной и чистой“. Это указание является очень важным отправным пунктом для чекистской работы, поскольку из него вытекают многие важные выводы».

Характеризуя «стремление противника к размягчению позиций социализма изнутри», Юрий Владимирович упоминал о попытках зарубежных идеологов «маскировать его различными оболочками „улучшения“ социализма, устранения его „недостатков“, чтобы, воздействуя на неустойчивые элементы общества, добиться главной цели – ликвидации социализма».

Поскольку мирное сосуществование не ликвидирует противоборства с попытками внешнего противника оказывать выгодное ему воздействие на СССР, подчеркивал Андропов, тайная война с вражескими спецслужбами только расширяется, принимая подчас весьма острые формы. (Отметим: это замечание его оказалось пророческим, что не раз подтвердилось в последующие годы.)

Уже в 1971 году председатель КГБ обращал внимание партии и правительства на стремление зарубежных антисоветских центров подстрекать часть населения Советского Союза к экстремизму, массовым беспорядкам, терроризму, что должно было продемонстрировать заинтересованной «зарубежной общественности» «несогласие и активный протест» населения против политики КПСС.

В качестве еще одной особенности тактики разведывательных служб Запада в докладе Андропова называлось объединение их подрывных усилий, создание различных координационных центров, включение в сферу разведывательно-подрывной деятельности «периферийных» государств третьего мира, стремление расколоть международное Движение неприсоединения.

Общий вывод председателя КГБ состоял в следующем: необходимо совершенствовать методы противодействия каждому из используемых спецслужбами зарубежных стран средств и видов разведки – космической, радиотехнической, технической, HUMINT, выдвигая на первое место борьбу с проникновением неприятельских агентов к государственным секретам СССР и других стран соцлагеря.

«Главный залог успеха органов безопасности социалистических государств, – говорил председатель КГБ СССР, – это не оборона, а навязывание противнику тактики, исключающей реализацию им своих планов и замыслов».

Юрий Владимирович отмечал, что израильские спецслужбы стремятся инспирировать массовую эмиграцию советских граждан в эту страну, замышляя таким образом спровоцировать национальную рознь, сплотить и толкнуть на путь конфронтации с властью отдельные национальные группы, особенно имеющие многочисленные компактные диаспоры за рубежом. (Данные тактические установки противника были учтены чекистами при организации противодействия акциям идеологической диверсии.)

Чрезвычайно важными для деятельности сотрудников госбезопасности являлись также установки Андропова в отношении лиц, под влиянием разного рода факторов совершавших противоправные действия.

«Оставаясь на юридической базе закона, – указывал Андропов, – чекисты должны искать меру пресечения, наиболее целесообразную в данных условиях. Это могут быть уголовные меры, меры чекистско-оперативного арсенала, профилактические меры. Но надо научиться серьезно и глубоко заниматься каждым, кто попал в плен западной пропаганды. Причем заниматься дифференцированно, находить такие стороны в характере и поведении этих людей, на которые можно воздействовать в позитивном плане».

Председатель КГБ подчеркивал: «Профилактика является составной, органической частью всей агентурно-оперативной деятельности, важнейшим методом решения возложенных на органы госбезопасности задач… Но если говорить о соотношении профилактических мер с другими мерами пресечения, то во всей нашей деятельности приоритет должен принадлежать профилактике, предупреждению государственных преступлений».

В связи с этим нельзя не упомянуть еще об одной чрезвычайно важной инициативе Андропова: 25 декабря 1972 года Президиум Верховного Совета СССР принял указ «О применении органами государственной безопасности предостережения в качестве меры профилактического воздействия».

Однако при всей своей значимости и актуальности этот законодательный акт имел один чрезвычайно важный недостаток: по непонятной причине он был снабжен грифом «Не для печати», что существенным образом снижало эффективность данной меры предупредительного воздействия. Поэтому как сам указ, так и инструкция по его применению объявлялись приказом председателя КГБ от 23 марта 1973 года.

Возможно, данная законодательно установленная процедура вызовет критику со стороны некоторых читателей. Но следует отметить, что лиц, привлекавшихся к уголовной ответственности после объявления им официального предостережения от имени органов государственной безопасности, насчитывалось очень мало. То есть была достигнута главная цель профилактических мероприятий – предупреждение, недопущение совершения противоправных поступков и преступлений, предотвращение чрезвычайных происшествий, ликвидация предпосылок к их возникновению.

Помимо вынесения официального предостережения профилактическое воздействие оказывалось и в иных формах – вызова профилактируемого лица в органы КГБ, проведения с ним неформальных бесед на бюро партийной (комсомольской) организации, на собраниях трудовых коллективов, партийных и комсомольских организаций, творческих союзов.

Единственный справедливый, на наш взгляд, упрек в адрес сотрудников КГБ за проведение «профилактик» состоит в том, что порой они и впрямь касались действий, непосредственно не относившихся к компетенции органов госбезопасности. Одна из причин (заметим в скобках, что стремление объяснить то или иное явление отнюдь не означает намерения оправдать его) состояла в том, что сотрудники хотели улучшить отчетность, продемонстрировать результативность собственной работы.

Заканчивая разговор на эту тему, обратимся к документу, представляющему несомненный интерес и сегодня. Мы имеем в виду записку председателя КГБ СССР «О некоторых итогах предупредительно-профилактической работы органов госбезопасности» (№ 2743-А от 31 октября 1975 года), подготовленную для рассмотрения на Политбюро «третьей корзины» (третьего раздела – «Гуманитарные вопросы») Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе.

В ней, в частности, подчеркивалось:

«Сопоставление двух периодов, 1959–1966 годов и 1967–1974 годов, показывает, что число привлеченных к уголовной ответственности сократилось почти в два раза (с 8664 человек до 4879 человек).

По некоторым видам особо опасных государственных преступлений это сокращение еще более значительно: за измену Родине – с 1467 человек до 773 человек (в два раза); за антисоветскую агитацию и пропаганду – с 2103 человек до 729 человек (почти в 3 раза)».

Безусловно, столь отрадные тенденции были обусловлены отнюдь не либерализмом Ю. В. Андропова, а повышением эффективности деятельности КГБ СССР по выявлению подготовки преступных действий, а также расширением общепрофилактической и воспитательной работы государственных органов.

«Факторами, влияющими на снижение государственных преступлений в последние годы, – говорилось в записке Андропова, – являются: дальнейшее укрепление морально-политического единства нашего общества, повышение политической сознательности советских людей, правильная карательная политика Советского государства, доминирующая роль предупредительно-профилактической работы по предотвращению преступлений.

Соотношение числа лиц, подвергнутых уголовным репрессиям и профилактированных органами КГБ в период 1967–1974 годов, составляет 1:25, а по такому виду особо опасных государственных преступлений, как антисоветская агитация и пропаганда – 1:96.

Комитет госбезопасности принимает меры к дальнейшему совершенствованию предупредительно-профилактической работы».

К записке прилагалась справка, отражавшая статистику привлечения к уголовной ответственности за совершение государственных преступлений в 1959–1974 годы.

Еще одним важным направлением деятельности Андропова на посту председателя КГБ СССР являлось определение кадровой политики. Учитывая общественную значимость данной проблемы для понимания истории нашей страны, остановимся на этом вопросе более подробно.

В богатом, но невостребованном после начала перестройки, особенно после распада СССР в 1991 году, творческом наследии Андропова немало внимания уделялось как общим вопросам обеспечения безопасности Советского государства и общества, так и непосредственно деятельности чекистских органов.

Юрий Владимирович Андропов пользовался огромным авторитетом у сотрудников КГБ и оставил по себе добрую память. И недаром директор ФСБ России Н. П. Патрушев в статье «Тайна Андропова», приуроченной к девяностолетию со дня рождения Юрия Владимировича, писал: «Без сохранения высокой значимости офицерской чести, лучших профессиональных традиций и ценностей, без идеала служения общему благу, а также светлых образов тех, кто на разломе эпох, несмотря на все соблазны нашего непростого времени, остался верен „духу государственного служения“ (носителем которого, без сомнения, был и Андропов), вряд ли можно создать эффективную силовую структуру, добиться подлинного авторитета и уважения граждан. А без помощи последних, если общество не доверяет своим спецслужбам, остановить растущую волну международного террора, криминального беспредела и насилия невозможно».

Поскольку с именем Юрия Владимировича Андропова связывают, и совершенно справедливо, создание «идеологического» управления КГБ СССР, в следующем разделе нашей книги мы более подробно расскажем читателям об этом подразделении советской контрразведки.