Глава 13

Лиза

Тот же день

Киса печально тусил в лобби с чашечкой кофе, регулярно оборачиваясь на открывающиеся двери. По крайней мере, когда мы с Маком заходили, он смотрел прямо на нас. Под его осуждающим взглядом я рефлекторно сжалась и очень-очень захотела сделать вид, что Мак не со мной. Даже зная, что бегство не поможет, сложно идти навстречу скандалу. Я вообще человек мирный, скандалов боюсь, и Киса прекрасно это знает.

А я прекрасно знаю, что он терпеть не может мужчин рядом со мной, даже если это случайный попутчик в лифте. Ревнует. Отвратительно, бешено и до вчерашней ночи совершенно беспочвенно. Так что сейчас взглядом Кисы можно было поджечь чей-то погребальный костер.

Ну… Пусть это будет погребальный костер нашего брака. Я не против.

– Этот тореадор и есть твой супруг, Лиз? – с легчайшим сарказмом в голосе осведомился Мак.

– А тебя уже назначили быком, – усмехнулась я.

– Уверен, слово «адвокат» действует на русских тореадоров ничуть не хуже, чем на британских.

О да, на адвоката Мак походил чуть более чем полностью. Этакого консервативного, педантичного стряпчего в духе Диккенса. Как человек творческий и восприимчивый к деталям, Киса оценил и отлично пошитый костюм-тройку, и дорогущий портфель из бычьей кожи, и какие-то особенные часы. Когда Мак позаимствовал их у своего милорда, я немножко смутилась. Все же как-то… Но Мак лишь насмешливо поднял бровь, сам став похожим на лорда, и предложил мне не париться из-за всякой ерунды. Мол, милорд совершенно точно не будет против.

Так что я даже не стала уточнять, чей портфель взял Мак и чей галстук надел. А на тему автомобиля и уточнять не надо было, вряд ли камердинеры разъезжают на собственных «Бентли» цвета южной ночи.

Мне даже было немножко досадно, что Киса поджидал меня не у окна и не оценил, из какого шикарного авто я вышла. Ничуть не хуже, чем авто леди Камиллы, на котором нас доставили в отель вчера.

В общем… да, я боялась. Несмотря на публичное место и присутствие Мака. Этот страх – он очень глубоко внутри, он не зависит от внешних обстоятельств и не поддается логике. Он просто есть, как инстинктивная реакция кролики на удава – или жертвы на насильника. Спасибо за него теть Лене и ее бывшему мужу, любителю воспитывать «кукушонка» ремнем.

И чем сильнее я дрожала внутри, тем ровнее держала спину и тем прямее смотрела Кисе в глаза.

А он явно не ожидал, что Мак подойдет вместе со мной, но растерянности не выказал. Сделал морду обеспокоенного сумасбродствами жены супруга и даже шагнул мне навстречу.

– Лиза, я же волнуюсь! Как ты могла вот так сбежать, даже не позвонить!

– Здравствуй, Ипполит. Познакомься, это мистер Макдауэлл, – ровным тоном секретаря-референта сказала я, остановившись за два шага до Кисы, и повернулась к Маку: – Мистер Макдауэлл, позвольте вам представить мистера Одоевски.

– Добрый день, мистер Макдауэлл, – с кошмарным акцентом поздоровался Киса. – Лиза, что все это значит? Кто этот человек и зачем ты его привела?

– Мистер Макдауэлл любезно согласился помочь мне с юридическими вопросами. Ты слышал про адвокатскую контору «Флетчер и партнеры»? Ту самую, что ведет дела леди Камиллы?

– Ты что, вмешиваешь в наши дела леди Камиллу? Лиза, ты с ума сошла! Скажи ему, пусть уходит. Мы все решим сами, внутри семьи.

– Если ты готов мне прямо сейчас выплатить двадцать тысяч фунтов в качестве гонорара за пиар и агентские услуги, то, возможно, помощь мистера Макдауэлла мне не потребуется.

– Ну какие двадцать тысяч, Лиза, где я их тебе возьму! Прекрати дурить, научись наконец вести себя как взрослый человек. Ты конечно помогаешь мне с переводом, но это же не работа! Я содержу тебя, потакаю твоим капризам, и в благодарность… – Киса нахмурился и перешел в атаку. – Где тебя носит вторую ночь? Ты понимаешь, что позоришь меня? Я не потерплю!..

– Какие-то проблемы, мистер Одоевски? – ледяным тоном прервал его Мак. – Пожалуйста, миссис Одоевски, введите меня в курс беседы.

– Его это не касается! – вспыхнул Киса, уловивший слово «проблемы». – Пусть он убирается. Скажи ему, что я не буду с ним говорить без своего адвоката!

– Мистер Макдауэлл, вам хотят сказать, что не желают с вами говорить. А в чем обвиняют меня, вы уже сами поняли.

– Это несложно понять, – кивнул мне Мак и уставился на Кису, как удав на кролика. – Мистер Одоевски, я предлагаю вам не доводить дело до суда…

Следующие полчаса Киса с Маком упоенно торговались, а я переводила. Местами мне хотелось убить Кису, местами – бурно аплодировать Маку. Он ни словом не соврал, но создал полное впечатление того, что он – как минимум младший партнер мэтра Флетчера, а Кисе за избиение жены грозит нехилый штраф и немедленная высылка из Англии. Понятия не имею, насколько это соответствовало реальным английским законам, но звучало крайне убедительно. Так что, в конце концов, Киса сдался, перевел мне десять тысяч фунтов и написал расписку еще на столько же, а Мак заверил ее как свидетель. А я написала ему отказ от претензий по поводу физического насилия и морального оскорбления, имевшего место быть накануне. С датами, разумеется, и в двух экземплярах: один Кисе, один – Маку в портфель.

– Приятно иметь дело с разумным человеком, мистер Одоевски, – сказал Мак, вставая из-за стола с забытым кофе. – Миссис Одоевски, если вам нужна моя помощь…

– Благодарю. Думаю, дальше я справлюсь сама.

– Тогда до встречи, – кивнул Мак и ушел. Недалеко, всего лишь к барной стойке.

– Значит, ты намерена разводиться, Лиза, – сказал Киса, проводив взглядом Мака.

– Безусловно, Киса.

Мы смотрели друг на друга, как Гитлер со Сталиным, если бы им довелось выпить кофейку где-то так в марте сорок пятого.

– Надеюсь, у тебя хватит совести выполнить свое обещание насчет выставки.

– Ты вчера подал мне отличный пример того, как следует выполнять обещания. Я тебе больше ничего не должна, Ипполит, так что я забираю вещи и ухожу.

– Нашла себе хахаля побогаче? – Киса метнул ненавидящий взгляд в Мака. – Смотри не прогадай, вряд ли кто-то еще будет так снисходителен к твоим блядкам.

– Не твоя забота, Киса. Лучше подумай, как ты будешь оправдываться перед мисс Бринкс и леди Камиллой за свое вранье. Кстати, мисс Бринкс сейчас приедет, она очень волнуется за мое здоровье и привезет с собой сестру-медика.

Киса вполголоса выматерился. Громче – не посмел, так как Мак по-прежнему сидел на высоком барном табурете в ожидании своего кофе.

– Ну, удачи тебе, Киса. Встретимся в Москве, я улетаю завтра.

Улыбнувшись, я встала из-за стола.

Киса тоже вскочил, заступил мне дорогу.

– Как завтра?! Ты не посмеешь бросить меня тут одного!

– Еще как посмею. То что я делаю – не работа. Сам сказал. Найдешь себе другую дуру, чтобы помогала с переводом. Может, ей понравится, когда ее бьют и оскорбляют.

– Ты… ах ты сучка… – прошипел Киса и схватил меня за руку. – Никуда ты не пойдешь!

– Мистер Одоевски, я вижу, вам понравилась наша дружеская беседа. Следующее досудебное урегулирование обойдется вам дороже, – раздалось от барной стойки.

Бармен прыснул.

Киса отшатнулся от меня. В бешенстве. Слово «дороже» и саркастичный тон Мака он отлично понял без перевода.

– Ты пожалеешь, сучка.

– Я уже жалею, что связалась с тобой, бешеный козел. Если не хочешь еще одного иска, Киса, не провожай меня до номера, я сама заберу вещи.

Киса на мгновение завис. Я физически ощущала, как ему хочется послать меня в пешее эротическое, но на горизонте маячила мисс Бринкс с сестрой-медиком, и горизонт этот стремительно приближался. И тут Кису осенило.

– Уйдешь сейчас – не получишь больше ни гроша.

– Мне хватит этих двадцати тысяч, Киса. Я не жадная, в отличие от некоторых.

– Десяти, – гнусно усмехнулся Киса. – Черта с два ты что-то получишь по этой бумажке.

– Не получу по бумажке – получу с телевизионщиков, – парировала я, еще выше задрав нос и сжав кулаки так, что ногти впились в ладони. – Хороший скандал дорого стоит, а удовольствие утопить тебя – еще дороже.

– Я дам тебе вместо десяти пятнадцать тысяч, если ты доработаешь эту поездку.

– Пятнадцать тысяч и десять процентов комиссионных за все заказы, которые я тебе обеспечу.

– Что? Да ты с ума сошла!

– Ты прав, дорогой. Двадцать процентов и ни пенсом меньше.

– Ровно пятнадцать тысяч, или катись в свои Люберцы немедленно!

– Не вопрос, Киса. Я не желаю оставаться рядом с тобой ни секунды. Так что встретимся в суде. Ты, я и мэтр Флетчер.

Киса заскрипел зубами от ярости, бармен уважительно присвистнул и показал мне большой палец, а Мак продолжил невозмутимо пить свой кофе.

А я… а что я? Развернулась и пошла к ресепшн походкой Мерилин Монро.

– Ладно, десять процентов твои. Подавись, сука, – выплюнул он мне вслед и обернулся к бармену: – А тебя уволят!

Бармен ухмыльнулся во всю свою рязанскую морду и на корявом английском пропел:

– Приходите к нам еще, сэ-эр!

Я же обернулась к Кисе, прочитала в подлых глазенках твердое намерение не заплатить мне ни гроша и позвала:

– Мистер Макдауэлл, можно вас на минуточку?

Киса скривился, словно незрелый лимон укусил.

– Всегда к вашим услугам, прекрасная леди, – отозвался Мак от барной стойки.

Подойдя к нему, благо отель небольшой, идти пришлось всего десяток шагов, я попросила:

– Мне нужен агентский договор с авансом пять тысяч и десятью процентами комиссионных. Сможете сделать?

– Разумеется. Я свяжусь с мэтром Флетчером, и через десять минут бумаги будут готовы.

– Благодарю вас, – чинно кивнула я и обернулась к Кисе. – Ты можешь прочитать и подписать договор, пока я собираю вещи, дорогой. И имей в виду, тронешь меня еще раз – так же дешево не отделаешься.

Киса лишь скрипнул зубами и отвернулся, а я наконец-то взяла ключ-карту у администратора, вызвала лифт – и только когда двери за мной закрылись, выдохнула. Сердце колотилось как бешеное, ладони покрывал холодный пот, колени дрожали… А, фигня! Я справилась! Спасибо милому, замечательному, прекрасному Маку, я теперь почти свободная и почти обеспеченная женщина!

В номер я входила в радужном настроении, хоть и с глазами на мокром месте. Отходняк накрыл. Но это ничего, это не страшно. Зато мой чемодан так и стоял нетронутым в шкафу, куда Киса его вчера запихал с глаз долой. Слава Будде, не нашел способа его выбросить. Или просто не рискнул вывалить из окна на голову ближайшему констеблю. Киса у нас законопослушен и осторожен, он же художник, а художника всякий обидеть норовит…

С этими мыслями я вынула из шкафа последнее оставшееся там платье-рубашку из тонкой джинсы и кинула на постель. Стоит переодеться перед визитом Нэнси. И принять душ.

Только после водных процедур я перестала дрожать. Правда, зверски захотелось есть. Но это тоже ерунда. Обед подождет, сначала – дело.

Сунув брючный костюм и лодочки в чемодан, я надела джинсовое платье и любимые зеленые кеды. Завившиеся мелким бесом от влажности волосы даже расчесывать не стала, только заколола сбоку заколкой-ящерицей и нацепила любимые дымчатые очки. Теперь – чемодан в руки, и вперед. Заключать с почти-бывшим контракт века. Интересно, он вообще действителен, этот контракт? Очень надеюсь, что да, и очень постараюсь вытрясти из Кисы деньги до того как мы вернемся в Россию.

Кстати, надо бы вернуть Джею его десять тысяч!

Правда, я понятия не имею, кому и на какой счет, ну да ладно. Вечером мы увидимся, тогда и верну. А пока – прочь из этого номера.

Кисе не повезло, мисс Бринкс явилась в отель и заметила его в лобби. Еще больше Кисе не повезло, что я успела помахать Нэнси рукой до того, как Киса подсунул ей свой смартфон, явно с оправданиями, прогнанными через гугл-переводчик.

Мак же невозмутимо попивал кофе за барной стойкой и наблюдал за метаниями Кисы, как за бесплатным цирком. Судя по тому, что кто-то из гостиничных служащих нес ему какие-то бумаги – контракт он уже составил и попросил распечатать.

– Лиз! – просияла мисс Бринкс и бросилась мне навстречу. Из-за ее спины Мак показал «о`кей». – О, ты встала! Почему ты с чемоданом?

– Привет, Нэнси. Все хорошо, просто я…

– Лиза! – вклинился Киса и ухватил меня за талию жестом офигеть какого заботливого супруга. – Лизонька, скажи ей, что все в порядке. И убери свой чертов чемодан.

– Ты мерила температуру? – Нэнси сама потрогала мой лоб и укоризненно покачала головой. – Элис приедет через полчаса и осмотрит тебя, а пока тебе стоит вернуться в номер.

– Я здорова, Нэнси. Это Полю с утра было нехорошо, и он все на свете перепутал. Творческие личности, ты же понимаешь.

Мисс Бринкс смерила Кису взглядом, красноречиво обозначившим, где и в каких тапочках она видела этих творческих личностей.

– Но ты с чемоданом. Вы все же поссорились?

У меня было огромное искушение ответить «да» на прозвучавшую в тоне Нэнси надежду, но я его преодолела. Обещала же Кисе, что пока мы в Англии, никаких скандалов.

– Нет, что ты. Я хотела попросить, чтобы его почистили.

– О, дорогая, ты могла просто сказать об этом горничной! – в тоне Нэнси проскользнуло разочарование. – Но ты уверена, что все хорошо?

– Конечно, Нэнси. Мне так приятна твоя забота!

Честное слово, я не имела в виду ничего такого. А мисс Бринкс покраснела. И только тут я обратила внимание, что она держит меня за руку. Ой, божечки мои, она что, не только феминистка?.. Упс.

– Мы, девушки, должны помогать друг другу, – выдала она очередной феминистический лозунг, но не слишком-то убедительно.

– Конечно, – кивнула я, продумывая пути отступления.

– Лиза, что там с моей выставкой? Займись уже делом, дорогая!

От фальшиво-ласкового тона Кисы меня перекосило.

– Раз вам нездоровится, мистер Одоевски, вам следует вернуться в номер, – тоном заправского сержанта велела мисс Бринкс и осуждающе посмотрела на Кисину руку на моей талии. – Послезавтра вы приглашены на обед в загородное поместье леди Камиллы. Будет семья жениха леди Камиллы и другие влиятельные люди. Вы должны быть в хорошей форме.

– Что она говорит, Лиз?

Я перевела, слегка усилив посыл «в сад» и добавила от себя:

– Не мозоль Нэнси глаза, Киса. Подпиши бумаги, и до мероприятия можешь отдыхать. О твоей выставке я позабочусь сразу, как только получу аванс. Тогда же начну звонить журналистам, может, устрою тебе завтра пару-тройку интервью.

– Ты бессовестная шантажистка, Лиза, и тебе это аукнется.

– Подписывай, Киса, или я приму приглашение на чашечку утреннего кофе от Нэнси.

– Какое еще приглашение? Лиза!.. – у Кисы сделались круглые от возмущения глаза. – Не сходи с ума!

Нэнси хмуро потребовала, чтобы я перевела ей, что такое говорит Киса. Пришлось объяснить, что он ужасно ревнует меня, ведь я – его муза. На это Нэнси снова порозовела и приняла суровый вид.

– Скажи ему, что у нас дела. Очень много дел. Без него! Раз ты здорова, мы сейчас же едем смотреть, как оформили выставку. И составлять план мероприятий. Еще нам нужно договориться с журналистами!

– Конечно, Нэнси. У нас ужасно много срочных дел, – кивнула я и обернулась к Кисе. – Я еду с мисс Бринкс в галерею и разговаривать с журналистами. Если через четверть часа не будет звонка от мистера Макдауэлла, что бумаги тобой подписаны – журналисты услышат совсем не то, что понравится тебе. И не вздумай меня искать, Киса. Если завтра понадобишься, я тебе позвоню.

Скрежеща зубами и фальшиво улыбаясь, Киса кивнул мисс Бринкс, бросил «пока» и направился к Маку.

Нэнси проводила его удивленным взглядом.

– Что за дела у мистера Одоевски с этим джентльменом?

– Нам, девушкам, иногда приходится защищать свои интересы юридически.

– Это совершенно правильно, Лиз! – просияла Нэнси и тут же переспросила: – У тебя же деловая виза? Будь внимательна с документами, ты не имеешь права работать в Британии.

Я лишь пожала плечами:

– Думаю, мэтр Флетчер учел все нюансы. Подожди минуту, мне тоже надо все подписать и попросить уже кого-нибудь позаботиться о моем чемодане.

– Флетчер – отличный выбор. А я позвоню сестре, чтобы не ехала сюда. Мистер Одоевски очень несобранный и необязательный человек.

И к тому же козел. Вот только на тот момент я даже не догадывалась, насколько козел и чем это мне грозит.