Когда солнце вышло из зенита, Мадам Лабелль указала наверх.

– Шато ле Блан вон там. – Мы посмотрели на гору, которая высилась вдалеке, возможно в двух часах ходу. – Мы должны прибыть ко времени пиршества.

Пришлось поверить ей на слово – больше никто не видел вокруг ничего, кроме деревьев. Бо ворчливо подметил это, и мадам Лабелль пожала плечами и грациозно присела на пень, сложив руки на коленях.

– Боюсь, таково колдовство Шато. Лишь Белая дама способна увидеть его прежде, чем пересечет границу чар. – Увидев недоумение на лице Бо, она добавила: – Я имею в виду мост, разумеется.

Бо открыл рот, чтобы ей ответить, но я перестал слушать и пошел к краю нашего тайного лагеря. В лесу едва слышный запах колдовства был повсюду. Но здесь, в смеси с ароматами соли и деревьев, он был не таким едким. Будто именно здесь ему было самое место. Я закрыл глаза и глубоко вдохнул. Вдалеке о берег бились волны. И хотя я никогда прежде не бывал здесь, все вокруг казалось знакомым… все напоминало о Лу.

Сама ее сущность отражалась во всем – в солнечном свете, что сочился меж крон сосен, в ручье, который, несмотря на мороз, журчал рядом. Даже ветер, казалось, танцевал. Кружась, он навевал мне в ноздри аромат Лу, успокаивая мой растревоженный разум, точно бальзам.

Я открыл глаза, чувствуя, как больно становится в груди, и увидел рядом Коко. Она смотрела в чащу так, будто и сама вела с кем-то безмолвный разговор.

– Я чувствую ее здесь. – Она печально покачала головой. – Я с детства знаю Лу и… все же… порой сомневаюсь, что на самом деле знаю ее хоть сколько-нибудь.

Я изумленно моргнул.

– Вы с Лу были знакомы в детстве?

Коко быстро взглянула на меня и всмотрелась мне в лицо, будто размышляла, как ответить. Наконец она вздохнула и снова отвернулась к деревьям.

– Мы познакомились, когда нам было по шесть лет. Я… забрела далеко от своего ковена. Мы с моей теткой… не слишком ладили, и она… ну… – Коко резко примолкла. – Это неважно. Лу нашла меня. Пыталась меня рассмешить, утешить, заплетая мне в волосы цветы. А когда я наконец перестала плакать, она бросила мне в лицо куличик. – Коко улыбнулась, но улыбка растаяла быстро. – Мы хранили нашу дружбу в тайне. Я не говорила даже тетке. Она бы такого не одобрила, потому что ненавидит Моргану и всех Белых дам.

– Похоже, у Лу привычка заводить дружбу с врагами.

Коко, похоже, меня даже не слышала. Она все еще смотрела на деревья, но ясно было, что она уже их не видит.

– Я не знала, что задумали Белые дамы. Лу мне никогда не говорила. Ни единого слова за все эти годы. А потом однажды она просто… исчезла. – Тяжело сглотнув, Коко опустила голову и уставилась на свои ноги. – Если бы я знала, то… помешала бы им, хоть как-нибудь. Но я не знала. Я думала, что Лу мертва.

Меня охватило необъяснимое желание ее утешить, но я воспротивился ему. Время утешений еще не настало. Я должен был слушать.

– Но ты ее нашла.

Коко невесело хохотнула и снова вздернула подбородок.

– Нет. Это она меня нашла. В Цезарине. Оставшись без Лу, я решила провести некоторое время вдали от… своего ковена… поэтому решила попробовать заняться карманными кражами на Восточной стороне. Получалось дерьмово, – добавила она. – Уже на второй день меня арестовали констебли. Но вдруг, как снег на голову, появилась Лу и спасла мою задницу. – Коко снова замолчала и покачала головой. – Я будто призрака тогда увидела. Призрака с изуродованным горлом. Короста к тому времени как раз отпала, но зрелище все равно было отвратительное. – Она подняла рукав, обнажив свои собственные шрамы. – Даже для меня.

Я отвел взгляд. Слишком ясно и четко я мог себе это представить. Серебристый шрам Лу возник перед глазами и быстро сменился зияющей раной в горле мертвой ведьмы. Я отбросил воспоминание прочь, чувствуя тошноту.

– Я хотела ее прикончить, – горько сказала Коко. – Или расцеловать.

Я печально хмыкнул.

– Знакомые чувства.

– И даже потом… после всего… Лу все равно не желала говорить об этом. Прошло два года, и только сейчас я узнала, что произошло той ночью. Не знаю, как она тогда спаслась. Я… вообще ничего не знаю. – Одинокая слеза скатилась по щеке Коко, но та яростно утерла ее. – Она все это хранила в тайне.

Наконец Коко обратила взгляд ко мне, и в глазах ее была мольба. Но я не понимал, о чем она просит.

– Мы должны ее спасти. – Морозное дуновение взъерошило Коко волосы. Она закрыла глаза и подставила лицо ветру. Подбородок у нее дрожал. – Я должна перед ней извиниться.

Я нахмурился.

– За что?

Лу не рассказывала, что ссорилась с Коко. Но только теперь до меня дошло, что Лу вообще мало что рассказывала. Она была невероятно скрытным человеком. Все улыбки, легкий смех, уловки, ругательства, язвительность – все это была просто защита. Отвлечение внимания. Чтобы никто не подобрался слишком близко и не увидел слишком много. Даже Коко.

Даже я.

– Я должна была быть рядом с Лу, когда на нее напала Моргана. Должна была помочь… защитить ее. Но меня не было. Опять. – Коко снова широко распахнула глаза и вдруг запальчиво посмотрела на меня. – На балу в твою честь мы поспорили. Я отговаривала ее влюбляться в тебя.

Я не удержался и нахмурился.

– Почему?

– Ни для кого не секрет, что шассеры убивают ведьм. Ты мне не нравишься, Диггори, и извиняться за это я не стану. – Коко помолчала, как будто борясь с собой, а затем тяжело вздохнула. – Но даже я вижу, что ты стараешься. Теперь Лу осталось надеяться только на нас. Не думаю, что даже ей удастся дважды выйти живой из этого места.

– Не стоит ее недооценивать.

– Я ее не недооцениваю! – закричала она. – Просто мыслю приземленно. Ты не знаешь Белых дам так, как я. Они фанатики. Неизвестно, как Моргана могла ее пытать.

Сердце сжалось.

– Что бы ни случилось, – продолжала Коко суровым голосом, – ты должен вытащить Лу. А об остальных позабочусь я. – Она обернулась и посмотрела на мадам Лабелль, которая сидела рядом с Анселем и Бо. – Мадам Лабелль особой помощи не потребуется, но вот остальные двое могут пострадать.

– Ансель обучен сражаться. – Но даже я сам слышал, как неубедительно это звучит. В шестнадцать лет мальчишке еще не доводилось ни с кем биться за пределами тренировочной площадки.

– Как и Бо. – Коко закатила глаза. – Но он первый намочит штаны, когда увидит ведьминское колдовство. У них с Анселем, в отличие от тебя, нет балисарды и защиты от чар, а эти ведьмы не такие, как Лу. Она давно не упражнялась, годами скрывала свои способности. Эти же ведьмы очень умелы и будут жаждать нашей крови. Они убьют нас без колебаний.

Все вокруг твердили это. Что Лу слаба. Мне стало еще тревожней. Лу не показалась мне слабой, когда связала меня с ведьмой, чуть не разорвала мне позвоночник надвое и пришила руки к телу, будто у тряпичной куклы. Если она была способна на такое, ослабев, то остальным ведьмам, должно быть, подвластна сила Господа.

Мадам Лабелль подошла к нам.

– О чем это вы здесь шепчетесь?

Я не хотел заново переживать весь этот болезненный разговор, поэтому, следуя примеру Лу, перевел беседу в другое русло:

– Как нам придумать стратегию, если мы даже не видим стен, за которые нужно проникнуть?

Мадам Лабелль перебросила волосы через плечо.

– Мой милый мальчик, я уже по меньшей мере дюжину раз ответила на этот вопрос. Проникать нам никуда не нужно. Мы просто войдем через главный вход.

– А я уже сказал, что не позволю вам менять наш облик.

Мадам Лабелль пожала плечами и с притворной небрежностью посмотрела на Анселя и Бо.

– С этим ты опоздал.

Вздохнув с раздражением – или же, возможно, со смирением, – я тоже взглянул на них. Двое юношей сидели позади нас, но они казались мне незнакомцами. Лишь когда тот, что был повыше, робко мне улыбнулся, я узнал в нем Анселя. У него все еще был прямой нос и кудрявые волосы, теперь не каштановые, а черные, но на этом сходство заканчивалось. Бо тоже переменился до неузнаваемости. Лишь презрительная усмешка осталась прежней.

Вскинув густые темные брови в ответ на мой взгляд, он крикнул:

– Нравится?

– Тихо! – шикнул Ансель. – Хотите, чтобы нас услышали ведьмы?

– Не тревожься об этом, дорогой, – сказала мадам Лабелль. – Я на время окутала нас защитной пеленой. Сейчас нас все равно что не существует.

Она снова обернулась ко мне. Я смотрел на мадам Лабелль так, будто у нее отросла вторая голова.

– Итак, дорогой, позволь объяснить в последний раз – твоим способом в Шато нам никогда не войти. Нет никакого толку в том, чтобы карабкаться по стенам или же предпринимать нечто столь же нелепое, над чем ты сейчас, вероятно, размышляешь. Весь замок защищен тысячелетними чарами, призванными не допустить именно этого. Кроме того, как раз этого Моргана и будет ждать от вас, têtes carrées. Грубой силы. Мы угодим прямо в ее когтистые руки.

Бо придвинулся ближе.

– А они правда когтистые?

Меня захлестнуло злорадство, когда я увидел, что мадам Лабелль одарила его курносым носом и бородавкой на подбородке.

– Как смена облика поможет нам войти? – спросила Коко, игнорируя его.

– Мы слишком приметны в нашем привычном виде. – Мадам Лабелль указала на нас с Бо. – Особенно вы двое.

– А он почему? – спросил Бо с сомнением.

– Потому что он рыжеволосый мужчина под два метра ростом, – сказала мадам Лабелль. – Кроме того, он приобрел в замке определенную известность, поскольку убил Эстель и совратил их драгоценную принцессу. Так что ведьмы о нем наслышаны.

Совратил их драгоценную принцессу. Каждое слово ножом вонзилось мне в грудь, но я заставил себя сосредоточиться.

– Мужчинам в Шато нельзя, так что если вы не собираетесь превратить нас в женщин…

– Молчи, не то еще надоумишь ее, – проворчал Бо.

Мадам Лабелль хохотнула и похлопала меня по локтю.

– Идея весьма забавная, дорогой Рид, но мужчинам дозволено входить в Шато в качестве спутников – особенно на праздники, такие как Модранит. Все ведьмы, скорее всего, придут не одни. Не волнуйся, – добавила она, обращаясь к Коко. – Многие ведьмы предпочитают спутниц женского пола. Сказать по правде, проще будет провести в замок тебя, чем этих троих.

– Я знаю. Я и сама ведьма, если вдруг вы об этом забыли. – Коко скрестила руки на груди, сверля мадам Лабелль свирепым взглядом. – И вы ждете, что мы просто в ритме вальса подойдем к дверям и поинтересуемся, нет ли где ведьм, свободных этим вечером?

– Разумеется, нет. Прямо сейчас по этому лесу путешествует немало свободных ведьм. – Мадам Лабелль указала за деревья, где как раз появилась троица ведьм. Юных. Изящных. С кукольными лицами, темными волосами и янтарной кожей. Они весело смеялись, даже не подозревая, что за ними наблюдают. – Но нужно спешить. Не мы одни сегодня бродим по склону в надежде попасть на праздник.

Будто в ответ сзади, шатаясь, к ведьмам подошел тощий юноша и протянул им букет зимней зелени. Ведьмы захихикали – восторженно и жестоко – и убежали от него.

– Боже. – Мадам Лабелль смотрела, как юноша бросает букет на землю. – Мне почти жаль этого бедолагу. Ему придется больше усердствовать, чтобы заполучить себе ведьму. У нас безупречный вкус.

Бо возмущенно зарычал:

– И как тогда ведьму заполучить мне, когда у меня вместо лица жабья морда?

– Обзавестись невероятно красивыми друзьями, разумеется.

Мадам Лабелль подмигнула и быстро, невозможно быстро сорвала балисарду с моего ремня. Она щелкнула пальцами, когда я бросился на нее, и тут я ощутил, как с моим лицом происходит что-то странное – у меня на носу будто треснуло яйцо. Ошарашенный, я застыл, ощущая, как неведомое чувство расползается по щекам. К глазам. Ко рту. Когда оно коснулось горла, я снова ринулся вперед, стискивая губы, противясь колдовству.

– Почти готово, – сказала мадам Лабелль весело, танцуя и отступая подальше от меня. Остальные пристально наблюдали за моим преображением. Даже Бо позабыл, что ему нужно непременно сохранять кислый вид.

Покрыв меня до кончиков волос, колдовство исчезло. Воцарилась тишина, и я наконец выдохнул.

– Ну что?

– Да черт бы вас побрал, – проговорил Бо.

Мои волосы потемнели до черноты. На щеках выросла щетина. Остальные перемены я не видел, но даже на мир вокруг себя теперь смотрел под другим углом. Словно я… уменьшился. Сцепив зубы, я вырвал балисарду у мадам Лабелль, сунул в ножны и направился вслед за ведьмами.

– Стой, стой! – воскликнула мадам Лабелль. Я неохотно обернулся, и она снова протянула руку. – Отдай клинок мне.

Я неверяще уставился на нее.

– Вот уж вряд ли.

Она настойчиво замахала рукой.

– Возможно, ты считаешь, что эти кинжалы были выкованы в святой воде, но я знаю правду. Балисарда была создана в той же воде, что и кольцо Анжелики. – Она указала пальцем себе за спину. – В Лё-Меланколик. И создала ее ведьма.

– Нет. Ее выковал Святой Константин…

– Ее выковала возлюбленная Святого Константина, Анжелика, – нетерпеливо перебила меня мадам Лабелль. – Смирись и живи с этим.

Я прищурился.

– Откуда вы знаете?

Мадам Лабелль пожала плечами.

– Колдовство всегда оставляет след. Даже если мы не способны учуять его на ваших балисардах и на кольце Анжелики, это еще не значит, что его не сумеет обнаружить умная ведьма. А Моргана – ведьма умная. Ты правда хочешь пойти на такой риск и позволить ей разоблачить нас?

Рука потянулась к нагрудному ремню, и пальцы вцепились в сапфировую рукоять у моего сердца. Я наслаждался ее гладкостью… ободрительной тяжестью. Наши балисарды просто не могли быть колдовским оружием. Они ведь защищали нас от колдовства. Но все в моей забытой Богом жизни было ложью. Почему бы и клинку тоже не оказаться обманом?

Обнажив лезвие, я хмуро посмотрел на небо.

– Вы ждете, что мы войдем в Шато ле Блан совершенно безоружными? – спросил Бо недоверчиво.

– Разумеется, нет. Берите с собой любое немагическое оружие, какое только пожелаете. Но балисарду оставьте в лагере. – Мадам Лабелль любезно улыбнулась. – Когда мы выручим Луизу, сможем забрать клинок.

– Да вы с ума сошли… – Он потрясенно замолк, когда я вложил балисарду мадам Лабелль в ладонь.

Не говоря больше ни слова, я развернулся и последовал за ведьмами.

Они лишь раз взглянули на меня и тут же захихикали.

– Его подбородок так остер, что можно стекло резать! – пискнула одна из них. Громко. Будто меня и не было рядом. Нет, будто я был животным, неразумным скотом, неспособным понять их слова. Я пытался не хмуриться, но потерпел сокрушительную неудачу.

– А посмотрите на ресницы! – вздохнула вторая. Этой даже хватило наглости коснуться моего лица. Я сдержался и не сдвинулся с места. Не стал ломать этому существу – то есть этой женщине – запястье. – У тебя случайно нет сестрицы, красавец?

– Он мой, – быстро сказала третья и хлопнула вторую по руке. – Не тронь его!

– Я старшая, – перебила первая. – Значит, первая выбираю я!

Ансель и Бо за моей спиной давились беззвучным смехом. Мне очень хотелось столкнуть их лбами, и я мысленно проклинал мадам Лабелль за то, что она свела нас в пути.

Так любезно, как только мог, я заговорил:

– Дамы, позвольте представить вам моих братьев. – Я схватил их обоих за шиворот и дернул вперед. Ухмылки Бо и Анселя мигом угасли. – Это Антуан. – Я наугад толкнул Анселя к одной из них и следом вцепился в Бо. – А это Берк.

Ведьма, которой я поставил в пару Бо, сморщила нос. Мадам Лабелль, конечно, сжалилась над ним и убрала бородавку, но выглядел он все равно наименее привлекательно из нас троих. Бо же, совершенно невозмутимый – или просто тупой, – обаятельно улыбнулся ведьме, обнажив щель меж передних зубов. Ведьма с отвращением отпрянула.

Первая ведьма взяла меня под локоть и попыталась притянуть поближе к себе.

– А тебя как зовут, красавец?

– Рауль.

Она ощупала мускулы на моей руке.

– Приятно познакомиться, Рауль. Я – Элайна. Ты бывал когда-нибудь в Шато?

Я с трудом удержал на лице вежливое и заинтересованное выражение.

– Нет, но слышал, что замок прекрасен.

– Как и его обитательницы. – Бо лукаво подмигнул ведьмам.

Никто не обратил на него внимания.

– Тебя ждет небывалое удовольствие! – Ведьма, что шла рядом с Анселем, протолкнулась мимо сестры и взяла меня под другую руку. – Я, кстати, Элодия. У тебя точно-точно нет сестры? – Она с надеждой заглянула мне за спину.

– Эй! – возмутилась третья сестра, осознав, что свободных рук у меня больше нет.

– А это Элинор, – проговорила Элайна небрежно. – Но Элодия права – чтобы предложить свои услуги, ты избрал наилучшую ночь из возможных. Сегодня Модранит, а завтра будет Йоль. Наша Госпожа в этом году замыслила чудесное празднество…

– Мы прибыли из самого Сюлли… – сказала Элодия.

– Потому что в Шато наконец вернулась Луиза! – договорила Элинор. Она схватила под руку Анселя и последовала за нами сквозь деревья.

Мое сердце замерло, и я споткнулся. Две пары рук поспешили помочь мне устоять на ногах.

– Все хорошо? – спросила Элайна.

– Ты побледнел, – заметила Элодия.

– Кто такая Луиза? – спросил Бо, смерив меня острым взглядом.

Элинор посмотрела на него, сморщив нос.

– Луиза ле Блан. Дочь и наследница Госпожи Ведьм. Ты что, дурак?

– Видимо, да. – Бо изобразил удивленный вид. – Так что же, дамы, чем наша прекрасная госпожа задумала порадовать нас? Едой? Танцами? Удастся ли нам познакомиться с чудесной Луизой?

– Тебе – нет, – сказала Элинор. – Ты туда не пойдешь.

Я резко остановился.

– Он пойдет со мной.

Элайна надула губы.

– Но ведь никто из нас не хочет брать его с собой.

– Если вы хотите взять меня, берите и его. – Я отстранился от Элайны, и она слегка поджала губы. Я мысленно чертыхнулся. – Прошу. – Я заправил прядь черных волос ей за ухо и выдавил улыбку. – Он ведь мой брат.

Она подалась навстречу моей руке, и хмурость на ее лице растворилась в улыбке.

– Что ж, если ты настаиваешь.

Мы продолжили путь. Ансель кашлянул.

– Так… чего же нам стоит ожидать сегодня?

Элинор застенчиво улыбнулась.

– Не тревожься, Антуан. Я позабочусь о тебе, уж поверь.

Лицо Анселя побагровело.

– Нет, я не… Я имел в виду…

Элинор рассмеялась и прижалась к нему поближе.

– Все как всегда. Дары, малые жертвы. Наша мать умерла несколько лет назад, поэтому вместо нее мы почтим нашу Госпожу.

– И Богиню, конечно же, – добавила Элодия.

– А потом, – с предвкушением сказала Элайна, – после пиршества и танцев, в полночь, Моргана принесет Богине свою жертву.

В полночь. У меня онемели ноги и руки.

– Жертву?

Элайна заговорщически наклонилась ко мне поближе.

– Свою дочь. Страшное дело, но так должно случиться. Сегодня мы с тобой увидим, как творится история.

Элодия и Элинор в один голос возмутились, оставшись не у дел, но я их уже не слышал. У меня в ушах зазвенело, руки сжались в кулаки. Бо, казалось бы, невинно наступил мне на ногу.

Я споткнулся, вывалившись из рук ведьм, и обернулся к нему.

– Прости, Рауль. – Он пожал плечами и беспечно улыбнулся, но в глазах его я увидел предостережение. – Совсем не смотрю, куда иду, правда?

Я глубоко вздохнул. Потом еще раз. Заставил себя разжать кулаки.

– Глядите! – Элинор указала налево. Несколько человек вышли из-за деревьев. – Это же Иветта и Сабина! Мы не виделись с ними с детства!

Элайна и Элодия радостно запищали и потащили нас с Анселем к ним. Бо поплелся следом.

Приглядевшись, я заметил, что под руку с одной из новоприбывших ведьм шагает Коко. Оставалось найти только мадам Лабелль. Коко бросила на меня тревожный взгляд, и я понимающе кивнул.

– Смотрите в оба, а рты держите на замке, – предупредила нас тогда мадам Лабелль, уходя. – Я найду вас в замке.

Смутные указания, которых явно было мало. Никаких объяснений. Ни слова о непредвиденных событиях, которые могут нас настигнуть. Шассер, новобранец, принц из рода Лионов и ведьма крови шли в Шато ле Блан совершенно вслепую. Если сегодня дело пойдет плохо, погибнет не только Лу.

Элайна представила меня друзьям, а затем переплела наши пальцы и положила голову мне на плечо. Я оскалился в улыбке, представив, что на ее месте Лу.

Такая яркая и живая Лу. Щелкает меня по носу и с любовью ругается на меня. Я представил ее лицо и решил за него держаться.

Я знал, что только так смогу не придушить кого-нибудь.

Элодия с очевидным интересом оглядела одну из женщин возле Коко, а затем погладила меня по щеке.

– Прости, милый. Эх, будь у тебя сестра… – Она ушла не оглядываясь, и Ансель двинулся в ногу со мной. Пока девушки о чем-то болтали, он незаметно толкнул меня под локоть и кивнул вперед, туда, где редела чаща.

– Смотри.

Перед нами протянулся мост. Невозможно длинный. Деревянный. Прямо как из сказки. А над ним, возвышаясь над вершиной горы, стоял замок Шато ле Блан.

Мы прибыли.