– Я замерзаю, – простонал Бо жалобно.

Мы разбили лагерь в роще древних корявых сосен в Ля-Форе-Де-Ю. Весь свет, что исходил от луны и звезд, скрывали облака. Туман цеплялся за наши плащи и одеяла – тяжелый, противоестественный.

Мои штаны насквозь промокли в снегу. Вздрогнув, я оглянулся на своих спутников. Им тоже явно было холодно – у Бо громко стучали зубы, губы Анселя медленно синели, а на губах Коко багровела кроличья кровь. Я пытался не смотреть на тушку у ее ног, но безуспешно.

Заметив мой взгляд, она пожала плечами:

– У них кровь горячее нашей.

Неспособный промолчать, Ансель подскочил к ней.

– Ты… ты всегда для колдовства используешь кровь животных?

Коко внимательно посмотрела на него, прежде чем ответить.

– Не всегда. Разные чары требуют разных ингредиентов. Равно как каждая Белая дама чувствует свои собственные уникальные магические узоры, так и каждая Алая дама чувствует, какие уникальные составляющие нужны для колдовства. Лепестки лаванды могут усыплять, но также на это способна кровь летучей мыши, и вишня, и еще миллион разных вещей. Все зависит от ведьмы.

– То есть… – Ансель растерянно заморгал и, поморщившись, посмотрел на кролика. – Ты просто ешь вишню? Или…

Коко рассмеялась, закатала рукав и показала шрамы, которые усеивали ее кожу.

– Мое колдовство таится в моей крови, Ансель. Без нее вишня – это просто вишня. – Затем она нахмурилась, будто встревожилась, что рассказала слишком много. Не только Ансель внимательно ее слушал – и мадам Лабелль, и Бо ловили каждое ее слово, и, к стыду своему, я тоже придвинулся ближе. – С чего этот внезапный интерес?

Ансель отвел взгляд, заливаясь краской.

– Я просто хотел узнать о тебе побольше. – Не в силах сопротивляться соблазну, он уже через пару секунд снова посмотрел на нее. – А все… все ведьмы выглядят как ты?

Коко лукаво вскинула бровь.

– Ты имеешь в виду, все ли они восхитительно красивы? – Он кивнул, тараща на нее глаза, а она хихикнула. – Разумеется, нет. Мы бываем совершенно разными, равно как и Белые дамы – или шассеры.

С этими словами она посмотрела на меня, и я поспешно отвернулся.

Бо снова застонал:

– Я пальцы ног не чувствую.

– Да, вы уже упоминали об этом! – гаркнула мадам Лабелль, подтаскивая свое бревно поближе ко мне. К моему большому раздражению, всю дорогу она держалась рядом со мной – видимо хотела доставить мне как можно больше неудобств. – Собственно говоря, даже несколько раз. Но нам всем холодно, и жалобы здесь ничем не помогут.

– А вот костер помог бы, – буркнул Бо.

– Нет, – твердо ответила она. – Никаких костров.

Мне до смерти не хотелось это признавать, но здесь я был с ней согласен. Костры привлекают лишнее внимание. Множество враждебных созданий бродило по этим лесам. За нами уже успел увязаться безобразный черный кот – вестник несчастья. Поначалу он держался поодаль, но в первую же ночь залез к нам в сумки и съел почти всю еду.

Будто в ответ на мои мысли у Анселя громко забурчало в животе.

Сдаваясь, я взял из своей сумки последний кусок сыра и бросил ему. Ансель хотел возразить, но я перебил:

– Просто ешь.

Он повиновался, и между всеми нами воцарилось мрачное молчание.

Было уже очень поздно, но никто не спал – слишком уж все замерзли. Коко придвинулась поближе к Анселю, поделившись с ним одеялом. Ансель, застонав, закутал в него руки. Бо нахмурился.

– Мы уже очень близко, – сказала мадам Лабелль, ни к кому конкретно не обращаясь. – Осталось всего несколько дней.

– Модранит состоится уже через три, – заметил Бо. – Если мы не умрем от голода или холода прежде.

– Как раз к тому времени мы и прибудем, – признала мадам Лабелль.

– Мы зря тратим время, – сказал я. – Нужно идти дальше. Все равно никто не спит.

Ранее, уже через несколько часов нашего путешествия, мадам Лабелль обнаружила двух ведьм, которые следили за нами. Мы с Коко с легкостью от них избавились, но мадам Лабелль настояла на том, чтобы наметить новый маршрут.

– За дорогой следят, – сказала она мрачно. – Моргана не желает сюрпризов.

Не видя иного выхода, при котором не пришлось бы убивать сестер Лу, я был вынужден согласиться.

Мадам Лабелль оглянулась назад, туда, где снова показался черный кот. Он бродил меж еловых ветвей неподалеку от нее.

– Нет. Мы останемся здесь. Неразумно ходить по этим лесам ночью.

Бо взглянул туда же, куда смотрели мы, сощурился и вскочил.

– Да я сейчас прикончу этого кота.

– Не стоит, – предостерегла его мадам Лабелль. Бо заколебался и нахмурился еще больше. – В этом лесу порой не всё – то, чем кажется, ваше высочество.

Он сердито уселся обратно на землю.

– Хватит меня так звать. Я здесь вместе с вами задницу себе отмораживаю. Ничего «высокого» в этом нет…

Бо резко замолк, когда Коко вдруг вскинула голову и посмотрела куда-то мне за спину.

– Что такое? – прошептал Ансель.

Она не ответила, стянула одеяло и подобралась поближе ко мне. Затем посмотрела на меня, безмолвно предостерегая.

Я медленно поднялся на ноги.

В лесу было тихо. Слишком тихо. Витки тумана беззвучно вихрились вокруг нас… наблюдая, выжидая. По моему телу пробежала колкая дрожь, словно предупреждая, что мы здесь больше не одни. Где-то впереди хрустнула ветка, и я быстро присел, подкрался ближе и отогнул ветвь сосны, чтобы заглянуть в темноту. Коко последовала моему примеру.

Там, совсем близко к нам, маршировал отряд из двадцати шассеров. Они безмолвно шли сквозь туман, обнажив балисарды, напрягши мускулы, остро оглядываясь вокруг. Я мгновенно узнал темноволосого мужчину, который шел во главе.

Жан-Люк.

Вот ведь ублюдок.

Будто почувствовав наши взгляды, Жан-Люк посмотрел на нас, и мы тут же отпрянули назад.

– Стойте, – пробормотал он в зловещей тишине. Мои братья мгновенно остановились, и Жан-Люк шагнул ближе, указав балисардой в нашу сторону. – Там что-то есть.

Трое шассеров последовали вперед по его приказу. Я медленно и тихо вынул из ножен балисарду, не зная, что с ней делать. Жан-Люк не должен был узнать, что мы здесь. Он мог попытаться нас задержать или того хуже – последовать за нами. Я покрепче вцепился в нож. Смогу ли я в самом деле ранить своих братьев? Одно дело разоружить их, но… их было слишком много. Этого недостаточно. Возможно, я смогу отвлечь их, а остальные между тем успеют убежать.

Принять решение я не успел – громко вопя, мимо меня промчался черный кот.

Мы с Коко оба попытались его схватить, но кот кинулся прочь, прямо к шассерам. Те трое, что были впереди, чуть из кожи не выпрыгнули от неожиданности, а потом, засмеявшись, наклонились его погладить.

– Это просто кот, шассер Туссен.

Жан-Люк с подозрением наблюдал, как кот трется об их ноги.

– В Ля-Форе-Де-Ю ничего «простого» нет. – Раздраженно вздохнув, он жестом велел шассерам идти дальше. – Возможно, Шато уже близко. Пусть ваши глаза будут остры, а клинки – еще острее.

Только через несколько минут я позволил себе выдохнуть. Только когда их шаги уже давно стихли. Только когда туман вновь завихрился вокруг, ничем не тревожимый.

– Почти попались.

Мадам Лабелль сцепила пальцы и наклонилась вперед. Кот, наш неожиданный спаситель, потерся о ее ноги, и она ласково его погладила.

– Возможно, было бы лучше попасться.

– О чем вы?

– Мы не знаем, что ждет нас в Шато, капитан Диггори. Было бы неплохо заполучить преимущество в численности…

– Нет. – Я покачал головой, не желая слушать дальше, и направился обратно к своему месту под деревом. – Они убьют Лу.

Теперь, когда опасность миновала, Ансель зарылся поглубже в одеяло.

– Вряд ли Архиепископ это позволит. Она ведь его дочь.

– Но что остальные? – Я вспомнил пугающую усмешку Жана-Люка, вспомнил, как от тайного знания у него заблестели глаза. Рассказал ли он о Лу братству или же предпочел пока сохранить все в секрете, наслаждаясь новообретенной властью? Намереваясь выложить правду, когда это будет для него выгоднее всего? – Если кто-то заподозрит, что она ведьма, колебаться они не будут. Ты можешь ручаться, что они не причинят вреда Лу?

– Но ведь Архиепископ их предупредил, – настаивал Ансель. – Сказал, что, если умрет она, умрем мы все. После такого никто не решится ее тронуть.

– Если только они не узнают правду. – Потирая руки, чтобы согреть, Коко села рядом с ним. Ансель предложил ей половину своего одеяла, и Коко набросила его на плечи. – Если Лу умрет до церемонии, никакой церемонии просто не будет. А значит, и опасности тоже. Угроза королевской семье исчезнет, ведьма будет мертва. Они убьют ее уже просто затем, чтобы избавиться от ее крови.

Мадам Лабелль усмехнулась.

– В самом деле, будто Архиепископ решился бы изобличить подобной правдой самого себя. Ставлю свою красоту – он не сказал им, что она ведьма. Только не после истории с Древними сестрами. Если шассеры поймут, что все это значит, Архиепископ обречен… но это уже неважно. Огюст в любом случае будет вынужден отчитать его. Возможно, потому-то он со своей веселой компанией фанатиков так быстро сбежал в лес. Пытается отсрочить неизбежное.

Я едва ее слышал. Улыбка Жана-Люка тревожила мой разум. Он подобрался близко. Слишком близко.

«Пусть ваши глаза будут остры, а клинки – еще острее».

Нахмурившись, я снова встал и принялся расхаживать туда-сюда. Коснулся каждого ножа на ремне, балисарды на груди.

– Жан-Люк все знает.

– Разве он не твой лучший друг? – Коко тоже нахмурилась. – Неужели он в самом деле убьет твою любимую женщину?

– Да. Нет. – Я покачал головой и потер шею замерзшей рукой. – Я не знаю. Но рисковать не стану.

Мадам Лабелль нетерпеливо вздохнула.

– Не упрямься, дорогой. Без них мы окажемся в очень серьезном меньшинстве. Строго между нами, наверняка мы сумеем увести Лу прежде, чем этот Жан-Люк успеет ее коснуться…

– Нет. – Резким жестом я перебил ее. – Я сказал, что не стану рисковать. Разговор окончен.

Мадам Лабелль сощурилась, но промолчала. Мудро с ее стороны. Наклонившись почесать кота за ухом, она что-то тихо пробормотала себе под нос. Кот застыл, будто в самом деле слушая ее слова, а затем убежал в туман.