60
Ханна Бауэр

Я резко проснулась. Каждое утро был момент когда я забывала, сколько я всего потеряла, а потом изменившаяся реальность накатывала, переполняя меня воспоминаниями. Горе обессиливало меня, я не могла даже просто перевернуться. Но выбора не было. Я должна ходить на терапию, если хочу вернуть лицензию медсестры. Ее еще не забрали, но это произойдет, как только они узнают об уголовном преследовании за жестокое обращение с ребенком. Это только вопрос времени.

Я посмотрела на спящего Кристофера. Судья первой инстанции снял с него всякие обвинения в непреднамеренном убийстве. Он не хотел создавать прецедент, но Грег не собирался сдаваться. Его адвокат теперь подал иск об оставлении в опасности по неосторожности, надеясь, что так у них будет больше шансов. Наш адвокат заверил, что и эти обвинения будут сняты, это всего лишь вопрос времени. Но свое он уже сделал. О нас дважды рассказывали в вечерних новостях.

Коул распластался поперек груди Кристофера. Успокоив малыша ночью, Кристофер приносил его к нам в постель. Он говорил, так Коул лучше спит Они трижды вставали за ночь. Когда он возвращался, я делала вид, что сплю. Я не могла спать, пока Коул недоволен. Это не изменилось, но теперь я позволяла Кристоферу заниматься малышом ночью и ничего не говорила. Теперь мне следовало быть таким родителем.

Я осторожно забрала Коула, стараясь не разбудить Кристофера, и понесла его вниз, чтобы Кристофер мог часок поспать один. Коул захныкал, и я принялась разогревать его бутылочку, покачивая малыша у груди. Всю оставшуюся жизнь я буду заглаживать свою вину перед ним, настолько близка я была к причинению необратимого ущерба. Вид его в больнице никогда не оставит меня в покое.

Я взяла таблетницу и пошла в гостиную. Коул жадно присосался к бутылочке, устроившись у меня на груди. Я открыла ячейку для вторника. Две розовые утром. Одна белая в обед. Еще две розовые вечером. Синий восьмиугольник перед сном.

Я ожидала, что возвращение домой будет непростым, но не думала, что настолько. Наша история все время нависала над нами. Стены пропитались памятью. От того, что нам вернули Коула, легче не стало, хотя я была благодарна за это.

В госпитале панические атаки прекратились, теперь же вернулись с полной силой. Первая случилась, как только я пересекла порог дома. Все в доме могло спровоцировать атаку. Я чувствовала себя под водой, будто пытаюсь пробиться на поверхность к воздуху, но как только у меня получается, что-то заталкивает меня обратно раньше, чем я успею вдохнуть. Вчера я досчитала до одиннадцати и перестала вести учет панических атак.

Я трижды звонила доктору Спэнс, потому что атаки вызывали у меня тошноту и диарею одновременно. Ни одна из техник, которые мы отрабатывали в больнице, не работала в реальном мире. Мне оставалось только прятаться в ванной, пока ощущения не уйдут. Единственное, что хоть на что-то влияло, - эти дурацкие таблетки. Я забросила две розовые в рот, запив их водой, с вечера стоявшей на столике.

Мы с Кристофером до сих пор не говорили о Джейни. Мы обходили эту тему стороной, как бомбу: подойдешь близко, и взорвется. Я спросила вчера, как он съездил, но едва он заговорил, меня охватила паника, и я едва успела добежать до ванной.

Она была повсюду. Я хотела собрать все в коробки и убрать подальше. В ее комнату я заходила, только закрыв глаза. В мой дом она больше не вернется. Никогда. Плевать, что доказательств тому, что случилось на лестнице, нет Она убила мою сестру Навещать я ее тоже не буду Я еще не сказала об этом Кристоферу но я это сделаю, мне надо только набраться сил для борьбы. Он будет защищать ее до конца.