Дело № 5243
Допрос Пайпер Гольдштейн
Рон подтолкнул ко мне пакет с уликой и спросил:
- Вы знаете, что это?
- Чей-то телефон, - сказала я.
- Телефон Бекки.
- Тот, который нашли в трейлере? - спросила я.
Телефон Бекки обнаружили в спальне в трейлере, но он был заблокирован, и взламывать его без установления достаточных оснований было нарушением закона. Это был довольно запутанный процесс, и насколько я знала, никто его так и не одолел.
- Мы хотели бы показать вам видео с телефона Бекки, - он повернулся к Люку. - Включишь компьютер?
Меня охватило любопытство.
- Как вы получили информацию с телефона?
- Мы не стали соблюдать ее права по четвертой поправке, - сказал Рон.
Я понимающе кивнула, хотя впервые слышала о подобном. Нервно покачивая ногой, я ждала, пока Люк вернется с ноутбуком. Он поставил его на стол передо мной, сам сел на железный стул рядом. Видео стояло на паузе. Он нажал «плей».
Было видно шкаф в дальней комнате трейлера. Силуэт Джейни скорчился в углу. Я едва ли забуду фотографию привязей, но видеть их в деле - как они обвивают ее запястья и лодыжки, на шее - собачий ошейник - такое врезается в память навечно. Было темно, но лицо было узнаваемо, когда она повернулась.
- Джейни, пора есть, - сказал женский голос.
Джейни встала; опустив голову, вжавшись в плечи, словно хотела исчезнуть.
- Как я говорила, она себя хорошо вела. Заслужила немного времени на свободе, - продолжила женщина.
Я не могла оторвать глаз от экрана.
Женщина подошла к Джейни. Одной рукой она держала телефон, другой расстегнула ошейник. Джейни с любовью улыбнулась ей. Я затаила дыхание. Джейни протянула тонюсенькие ручки. Женщина легко распутала веревки, картинка даже не дрогнула. Она сделала шаг назад и опустилась на колени, попав при этом в кадр. Она поставила на пол маленькую миску с собачьей едой. Внезапно из шеи у нее потекла кровь.
- Не надо! - крикнула я, чтобы они остановили видео, я также не хотела смотреть запись смерти Элисон, но было поздно. Я это видела. Рану. Удар телефона о бетонный пол. Я прикрыла уши, чтобы не слышать, как наносят шестнадцать колотых ран.
Люк нажал на паузу. Рон медленно обошел стол и оперся на него спиной. Скрестил руки на груди.
- Неприятное зрелище, да?
Я могла только кивнуть. Без слов.
- Очень жестокая атака для такой маленькой девочки.
Я сглотнула ярость.
- Чтобы бороться с такой силой, она должна быть неимоверно напугана. Это был голос Бекки?
-Да, - сказал Люк.
Рон склонил голову набок, открыл рот, словно хотел что-то сказать, потом быстро закрыл и повернулся к Люку.
- Покажем вторую часть?
- Стоп, - я подняла руку. - Если она была связана, откуда у нее нож?
- Неизвестно, - пожал плечами Рон.
- Там мог быть кто-то еще, - сказала я. Я все время это подозревала. - На видео еще кто-нибудь был?
- На одном из них звучит мужской голос, но мы не смогли его идентифицировать, и вариантов не появилось, - сказал Люк.
- Что он говорит?
- Он задает всего один вопрос, - он сделал паузу для пущего эффекта. -Это то дьявольское отродье, о котором ты рассказывала?
Ханна также ее назвала. Меня пробрал мороз.
Он включил видео. Это была нарезка, показывающая разные занятия Джейни, все внутри трейлера, в основном в дальней комнате. Где-то Джейни размазывала свои какашки по стене гостиной и рисовала по ним пальцем, потом кидала в Бекки, когда начинала злиться. Где-то Джейни плакала и вопила, словно ее пытают, хотя никто ее не трогал. Джейни билась головой об пол, пока не теряла сознание. Соседи уверяли, что ничего не слышали, но это не могло быть правдой. Раз за разом Бекки пыталась приблизиться, успокоить девочку, но Джейни сопротивлялась, плевалась, кусала за руки.
Люк снова нажал на паузу.
- У нас сотни таких видео. Бекки записывала все свои попытки взять Джейни под контроль. Она начала морить Джейни голодом, используя еду как награду за хорошее поведение. Она прибегала к старомодным шлепкам, постепенно переходящим в избиение, потом она начала привязывать Джейни в углу. Наконец дошло до гардеробной. Хотите посмотреть продолжение?
Я покачала головой.
Он прокрутил видео. На этот раз видно лицо Бекки. Бледная кожа в оспинах, слезающая кожа, еще не заросшие струпья - однозначный признак наркозависимости. Глаза бегали, речь была торопливой и сдавленной.
- Мне нужна помощь. Пожалуйста, мне нужна помощь. Я зову, никто не отвечает. Но ладно, ладно. Вот что я сделаю. Вот оно. Мне придется это сделать, чтобы показать вам всем, о чем я говорю. Иначе вы так и будете считать меня сумасшедшей. Это она плохая. Она - воплощение зла. этот ребенок. Я говорю это. Что еще мне сказать? Сколько раз? - Она что-то жевала. - Посмотрите сами, о чем я говорю. Посмотрите, что она творит. Я запишу ее. Вот увидите. Я так больше не могу. Мне нужна помощь. Кто-то должен мне помочь с этим ребенком. Пожалуйста. Я зову, но никто не приходит. Никто не хочет мне помочь.
Видео остановилось. Это конец. Я испытывала то панику, то грусть. Рон сел. Они повернулись оба ко мне, зажимая меня посередине. У меня по шее стекал пот.
Люк склонился вперед.
- Бекки просила о помощи. Неоднократно. Много раз. Вы знаете, куда она обращалась?
Я покачала головой, в горле пересохло от ужаса.
- Рон, расскажешь?
- С удовольствием. - Рон протянул к себе папку, перелистнул несколько страниц и нашел то, что нужно. - Здесь сказано, что за год, предшествующий смерти, Бекки семь раз обращалась в Службу по защите прав детей. Она начала снимать видео в тот день, когда один из соцработников должен был прийти к ней. - Он вытащил лист бумаги и показал мне. Наверху жирным шрифтом стояло название нашей организации. - Знаете, какой соцработник должен был навестить Бекки?
Мне показалось, что меня ударили в солнечное сплетение. Слова казались невозможными.
Он опустил бумагу на стол.
- Вы, Пайпер. Вы должны были отвечать на ее телефонные звонки. Но вы ведь ни разу этого не сделали? Ни разу не съездили к ней. Даже не позвонили, - он с недоверием покачал головой. - Представляете, если бы вы это делали? Что бы было, если бы вы много месяцев назад пришли к ней, когда она позвонила в сильном стрессе, не справляясь с уходом за больным ребенком. Все мы знаем, она действительно больна. У вас на совести немалый груз.
Казалось, меня лишили последней капли воздуха.
- Я не знала о звонках. Я не слышала о Бекки Уотсон, пока не пришла к Джейни в больницу. Клянусь.
Он наклонился так, что наши головы почти соприкасались, я чувствовала застарелый запах кофе у него изо рта.
- Тогда что произошло? Где что-то пошло не так? Здесь черным по белому написано, что вы должны были ее навестить.
- Я ничего об этом не знала.
- Хватит! - Он ударил рукой по столу, так что я подскочила. - Элисон была бы сейчас жива, если бы вы делали свою работу вовремя.
У меня дрожал голос.
- Я понятия не имела, что Бекки обращалась в Службу по защите детей.
Никто мне ничего не говорил. Мне не сообщали о назначенном посещении, хотя это и не умаляет моей ответственности, - я рыдала, уже не в силах сдержать слезы. - Вы не понимаете. В службу каждый день поступает
множество звонков от родителей, учителей, друзей, полиции, даже от скучающих старичков, которым надо убить время. У нас мало сотрудников, иногда невозможно обработать все заявки. Мы расставляем приоритеты. Клэр просматривает все запросы и составляет мой график. - Говорить было тяжело. - В моем расписании ни разу не стояло имени Бекки Уотсон.
- Как могло случиться, что что-то подобное ни разу не попало в ваш график?
Да он серьезно? Он что, не знает, какой бардаку нас в службе?
- Служба по защите прав детей - как крутящаяся дверь. Одни и те же дела раз за разом попадают к нам на стол. Одни и те же лица: одни и те же семьи. Одного ребенка мы забираем, а другого вынуждены оставить, иногда приходится возвращать детей в дом, где с ними жестоко обращались. Мне приходится расследовать жестокое обращение в детских домах так же часто, как и в обычных семьях. Нам приходится вертеться в системе. Все соцработники знают, что она прогнила насквозь, но другой нет, и приходится жить с тем, что имеем.
Люк поднял брови.
- Тем самым вы признаете, что подвели Бекки?
- Система подвела их обеих.
Мы всех их подвели. Кристофер не сможет стать прежним, когда он это узнает. Вера в то, что дети рождаются добрыми и чистыми, что любого ребенка можно вылечить, наполняла его мир смыслом. Это потрясет основы.
- Что вы скажете Бауэрам? - спросила я. Не обсуждалось, что они должны узнать. Но я представить не могла, как это все поменяет.
Рон не задумывался над ответом. Этого он ждал весь день.
- Я могу сказать им только правду. Их дочь - убийца, и пока она не станет взрослой, они несут ответственность за то, чтобы она никому больше не причинила вреда.
- Когда?
- Что когда?
Я прочистила горло.
- Когда вы им скажете?
Рон посмотрел на часы.
- Сейчас уже слишком поздно, так что займемся этим с утра.
- Можно мне пойти с вами?
Он нахмурился.
- Едва ли это хорошая идея.
- Послушайте; если бы я захотела, я могла бы сегодня вечером отправиться к ним и все рассказать. Я отстранена от дела: и я уже сказала, что они стали мне семьей более, чем кто-либо еще. Ожидая до утра; чтобы пойти с вами, я делаю вам одолжение, - я надеялась, они услышат в моих словах угрозу.
Мне невыносима была мысль, что Кристоферу придется выслушивать такие новости и некому будет его поддержать. Ханна сама едва держалась, и она испытает облегчение. Элейн призналась, что Ханна говорила с ней об отказе от родительских прав и переустройстве Джейни. Ненавижу это слово, будто ребенок - это домашнее животное, но в некоторых обстоятельствах государство разрешает вернуть усыновленного ребенка. Я не сомневалась, что теперь Ханна станет добиваться этого еще активнее.
И я ее не винила. В отличие от Кристофера я знала, что иногда детские травмы неизлечимы. В этом страшная сторона жизни и моей работы, но от этого она не становится менее реальной. Джейни вылечить нельзя, но он готов был посвятить этому всю жизнь. Это я знала наверняка, и если я не приду на помощь, он будет бороться в одиночестве.
Люк сложил руки на столе.
- Вам следует знать, что поверенный Грега направил административный иск против Службы по защите прав детей. - Он остановился, дал мне осознать слова. - Ваше имя тоже упоминается в этом иске.
Он переглянулся с Роном, потом опять посмотрел на меня.
- Мне все равно, - сказала я.
Им нужен друг. Обвинения в их адрес сделали ситуацию достоянием общественности, люди избегали их, как все стараются избегать трагедий, будто боялись заразиться.
Они снова переглянулись, Рон кивнул, и Люк сказал:
- Встречаемся здесь завтра, в восемь.
