Книга: Когда палач придет домой
Назад: ГЛАВА 24
Дальше: ГЛАВА 26

ГЛАВА 25

Закрыты будут милосердья двери,
И воин грубый и жестокосердный,
Чья совесть все вмещает, словно ад,
Руке своей кровавой даст свободу.
Уильям Шекспир. «Генрих V»

У нас нет места тем, кто привык проигрывать. Нам нужны крепкие ребята, которые идут, куда им укажут, и всегда побеждают.
Адмирал Джон Ингрем

 

Ночная тьма, изредка разрываемая светом уличных фонарей, наступала на улицы, поглощая дома и деревья. Небо заволокло свинцовыми тучами, и оно казалось от этого еще темнее. Вновь начал накрапывать мелкий дождь, и я поднял воротник пальто, чтобы защититься от его холодных капель. В такой вечер хочется посидеть в удобном кресле со стаканом горячего пунша в одной руке и какой-нибудь книгой в другой. Если бы не работа, я бы так и сделал.
Наушник радиопередатчика бипнул у меня в ухе.
– Рок на связи, – сказал я. Это был мой позывной на сегодня.
– Говорит Зоркий глаз.
– Выкладывай, что там у тебя.
– Они только что взлетели и будут у тебя через десять-двенадцать минут. Машина будет ждать в условленном месте в квадрате С-3.
– Сообщение принято, – ответил я. Стояние в темноте на ветру под дождем действовало мне на нервы, и я сказал Зоркому глазу в нарушение правил: – А холодно сегодня.
– Конец связи, – оборвал меня мой собеседник и отключился прежде, чем я успел что-либо сказать.
Было уже половина девятого вечера, я ждал их уже почти двадцать минут. Пора было выходить на место работы. Оно находилось неподалеку от дома, там, где должны приземляться пульсары, которым запрещалось на небольшой высоте пролетать рядом со зданиями. Именно здесь должен будет через десять-двенадцать минут приземлиться пульсар Браунлоу.
Кто-то стоял сбоку от уличного фонаря прямо на посадочной площадке для пульсаров. Мне были видны короткие вспышки сигареты и голова, поворачивающаяся то в одну сторону, то в другую. Я достал сигарету и направился в сторону этого человека. Он мог помешать осуществлению моего плана, и его надо было убрать с моей дороги любой ценой, кроме, конечно, откровенного убийства. Я мог убить его, только защищаясь, а он пока не собирался ни на кого нападать. Впрочем, даже убей я его, защищая свою жизнь, я все равно буду иметь крупные неприятности. Правда, у меня был ультразвуковой разрядник и хорошо натренированные руки. Этого будет достаточно, чтобы убрать его в случае надобности с дороги, не убивая.
– У вас огоньку не найдется? – спросил я, подойдя к нему.
– Найдется, – ответил незнакомец со светлыми волосами и усами, с длинным носом и цепким взглядом. На вид ему было не больше двадцати пяти. Он внимательно изучал меня, держа правую руку в кармане куртки.
«Твердый орешек, ну да ничего, как-нибудь разгрызем», – подумал я и прошел под фонарем, чтобы усатый смог получше меня рассмотреть. Все равно в случае опознания он не сможет меня узнать, потому что воротник плаща скрывает все ниже рта, а верхнюю часть лица я загримировал на всякий непредвиденный случай.
Поскольку бесцветный, не смывающийся водой крем на лице и седой парик старили меня лет на пятнадцать-двадцать, усатый не счел меня опасным противником и вытащил из кармана зажигалку. Его движения напомнили мне Альберта Слейда.
Я прикурил и остановился в метре от нежелательного кандидата в свидетели, размышляя, что с ним делать. Однако удача сегодня явно была на моей стороне, потому что курильщик сам заговорил со мной, дав тем самым шанс спровадить его.
– Ждете кого-нибудь? – спросил он.
– Да, – ответил я. – Мои друзья просили меня встретить их. Они поздно возвращаются со спектакля сегодня и боятся, что их могут ограбить или еще что-нибудь в этом духе, – сказал я и по наитию добавил: – Моего друга зовут Жером Браунлоу. Они живут вон в том доме. Может быть, вы знаете их?
– Жером Браунлоу, говорите? – с недоверием в голосе протянул усатый. – И вы их встречаете?
– Да.
– Странно.
– Что в этом странного? – спросил я с наигранным недоумением.
– Они совсем недавно звонили и просили, чтобы их встретил кто-нибудь, – сказал усатый.
– Так вы из службы безопасности блока? – спросил я.
– Да. Правда, я тут недавно работаю…
«Это я и без тебя заметил. Профессионал не стал бы так долго трепаться с незнакомцем поздно вечером на улице», – подумал я.
– …и они ничего не говорили о друге, который должен их встретить около дома.
– Дело в том, что я должен был поехать с ними, но, к сожалению, не смог. Дела, знаете ли. Жером звонил мне из театра минут двадцать назад, и я договорился с ним, что встречу их около дома, – объяснил я ему ситуацию.
– А вы сами-то не боитесь попасться какому-нибудь маньяку под руку? – спросил мой собеседник.
– Только рад буду, – ответил я, показывая ему хорошо подделанное удостоверение полицейского, которое я взял с собой на тот случай, если я столкнусь с патрулем. – Я работаю в отделе расследования убийств.
Мой собеседник внимательно изучил удостоверение, а я едва удержался от желания сломать ему шею.
«Вот еще принесло этого болвана на мою голову. Того и гляди, прилетят мои клиенты, а этот кретин торчит тут, как приклеенный. При нем даже автомат не вытащишь, потому что в противном случае первую пулю придется всадить в него. А семейка может запросто разбежаться за это время. Не все, конечно, но кого-нибудь из них я запросто могу упустить или просто не успеть добить. Мать его за ногу!»
– Тогда, может быть, вы их встретите, а я пойду? – робко спросил он меня, возвращая документы. Понятное дело, ему не слишком хотелось мокнуть зря под дождем, тем более за нищенскую зарплату детектива охраны блока.
– Разумеется, – ответил я.
– Всего хорошего, – сказал усатый, бросил окурок в водосток и пошел к дому. Я посмотрел ему вслед. Пары вопросов было бы достаточно для того, чтобы моя на ходу придуманная, шитая белыми нитками легенда расползлась по всем швам, и тогда операция была бы безнадежно сорвана, но обошлось. Детектив службы безопасности блока не стал перепроверять мою легенду, положившись на мои слова. Можно перевести дух. Хотя расслабляться не стоит, потому что он может что-нибудь ляпнуть при своих более опытных и менее доверчивых коллегах, которые немедленно настолько воспылают желанием посмотреть на меня, что даже дождь не сможет остудить их.
Дождь тем временем еще более усилился, и я проклял и Браунлоу, и своего шефа за этот прекрасный рабочий денек, который даже не будет занесен в мое досье, если я удачно выполню его, и напротив, станет там последней записью, если я провалюсь.
Минуты текли страшно медленно. Оставалось надеяться, что с пульсаром не произошло какой-нибудь катастрофы. Столь же горячо я желал, чтобы Жером Браунлоу не позвонил еще раз из своего пульсара в службу безопасности, чтобы узнать, выслали ли они встречу ему и его семье. Потому что тогда начнется разговор про друга семьи, и у детективов возникнут очень неприятные вопросы ко мне, которые сделают невыполнимым мое задание. И чтобы усатый детектив не проговорился. И чтобы…
«Хватит. И без того достаточно неизвестных, – подумал я. – Где же они, черт бы их побрал?!»
И тут я услышал едва пробивающийся сквозь шум ветра и дождя звук работающего двигателя пульсара, доносящийся откуда-то из-за туч. Я вышел из тени и встал прямо в столб света уличного фонаря, чтобы меня было видно издалека.
Звук усилился, и спустя минуту я увидел опускающийся прямо на меня пульсар, мигающий разноцветными навигационными огнями.
Они должны были сразу увидеть меня, и если они не звонили больше в службу безопасности, то должны были, в принципе, принять меня за детектива этой самой службы. Теперь проверим, на что годится мое знание логики и психологии.
Пульсар на секунду завис метрах в десяти от земли. Слишком высоко для того, чтобы поразить всех пассажиров. К тому же Браунлоу мог просто увести пульсар отсюда, как только я выхвачу автомат, и тогда я окажусь в действительно неприглядном положении.
Я прошел немного вперед и помахал им рукой, радуясь про себя, что еще не успел надеть на лицо маску ветерана-убийцы. Одновременно я левой рукой нащупал автомат и проверил, все ли там в порядке.
Пульсар начал медленно снижаться. Для посадки Браунлоу выбрал то место, где недавно стоял я. Я отошел еще немного назад и приготовился действовать. Однако, несмотря на боевой настрой, я не мог собраться с силами и вытащить автомат.
Пульсар приземлился совсем рядом с уличным фонарем. Его лучи заливали салон пульсара своим светом, так что мне отчетливо была видна даже самая мелкая деталь внутри. Двое взрослых, как я и предполагал, сидели впереди. Дети – на заднем сиденье.
Я покрылся холодным потом от мысли, что мне придется убить их. Обычная семья, которая ничем не провинилась передо мной. И трое детей, которые уж точно едва ли успели сделать что-нибудь по-настоящему плохое за свою жизнь. Но я должен убить их. Если это не сделаю я, то это сделает кто-то другой. Или они умрут от Красной Смерти. В любом случае им не жить. Это неизбежно. Это их судьба.
Пульсар приземлился, Жером Браунлоу заглушил двигатель и уже открыл дверцу, собираясь выходить, чтобы помочь выйти своей жене. Из пульсара донесся веселый детский смех.
Я собрал в кулак всю свою волю, с яростным криком рывком вытащил автомат и, словно на тренировке, аккуратно сделал стволом два вызубренных движения, нажимая на спусковой крючок. Двумя очередями я, как и рассчитывал, поразил всех пассажиров. Однако если миссис Браунлоу и дети умерли в течение этих трех изрешеченных свинцом секунд, то мистер Браунлоу, уже успевший открыть дверцу, со стоном упал за пульсар.
Я бросился вперед, на ходу вытаскивая запасной магазин. Обогнув пульсар, я нажал на спуск, целясь в то место, где должен был, согласно моим расчетам, находиться Браунлоу, но попал в землю. Он исчез, словно растворился в воздухе. Я обернулся, поведя стволом по сторонам, и в этот момент он прыгнул на меня, сбив с ног.
Оказывается, мой противник успел под прикрытием корпуса пульсара отбежать от него на несколько метров и спрятаться за деревом, а затем, дождавшись, когда я отвернусь, напал на меня. Он сумел сбить меня с ног и благодаря преимуществу в весе, а Браунлоу был килограммов на пятнадцать тяжелее меня, придавил к земле.
Автомат, вылетев из моих рук, звякнул о корпус пульсара и исчез в темноте. Я попытался выхватить пистолет, в то время как мой противник вцепился мне в горло. Со стороны дома уже раздавался топот охранников. Надо было срочно что-нибудь предпринять, иначе моя песенка спета.
В отблеске уличного фонаря я заметил, что плечо Браунлоу залито кровью. Значит, я все-таки попал в него прежде, чем он успел нырнуть за пульсар. Я отпустил пистолет, которым он так старался завладеть, и освободившейся рукой изо всех сил ударил по ране. Грязный прием, но что делать? А ля гер ком а ля гер. Я повторил его и, напрягшись, сбросил с себя грузную тушу Браунлоу, одновременно как следует ударив его по ребрам.
Приподнявшись на четвереньки, я с силой ударил его в челюсть ребром ладони и ногой по запястью руки, сжимавшей мой пистолет. «Беретта» упала на землю. Я попытался схватить пистолет, но Браунлоу набросился на меня, стараясь сбить с ног. Я пропустил удар в голову, ответил ребром ладони в ключицу и добавил ногой в грудь. Этот удар отбросил моего противника на пару метров, а я торопливо подхватил упавший на землю пистолет и несколько раз выстрелил в сторону троих охранников, со всех ног бегущих сюда. Те тотчас залегли.
Я едва успел развернуться к Браунлоу, когда тот вновь прыгнул на меня. Я выпустил в него остаток обоймы, и на сей раз он успокоился навеки.
Залегшие охранники открыли огонь, один из них начал что-то говорить в свою рацию, несомненно, вызывая подкрепление, или полицию, или и то и другое. В общем, местный климат становился слишком жарким для меня.
Я лихорадочно вставил в рукоять пистолета запасную обойму и произвел контрольный выстрел, а затем подобрал автомат, который валялся рядом, и, держа оружие по-македонски, вскочил на ноги и побежал прочь.
Это был мой единственный шанс смотаться отсюда до того, как прибудет полиция или меня пристрелят детективы службы безопасности. Разумеется, они тут же заметили меня, однако шквальный огонь из пистолета и автомата заставил их прижаться к земле, что дало мне несколько драгоценных секунд. Пятясь задом и постреливая поверх голов охранников, я достиг деревьев, посаженных в конце улицы, и опрометью бросился бежать. Охранники, оторвав головы от земли, открыли мне вслед огонь и даже побежали, однако еще несколько выстрелов, произведенных мной поверх их голов, заставили их вновь залечь, что дало мне возможность оторваться от погони.
Пробежав квартал, я остановился и привел себя в порядок. Я все еще держал в руках свое оружие, и если бы мне навстречу попался патруль, я вряд ли смог бы отрапортовать о выполнении задания сэру Найджелу завтра утром, поскольку мое оружие было разряжено, а сил бежать вновь у меня не было. Мне показалось, что я заблудился, и меня охватила паника, поскольку полутемные улицы этих новых районов были страшно похожи одна на другую. Вдобавок откуда-то все громче доносилась полицейская сирена.
Взяв себя в руки, я торопливо сориентировался и свернул влево. Я оказался прав в своих расчетах и через пару минут наткнулся на оставленную для меня сегодня днем машину. Ключи, вот уже два часа лежавшие в моем кармане, легко открыли дверцу, и я сел внутрь и быстро переоделся, сложив одежду и оружие маньяка-ветерана на заднее сиденье и накрыв сверху каким-то тряпьем.
Потом я завел двигатель и поехал подальше от места преступления и полиции, в другой район города, где я должен был оставить машину вместе с оружием и прочим. Приятным совпадением было то, что неподалеку от назначенной мне платной охраняемой стоянки стоял дом Светланы. Так что у меня был шанс приехать к ней не позже половины десятого вечера, если, конечно, я потороплюсь и мне повезет с транспортом. А если очень повезет, то даже и раньше.
Только вот совпадение ли это? А если это не случайность? Однако у меня уже не было сил думать об этом.
Я поставил автомобиль на условленное место, чтобы его завтра забрал один из агентов сэра Найджела. Закурил, глядя на темную мрачную громаду ближайшего небоскреба, и вышел с автостоянки.
И напоролся на компанию молодежи, как раз проходившую мимо. Довольно многочисленную компанию. По меньшей мере, человек двадцать, а то и больше.
– Смотри-ка, Фредди, а это не тот старый пень, который имел наглость оскорбить нас сегодня? – громко, с издевкой в голосе, спросил один из них.
– Черт возьми! Это тот самый старый …! Но теперь он перед нами извинится! – отозвался другой.
– А куда он на… денется? – засмеялась одна из девиц.
Вот невезение. Надо же было натолкнуться на компанию молодежи, причем именно на ту, одного из членов которой я вчера днем избил как следует. Как не вовремя я избавился от грима и оружия.
– Катитесь к чертовой матери, – немного неуверенно сказал я.
– Придется поучить папочку, чтобы он больше никогда не забывал правила хорошего тона, – грозно сказал один из них. Они надвигались на меня, словно лавина, неудержимые в своем порыве переломать мне кости.
А ведь разрядником я не успею воспользоваться, просто не успею вытащить его из кармана, к тому же он не очень скорострельный, а другого оружия у меня с собой нет. И убежать я не успею, потому что ноги налились свинцом после беготни около дома Браунлоу. Но не стоять же столбом, ожидая своей безвременной кончины? Я выкинул ногу, целясь в челюсть ближайшего ко мне парня. Попасть не попал, так как он был неплохим бойцом и легко увернулся от моего удара, но зато по инерции развернулся спиной к ним и тотчас со всех ног бросился бежать, напрягая остатки своих сил.
Моим шансом спастись были охранники на автостоянке, однако они предпочли не ссориться с местной бандой и на всем протяжении этой великолепной развлекательной программы оставались исключительно зрителями.
Мои юные друзья побежали вслед за мной, крича что-то неразборчивое, смеясь и улюлюкая. Я не мог противостоять такой толпе, как бы хорошо ни подготовили меня в спецназе и нашем бюро. Это было бы просто самоубийством, а я этого совершенно не хотел, особенно после того, как сегодня с блеском выпутался из двух опаснейших ситуаций. Я побежал на автостоянку, где в машине лежало смертоносное, но пока совершенно бесполезное для меня оружие.
«Я убью вас всех!» – подумал я на бегу, прислушиваясь к яростным воплям за спиной. В них мне чудился рев средневековой толпы, некогда кричавшей: «Огня, еще огня!»
«Эда бы сейчас сюда, – неожиданно подумал я. – Мы бы с ним на пару порвали бы их к чертовой матери!»
Мне надо было немного задержать их, чтобы успеть достать автомат из машины. Я повернулся и выстрелил в двоих передних из разрядника, который я на бегу вытащил из кармана. Те, в кого я стрелял, упали. О них споткнулись задние, и в результате образовалась куча, как минимум, человек восемь, которая на полминуты задержала остальных преследователей.
Я добежал до машины и торопливо, не сразу попав ключами в замочную скважину, открыл дверцу. Один из них, видимо, догадавшийся, зачем я так тороплюсь к машине, с разбегу прыгнул и, обхватив меня поперек тела, сбил меня с ног. Мы вместе покатились по асфальту. Мой противник попытался применить пару грязных приемов ближнего боя, однако я был гораздо лучше подготовлен в этой области и потому уже через секунду освободился от его хватки и вскочил, оставив его без движения лежать на земле.
Ко мне уже бежали еще двое, наиболее успешно преодолевших затор, вызванный моим разрядником. Они смеялись на бегу, воспринимая погоню как веселую игру. Для них она действительно была веселой. И совершенно, на их взгляд, безопасной. Полиция в этот богом забытый район не часто заглядывает даже днем, а я был один, без друзей и без серьезного оружия. В общем, легкая, на их взгляд, добыча.
Бежавшие в авангарде разделились, чтобы обогнуть машину и при этом не дать мне ускользнуть. Я нырнул влево и в подкате сбил своего противника. Он с металлическим звуком ударился о корпус соседней машины, а я нырнул в салон своего автомобиля, и мои руки нащупали рубчатую рукоятку автомата. Я повернулся, чтобы выбраться наружу как раз в тот момент, когда мой второй преследователь с ножом в руке метнулся к открытой дверце. Я выстрелил в него сквозь окно, и осколок стекла рассек мне шею, а мой противник, продырявленный по крайней мере пятью автоматными пулями, рухнул на асфальт.
Я выпрыгнул из машины и ударил автоматом по голове парня, которого я сбил с ног подсечкой, а затем вскочил на крышу своего автомобиля. Это дало мне прекрасный обзор местности.
Со стороны входа на автостоянку ко мне неслась целая толпа народу. Секунды две я смотрел на это сборище крепких, здоровых, молодых парней. Почему они не нашли себе более безопасное занятие?
Один из них остановился на секунду и выстрелил в меня. Попасть не попал, наркоманы всегда плохо стреляют, потому что руки у них трясутся от зелья, однако грохот выстрела и визгливый рикошет пули от крыши машины почти у самых моих ног вывели меня из состояния задумчивости. Я поднял автомат и с яростным криком нажал на спуск. За Эда, сгубленного зря, который был много лучше, чем все они, вместе взятые, за всех убитых мной, потому что я был вынужден делать это из-за таких же глупцов, как они, которые сто лет играли в солдатики и, наконец, доигрались, за всю мою загубленную жизнь, да просто за то, что они осмелились поднять руку на человека, который бог знает сколько раз спасал жизни им всем, убивая очередного вирусоносителя. Нет, просто за то, что они осмелились поднять на меня руку.
Я отстреливал их, когда они бежали ко мне, словно пластиковых болванов в тире, аккуратно, короткими точными очередями, и после каждого выстрела кто-нибудь снопом валился на землю. В первую очередь я отстреливал всех, у кого было огнестрельное оружие. Таких, на мое несчастье, было много. Лидеров этой шайки я пока старался не трогать, потому что без лидеров они скорее всего разбегутся, а я хотел уничтожить их всех. В этом районе это, несомненно, самая крутая группировка, и мир станет намного чище без них. Я уничтожу их всех.
Если бы не Красная Смерть и постоянная опасность нового Великого Мора, то первоклассные профессионалы, занятые в службе палачей, без труда извели бы всю эту нечисть. В России вскоре после Великого Мора было создано специальное подразделение палачей, которое занималось ликвидацией уличной преступности. Правда, это подразделение вскоре было расформировано как противоречащее Гаагской декларации прав человека. Как будто наша деятельность, направленная на отстрел инфицированных вирусом Витько, не противоречила этой декларации.
Я выпустил последнюю пулю из автомата прямо в лицо одного из них и соскочил с машины. Они поначалу залегли, прячась от моего огня за стоявшими вокруг автомобилями, но теперь вновь вскочили на ноги. Я нырнул в машину, ударом ноги отделавшись от кого-то, кто очень близко подобрался ко мне, и торопливо сунул руку в сумку. До пистолета я дотянулся как раз в тот момент, когда один из них набросился на меня. Выпустив пистолет, я развернулся и ударил своего противника ребром ладони по горлу. Тот всхлипнул и отпустил меня, а в следующую секунду я прострелил ему грудь. Зажав в руках пистолет, я выкатился наружу и лежа выстрелил в упор, уложив наповал бежавшего впереди. Он упал на меня и этим спас, закрыв от клинка, который со страшной силой метнул в меня его товарищ.
Я застрелил еще двоих, сбросил с себя труп и перекатом убрался подальше от машины. Спустя несколько секунд на нее обрушился такой шквал пуль, что та мгновенно превратилась в решето. Осколки стекол разлетались во все стороны, как праздничный фейерверк.
Развлекаясь таким способом, мои друзья расстреляли весь боезапас, и пока они перезаряжали свои автоматы, я вскочил на ноги и побежал как можно быстрее, заманивая их, и затем, развернувшись, подстрелил троих бегущих на меня.
Они не ожидали такого поворота событий. Тем более что их теперь осталось всего четверо. Я побежал на них, как берсеркер, сжимая в руке нож коммандос, и двое из них умерли, так и не успев перезарядить оружие. Один из оставшихся двоих успел вставить магазин в пистолет и прицелиться, но мой спецназовский нож застрял у него в горле. Парень всхлипнул, выронил оружие и упал на асфальт рядом со своим оружием. Второй, не сумев справиться с затвором, бросил оружие и пустился наутек. Я со всех ног побежал за ним следом. Мне не нужны были свидетели. Охранники автостоянки видели меня только мельком, да к тому же я тогда еще не успел избавиться от грима, а этот гад успел рассмотреть меня как следует. И я, как назло, был без грима. К тому же я дал себе слово убить всех нападавших. А если я что-нибудь обещаю, то я это делаю.
Человек никогда не бегает так быстро, как тогда, когда он спасает свою жизнь. Однако и я тоже поставил все на эту карту. Как бы крепко ни любили эти парни полицию, мое описание наверняка завтра же появится во всех участках города.
Откуда только силы взялись. Мои разбитые при падении с водосточной трубы на Кроуфорд-стрит ноги огромными прыжками несли меня вслед за последним из этих ублюдков. Я явно нагонял его.
Моя жертва тоже почувствовала, что не сможет уйти от меня. У ворот автостоянки беглец резко развернулся, припал на одно колено и выкинул вперед руку с зажатым в ней ножом. Меня спасло только то, что я в этот момент находился примерно в паре метров от него и успел прыгнуть вверх и влево, перебросив свое тело через руку с ножом прежде, чем мой противник сумел проткнуть меня. Перекатившись через плечо, я почти одновременно с ним вскочил на ноги. Он бросился на меня, решив воспользоваться выигранным у меня мгновением, и нанес резкий, очень непрофессиональный удар сверху вниз. Я перехватил его руку и завернул ее, одновременно нанеся несколько ударов по всем болевым точкам, до которых только мог дотянуться. А потом резко нажал на его руку с ножом и отпустил его. Безжизненное тело мешком повалилось на землю, все еще сжимая свой собственный нож, рукоять которого теперь торчала из-под левой лопатки моего противника. Я уже собрался уйти, когда увидел украшение на шее. Это, конечно, ничего не значило, сейчас украшения носят и мужчины, и женщины, поскольку табу на трансвестизм и все прочее из этой же оперы, существовавшее в XX веке, было отменено веком XXI. Кое-кто называл это полным уравнением в правах, о которых все еще кричат как в лагере мужчин, так и в лагере женщин.
Я наклонился и перевернул тело. Это была молоденькая девушка, от силы лет восемнадцати. Я громко выругался и закрыл ее мертвые невидящие глаза. Потом торопливо зашагал в сторону машины.
«Побережем свое сострадание для кого-нибудь более достойного его», – подумал я. Я не забыл, как эта девушка бросилась на меня с ножом и как расстреливала из пистолета мою машину.
Охранники автостоянки исчезли, полиции тоже пока было не слышно. Я подошел к своей машине и снял идентификационную карточку, чтобы полицейские не смогли установить имя владельца машины.
Подняв голову, я встретился глазами с бородатым парнем, который стоял, согнувшись, метрах в пяти от меня. Несколько секунд мы стояли и смотрели друг на друга, а потом он торопливо захромал прочь, зажимая руками рану на боку.
Я еще несколько секунд провожал его глазами, потом вытянул из кармана все еще лежавший там разряженный пистолет и нырнул в салон машины. К счастью, там остался еще один полный магазин. Я торопливо вставил его, выбираясь из автомобиля, и прицелился вслед недобитому члену этой группировки.
Он как раз обернулся и увидел, что я целюсь в него, и побежал, насколько мог бежать раненый человек. Я несколько секунд смотрел вслед ему, а потом трижды нажал на курок. Моя жертва упала на землю и, несколько раз дернувшись, замерла. Я подошел к нему и сделал контрольный выстрел в висок, хотя в этом, по-моему, никакой надобности уже не было. Он был мертв.
Потом я вернулся к своему автомобилю и прострелил топливный бак. Отошел в сторону, проверил, все ли мертвы в ближайшей куче, а потом закурил. Сделав пару затяжек, я бросил горящую сигарету в темную лужу топлива, быстро расползавшуюся вокруг машины. Огонек, разгоревшись в коротком полете, алой звездочкой мигнул мне в темноте и, описав в воздухе дугу, упал на асфальт, как последняя ступень ракеты.
Пламя разорвало тьму, а я поспешил отойти подальше. Огонь быстро пробежал по все больше расползающейся луже, протянув во все стороны свои горячие руки. Спустя несколько секунд с грохотом взорвался топливный бак, и ослепительная вспышка света на миг осветила всю автостоянку. Огонь в доли секунды охватил служебную машину, а затем легко перескочил на другие автомобили, жарко обнимая их своими алыми руками и лаская лежащие между ними трупы. Взорвался топливный бак соседней машины, выплеснув в небо еще один гейзер огня.
Это зрелище заворожило меня, я не мог оторвать взгляда от огня, охватившего машины и лежащие между ними тела.
«Полиции придется завтра утром здорово поработать, чтобы узнать, кто тут был кто. А еще больше, чтобы установить, кто был владельцем машины с простреленным топливным баком. Однако надо уходить, пока не заявились гости», – подумал я, с улыбкой глядя на пламя, и торопливо зашагал прочь.
Однако уже у выхода с автостоянки я бросил назад последний взгляд и едва не упал. Среди пламени, жадно пожиравшем трупы людей и машин, мне померещился мой ночной судья-палач в багряном одеянии и красном клобуке, пристально смотрящий на меня, словно примеряя, как лучше всего казнить меня. Я отвел глаза, быстро вышел с территории автостоянки и торопливо зашагал в сторону дома Светланы.
Назад: ГЛАВА 24
Дальше: ГЛАВА 26