III. Выводы

Нам остается рассмотреть некоторые общие результаты, полученные от анализа вопросов Дэля, с точки зрения статистической, с точки зрения возраста и с точки зрения детской психологии вообще.

§ 12. Статистические результаты

Для того чтобы сравнить между собою вопросы Дэля в аспекте их устойчивости и отношения к возрасту, мы выделили три группы по 250 последовательных вопросов, включая туда, конечно, и «почему». Эти вопросы: от 201 до 450 (с сентября по 3 ноября 1921 г.), от 481 до 730 (с 3 по 24 марта 1922 г.) и от 744 до 993 (с 3 по 23 июня 1922 г.). Получилась следующая таблица:

С точки зрения словесной формы по тем же трем сериям получены следующие результаты:

Похоже на то, что можно сделать некоторые выводы из этих таблиц, данные которых, как сказано, относятся к десятимесячному временному интервалу, причем каждая серия отделена от другой сроком в два месяца.

Прежде всего отмечается относительное постоянство трех больших групп вопросов: первая, состоящая из вопросов причинного объяснения действительности (111, 78, 116), вторая – из вопросов, относящихся к человеческим действиям и правилам (91, 109, 85), и третья – из вопросов классификации и счета (48, 63, 49). Это постоянство окажется довольно интересным, если оно будет подтверждено последующими исследованиями. Быть может, в развитии вопросов обнаружится закон, аналогичный законам развития речи: ведь известно, что словарь, значительно обогащаясь с возрастом, тем не менее всегда подчиняется твердым законам, регулирующим пропорции слов различных категорий. Постоянство наших больших групп сохраняется на протяжении десяти месяцев, несмотря на очень ясные колебания внутри каждой группы.

Прежде всего самым ясным колебанием является уменьшение вопросов с союзом «почему» и относительный рост простых вопросов: 91, 53 и 41 и 95, 122 и 143. Без сомнения, этот факт надо поставить в связь с уменьшением числа вопросов причинного объяснения сравнительно с вопросами действительности и истории, которые имеют тенденцию к увеличению. Наконец, последний факт, который как будто бы противоречит первым двум: вопросы «почему», хотя и уменьшающиеся относительно (это, конечно, не значит, что они абсолютно уменьшаются), принимают все более и более причинный смысл в широком значении слова. Для установления этого факта мы из общей массы собранных вопросов взяли между 200 и 1125 вопросами три отрезка, состоящие из 60 последовательных «почему». И вот что мы получили:

Конечно, все эти данные могут быть отнесены на счет изменения личных интересов Дэля и на счет особенностей того года, когда мы делали записи. Поэтому мы и не хотим выводить из этих нескольких данных общих законов. Тем не менее небезынтересно установить, независимы ли эти три рода колебаний один от другого или связаны между собой. Проблема, поставленная таким образом даже только в отношении особых данных Дэля, может привести к кое-каким обобщениям.

Итак, с одной стороны, количество вопросов «почему» уменьшается, с другой – количество вопросов действительности и истории увеличивается сравнительно с вопросами объяснения; и наконец, смысл вопросов «почему» становится все более и более причинным. Правда, при помощи статистики можно доказать все, что угодно, но здесь статистические данные как раз соответствуют тому, что обнаруживают качественный анализ и клинические исследования.

Если к концу наших наблюдений над Дэлем «почему» употребляются реже (по отношению к общему числу вопросов), то это потому, что между 3 и 7 годами вопросы «почему» представляют в некотором роде вопросы на все случаи, вопросы, с помощью которых доискиваются причин даже там, где их нет, даже путем смешения явлений психического и физического порядка. В результате этого естественно, что, когда эти два порядка начинают различаться, когда появляется идея о случайности или «о данном», большое количество вопросов отделяется в дальнейшем от «почему» и принимает форму «каким образом» или простых вопросов, без вопросительного выражения и относящихся столько же к механике явлений, сколько и к их причине. Следовательно, уменьшение «почему» могло бы быть показателем падения предпричинности. Это падение становится очевидным по мере роста простых вопросов, так как они свидетельствуют о стремлении получить дополнительные к простому «почему» сведения.

Увеличение «почему» причинного объяснения по отношению к другим классам «почему» происходит, вероятно, по той же причине. Именно потому, что предпричинность или, вернее, тенденция для всего находить основание идет на убыль. Дэль меньше заинтересован в «обосновании во что бы то ни стало» тех правил, которые могут обойтись и без этого. А вследствие того, что все вопросы «почему» специализируются, вопросы «почему» объяснения берут верх (это не значит, что «почему» логического обоснования обязательно должны уменьшиться: они ведь появляются лишь после 7–8 лет и по отношению к каждому обоснованию). Конечно, чтобы доказать приведенные положения, надо было бы иметь возможность классифицировать отдельные «почему» предпричинности, строгой причинности и т. д. и выразить результаты в процентных отношениях. Так как эта операция в настоящее время невозможна, то мы вынуждены довольствоваться предположениями, что уменьшение «почему», относящихся к обоснованию правил, является признаком, поддерживающим то положение, что потребность обоснования «во что бы то ни стало» у Дэля уменьшается, и вследствие этого предпричинность уступает потребности в причинных объяснениях более строгого характера.

С этих позиций понятно также увеличение вопросов о действительности и истории по отношению к вопросам объяснения. Можно предполагать, что это увеличение не зависит от произвольной классификации. Если вопросы о фактах и обстоятельствах множатся, то это происходит потому, что ребенок отказывается от обоснования явлений, которые просто даны, и старается более точно определить условия или следствия их появления.

Как явствует из сказанного, наши результаты очень напоминают выводы, полученные Гроосом и описанные в его прекрасных работах о «вызванных» вопросах. Давая ребенку какое-либо предложение и записывая вопрос, заданный по этому поводу, Гроос с очевидностью показал, что вопросы причинности в широком смысле слова составляют между 12 и 17 годами более или менее постоянный процент (40 %), независимо от возраста детей. Эти причинные вопросы могут быть разделены на регрессивные (причина) и прогрессивные (следствие), причем прогрессивные вопросы с возрастом регулярно увеличиваются. Этот вывод был в основных чертах подтвержден исследованиями Института Ж.-Ж. Руссо по отношению к детям младше 12 лет (начиная с 9). Следовательно, превращение причинных вопросов в вопросы, относящиеся к следствию, совершенно не доказывает ослабления интереса к причинности вообще. Оно указывает лишь на то, что интерес отвлекается от чистого и простого «почему», чтобы направиться на детали самого механизма.

Что же касается Дэля, то мы из наших статистических данных можем заключить, что он прогрессивно утрачивает интерес к предпричинности. Таким образом, отсюда можно вывести предположение, что упадок предпричинности относится к периоду между 7 и 8 годами. Наши последние главы уже показали значение этого возраста с точки зрения упадка эгоцентризма, с точки зрения понимания детей друг другом и, главным образом, с точки зрения навыков мысли, которые предполагают уже настоящее обсуждение и сотрудничество в области абстрактной мысли. В связи с этим в синкретизме приходится предположить наличие соотношений, имеющих весьма важное значение. Прежде чем попытаться их выделить, попробуем проверить утверждение, что предпричинность у Дэля постепенно уступает настоящей причинности по мере приближения его к возрасту 7 или 8 лет.