9. Новое поколение

Это произведение представляет собой предисловие Рассела к книге «Новое поколение» (The New Generation), где собраны работы ряда выдающихся психологов и исследователей в области общественных наук. В связи с замечанием Рассела, что лишь в России «государство не находится в тисках моральных и религиозных предрассудков», следует подчеркнуть, что текст был написан в 1930 году. В более поздний период сталинского режима все попытки установить рациональный кодекс сексуальной морали прекратились, а законодательство в этой сфере стало, возможно, даже более репрессивным и пуританским, чем в западных странах. Сам Рассел предсказывал возможность такого развития событий еще в 1920 году.

На нижеследующих страницах различные стороны познания, затрагивающие благополучие детей и отношения детей с родителями, рассматриваются авторами, которые являются специалистами в соответствующих областях. В качестве предисловия к этим исследованиям я предлагаю рассмотреть, каким образом новые знания изменили и, вероятно, еще больше изменят традиционные биологические отношения. Я имею в виду не только и даже не столько ожидаемое и преднамеренное воздействие знаний, но также и в особенности подразумеваю такие обстоятельства, когда знания, подобно природной силе, оказывают непредусмотренное воздействие самого странного и неожиданного характера. Я уверен, что Джеймс Уатт не имел желания создавать матриархальную семью; но, обеспечив мужчинам возможность спать в отдалении от своих рабочих мест, он добился именно такого результата для значительной части нашего городского населения. Роль отца в современной семье, проживающей в пригороде, весьма невелика, особенно если он играет в гольф (что обычно и происходит). Немного сложно понять, что конкретно он получает взамен, когда платит за своих детей; если бы не традиции, он мог бы засомневаться в полезности подобной сделки. Во времена своего расцвета патриархальная семья давала мужчине огромные преимущества: она обеспечивала его сыновьями, которые служили ему опорой в старости и защищали от многочисленных врагов. Ныне же у всех классов, где мужчины живут на доходы от вложений или на свою зарплату, сын уже никогда не будет для отца выгодным в финансовом отношении, сколько бы они оба ни прожили.

Новые знания служат причиной экономических и психологических изменений, которые делают наш век одновременно сложным и интересным. В прежние времена мужчина зависел от природы – неодушевленной природы в том, что касается климата и урожайности, а также человеческой природы в том, что касается слепых побуждений, которые заставляли его производить потомство и сражаться. Возникающее в результате ощущение беспомощности использовалось религией, которая превращала страх в чувство долга, а покорность объявляла добродетелью. Современный мужчина, который пока существует лишь в немногих образцах, обладает иным мировоззрением. Материальный мир не является для него некой данностью, которую нужно принимать с благодарностью или благочестивой мольбой; это сырье для научных манипуляций. Пустыня есть место, куда требуется провести воду, малярийное болото есть место, откуда воду нужно убрать. И тому, и другому не дозволяется сохранять свою естественную враждебность к человеку, а потому в нашей борьбе с физической природой мы больше не нуждаемся в Боге, который поможет нам против сатаны. Возможно, пока не оценивается по достоинству тот факт, что схожие изменения начинают происходить и с человеческой природой. Стало ясно, что, пускай индивид порой испытывает трудности с сознательным изменением своего характера, ученый-психолог, если разрешить ему свободу действий в отношении детей, может манипулировать человеческой природой столь же свободно, как калифорнийцы манипулируют пустыней. Уже не сатана склоняет нас к греху; нет, всему виной наши железы и неразумное воспитание.

Возможно, здесь читатель вправе ожидать определения греха. Что ж, это не представляет трудности: грехом именуется то, что не нравится людям, управляющим воспитанием.

Следует признать, что подобная ситуация возлагает на тех, кто располагает научным потенциалом, новую и суровую ответственность. До сих пор представители человечества выживали потому, что, какими бы нелепыми ни были их цели, у них недоставало знаний для достижения этих целей. Теперь, когда знание обретено, становится чрезвычайно необходимой большая, чем прежде, мудрость в том, что касается жизненных целей. Но где найти подобную мудрость в нашем отвлекшемся от нее мире?

Приведенные выше общие рассуждения призваны единственно предположить, что все наши институты, даже наиболее тесно связанные с тем, что принято называть инстинктом, в ближайшем будущем должны стать гораздо более сознательными и целенаправленными по сравнению с тем, чем они были раньше или являются сегодня, и это в особенности касается рождения и воспитания детей. Новый образ жизни может быть лучше старого, однако он также вполне способен оказаться хуже. Но новые знания нашего времени вброшены в механизм традиционного поведения столь грубо, что старые образцы поведения попросту не могут выжить, а новые, равно благие и дурные, становятся настоятельно необходимыми.

Семья избавляется от неспециализированного, если угодно, прошлого, когда мужчина самостоятельно тачал себе башмаки и самостоятельно выпекал хлеб. Мужские виды деятельности миновали эту стадию, но защитники добродетели настаивают на том, что соответствующих изменений в деятельности женщин быть не должно. Взаимодействие с детьми является специализированным видом деятельности, требует специальных знаний и надлежащей обстановки. Воспитание детей дома подобно использованию прялки, оно столь же неэкономично. По мере накопления знаний все больше и больше вопросов, связанных с воспитанием детей, должно решаться вне дома. Сегодня, как правило, дети уже рождаются не в домашних условиях. Если дети заболевают, их лечат не народными, не традиционными лекарствами, погубившими столько отпрысков наших предков. Молитвы усваивают не от матерей, а в воскресных школах. Зубы удаляют не так, как делали во времена моего детства, привязывая нитку к дверной ручке и захлопывая дверь. Медицинские знания захватывают одну часть жизни ребенка, знания в области гигиены – другую, а детская психология претендует на третью. В конечном счете сбитая с толку мать сдается, отказывается от воспитания как от безнадежной задачи и под угрозой эдипова комплекса начинает думать, что всякая естественная родительская привязанность отдает грехом.

Одной из главных причин перемен является сокращение числа рождений и смертей. К счастью, это число сокращается взаимосвязанно, иначе, уменьшайся один показатель без уменьшения другого, произошла бы катастрофа. Во всем мире правительства заодно с церквями, чье влияние зависит от человеческих страданий и нашего бессилия, делают все, что в их силах, чтобы спровоцировать эту катастрофу, пытаясь предотвратить любое сокращение рождаемости, соответствующее снижению смертности. К счастью для человечества, в этом отношении индивидуальный эгоизм оказался сильнее коллективного безумия.

Немногочисленность современной семьи дала родителям новое ощущение ценности каждого ребенка. Родители, у которых всего двое детей, не желают, чтобы они умерли, тогда как в старомодной семье с десятью или пятнадцатью детьми половиной можно было пожертвовать без особых угрызений совести. Современный научный уход за детьми тесно связан с немногочисленностью современной семьи.

В то же время из-за подобных перемен семья стала менее подходящей средой для детей с точки зрения психологической обстановки и требует от женщин меньших затрат времени. Растить пятнадцать детей, из которых большинство умрет – несомненно, неприятная пожизненная работа, которая в любом случае оставляет мало свободного времени для самореализации. С другой стороны, воспитывать двоих или троих детей – уже не столь тяжкое бремя, хотя, пока сохраняется традиционный домашний уклад, семья все равно серьезно влияет на любые другие занятия. Таким образом, чем меньше в семье детей, тем сильнее дети ощущаются как бремя.

В наши дни, когда из-за высокой квартирной платы большинство семей проживает в городах и в стесненных условиях, для ребенка дом, как правило, является физически неподходящим местом. Человек, который выращивает саженцы в питомнике, обеспечивает им нужную почву, нужное освещение и воздух, необходимое пространство и подходящих соседей. Он не пытается растить деревья поодиночке в отдельных клетках. Но именно так происходит с детьми, которые вынуждены оставаться в современном городском доме. Как и саженцам, детям нужны почва, свет и воздух, а также соседи из числа себе подобных. Дети должны расти в деревне, где они могут пользоваться свободой без излишней суеты. Психологическая атмосфера небольшой городской квартиры ничуть не лучше физической. Рассмотрим хотя бы вопрос шума. Занятые взрослые люди не станут терпеть вокруг себя постоянный шум и гам, но требовать от ребенка тишины значит проявлять безжалостность, которая вызовет у него озлобление, приводящее к серьезным нравственным недостаткам. Во многом то же самое относится к запрету ломать вещи. Когда мальчишка забирается на кухонные полки и разбивает весь фарфор, родители редко бывают довольны. При этом подобная деятельность необходима для его физического развития. В обстановке, созданной для детей, такие естественные и здоровые потребности подавлять не придется.

Затрагивающие семью перемены научного и экономического характера неизменно порождают психологические изменения в мировоззрении родителей. С усилением ощущения безопасности неизбежно происходит всплеск индивидуализма. В прошлом индивидуализм ограничивался страхом и необходимостью объединения усилий. Окруженная индейцами колония поселенцев нуждалась в коллективизме, иначе ее бы сразу уничтожили. Теперь безопасность обеспечивает государство, а не добровольное сотрудничество, поэтому человек может себе позволить быть индивидуалистом в той части своей жизни, которую он контролирует самостоятельно. В особенности это касается семейных отношений. Роль мужчины в воспитании детей в основном финансовая, а его финансовые обязательства при необходимости могут быть подкреплены силой закона с тем, чтобы не налагать лишних обременений на личное чувство долга. Активная и умная женщина с большой вероятностью будет ощущать, что сократившиеся материнские обязанности, выпадающие на ее долю, неадекватны как род занятий, тем более что большую их часть могут взять на себя специалисты, действуя на более рациональной и научной основе. Это ощущение могло бы распространиться более широко, не предпочитай часть мужчин, чтобы жены зависели от них в финансовом отношении. Впрочем, такое предпочтение есть наследие былых времен и уже значительно ослабло, а довольно скоро, вероятно, оно совсем исчезнет.

Все эти перемены сократили основания, по которым люди стремятся избегать развода. Поскольку разводы становятся более частыми, а сама процедура упрощается, семья ослабляется еще сильнее, что обычно приводит к наличию у ребенка только одного родителя.

По этим и другим причинам, указанным в работе д-ра Уотсона, кажется неизбежным, хорошо это или плохо, что семья как общественная единица должна постепенно и неумолимо отмирать, не оставляя никаких полномочных групп-посредников между личностью и государством. Это касается не столько состоятельных слоев общества, которые могут и далее использовать специальные детские сады, специальные школы, специальных врачей и все прочие механизмы частного предпринимательства, сколько наемных работников, которым подобный индивидуализм не по карману. Там, где речь идет об их детях, любые функции, которые больше не выполняют родители, обязано взять на себя государство. Потому для огромного большинства населения выбор лежит не между родительским воспитанием и воспитанием силами специалистов, выбранных родителями, а между родителями и государством.

Эта перспектива возлагает на всех, кто принимает современный научный подход к детям, серьезную ответственность в отношении пропаганды. В настоящее время государство, не считая случая России, находится в тисках моральных и религиозных предрассудков, полностью исключающих научный подход к воспитанию детей. Я бы рекомендовал читателям, например, опубликованные на нижеследующих страницах статьи Хэвлока Эллиса и Филлис Бланчард. Любой беспристрастный читатель должен осознать: пока традиционные этика и теология сохраняют свое влияние на политиков, методы, которые отстаивают эти публикации, не будут применяться в учреждениях, контролируемых государством. Например, штат Нью-Йорк до сих пор официально считает, что мастурбация вызывает безумие, и понятно, что любой политик не сможет опровергать это мнение, не опасаясь моментального завершения своей политической карьеры. Поэтому не стоит и надеяться, что к мастурбации будут относиться с научной точки зрения в любом государственном учреждении, кроме сумасшедшего дома и пансионата для слабоумных. Лишь этим учреждениям дозволено использовать надлежащие методы, так как считается, что сумасшедшие и слабоумные не несут моральной ответственности за свои поступки. Такое состояние дел поистине абсурдно. Точно так же можно принять закон, что допустимо ремонтировать лишь дешевые автомашины, а дорогие следует пороть или исцелять с помощью религиозных обрядов. Те, кто предвидит огромное расширение числа государственных учреждений, связанных с воспитанием детей, обычно представляют себя или своих друзей во главе подобных заведений. Это, конечно, глубокое заблуждение. Поскольку руководство любым значимым учреждением подобного рода подразумевает солидную зарплату, ясно, что его начальником обычно становится незамужняя тетушка какого-нибудь влиятельного политика. Благодаря ее благородным побуждениям детей заставляют твердить молитвы, чтить крест и флаг, испытывать угрызения совести при мастурбации и глубочайший ужас, когда кто-то из сверстников упоминает о том, откуда берутся дети. С учреждениями, экономически адаптированными к веку машин, подобное умственное рабство может длиться веками, тем более что найдется достаточно ренегатов-ученых, желающих помочь в стремлении оградить юные умы от любых доводов разума. Не исключено, что даже окажется возможным искоренить практику контроля над рождаемостью, и тогда, с учетом эффективности современной медицины, понадобится чрезвычайно усилить частоту и жестокость войн, чтобы избавиться от лишнего населения.

Поэтому если государство приобретает такую безграничную власть, необходимо, чтобы оно сделалось просвещенным. Само оно к этому не придет, станет таковым лишь тогда, когда большинство населения бросит настаивать на сохранении древних суеверий. Наиболее просвещенные люди живут в нереальном мире, взаимодействуют со своими друзьями и воображают, что в наши дни непросвещенными остаются лишь несколько чудаков. Небольшой опыт практической политики, а также, в большей степени, опыт применения норм права в тех случаях, когда затронуты так называемые нравственные проблемы, будут чрезвычайно полезными для всех, кто разделяет рациональное мнение по поводу воспитания детей (или в какой-либо иной области). Я убежден, что широкая, всеохватная пропаганда рационализма гораздо важнее, чем полагает большинство рационалистов за пределами России.

При условии распада семьи и появления рационально управляемых государственных учреждений для детей, возможно, будет признано необходимым сделать следующий шаг на пути к регулированию инстинктов. Привыкшие к контролю над рождаемостью женщины, которым не разрешается присматривать за собственными детьми, сохранят мало побуждений к претерпеванию дискомфорта беременности и мук родов. Поэтому для поддержки численности населения, вероятно, потребуется сделать деторождение хорошо оплачиваемой профессией, которой, разумеется, будут заниматься не все женщины и даже не большинство, а лишь определенный процент тех, кто пройдет тесты на пригодность с точки зрения воспроизводства. Какие тесты должны проходить производители, какую пропорцию они должны оставлять в мужском населении – это вопросы, которые пока не требуется решать. Однако необходимость обеспечить адекватное число рождений, думаю, очень скоро обострится, поскольку рождаемость продолжает сокращаться и будет вести к сокращению населения – по крайней мере, здорового населения; если медицина сможет поддерживать жизнь большинства людей до ста лет, положительный эффект такого вмешательства для общества окажется проблематичным.

Зато положительный эффект для человечества в целом от внедрения рациональной психологии в обращении с детьми будет почти безграничным. Наиболее важной сферой является, разумеется, секс. Детей учат суеверному отношению к определенным частям тела, некоторым словам и мыслям, а также к некоторым видам игр, к которым их побуждает природа. В результате, когда становятся взрослыми, они ведут себя скованно и неуклюже во всех проявлениях любви. В англоязычном мире люди с детства в своем большинстве становятся неспособными к удачному браку. Нет ни одного другого вида взрослой деятельности, к которому детям запрещается себя готовить в форме игры или в отношении которого ожидается внезапный переход от абсолютного запрета к абсолютной компетентности.

Чувство греха, присущее многим детям и молодым людям и часто распространяемое на дальнейшую жизнь, причиняет страдание и является источником отклонений, которые не служат никакой полезной цели любого рода. Оно почти полностью порождается традиционными нравоучениями в сфере секса. Ощущение греховности секса делает невозможной счастливую любовь, заставляя мужчин презирать женщин, с которыми у них есть связь, и зачастую провоцирует жестокость. Кроме того, подспудность сексуального стремления, которое подавляется, приводит к тому, что оно обретает форму сентиментальной дружбы, религиозного рвения или чего-то еще, а также чревато отсутствием интеллектуальной честности, чрезвычайно опасным для интеллекта и осознания реальности. Жестокость, глупость, неспособность к гармоничным личным отношениям и многие другие недостатки вызваны в большинстве случаев нравоучениями в детстве. Давайте скажем, с абсолютной прямотой и откровенностью, что в сексе нет ничего дурного, и принятое отношение к нему является отвратительным. Я уверен, что никакой другой порок нашего общества не плодит столько человеческих несчастий, поскольку он не просто порождает длинную цепочку невзгод, но и подавляет ту доброту и привязанность, которые могут привести к исцелению от прочих, вполне излечимых экономических, политических и расовых бедствий, терзающих человечество.

По этим причинам чрезвычайно необходимы книги, которые распространяют знание и рациональный подход к детской психологии. В наши дни существует своего рода соперничество между возрастающей мощью государства и уменьшающейся властью предрассудков. Полномочия государства неизбежно будут расширяться, как мы уже видели на примере воспитания детей. Но если эти полномочия пересекут некую черту, пока предрассудки сохранят влияние на большинство населения, то неподвластное предрассудкам меньшинство станет искореняться государственной пропагандой, и в любой демократической стране дальнейшие протесты окажутся невозможными. Наше общество становится настолько тесно взаимосвязанным, что реформа какой-либо области обязательно подразумевает реформы одной или нескольких других областей, и ни один вопрос нельзя решить должным образом по отдельности. Но я полагаю, что наш век все же отличается лучшим отношением к детям, превосходит любую из прежних эпох, и если придем к пониманию того, что нравоучения причиняют молодым страдания, мы можем надеяться на времена, одновременно более доброжелательные и практикующие научный подход.