5

³⁸¹ Четверица (кватерность) является организующей схемой par excellence, наподобие визирной сетки в телескопе. Это система координат, почти инстинктивно применяемая для членения и упорядочивания хаотической множественности: так мы делим видимую поверхность Земли, год, стечение индивидов в группы, фазы луны, темпераменты, элементы, алхимические цвета и т. д. Таким образом, когда мы обнаруживаем кватернион у гностиков, мы видим в нем более или менее осознанную попытку упорядочить хаотическую мешанину из нуминозных образов. Как мы видели, упорядочивание приобрело форму, восходящую к примитивному кросс-кузенному браку, а именно к брачному кватерниону. Он отличается от примитивной формы тем, что сестринский брак утратил свой биологический характер, поскольку муж сестры – уже не брат жены, а другой близкий родственник (например, отец жены в кватернионе Моисея) или даже чужак. Утрата атрибутов кузена и брата, как правило, компенсируется магическими свойствами, например более высоким рангом, магическими способностями и т. п., причем как в случае сестры мужа, так и в случае брата жены. Иными словами, здесь имеет место проекция анимы-анимуса. Данная модификация влечет за собой значимый культурный прогресс, ибо сам факт проекции указывает на констелляцию бессознательного в отношениях мужа и жены, а значит, брак психологически стал более сложным. Он перестает быть просто биологическим и социальным сосуществованием, но начинает превращаться в сознательные взаимоотношения. Это происходит, когда первоначальный кросс-кузенный брак устаревает в результате дальнейшей дифференциации брачных классов в шестичастную, восьмичастную или двенадцатичастную системы. Причина активизации бессознательного, идущей бок о бок с такой тенденцией, состоит в регрессии эндогамной тенденции – «либидо родства», – которая уже не может найти адекватного удовлетворения в силу возрастающей чуждости брачного партнера.

³⁸² Кроме брачного кватерниона, гностики также использовали в качестве средства организации своих многочисленных символов кватерность райских рек. Таким образом, в перечисленных нами символах налицо две (компенсаторных) попытки организовать на первый взгляд несвязанные образы. Это согласуется с сериями рисунков, продуцируемых в состояниях активного воображения или психического хаоса. В обоих случаях время от времени возникают символы кватерности. Они обозначают стабилизацию посредством упорядочения в противоположность нестабильности, вызванной хаосом, и имеют компенсаторное значение.

³⁸³ Четыре кватерниона, изображенные выше, прежде всего представляют собой попытку систематизировать почти безграничное богатство символов гностицизма и его продолжения – алхимии. Однако такое упорядочение принципов оказывается весьма ценным и для понимания индивидуальной символики современных сновидений. Образы, с которыми мы сталкиваемся в данной области, еще более разнообразны и настолько сложны, что некая организующая схема абсолютно необходима. Поскольку в данном случае целесообразен исторический подход, я выбрал в качестве отправной точки кватернион Моисея, поскольку он непосредственно вытекает из примитивной схемы кросс-кузенного брака. Разумеется, этот кватернион имеет только парадигматическое значение. С равным успехом систему можно построить на любом другом брачном кватернионе, но не на любой другой кватерности, например четверице Гора и четырех его сыновей. Последняя недостаточно примитивна: в ней отсутствует антагонистический женский элемент. Самое важное, что именно крайние противоположности (мужское – женское и т. п.) должны казаться взаимосвязанными. Вот почему алхимические пары противоположностей объединяются в четверицы; например, теплое – холодное, сухое – влажное. В применении к кватерниону Моисея получается следующая схема взаимоотношений:

³⁸⁴ Если первая двойная пирамида, кватернион Антропоса, соответствует гностической модели, то вторая представляет собой конструкцию, психологически выведенную из первой, но основанную на данных из библейского текста, которым пользовались гностики. Психологические основания второго кватерниона обсуждались выше. То, что второй кватернион должен быть «тенью» первого, связано с тем фактом, что низший Адам, смертный человек, обладает хтонической психикой и, следовательно, не имеет адекватного выражения в кватерности, супраординатной по отношению к нему. В противном случае он был бы асимметричной фигурой, так же как высший Адам асимметричен и требует дополнения в виде кватерниона низшего порядка, связанного с ним как его тень или его темное отражение.

³⁸⁵ Как кватернион Антропоса получает симметричное дополнение в виде низшего Адама, так и низший Адам уравновешивается подчиненным ему кватернионом тени, построенным по образцу верхнего кватерниона. Симметричное дополнение низшего Адама – змей. Выбор данного символа оправдан, во‐первых, хорошо известной связью Адама со змеей: она – его хтонический демон, его фамилиарный дух. Во-вторых, змея – самый распространенный символ темного, хтонического мира инстинкта. Она может – как это часто случается – заменяться эквивалентным холоднокровным животным, таким как дракон, крокодил или рыба. Однако змея не просто мерзкое, хтоническое существо; она также, как мы уже упоминали, есть символ мудрости, а следовательно, и света, доброты, исцеления. Даже в Новом Завете змея – аллегория одновременно и Христа, и дьявола, как и рыба. Аналогичным образом дракон, который для нас несет исключительно негативный смысл, обладает позитивным значением в Китае, а иногда и в западной алхимии. Внутренняя полярность символа змеи существенно превосходит таковую человека. У змеи она явно выражена, у человека частично латентна или потенциальна. Змей превосходит Адама умом и знанием и способен перехитрить его. Он старше него и, очевидно, наделен Богом сверхчеловеческим интеллектом, подобно тому сыну Божьему, который взял на себя роль Сатаны.

³⁸⁶ Как человек достигает кульминации наверху в идее «светлого» и доброго Бога, так и внизу он опирается на темное и злое начало, традиционно описываемое как дьявол или змей, персонифицирующий неповиновение Адама. Как мы дополнили человека змеем, так и змей имеет свое дополнение во втором кватернионе наасенов, или кватернионе Рая. Рай переносит нас в мир растений и животных. Фактически это плантация или сад, оживляемые животными, эпитомия всего произрастающего из земли. Как serpens mercurialis змея не просто соотносится с богом откровения, Гермесом, но и как растительное божество порождает «благословенную зелень», цветение растительной жизни. В самом деле, этот змей, который обитает даже внутри земли, и есть та пневма, которая сокрыта в камне.

³⁸⁷ Симметричным дополнением к змею тогда должен стать камень, репрезентирующий землю. Здесь мы подходим к более поздней, алхимической стадии развития символики, центральной идеей которой выступает lapis. Как змей образует низшую противоположность человека, так и lapis дополняет змея. С другой стороны, он соответствует человеку, ибо не только находит свое воплощение в облике человека, но даже имеет «тело, душу и дух». Он – гомункулус и, как показывают тексты, символ самости. Однако это не человеческое эго, но коллективная сущность, коллективная душа, наподобие индийского hyranyagarbha, «золотого зерна». Камень – «отец-мать» металлов, гермафродит. Хотя он – высшее единство, это единство тем не менее не элементарное, а составное, прошедшее определенный эволюционный путь. Вместо «камня» мы можем подставить всю ту «тысячу имен», которые алхимики придумали для своего центрального символа, однако ничего нового или более подходящего при этом не будет сказано.

³⁸⁸ Данный выбор символа отнюдь не произволен, но задокументирован алхимической литературой с I по XVIII век. Как мы уже видели, lapis создается разделением и соединением четырех стихий, из rotundum. Rotundum – в высшей степени абстрактная, трансцендентная идея, которая по причине своей кругообразности и целостности относится к Первочеловеку, Антропосу.

³⁸⁹ Соответственно, наши четыре двойные пирамиды располагаются по кругу и образуют хорошо известный уроборос. Как пятая стадия rotundum тогда будет идентичен первой стадии; иными словами, тяжелая темнота земли, металл, обладает тайной взаимосвязью с Антропосом. В алхимии это очевидно, но также встречается и в истории религии, где металлы вырастают из крови Гайомарта. Данная любопытная связь объясняется тождеством низшего и наиболее материального с высшим и наиболее духовным, с чем мы уже сталкивались в интерпретации змея как хтонического и в то же время «самого духовного» животного. У Платона rotundum – мировая душа и «благословенный Бог».