Лекция 13

Иоганн Себастьян Бах. Часть 6

Мы продолжаем рассказ о жизни и творчестве И. С. Баха. В прошлый раз мы остановились на том, что в 1723 году Бах переехал из Кётена в Лейпциг, где ему предстояло прожить до самой смерти в 1750 году. Годы баховских странствий закончились. Мы помним, что перед Лейпцигом Бах сменил много рабочих мест. Это было в обычае той эпохи. Музыканты, художники, архитекторы, инженеры перемещались по всей Европе, создавая ту европейскую культуру, лучше которой человечество ничего не произвело. Но биография баховских перемещений была очень узкой, ограниченной лишь Северо-Восточной Германией. Он не был ни в Италии, хотя это считалось нормой для музыкантов (вспомним хотя бы Шютца или Генделя), ни в других странах, ни в южных или западных немецких княжествах, при том что со всей европейской музыкой, как сказано выше, Бах тщательно знакомился и учился на ней.

Вообще, у Баха не было амбиций и великих жизненных претензий, как они понимаются сегодня. Несомненно, он знал себе цену, он был первым органистом и клавесинистом того времени в Германии, он добивался титулов и званий, но для упрочения своей жизни, не более того. Он не считал себя великим композитором в позднейшем смысле этого слова, хотя, разумеется, отдавал себе отчет в качестве своей музыки. Тогда музыку писали все капельмейстеры, занимающие ту же должность, что и Бах. Это была профессиональная обязанность.

Из жизни Баха в этом контексте важны две вещи. Первое – это то, что он сознательно воспитал и сделал себя Мастером Музыки, и на протяжении всего своего жизненного пути всячески поддерживал это реноме: и творчеством, и исполнительством, и деятельностью эксперта в области инструментостроительства. В качестве мастера – причем в понимании той эпохи, т. е. профессионала высочайшей пробы, умевшего с максимальным качеством делать все, что относится к сфере его компетенции: и разбираться в инструментах, и играть на них, и чинить, и изобретать их, и сочинять музыку, и наполнять ее богословским смыслом, – Бах себя и воспринимал, и требовал такого же восприятия от других, что нередко вызывало конфликты с начальством. При этом здесь не было вовсе никакой романтической заносчивости или пушкинского противопоставления «поэт и чернь», мастера и неспособных к восприятию чиновников. Бах – человек именно своей эпохи, и на себя он смотрел именно в этом контексте, как на профессионала, занимающего свое законное место в иерархии общества. Это место он заслужил своим трудом и очень им дорожил. Как-то Баха спросили: «Как вы достигли таких успехов?» Он ответил: «Мне пришлось быть усердным. Кто будет так же усерден, достигнет того же».

И второе – Бах был человеком исключительно внутренним, поэтому ему просто не было нужды куда-либо ездить и смотреть на красоты. Впитывать искусство разных стран Бах научился дома. Он в высшей степени овладел своим ремеслом, обставил свою жизнь в соответствии со своим общественным, семейным и профессиональным статусом, а сверх этого ему ничего особенного не требовалось. Священное Писание, богословские и философские книги, общение с коллегами, сама его внутренняя духовная жизнь, совершенно скрытая от окружающих, все это делало ненужным для Баха перемещение в пространстве или какую-то особо блестящую карьеру.

Теперь необходимо сказать несколько слов об облике Баха, распорядке его жизни и профессиональных занятиях, которые сложились в Лейпциге. Бах был человеком среднего роста, довольно полным. С наиболее достоверного портрета 1747 года на нас глядит несколько оплывшее лицо человека в парике (в то время все должностные лица обязаны были украшать себя этим подобием форменного головного убора), с крупными чертами лица, с массивной нижней челюстью, взор которого обращен внутрь себя. В пожилом возрасте Бах болел диабетом, который привел его к слепоте, а затем и к смерти.

В Лейпциге семья Бахов поселилась в доме причта, в квартире, полагающейся кантору. Семья была большой – четверо детей от первого брака, кроме того, у Анны Магдалены, второй жены композитора, стали тоже регулярно рождаться дети (из них умерли вскоре после рождения больше половины). Бах был гостеприимен, в его доме постоянно кто-то гостил. Всякий проезжий музыкант считал своим долгом посетить Баха, и тот всегда был рад общению с коллегами. В таком общении он никогда не возносился, принимал всех с большим почтением и уважением и всегда был готов помочь ближнему. Сохранились многие написанные им рекомендательные письма к разным влиятельным лицам с просьбами и ходатайствами устроить того или иного музыканта на работу, помочь вдовцу в его трудных обстоятельствах и т. п. В доме композитора часто подолгу жили юные малоимущие родственники, их Бах обучал музыке. О Бахе-педагоге мы поговорим ниже. Это отдельная и очень интересная тема. Иоганн Себастьян владел большой библиотекой, что по тем временам было очень расходно. Он интересовался всеми богословскими и философскими новинками. Казалось, что у него были все книги, которые выходили в то время в Германии по богословию и философии. Также он владел большим собранием немецкой поэзии. К этому надо прибавить, что Бах был достаточно прижимист и скуповат, но это обстоятельство объясняется заботой о большой семье.

Обязанности Баха как кантора были довольно громоздкими. Кантор – это руководитель церковного хора и оркестра. Должность лейпцигского кантора включала в себя попечение о двух главных церквях города – Св. Фомы и Св. Николая, а также обо всех городских религиозных процессиях. Так что кантор именовался еще и директором музыки Лейпцига. От кантора зависело все музыкальное оформление городских богослужений, в его обязанность входило написание и исполнение праздничной и церковной музыки. Также он должен был обучать учеников школы Св. Фомы, мальчишек в возрасте от 8 до 17 лет, пению и игре на музыкальных инструментах. Также кантор руководил хором и оркестром, составленным из этих мальчишек. Здесь Бах не всегда вел себя сдержанно. Иногда от лени или неумения учеников он приходил в ярость. Бывали случаи, когда он от возмущения швырялся в своих подопечных нотами, а как-то раз, стянув со своей головы парик, запустил им в незадачливого музыканта с криком: «Ты – сапожник, а не музыкант!»

Но не только музыкальные обязанности вменялись кантору, он должен был преподавать в школе Св. Фомы и некоторые общеобразовательные дисциплины, например, латинский язык. Бах очень скоро утомился от такого общеобразовательного преподавания и стал избегать его, а затем спихнул все не музыкальные предметы на своих коллег, приплачивая им за это какие-то деньги. Начальство довольно долгое время закрывало на это глаза, затем, когда у Баха начались традиционные конфликты, ему припомнили эту его нерадивость. Но об этом позже. До 1729 года, когда умер старый ректор школы Св. Фомы, у Баха особых проблем с начальством не было.

В богослужении кантор обязан был принимать участие в воскресные и праздничные дни, в будни служба отправлялась очень скромно. В воскресенье и праздники служба начиналась в семь часов утра и продолжалась летом до одиннадцати, а зимой, из-за холода, до десяти часов (надо сказать, весьма продолжительное время). Днем, в районе трех часов, служилась вечерня. Хор и оркестр делился между двумя церквями Св. Фомы и Св. Николая: скажем, спев кантату у Св. Фомы, хористы и музыканты перебегали к Св. Николаю и пели кантату там, где богослужение начиналось чуть позже. Расстояние между церквями – десять минут ходу. В зависимости от праздника или служения епископа-суперинтенданта, Бах проводил свой богослужебный день то в церкви Св. Фомы, то в церкви Св. Николая, которая была кафедральным храмом Лейпцига. Кантор по уставу сопровождал богослужение органной игрой, но главное, что от него требовалось, – исполнение с хором и органом кантаты между Евангелием и проповедью. Кантата длилась в зимнее время около двадцати минут, в летнее была длиннее – кантаты могли быть и двухчастными, тогда вторая часть звучала после проповеди. Я уже рассказывал об этом церковном жанре, напомню, кантата – это некий музыкально-философский комментарий на текст Священного Писания или праздничного события данного дня. И на этом мы должны остановиться более подробно.

Водворившись в Лейпциге, Бах с величайшей охотой и рвением принялся за кантатное творчество. Каждую неделю он писал по кантате и составил из них пять годовых кругов. Это значит, что им было написано за первые пять лет пребывания в Лейпциге 250 кантат. К сожалению, до нас дошли только три годовых круга кантат. После смерти Баха его рукописи были поделены между старшими сыновьями – Вильгельмом Фридеманом и Карлом Филиппом Эммануилом. И если Карл Филипп Эммануил бережно хранил эти ноты, то Вильгельм Фридеман под конец жизни сильно пил и разбазарил все свое имущество – рукописи Баха бесследно исчезли.

Надо сказать, что такая творческая активность Баха вовсе не требовалась для исполнения его служебных обязанностей, он мог писать по кантате в месяц, а на прочие воскресенья подбирать соответствующую музыку других композиторов, благо, ее было в изобилии. Такой беспримерный труд проистекал, конечно же, из внутренних побуждений. Как я уже говорил, Бах соскучился по церковной музыке, которую не имел возможности писать в Кётене. Но главное, что композитор уже созрел до того, чтобы дать целостную религиозно-философскую концепцию, которую он выразил в звуках. Именно поэтому на цикле кантат Баха нужно остановиться подробнее, потому что это представляет некую квинтэссенцию его не только музыкального, но и религиозно-философского творчества.

Мы уже не раз говорили о мастерстве Баха в обращении с музыкально-риторической символикой в сочетании музыки и слов, когда музыка раскрывает нам то, что невозможно выразить словом. От этого создается эффект, выражаясь святоотеческим языком, «радостнопечалия». Пять раз пройдя годовой церковный круг, Бах реализовал в полной мере и это свое мастерство, и глубину своего христианского философского мировоззрения.

Давайте и мы с вами пройдемся по годовому кругу христианского лютеранского богослужения вместе с кантатами Баха.

Богослужебный год в западной христианской традиции начинается с Адвента (от лат. adventus – приход – название предрождественского периода), начала Рождественского поста. Первая музыка года звучит на первое воскресенье Адвента, т. е. за месяц до Рождества.

Послушаем начальный хор из 62 кантат на текст адвентского хорала «Nun komm, der Heiden Heiland». Напомню, что нумерация кантат не совпадает ни с праздниками, ни с хронологией. Вот текст этого хорала:

 

«Гряди, Спаситель народов,

обетованный Сын Девы.

Изумляется весь мир,

как устрояет Бог Рождество Его».

 

Музыка, как это и полагается, насыщена символами радости и ожидания, они звучат у скрипок и гобоев на протяжении всего хора. Но вот особенность религиозного творческого подхода Баха – звучат эти радостные символы в миноре и в сочетании с хоралом создают настроение скорби и печали, потому что не на радость, а на крестные муки нисходит на Землю Сын Божий. Мотив «снисхождения» также звучит здесь постоянно. И это иллюстрация того, как Бах поднимает здесь простую дидактику праздника до философских обобщений необычайным совершенством, выраженных в звуках.

Во второе, третье и четвертое воскресенье Адвента никакой музыки в церкви, кроме сопровождения хорального пения, не полагалось: шел Рождественский пост, поэтому следующая кантата звучала только на Рождество. Рождество, Пасха и Пятидесятница – это три главных праздника в лютеранском богослужении.

Рождественской музыки у Баха очень много. Тут главенствует настроение радости и ликования. Послушаем первый хор из кантаты № 91 «Gelobet seist du, Jesu Christ»:

 

«Слава Тебе, Иисусе Христе,

что Ты яко Человек родился

от Девы истинно;

сему возрадовались ангельские воинства.

Kyrieleis!»

 

Даже в рождественской музыке Бах находил повод для углубленного созерцания, превосходящего простое праздничное внешнее ликование. Вот ария из той же 91-й кантаты. Ее текст:

 

«Нищета, которую Бог принимает на Себя,

ходатайствует нам вечное богатство,

изобилие небесных сокровищ.

Отныне человеческое существо

уподобилось премирным силам,

составило с ангелами единый хор».

 

Два голоса этой арии проведены в сложнейшей имитационной технике двойного контрапункта, что несет символическую нагрузку. Техника эта основана на том, что голоса один за другим повторяют одни и те же музыкальные фразы, при этом сочетаясь в необыкновенной гармонии. Обозначает же такой прием сочетание души со Христом, ведь Он принял на Себя одну и ту же с нами природу. В партии скрипок через всю арию проводится очень характерный мотив, известный всем тогдашним прихожанам, это символ бичевания, которое Христу предстоит претерпеть. Таким образом, Бах своей музыкой раскрывает здесь и догматическую истину, соединение двух природ во Христе, и показывает, какою ценою нам досталась рождественская радость.

Следующие церковные праздники – Новый год и праздник Обрезания. Новогодних кантат у Баха также немало. Послушаем первый хор из 190-й кантаты «Singet dem Herrn ein neues Lied!». Его текст – 20-й и 50-й псалмы и две хоральные строчки Мартина Лютера. Музыка исполнена веселья и ликования. Строчки из псалмов:

 

«Воспойте Господу песнь новую;

хвала Ему в собрании святых.

Хвалите Его с тимпаном и ликами,

хвалите Его на струнах и органе.

Все дышащее да хвалит Господа!

Аллилуйя!»

 

А вот две строчки из новогоднего хорала Лютера:

 

«Тебя мы славим, Господи и Боже!

О Боже наш! Тебя благодарим!»

 

За Новым годом в лютеранском церковном календаре стоит праздник Богоявления. Он имеет иной смысл, чем в православии. В соответствии с западной традицией под Богоявлением понимается явление трех волхвов, мудрецов, пришедших к Христу с Востока и принесших ему дары – золото, ладан и смирну. Тем самым состоялось явление Бога Христа языческому миру. Праздник Богоявления в западной церкви завершает единый Рождественский цикл, длящийся с 25 декабря по 6 января. О Крещении Господнем в лютеранской церкви вспоминается в праздник Троицы, который не совпадает на Западе с Пятидесятницей, а также в день памяти Иоанна Предтечи.

Вот первый хор из Богоявленской кантаты № 65 «Sie werden aus Saba alle kommen». Некий восточный колорит создается флейтами, трубные возгласы валторн призывают всех ко Христу, а форма хоровой фуги как нельзя лучше изображает стекающиеся к Спасителю народы. Текст взят из Пророка Исаии, 60-я глава, 6-й стих:

 

«Все они из Савы придут,

принесут золото и ладан

и возвестят славу Господа.

Цари из Савы пришли,

принесли золото, ладан и миро.

Аллилуйя!»

 

После Богоявления начинается подготовка к Великому посту. Количество воскресений по Богоявлению может быть разным, потому что Пасха, а соответственно, и пост зависят от лунного календаря. Вот кантата № 3 «Ach Gott, wie manches Herzeleid» на 2-е воскресенье по Богоявлении, написанная на трогательный текст хорала:

 

«О Боже, какие сердечные страдания

встречают меня в сие время!

Полон скорби узкий путь,

которым должен я странствовать к небу».

 

Послушаем вступительный хор из этой кантаты. Музыка насыщена символами смирения и утешения, и тем самым текст выражает печаль, а Бах своей музыкой нас в этой печали утешает.

Перед Великим постом, так же как и в православии, в западной церкви выделены три особых подготовительных воскресенья. Первое из них – семидесятница (лат. Septuagesima), т. е. 70 дней до Пасхи. В этот день читается евангельская притча о работниках, в разные часы призываемых работать на винограднике. Как мы помним, пришедшие в первый час возроптали на Владыку за то, что Он уровнял их в оплате с призванными в последний. Кантата № 84 «Ich bin vergnügt mit meinem Glücke» как бы отвечает этим укорителям.

Вот начальный текст этой кантаты:

 

«Я с радостью довольствуюсь той участью,

какую дарует мне милосердный Бог.

Пусть не богат я изобильем,

но и за малые дары благодарю,

ибо недостоин я и их».

 

Музыка исполнена мотивами томления и какой-то удивительной, нечастой даже у Баха, красоты. И в этом есть глубокий символический смысл – душа стремится прикоснуться к красоте Божьей и ей больше ничего не надо.

Последнее воскресенье перед постом читается Евангелие с пророческими словами Христа о предстоящей ему участи в Иерусалиме. Этим текстом начинается кантата № 22 «Jesus nahm zu sich die Zwölfe». Надо сказать, что именно эта кантата была для Баха экзаменационной, с ней он держал конкурс на место кантора в Лейпциге. Чувствуется, что композитор вложил все свое старание и умение в это произведение.

Текст начального хора кантаты:

 

«Иисус призвал к Себе двенадцать учеников

и сказал им:

“Вот, мы восходим в Иерусалим,

и совершится все написанное через пророков

о Сыне Человеческом”.

Но они ничего из этого не поняли

и не разумели сказанного».

 

С необыкновенным искусством Бах изображает эту евангельскую сцену в лицах. За вступительными словами евангелиста звучат и слова Христа, исполненные необыкновенного волнения, но одновременно и смирения, и мудрости, и некоей отрешенности. А музыка выражает трепетное сочувствие Спасителю. В конце хор иллюстрирует непонимание учеников. Музыка при этом становится отрывистой и неупорядоченной, разумеется, в рамках общей гармонии, которой проникнута вся кантата.

В заключение послушаем арию с хоралом из кантаты № 159, приуроченной к тому же последнему воскресенью перед постом. Это как бы ответ на слова Христа о предстоящих Ему крестных муках и смерти. Альт поет:

 

«Последую я за Тобой через оплевание и уничижение,

К Твоему Кресту я припаду, душой всегда с Тобой

                                                                                 пребуду.

Когда же дух предашь Ты свой, Тебя в себе я погребу».

 

А с этим солирующим альтовым голосом сочетается хорал, исполняемый в записи, которую мы будем слушать, не хором, а тоже соло, сопрано. Вот текст хорала:

 

«С Тобою я желаю быть, Не презри, Господи, меня.

Не отступлюсь я от Тебя и в муках тягостных Твоих.

Когда ж главу Ты преклонишь в свой крестный

                                                                       смертный час,

Тогда приму Тебя с рыданьем руками сердца моего».

 

Как мы видим, хорал и свободный текст выражают одни и те же мысли, и в этом – важный смысл. Хорал всегда выступает от лица Церкви, а свободный текст – от личного устроения души. Скорбное следование за Христом, и личное, и церковное, становится единым, а достигаемое тончайшим звуковым письмом умиротворение и отрешенность музыки как будто изливает на скорбящую Церковь небесное утешение.

На время Великого поста до Вербного воскресенья кантаты в церкви переставали петься, замолкал орган, звучали одни покаянные молитвословия. Умолкнем здесь и мы, а в следующий раз продолжим обозрение годичного круга богослужения вместе с кантатами Баха.