Стихотерапия: практика

 

Дайте Тютчеву стреко́зу —

Догадайтесь, почему.

Веневитинову – розу,

Ну а перстень – никому.

Баратынского подошвы

Изумили сон веков.

У него без всякой прошвы

Наволочки облаков.

А еще над нами волен

Лермонтов – мучитель наш,

И всегда одышкой болен

Фета жирный карандаш.

 

8 июля 1932

Это стихотворение Осипа Мандельштама – настоящая загадка, до краев нафаршированная всяческими отсылками. Более 80 лет литературоведы всех мастей с упоением ломают голову над ней, называя это то пародией, то двуязычным каламбуром, то и вовсе серьезным экзаменом по русской поэзии.

Для начала обратим внимание, почему именно эти атрибуты присвоены поэтам?

«Тютчеву – стрекозу», «Веневитинову – розу», у Баратынского еще загадочнее – «наволочки облаков», а у Фета – «жирный карандаш». И есть еще один, «ничейный» предмет – перстень.

Начнем, конечно с Тютчева. Пошелестим немного страницами. Для этого обратимся к конкордансу – перечню встречающихся в книге слов, используемых писателем. И узнаем, что Федор Иванович единожды упоминает стрекозу в своей поэзии.

 

«В душном воздуха молчанье,

Как предчувствие грозы,

Жарче роз благоуханье,

Звонче голос стрекозы…»

 

Если вы не можете вспомнить, что же за голос у стрекозы – не отчаивайтесь, а продолжайте шелестеть. Так вот, «стрекозой» до середины XIX века назывались цикада или кузнечик.

Попробуйте сами ощутить, какие образы приходят к вам в символе стрекозы. Как выглядит стрекоза, которую представляете себе именно Вы? А она, как и у Тютчева, оказывается, у каждого своя. Одни авторы уверены, что стрекоза в стихотворении – символ смерти, другие и вовсе считают стрекозу личной эмблемой Тютчева: «Мы подозреваем, что Мандельштам само “Т” воспринимал как эмблематически-буквенное выражение летящей стрекозы с распростертыми крылышками». Но есть еще более интересная версия. Что необычного в стрекозе Мандельштама? Ударение! Оно на втором слоге. О. Ронен указал на заключенную в этом слове на отсылку к слову «склероз». Это слово особенно рифмуется со строчкой: «Веневитинову – розу». А дальше еще сюрприз: «ДайТе ТюТчеву сТрекозу…» сама фамилия поэта заложена в первую строчку о нем! И если ваш разум уже закрутился в лихом таинственном ритмическом танце, то вперед, в центр зала, нас ждет еще масса удивительных открытий, но этот танец будет уже лично ваш. А я лишь отстучу ритм:

1. Обратите внимание на языковые игры. Например, fett по-немецки – жирный. А дальше вспоминаем строчку: «Фета жирный карандаш». Такие чудеса словесной эквилибристики в тексте встречаются не один раз.

2. В строке «Веневитинову – розу» можно разглядеть отсылку к его творению «Три розы». Попробуйте разгадать, что за отсылки скрываются рядом с фамилиями других авторов.

3. Найдите и выпишите все слова, которые каким-то образом связаны с мотивом жала или укола. Как вам кажется, почему они использованы автором? Исследуйте на этот предмет почти каждое слово. Например, перстень тоже режет. А вырезать знаковую надпись перстнем на раме было распространенной традицией. Например, 7 марта 1902 года, стоя у окна дворца, императрица Александра Федоровна вырезала на стекле бриллиантовым кольцом слова: «Nicky 1902 looking at the hussars. 7 March» (Ники смотрит на гусар).

Еще тот квест устроил нам Осип Эмильевич!

А бывает поэзия совсем иная. Она лишена языковых сальто-мортале, но в этом ее особая прелесть. Прямо сейчас ходит с нами по одной земле удивительная поэтесса Инна Яковлевна Бронштейн. Откройте пошире рот – у нее, словно у нашей заботливой бабушки, припасена для нас особая микстура оптимизма. Сейчас нас ждет целительный сеанс стихотерапии.

Инне Яковлевне уже далеко за 80. Всю жизнь она проработала учителем истории. Но дадим ей слово. Вот как она сама любит представляться: «Вот перед вами старушка Инна. Она – историческая руина. Культурным наследием не является, законом поэтому не охраняется». Из близких у нее только брат, сына и мужа несколько лет, как не стало. На восьмом десятке пришла пора уйти на пенсию. И внезапно у нее родилась строчка: «Какое блаженство проснуться и знать, что вам на работу не надо бежать». Показала соседке, а та засмеялась. Так впервые сработала ее стихотворная микстура.

А давайте и мы хряпнем немного?

 

Какое блаженство! Я в старости знаю,

Что всей красоты своей не потеряю.

Нельзя потерять то, чего не имела.

Красавицам хуже. Но это – их дело.

Для них этот фитнес, диета, подтяжки.

Мне жаль их. Ну что же! Держитесь, бедняжки!

 

* * *

 

Какое блаженство: рука заболела,

И, главное, левая – милое дело!

А если бы правая ныла рука?

Отметим, что в жизни везет мне пока.

И даже, когда от судьбы достается,

Чтоб все же блаженствовать, повод найдется.

Какое блаженство – запомни его —

Когда у тебя не болит ничего,

Но лишь начиная от боли стонать,

Ты сможешь такое блаженство понять.

Ты знай, если повод для радости нужен,

Что завтра все будет значительно хуже.

 

Вы замечали, как смотрят на этот мир дети? Они удивляются всему, они открыты новому. Но что говорят взрослые: «Закрой рот!», «Муха залетит!». Так и происходит взросление – мы постепенно закрываемся от мира, а значит, не только мир отныне не вторгается в нашу жизнь, но и мы теряем способность удивляться, познавать новое.

Давайте прямо сейчас сделаем оптимистично-стихотерапевтичное упражнение? И абсолютно неважно, умеете ли вы сочинять стихи, пусть нескладно, но главное – от души. Продолжите фразу «Какое блаженство…».