В огне страсти

Если до лечения Гросса Юнг строго придерживался моногамии, то в процессе общения с ним он стал все чаще прислушиваться к своим полигамным сексуальным влечениям.

На волне случившегося с Юнгом внутреннего преобразования трудно было устоять перед внешним сексуальным объектом в лице молодой, источающей любовь Сабины Шпильрейн.

Дружеские отношения с девушкой превращаются в нечто большее, когда не только она говорит Юнгу о своей любви, но и он оказывается готовым к отказу от ранее вынужденного подавления своих влечений.

Юнг рассказывает Сабине о Гроссе и о том замечательном, связанном с полигамией прозрении, которое снизошло на него. Он признается ей в том, что она является его первой и самой дорогой подругой и что он больше не хочет подавлять свое чувство по отношению к ней.

При последующих встречах с Сабиной следуют не только признания Юнга в болезни, вызванной его страстью к девушке, но и телесные прикосновения друг к другу. Она дает ему возможность завладеть ее рукой, а он в каком-то исступлении и неистовстве целует каждый ее пальчик.

Однако окончательная реализация полигамных склонностей Юнга осуществляется пока лишь в фантазии. Сабина колеблется между желанием отдаться ему не только душой, но и телом и стремлением сохранить идеализированную дружбу между мужчиной и женщиной. Юнг сожалеет о своей слабости, требует от Сабины определенных гарантий и в то же время говорит ей о том, что не может жить «без радостного присутствия бурной переменчивой любви».

Произошедший в начале 1909 года инцидент охладил полигамные желания Юнга. Неприятный для него инцидент состоял в том, что кто-то распространил сплетню о его влюбленности в молодую студентку и желании расстаться с женой. Юнг посчитал, что автором подобной сплетни является Сабина Шпильрейн. Опасения по поводу того, что этот инцидент может стоить ему дальнейшей карьеры как врача и ученого, вызвали в нем негодование.

«Пациентка, которую несколько лет назад я вытащил с большим трудом из очень тяжелого невроза, предала мое доверие и мою дружбу самым оскорбительным образом. Она подняла гнусный скандал единственно потому, что я отказал себе в удовольствии сделать ей ребенка. Я всегда вел себя по отношению к ней как джентльмен, но тем не менее перед судом своей слишком чувствительной совести я не чувствую себя чистым, и это ранит больше всего, поскольку мои намерения в отношении нее были всегда достойными».

Юнг порывает с Сабиной, старается уладить отношения с устраивающей ему сцены ревности женой, подает заявление об увольнении из клиники Бургхгёльци и обращается к Фрейду за помощью в разрешении неприятного для него инцидента.

В письме, написанном им Фрейду в марте 1909 года, он сообщает о случившемся инциденте, а также о том, что, несмотря на самоанализ, имел неадекватные представления о своих полигамных компонентах.

Сокровенное прозрение

Во время обоюдного анализа с Гроссом Юнг обнаружил у себя полигамные компоненты и понял, что предлагаемое пациентом лечение полигамией может иметь под собой реальные основания. Сам он приступил к более тщательной проработке своих сновидений и фантазий, рассмотренных под углом зрения отражения в них своих полигамных компонентов, что принесло ему некоторое облегчение.

В одном из писем 1909 года Юнг сообщил Фрейду о своем новом американском пациенте, владельце нескольких крупных газет, приятеле Рузвельта и Тафта. У этого пациента были точно такие же конфликты, как у него самого. Поскольку ему удалось, как он заметил Фрейду, разрешить свои внутренние конфликты, то он надеется, что сможет оказать соответствующую помощь и американскому пациенту.

Пациентом Юнга был Медилл Маккормик, один из представителей семейства Маккормиков, владевший газетой «Чикаго трибун». В процессе лечения американского пациента Юнг давал такие интерпретации, которые были восприняты последним в качестве необходимости установления полигамных отношений, о чем он и сообщил своей жене.

«Юнг советовал мне не быть слишком добрым и особенно интересовался тем, свободно ли я себя чувствую. Он советовал мне слегка пофлиртовать и сказал, что для меня, и это я должен иметь в виду, целесообразно было бы иметь любовницу».

В 1910 году у Юнга появилась новая пациентка. Это была Антония, или Тони Вольф, двадцатидвухлетняя девушка, принадлежащая к одной из старинных цюрихских семей.

Тони Вольф во многом была похожа на Сабину Шпильрейн. Такая же темноволосая, интеллектуально развитая и сексуально притягательная. Как и Сабина, Тони влюбилась в своего лечащего врача. Почти точное повторение того, что имело место во время лечения Сабины.

Но в отличие от Сабины, Тони была ближе Юнгу по духу. Она не была еврейкой, увлекалась теософскими работами, восточной философией, астрологическими картами. К тому же, подобно Юнгу, она могла надолго погружаться в свои собственные видения.

Вскоре Тони стала ассистенткой Юнга. Она оказалась для него той более раскрепощенной, по сравнению с Сабиной Шпильрейн, женщиной, в объятиях которой он смог реализовать свои полигамные сексуальные влечения. Именно с ней он претворил в жизнь те фантазии, от которых ранее бежал, находясь во власти моногамных представлений о браке и семье.

Сам Юнг часто рассказывал историю, связанную с его сновидением и необходимостью расставаться с искусственно возведенными человеком на своем пути препятствиями.

«Он плавал по Цюрихскому озеру. Он был отличным пловцом. Однако в один прекрасный день его схватила судорога, из-за которой он чуть было не утонул. Затем его осенила догадка: судорога была символическим выражением акта насилия, совершенного им по отношению к самому себе. Как только он решил не противиться приливу жизни, который он прежде пытался контролировать с помощью волевого усилия, судорога тут же прошла. Он пришел к выводу, что существуют ситуации, в которых человек не имеет права ставить искусственные заграждения на пути жизненного потока».

Это сновидение помогло Юнгу принять жизненно важное для него решение, которое пришло к нему в форме «сокровенного прозрения» во время лечения Гросса и которое он никак не мог перевести из плоскости фантазий в область реальной жизни. Осенившее его понимание судороги, как символического выражения совершаемого над собой насилия в результате возведенных культурой и поддерживаемых им самим искусственных заграждений, проложило окончательный путь от моногамии к полигамии.

Тони Вольф стала его постоянным сексуальным партнером. С этого времени Юнг стал все глубже погружаться в лоно полигамных отношений, когда его жена, пятеро детей и мнение других людей по поводу «экспериментов по групповой психологии» уже не тревожили швейцарского психолога и психиатра.

Фрейлейн Антония Вольф или, как выражался Юнг в одном из писем Фрейду в августе 1911 года, «мое новое открытие», стала для него тем личностно-мистическим ореолом, который позволял ему поддерживать полигамные отношения по меньшей мере на протяжении последующих тридцати лет.