Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
О пречудный отче Серафиме, великий Саровский чудотворче, всем прибегающим к тебе скоропослушный помощниче! Во дни земнаго жития твоего никтоже от тебе тощ и неутешен отъиде, но всем в сладость бысть видение лика твоего и благоуветливый глас словес твоих. К сим же и дар исцелений, дар прозрения, дар немощных душ врачевания обилен в тебе явися. Егда же призва тя Бог от земных трудов к небесному упокоению, николиже любовь твоя преста от нас, и невозможно есть исчислити чудеса твоя, умножившаяся, яко звезды небесныя: се бо по всем концем земли нашея людем Божиим являешися и даруеши им исцеления. Темже и мы вопием ти: о претихий и кроткий угодниче Божий, дерзновенный к Нему молитвенниче, николиже призывающия тя отреваяй, вознеси о нас благомощную твою молитву ко Господу сил, да укрепит державу нашу, да дарует нам вся благопотребная в жизни сей и вся к душевному спасению полезная, да оградит нас от падений греховных и истинному покаянию научит нас, во еже безпреткновенно внити нам в вечное Небесное Царство, идеже ты ныне в незаходимей сияеши славе, и тамо воспевати со всеми святыми Живоначальную Троицу до скончания века. Аминь.
О великий угодниче Божий, преподобие и Богоносне отче наш Серафиме! призри от горния славы на нас смиренных и немощных, обремененных грехми многими, твоея помощи и утешения просящих. Приникни к нам благосер днем твоим и помози нам заповеди Господни непорочно сохранити, веру православную крепко содержати, покаяние во гресех наших усердно Богу приносити, во благочестии христианстем благодатно преуспевати и достойны быти твоего о нас молитвеннаго к Богу предстательства. Ей, святче Божий, услыши нас молящихся тебе с верою и любовию и не презри нас, требующих твоего заступления: ныне и в час кончины нашея помози нам, и заступи нас молитвами твоими от злобных наветов диавольских, да не обладает нами тех сила, но да сподобимся помощию твоею наследовати блаженство обители райския. На тя бо упование наше ныне возлагаем, отче благосердый: буди нам воистинну ко спасению путевождь и приведи нас к невечернему Свету жизни вечныя Богоприятным предстательством твоим у Престола Пресвятыя Троицы, да славим и поем со всеми святыми достопокланяемое имя Отца и Сына и Святаго Духа во веки веков. Аминь.
Брюс на всю Россию был самый чудесный человек.
Лев Толстой
Согласно традиции, отраженной и отражающейся по сей день в энциклопедиях и справочниках, датой рождения Якова Вилимовича Брюса считается 1670 год. Между тем еще в 1980-годы архивистам В. В. Синдееву и А. Ф. Ерофеевой, благодаря обнаруженному ими тексту проповеди пастора Фрейнгольда, которая была произнесена 14 мая 1735 года во время погребения Я. В. Брюса, удалось по дням просчитать дату рождения этого «птенца гнезда Петрова». В проповеди была названа точная продолжительность его жизни, а именно 65 лет 11 месяцев и 18 дней. Полагаясь на эту информацию и зная день смерти – 19 (30) апреля 1735 года – исследователи произвели сложные расчеты с учетом смены летоисчисления в 1700 году и прочих перемен и получили дату рождения Брюса – 1 (11) мая 1669 года. Точность этих расчетов подтверждает изображение на погребальном знамени Брюса, которое хранится в запасниках Государственного исторического музея, – герб графа и дата его рождения: 1 мая 1669 года.
Что касается места рождения, им могут быть как Смоленск, где отец Якова Брюса жил до 1972 года, владея двором и землями в Смоленском уезде, которые ему были пожалованы в 1654 году, так и Москва, где, собственно, семья Брюсов и жила.
Вильям (Вилим) Брюс, отец Якова, оказался в Российском царстве в 1649 году, покинув Шотландию. Представитель древнего рода, известного с XI века, он числил в своих предках самого Роберта I Брюса, который возглавлял шотландское войско, в 1314 году разбившее наголову в битве при Бэннокберне английскую оккупационную армию, а в 1328 году вынудил Англию признать Шотладское королевство независимым суверенным государством; ему посвятил стихотворение «Брюс – шотландцам» Роберт Бернс, поэму «Брюс» – Джон Барбор, одноименную оперу – Россини. Царь Алексей Михайлович Тишайший принял на службу шотландца, у которого доблесть была в крови, и тот сделал при нем военную карьеру. Яков Брюс принял участие в двух войнах, был несколько раз ранен, за боевые заслуги его пожаловали поместьями, а в 1658 году он был удостоен полковничьего чина.
Яков Вилимович Брюс вырос в Немецкой слободе; получая великолепное домашнее образование, он увлекся математикой и естественными науками. После смерти отца они с братом решили пойти по его стопам и, выбрав военное поприще, начали службу в низших офицерских чинах. В 1687 и 1689 годах корнет (то есть прапорщик) кавалерии Яков Брюс вместе со своим братом Романом принял участие в Крымских походах русской армии, которой командовал князь Василий Васильевич Голицын. В 1688 году его произвели в поручики, за участие в каждом из походов братья Брюсы были пожалованы деньгами и поместьями.
Во время Стрелецкого бунта Петр I узнал о существовании Якова и Романа Брюсов. В составе отряда иноземцев под началом П. Гордона, в котором Яков служил поручиком, они прибыли в Троицкую обитель. Сближение его с царем было еще впереди, а пока Яков служил под началом Гордона, участвуя в смотрах и учениях.
В 1692 году Брюс был перведен в Белгородский полк, которым командовал боярин и воевода Борис Петрович Шереметев. Спустя год его пожаловали в ротмистры – иными словами, он сделался капитаном кавалерии. А летом 1693 года произошло знаменательное для него событие: отозвав его из полка Шереметева, Петр включил Якова Брюса в состав делегации для поездки в Архангельск, где доверил ему с Апраксиным начатые дела, а именно сооружение Соломбальской верфи и другие строительные работы и спуск на воду первого корабля «Святой Павел». Спустя год Петр снова посетил Архангельск, а в Москву вместе с царем вернулся и Брюс, перед которым тот поставил новые задачи. И начался стремительный карьерный рост Якова Вилимовича: с началом января 1695 года ему присвоили майорский чин, а во время второго Азовского похода 1696 года его производят сначала в подполковники, а потом и в полковники. В ходе осады Азова Брюс, помимо исполнения прямых обязанностей, занимался тем, что составлял карту простирающихся от Москвы до побережья Черного моря территорий, используя результаты замеров, осуществленных генерал-майором фон Менгденом. Впоследствии по воле Петра эту карту напечатает амстердамская типография Тессинга.
Март 1697 года стал временем, когда Брюс поехал в Голландию в составе «Великого посольства» вместе с Петром I. Свободно владеющий английским, немецким и голландским языками, он не только помогал как переводчик молодому царю, который отправился в Европу волонтером, урядником Преображенского полка Петром Михайловым. Якову Вилимовичу еще было поручено приобретать математические и астрономические приборы, книги про навигацию, кораблестроение, артиллерию, фортификацию и другие области знаний, также им подбиралались и нанимались на службу в России специалисты и мастеровые.
Следующий, 1698 год Брюс провел в британской столице. Мы знаем, что друг и ученик Ньютона Джон Колсон получил от Петра 48 гиней «за обучение Джекоба Брюса, как было оговорено контрактом, шесть месяцев, включая питание и проживание». Немалую сумму царь выделил и самому Брюсу, чтобы тот покупал специальную литературу. Некоторые источники содержат указания на то, что Брюс даже посещал Оксфордский университет, где он прослушал лекционный курс, и что английские ученые руководили его усердными занятиями математикой и астрономией.
Не исключено, что Брюс удостоился знакомства с великим ученым, сформулировавшим основные законы механики и закон всемирного тяготения. Несомненно же то, что Яковом Вилимовичем, первым в Российском государстве, было понято колоссальное значение трудов Ньютона в области математики, физики, астрономии и оптики. Благодаря канадскому профессору Валентину Боссу, автору труда «Ньютон и Россия», была обнаружена в Англии рукописная работа Брюса под названием «Теория движения планет», датированная 1698 годом. По мнению Босса, она является первой работой русского ученого, опирающейся на закон всемирного тяготения.
Петр I в свою очередь занимался многими делами. В это же время он постигал артиллерийские науки в Кёнигсберге, вникал в архитектуру кораблей и осваивал науку черчения планов на амстердамских верфях, знакомился с теорией кораблестроения в Англии. И конечно, занимался политическими переговорами посредством своих великих полномочных послов Ф. Я. Лефорта, Ф. А. Головина и П. Б. Возницына. Но ему пришлось срочно возвращаться в Москву после того, как 14 июля 1698 года пришла весть из Москвы о Стрелецком восстании.
Но прошествии нескольких месяцев окончилось его обучение, и Брюс вернулся в Российское государство и начал практически применять познания, приобретенные в Европе. Первым его научную консультацию получил, конечно, Петр I. В марте Яков Вилимович в послании находившемуся в Воронеже царю со всеми подробностями объяснил, каким образом наблюдать предстоящее затмение Солнца с помощью зрительной трубы и как последнюю смастерить. А тремя месяцами позже он послал Петру, который был в Таганроге, описание того, как определять высоту Полярной звезды и отыскивать полюс, используя простейшие инструменты – «циркул и линиал», с приложением подробнейшего чертежа.
Это был рубеж веков, и именно тогда начали разворачиваться события, последствия которых, как закономерные, так и непредсказуемые, скажутся и на Москве, и на москвичах, и на самом Брюсе, да и на всем государстве Российском.
После подавления Стрелецкого бунта вернувшийся к делам насущным, коих запланировано у него было воз и маленькая тележка, Петр I затеял надстроить Сретенские ворота – его на это якобы вдохновила архитектура ратуш Северной Европы. Это сооружение после его смерти станет известным как Сухарева башня, по названию Сухаревского стрелецкого полка, стоявшего слободой у Сретенских ворот Земляного города. А теперь по порядку.
В 1692–1695 годах на месте деревянных Сретенских ворот были сооружены новые, каменные, проект которых создал талантливый зодчий Михаил Чоглоков. Собственно над воротами находились палаты с выходами на открытую галерею по всему периметру. Первоначально помещения эти использовались караульным стрелецким полком под командованием стольника Л. П. Сухарева, тем самым полком, который во время Стрелецкого бунта встал на защиту скрывшегося в Троице-Сергиевой обители Петра, куда он и последовал за двумя потешными полками.
В 1698–1701 годах над палатами были надстроены еще один этаж и башня из четырех ярусов, с «боевыми» часами, то есть курантами, у которых была неподвижная стрелка и вращающийся циферблат. Точнее, циферблатов было два: один смотрел в северную сторону, другой был обращен на юг. Часы установили тогда же, когда Петр I ввел новый календарь и новый счет времени, при котором сутки начинаются после полуночи. Сухарева башня уходила ввысь на 64 метра, не так уж много уступая в росте самым высоким башням Кремля – Спасской и Троицкой. Зато на ней первой появилось украшение в виде золоченого двуглавого орла, коронованного двумя коронами, со скипетром и державой в одной и другой лапах и множеством стрел вокруг них, имитирующих молнии. (Впрочем, она и лишилась орла раньше, чем башни Кремля, а именно в 1919 году.)
После упразднения и расформирования стрелецких войск в 1701 году в Сухаревой башне была размещена учрежденная Петром Школа математических и навигацких наук, являвшаяся первым специализированным светским учебным заведением в Москве. Бытует мнение, что именно Яков Вилимович Брюс подал царю идею открыть школу, выпускники которой впоследствии внесут огромный вклад в создание новой морской державы.
На верхнем ярусе башни Брюсом были оборудованы астрономическая обсерватория, собственный кабинет и научная библиотека, и с 1702 года, бывая наездом в Москве – между прочим, не так уж часто, – он проводил ночи там, глядя в телескоп. Когда они снова и снова видели свет, который мерцал ночью на вершине башни, москвичи стали подумывать, что это неспроста. И в конце концов пошли разговоры про связь Брюса с потусторонними силами, которые наделили пророческим даром и про тайны поведали.
Сухаревская башня имела своеобразную архитектуру: в стенах первого этажа толщиной более двух метров были устроены проходы и лестницы. И после возникновения легенды про некую Черную книгу, подаренную якобы Брюсу темными силами и перед смертью замурованную им, чтобы никто ею не завладел, в народе заговорили, что она находится или в основании башни, или в стенах ее, или в ходах под землей. Собственно, про магическую книгу говорилось, что с ее помощью Брюсу открывались любые тайны, ему вроде бы ничего не стоило проведать, кто, что и где прячет в любом месте по всему свету. Ни одной живой душе, кроме хозяина, она была не доступна, потому что местом хранения ее служила таинственная комната, войти в которую никто бы не осмелился. Со всем этим и связано было появление прозвища «чернокнижник». Впрочем, про эту легенду поговорим чуть ниже.
Рассматривать звездное небо весьма занимательно и для науки небесполезно, однако для этого периода жизни Якова Вилимовича характерны другие приоритеты. На начало нового, восемнадцатого века пришлось учреждение регулярной российской армии, и Брюс занимался созданием артиллерии, подготовкой к войне со Швецией, строительством оборонительных полевых укреплений. Он предложил использовать артиллерийские соединения как боевые тактические единицы, и эта идея пришлась по душе Петру I, который сделал Брюса генерал-майором от артиллерии. Между тем началась Северная война (1700–1721), и первый поход к Нарве завершился тяжким поражением русской армии. Вспыльчивый Петр обрушил свой гнев и на Брюса, отстранив его от начальствования над артиллерией на целый год.
Но тем временем на заводах отливались пушки в соответствии с чертежами, «присланными от Брюса», а в 1701 году была создана русская конная артиллерия, на полвека раньше, чем в Западной Европе. Вскоре гнев царя сменился милостью: Петр доверил Брюсу Новгородский приказ, и он исполнял губернаторскую обязанность в течение четырех лет. Одновременно Яков Вилимович активно воевал, без его участия не обошлось ни одно крупное сражение. Он брал Нотебург (Шлиссельбург) в 1702 году и Ниеншанц в 1703-м, занимал Нарву и Ивангород. В октябре 1706 года под командой А. Д. Меншикова участвовал в сражении под Калишем, в котором союзные русско-польско-саксонские войска нанесли поражение польско-шведскому корпусу, которым командовал генерал А. Мардефельта. Петр преподнес Якову Вилимовичу свой именной портрет с алмазами, а королем Польши Августом II он был награжден орденом Белого Орла. В 1707 и 1708 годах Брюс постоянно находился в армии, занимался совершенствованием артиллерии и обучением солдат и офицеров. Когда же выпадало ему свободное время, он читал и переводил книги, в частности, в 1708 году закончил переложение с немецкого сочинения «Геометриа словенски землемерия», которое было напечатано гражданским шрифтом (первая в России подобная книга) и представляло собой первый печатный учебник в государстве.
Между тем война со Швецией продолжалась, и в сражении при деревне Лесной в 1708 году левый фланг русской армии действовал под началом Брюса, а в ходе Полтавской битвы в следующем, 1709 году под его командованием была уже вся русская артиллерия, которая числила 72 орудия. Брюс очень грамотно использовал пушки на обоих этапах сражения, нанося значительный урон шведам, и это во многом способствовало победе русского оружия. За Полтаву Петр I удостоил Брюса ордена Святого Андрея Первозванного, и когда 21 декабря 1709 года состоялось устроенное Петром I триумфальное шествие по Москве в честь побед над шведами, Яков Вилимович был среди тех, кто эти виктории символизировал.
В мае 1710 года Брюс доставил осадную артиллерию под Ригу и под началом Б. П. Шереметева принял участие в осаде города. По прошествии двух месяцев он вместе с русским войском вступил в покоренную Ригу.
В 1711 году Брюс был вызван Петром в войска, которые выступали в Прутский поход, и после заключения мира с турками царь утвердил его в должности генерал-фельдцейхмейстера русской армии. Потом он сопровождал Петра во время поездки в Западную Европу, где выполнил несколько его дипломатических поручений, завел личное знакомство с авторитетными учеными и побывал в их лабораториях и библиотеках, закупал свежие научные издания и произведения искусства, рекрутировал на службу в Россию имеющих боевой опыт офицеров и приглашал «всякого звания художников». Петр доверял знаниям и практичности в делах Брюса настолько, что в данной ему сопроводительнаой грамоте написал: «И что он, генерал наш, им в контрактах обещает и заключит, то от нас все сдержано будет без умаления». Будучи в Торгау, Брюс вошел в контакт с Г. В. Лейбницем; их переписка продолжалась до 1716 года, когда немецкий ученый скончался.
В 1712–1713 годах Брюс вновь командовал артиллерией, на этот раз объединенной русско-датско-саксонской, в ходе Померанской экспедиции. После того как он оставил военное поприще, Яков Вилимович по поручению Петра I занимался в Германии наймом на службу в Российском государстве «мастеровых людей знатных художеств»; это были архитекторы, живописцы, садовники, потребность в которых была очевидна. Также он закупал инструменты для нужд науки и мореходства, художественными изделиями и редкостями пополнял царское собрание.
Как уже отмечалось выше, военная служба не мешала Брюсу заниматься и «гражданскими» делами, в частности составлением карт и переводами. Петр I высоко оценивал потенциал разносторонне образованного сподвижника и всячески его использовал в мирных целях. Например, в 1706 году им была передана в управление Якова Вилимовича Московская гражданская типография, которая по прошествии трех лет выпустила первые листы первого издания календаря, который стал известным как «Календарь Брюса», или «Брюсов календарь», или просто «Брюс» и в течение двух веков служил постоянно необходимым справочником для земледельцев России.
Первые два листа первого издания календаря были отпечатаны в 1709 году, в следующем году вышли третий и четвертый листы, а в 1711 году появился пятый, пояснительный лист. Второе издание было однолистовым, оно вышло из печати в 1715 году.
Издание это уникальное, и о нем хочется рассказать подробнее. Первое, настенное издание «Брюсова календаря» переиздавалось несколько лет: отгравигравированное на медных пластинах, оно печаталось на листах большого формата. Календарь состоял из двух частей – справочной и предсказательной. Вторая часть содержала таблицы с великолепными иллюстрациями, в которые было сведено множество астрономических, экономических и политических данных: «Предзнаменование времени на всякий год по планетам», и «Предзнаменование действ на каждый день по течению Луны в Зодии», и «Календарь повсеместный», и другие. Всякие календарные сведения спустя год устаревают, но «Брюс» был «неисходимым» – в нем содержались прогнозы на каждый день на сто двенадцать лет вперед.
Что до авторства неординарного во всех смыслах издания, то оно принадлежит совсем не Якову Вилимовичу, а мало кому известному сегодня книгоиздателю и «царскому библиотекариусу» Василию Киприянову (Киприанову), который работал «под надзрением его превосходительства генерал-лейтенанта и кавалера Якова Вилимовича Брюса». Так бывает в истории.
Дадим слово В. В. Алексееву, исследователю истории русских календарей:
«То, что удалось Киприянову, было не под силу другим издателям.
Важно было не только желание или содружество просвещенных людей, но и влиятельное покровительство, которое и обрел типограф в лице Якова Брюса.
Календарь – это их общее детище, нежданно получившее завидную популярность. В этом заслуга издателей, сумевших заинтриговать народ, подтолкнуть его к познанию незнакомого мира.
Спрос на таблицы был немалый. Еще работая над первыми выпусками, Киприянов приступает к изданию книги в виде альбома. Ни один храм в те годы не возводился так долго, как печаталось это прекрасно гравированное произведение. Первые листы были отпечатаны в 1709 году, а дальнейшая канва выпуска прослеживается по страницам, на которых проставлены даты. Так на карте Московской губернии значится: „в 1726 году месяца августа, тщанием В. К. Василий Киприянов – руководитель типографии умер в 1723 году. Его верным помощником был старший сын, тоже Василий, который и допечатал как эту карту, так и последующие листы. <…> Старшему наследнику потребовалось еще 20 лет, чтобы завершить дело жизни своего родителя. Последний, 47-й лист книги отпечатан в царствование Елизаветы Петровны.
Грандиозный труд, вобравший в себя духовные и астрологические, географические и астрономические сведения, закончен. Начала свое триумфальное шествие „Книга, именуемая Брюсовской календарь, названная так в честь Якова Брюса, умершего еще в 1735 году».
Как известно, Я. В. Брюса серьезно интересовали астрономия и астрология, и объем полученных знаний наверняка позволил бы ему научно консультировать Киприянова, однако можно лишь предполагать, что его участие в создании знаменитого календаря не ограничивалось лишь формальным «надзрением». Ведь в этот период Яков Вилимович принимал весьма активное участие в военных кампаниях Северной войны, осуществляя командование артиллерией. Василий Киприянов же сам являлся незаурядной личностью: его трудовая деятельность началась в Синодальной типографии, в 1701 году его перевели в Оружейную палату, и он стал сотрудником русского математика Л. Ф. Магницкого. «Помимо математических и картографических познаний Киприанов владел также латынью и греческим, а как гравер был достаточно умел и своеобразен. Он увлекался астрологией, был сведущ в навигации, занимался составлением карт и учебных пособий, а еще создал «Планетик», сборник гороскопов, ставший фактически первым подобным изданием в России. По мнению многих исследователей, как раз благодаря «Планетику» у Петра I и возникла идея выпуска общедоступного календаря. Кстати, Василий Киприянов посвятил это издание царю Петру и царевичу Алексею, а к 1706 году относится наставление ему от Брюса, в бытность последнего в Москве: «Господин Киприянов. Ежели в какой твоей печати имя государя царевича (Алексея Петровича) помянетца, то тебе не надлежит писат великаго государя царевича благородным, понеже во иных странах всякой шляхтич знатной пишется „благородным“ а надлежит писать Его Царская Высокость». Не имел ли в виду Яков Вилимович именно «Планетик»?..
Но взглянем поближе на легендарный календарь. Выходивший в свет благодаря стараниям Василия Киприянова, а затем и его сыновей, он давал возможность получать прогноз погоды, рекомендации относительно проведения полевых работ, поддержания здоровья и других важных дел. Это было энциклопедическое издание, содержавшее массу разнообразнейших сведений и ответы на животрепещущие вопросы, связанные с народной жизнью. О предсказательной части календаря сказано было чуть выше, что касается части справочной, она была не менее обширной. Приведем для примера короткий перечень ее разделов:
– Таблица исчисления лет праотцов от потопа до Иакова;
– «Неисходимая пасхалия» (вечный календарь расчета Пасхи);
– «Исчисление долготы, широты и великости начальнейших недвижимых звезд…»;
– Графическая схема древней системы Вселенной: «Четыре мира по разумению древних…», включающие «мир первый преначальный, или образный и мыслительный», «мир второй, ангельский», «мир третий, звездный» и «мир стихийный, или телесный»;
– Лунный календарь (фазы и продолжительность нахождения Луны над горизонтом – «фигура осияния Луны»;
– Погода в зависимости от прохождения Луной знаков зодиака;
– Таблица расстояний от российских городов до Москвы;
– Перечень станций на почтовых трактах, включая дорогу в Китай, и расстояний от них до Петербурга, а также расстояния до столиц европейских государств;
– Географические координаты городов российских и иностранных;
– Карты Московской (с планом Москвы) и Петербургской губерний;
– Гербы Российской империи.
Нельзя с уверенностью сказать, гадательно-прогнозным характером таблиц или энциклопедической информативностью обязан был широчайшей популярности календарь. Но то, что имен его создателей, которые указывались в издании, не удосуживались запоминать даже их современники, а в историю он вошел под именем Якова Вилимовича Брюса, вполне объяснимо. Когда бывал в Москве, Брюс все ночи проводил в своей обсерватории на вершине Сухаревой башни, изучая в телескоп звездное небо. В 1709 году, тогда же, когда вышел первый лист первого издания календаря, он из «Сухаревской» обсерватории впервые в Российском государстве провел научное наблюдение затмения Солнца. Массовое сознание москвичей связывает непосредственно Брюса и звездное небо в нечто единое. К тому же авторитет Брюса как ученого, который обладает широчайшими знаниями, непреложен. Для народа он «звездочет» и «арихметчик» царя, его наделяют способностью, лишь взглянув на рассыпанные горошины, назвать точное их количество и без раздумий ответить, сколько раз обернется вокруг оси колесо телеги, которая поедет от Москвы до Санкт-Петербурга или Киева. Наверное, предсказательная часть календаря придала весомости слухам о Брюсе как прорицателе. Говорили, к примеру, что «был он ученый – волшебством занимался, и все знал: и насчет месяца, солнца, и по звездам умел судьбу человека предсказать. Наставит на небо подзорную трубу, посмотрит, потом развернет свои книги и скажет, что с тобой будет. И как скажет, так и выйдет – точка в точку…» Интересное суждение оставил Лев Толстой: «Вся чудесность Брюса состояла в разносторонних энциклопедических знаниях, что и пугало простой народ, которому было невдомек, как это обыкновенный человек мог знать столько премудростей! Это и неудивительно, когда читаешь „Брюсов календарь, Это больше, чем календарь, это энциклопедия, написанная, кажется, на все случаи жизни, с замечательными статьями из разных наук и примечаниями к ним, с приметами, предсказаниями и указаниями образа жизни на многие годы…»
Что касается самой Сухаревой башни, таинственность ее усугублялась и тем, что по ночам там не только ученый Брюс волшебством занимался, но также собиралось «Нептуново общество» – тайный царский совет, практиковавший, согласно молве, астрологию, магию и чародейство. Вместе с Петром I в эту едва ли не первую российскую масонскую ложу входили его приближенные, в частности Апраксин, Брюс, Голицын, Лефорт, Меншиков, Шереметев. Предание говорит, что после кончины Лефорта в 1699 году главой «Нептунова общества» стал Яков Брюс.
Ну, а «Книга, именуемая Брюсовской календарь» с каждым годом становилась известной все большему количеству людей, делалась все популярнее. Одни типографии выпускали, как говорится, репринтные книжные варианты календаря, «считая нужным обратить внимание публики, что календарь по желанию издателя печатался без всякого отступления от оригинала». Другие, наоборот, движимы были стремлением к усовершенствованиям. Скажем, в 1818 году вышел в свет «Брюсов планетник, дополненный и исправленный по руководству немецких астролого-астрономов с присовокуплением Таблицы несчастливых дней каждого месяца». Издатель в помещенном в начале обращении «К читателям» дополнения и исправления объяснил тем, что «Брюсов планетник напечатан во многих Оракулах и Астрономических телескопах <…> издатели сих книг весьма его исказили и наполнили большими погрешностями». В 1825 году типографией Августа Семена было выпущено такое издание: «Брюсов календарь, в коем по состоянию погоды предсказывается на всякий год урожай и неурожай хлеба и всего произрастающего, также описываются темпераменты всякого человека, судя по тому, кто под которым из 12 небесных знаков родился». В нем еще показывалось, «каким образом Брюс узнавал: когда будет ведро и ненастье, по солнцу, луне, звездам, небу, облакам, радуге и по некоторым из животных». И давалось «изъяснение затмений солнечнаго и луннаго на 200 лет» – то есть до 1995 года! Ради интереса процитируем отдельные предсказания.
«Генваря 1-го числа, если случится день ясный, будет год изобильный; 6 и 7 до 12-го, какая в те дни будет погода, такая и во все 12 месяцев; 14-го дня когда будет день ясный, то и год будет доброй; когда же день непогодной, то и год будет нехорош, ветрен и для скота тяжел».
«Декабря 11-го солнце входит в знак Козерога; если случится рожденье луны перед полуднем, год будет изобильным, если будет гром, то год будет ветреный; когда в Рождестве будут ясные дни, то хлеба, вина, съестнаго, рыбы будет довольно; если ветрено и дождь, то тяжко людям».
Что до прогнозируемых в этом издании «Брюса» погодных изменений, то они вполне соотносимы с так называемыми народными приметами. Убедитесь сами.
«Мореходы примечают, что, когда на море играют на воде рыбы и тюлени, в скором времени непременно восстанет буря».
«Идущий дождь и видимый в лужах пузырями, предвещает сильнейший и продолжительный».
«Когда кошка прячется на печку, предзнаменует мороз».
«Ежели луны не видно до 4-го дня по новолунии при южном ветре, то погода будет бурная во весь тот месяц».
«Звон в ушах предвещает зимою оттепель, а летом непостоянную погоду и неясный день».
Параллельно с собственно «Брюсовыми календарями» в конце XVIII – в XIX веке издатели, пользуясь тем, что увлечение мистицизмом и интерес ко всему таинственному и сверхъестественному приобрели масштабы эпидемии, выпускали в свет массовыми тиражами «Оракулы», «Астрологические Телескопы», «Планетники» и прочие подобные издания. Маркетинговое, говоря современным языком, упоминание об опосредованной причастности к ним «русского Фауста», «колдуна и чернокнижника» Якова Брюса, делали эти издания заведомо востребованными широкими обывательскими кругами. Например, одно из них, 1839 года, называлось так: «Новейший полный Оракул. Угадывающий и предсказывающий в ясных ответах судьбу женихам и невестам, холостым и женатым. Составлен по запискам знаменитых астрологов, как то: Брюса, Алберта Великого и др., для приятного провождения времени с присовокуплением способов гадания на картах и кофе. В 4-х частях». Сколько бы времени ни проходило, природа человеческая не меняется, и подобные «произведения», как бы ни иронизировали по их поводу критики, пользуются устойчивым спросом до сегодняшнего дня.
Но пора вернуться к Брюсу. С 1713 года он с семьей жил в Петербурге на Литейном проспекте. (Следует сказать, что, несмотря на востребованность его в войсках в ходе Северной войны, Яков Вилимович Брюс, конечно, был рядом с Петром 116 мая 1703 года, когда происходила закладка Санкт-Петербурга. В это время им велась научная и издательская деятельность. В 1715–1716 годах Брюсом были подготовлены к изданию «Географический атлас», включивший 24 карты, и русский перевод учебника по географии Иоганна Гюбнера, в котором по распоряжению Петра I он исправил главу про Русское государство и заменил его старое, бытовавшее в Западной Европе название Московия новым – Россия. Он осуществил издание русско-голландского и голландско-русского лексиконов, азбуки для начального обучения детей. 1717 годом было датировано издание в переводе Брюса «Книги мирозрения и мнения о небесноземных глобусах и их украшениях» нидерландского ученого Христиана Гюйгенса, в которой излагалась потрясающая умы гелиоцентрическая система Коперника.
С 1717 года Брюс был назначен президентом Берг-мануфактур-коллегии, призванной «рудокопные заводы, все прочие ремесла и рукоделия и артиллерию ведать», а также заботиться о том, чтобы Петербург заселялся ремесленниками. Под его контролем состояла планомерная разработка ископаемых, он предпринимал меры к тому, чтобы казенные предприятия работали лучше, искал способы поощрения частного предпринимательства.
10 декабря 1719 года Петром I была издана Берг-привилегия – закон, которым определялись общие принципы развития горного дела. Берг-привилегия объявила сокровища недр собственностью царя, независимо от того, в чьей принадлежности состоял земельный участок. Каждому, «какого бы чина и достоинства ни был», позволялось «во всех местах, как на собственных, так и на чужих землях, искать, плавить, варить и чистить всякие металлы».
Брюс решал множество вопросов, касающихся организации поиска руд и их экспертизы, отведения земли под заводы и рудники, обеспечения их рабочими руками, приглашения на службу в Россию иноземных мастеров, выполнения обязательств промышленности перед казной, разбора жалоб владельцев предприятий и рабочих.
Поручал царь Якову Вилимовичу также решение политических вопросов. Так, в мае 1718 года он уполномочил сенатора Брюса, вместе с А. И. Остерманом и П. И. Ягужинским, вести переговоры о мире со Швецией на Аландском конгрессе. Вследствие гибели короля Карла XII переговоры были прерваны, потом возобновились в феврале следующего года, но в итоге закончились безрезультатно.
С февраля 1720 года у Брюса-чиновника прибавилось обязанностей: он возглавил Монетный и Денежный дворы, в сентябре участвовал в осуществлении денежной реформы, надзирал за строительством порохового завода – «Пороховой мельницы». В феврале 1720 года в подчинение Брюса поступил первый пороховой мастер Шмидт, а по прошествии нескольких месяцев Яковом Вилимовичем был составлен рецепт пороха, который превзошел по качеству порох Шмидта.
В мае 1720 года Брюса назначили на должность генерал-директора всех фортификаций России, и он принял в свое ведение «все крепости и в них обретающихся артиллерийских служителей и артиллерию, амуницию, цейхгаузы и прочее, что к артиллерии принадлежит».
В 1721 году возобновились переговоры о мире со Швецией. По утверждению В. Н. Татищева, Петр I, желая придать Брюсу больший авторитет на переговорах, намеревался произвести его в действительные тайные советники, то есть присвоить второй после канцлера чин в соответствии с «Табелью о рангах». Однако честность и принципиальность не позволили Брюсу с этим согласиться, в объяснение Яков Вилимович «сам его величеству представлял, что, хотя он подданной, но иноверец, оный чин ему неприличен и может впредь его величеству подать причину к сожалению». Во время переговоров дипломатический тандем в лице Брюса и А. И. Остермана блестяще отстоял интересы России. В итоге Швеция признала присоединение к России Лифляндии, Эстляндии, Ингерманландии, части Карелии и Моонзундских островов. Взволнованный Петр I в благодарственном послании написал своим дипломатам: «Трактат, вами заключенный, столь искусно составлен, что и Мне самому не можно бы лучше оного написать для подписи господ шведов. Славное сие в свете дело ваше останется навсегда незабвенным; никогда наша Россия такого полезного мира не получала! Правда, долго ждали, да дождались: за все да будет Богу, всех благ виновнику…» Дипломатические достижения Брюса были отмечены пожалованием ему титула графа Российской империи и поместья в полтысячи крестьянских дворов.
Брюс не только верно исполнял державные замыслы Петра Великого, но и был причастен к его семейным делам. В свое время по поручению царя Яков Вилимович регулярно бывал у царевича Алексея: вероятно, Петр надеялся, что общение с умным и широко образованным человеком благотворно повлияет на безвольного и пассивного наследника. Тогда же при жене царевича находилась супруга Брюса Марфа Андреевна. И что характерно, Брюс, в отличие от других сановников, не подписал смертный приговор Алексею Петровичу.
Весной 1723 года Яковом Вилимовичем, который распоряжался праздничными торжествами по случаю очередной годовщины бракосочетания Петра I с Екатериной, была устроена в Санкт-Петербурге грандиозная процессия кораблей: они двигались благодаря тому, что были поставлены на полозья и запряжены лошадьми. Французский посланник Кампредон рассказывал: «Царь ехал на 30-пушечном фрегате, вполне оснащенном и с распущенными парусами. Впереди в шлюпке в виде бригантины с трубами и литаврами на носовой части оного ехал распорядитель праздника, главный начальник артиллерии граф Брюс».
7 мая 1724 года состоялось коронование Екатерины, и Брюс нес перед ней новую императорскую корону, жена же Якова Вилимовича вместе с еще четырьмя статс-дамами поддерживала шлейф венценосной супруги. А 28 января 1725 года в качестве главного распорядителя на его похоронах Брюс исполнил последнюю службу для Петра I.
После смерти императора Яков Вилимович продолжал исполнять свои должностные обязанности и в коллегиях, и как главный начальник артиллерии, однако вельможи принялись делить власть между собой, и ему пришлось попросить отставку. Можно сделать предположение, что побудило Брюса сделать этот шаг главным образом то, что новое правительство не включило его в состав Верховного тайного совета, который учредила Екатерина I. Недоверие к правительству выразилось в обращении Брюса к императрице с просьбой о выдаче ему особой Жалованной грамоты, которая подтверждала бы его права на поместья и на графский титул. 31 марта 1726 года Екатериной I просьба эта была удовлетворена, и 6 июня Брюс вышел в отставку с чином генерал-фельдмаршала и орденом Александра Невского. Они с Марфой Андреевной переехали в Москву и приобрели у сенатора А. Г. Долгорукова «сельцо Глинково», находившееся на удалении сорока двух верст от Москвы, у впадения реки Бори в Клязьму.
Не обремененный более государственными делами Яков Вилимович снова всерьез занялся наукой, своим любимым делом. Одновременно с обустройством усадьбы Глинки им была оборудована в ней обсерватория, где новый хозяин и продолжил занятия астрономией, лишь иногда наезжая в Москву и бывая в Сухаревой башне. Помимо астрономических наблюдений он занимался теоретической математикой, вопросами практической оптики, искал точные методы определения удельного веса металлов и способы очистки металла от посторонних примесей. К этой работе он был привлечен его учеником В. Н. Татищевым, в бытность последнего одним из руководителей Монетного двора в Москве.
Что интересно, удельный вес золота, серебра и меди, который установил Брюс, практически совпадает с современными значениями. На уровне лучших образцов и более позднего времени оказались изготовленные его «собственным тщанием» большое вогнутое металлическое зеркало для отражательного телескопа (в августе 1733 года; оно нынче хранится в Эрмитаже) и две зрительные трубы.
Еще Яков Вилимович увлекался медициной и помогал жителям окрестностей, составляя лекарственные средства из целебных трав. Этим были порождены новые слухи про то, что «он знал все травы, этакие тайные, и камни чудесные, составы разные из них делал, воду даже живую произвел, то есть такую воду, что мертвого человека живым и молодым делает». Легенды про живую воду, которую Брюс якобы произвел «не своей силой», стараниями увлеченных пресказчиков наполнялись фантастическими подробностями. Отдельные вариации, в которых на самом Брюсе испытывается чудодейственная сила живой воды, включают в сюжет то царя Петра I и турецкого раба Якова Вилимовича, то его собственную жену и их слугу старика, омоложенного хозяином. Финалы этих рассказов тоже различаются, в некоторых из них Брюсу даже не удается не ожить, либо по воле царя, либо из-за оплошности супруги. Между прочим, в конце 1830-х годов в селе Чернышино Жиздринского уезда Калужской губернии, когда-то состоявшем во владении Брюса, проживал достигнувший столетнего возраста камердинер прежних хозяев имения. Тамошние жители, передавая из уст в уста легенду про живую и мертвую воду, произведенную Брюсом, и про его эксперименты над самим собой, называли старика камердинера тем самым человеком, который сначала изрубил Брюса, а потом опрыскивал его чудо-водой.
Научное экспериментаторство и инженерные опыты Якова Вилимовича порождали у жителей соседних с Глинками поселений суеверный страх, за графом Брюсом даже закрепилась слава колдуна. Ходили рассказы о драконе, который влетал по ночам в окна обсерватории, про то, что Брюс и сам летает с надетыми на руки большими крыльями, про горничую из цветов, про чародейством замороженный в летнюю пору пруд, по которому можно было прокатиться на коньках… Однако характерно, что во всех рассказах, хоть и подозреваем он был в спознании с нечистой силой, Брюс всегда представлялся простым людом скорее добрым и чудаковатым волшебником, нежели злым колдуном.
В Глинках Я. В. Брюс прожил почти десять лет, в уединении, которое якобы охранял взвод солдат, – некоторые военные историки даже называют его численность, составлявшую около трех десятков человек. Смертный час он встретил в одиночестве: дочери Брюса скончались, не выйдя из младенческого возраста, а Марфа Андреевна была им похоронена 30 апреля 1728 года.
Якова Вилимовича Брюса не стало в апреле 1735 года, он не дожил до 66 лет самую малость. Местом его захоронения стала старая лютеранская кирха в Немецкой слободе (сегодня там улица Радио). В 1757 году наследниками будут построены церковь и фамильная усыпальница Брюсов в конце парка в Глинках. Что до самой усадьбы, то Брюсы будут владеть ею до 1815 года.
По завершении земного пути его продолжилось легендарное житие Якова Брюса. И это не удивительно. Хотя бы потому, что чиновники, которым поручили составление описи всего находящегося в кабинете Брюса, обнаружили там такие книги, как немецкоязычная «Философия мистика», «Небо новое» на русском языке, необычную книгу, состоявшую из семи дощечек из дерева, с нанесенным на них с помощью резьбы непонятным текстом, – и еще много книг по магии и астрологии, и это не считая полутора тысяч изданий по математике, физике, химии, астрономии, военному делу, архитектуре, медицине, истории, богословию, искусству и художественной литературе. Но принадлежавшей в незапамятные времена чуть ли не мудрейшему из мудрых царю Соломону магической книги Брюса, в которой письмом служили волшебные знаки и которая давала возможность властвовать над миром, так и не нашли. И все сошлись на том, что Брюс незадолго до кончины замуровал-таки ее где-то в Сухаревой башне.
Про многолетнюю живучесть этих легенды свидетельствует большая старательность, с какой власть Советов разбирала – не взрывала и не разрушала, как множество «ненужных» и «никчемных» зданий в Москве, какими считала прежде всего церкви – Сухареву башню в 1934 году. После того, как был сформулирован предлог для сноса – башня якобы мешала транспортному движению, – ни один довод ни одного специалиста, каким бы авторитетным он ни был, в защиту архитектурного памятника, служившего наряду с Кремлем символом Москвы на протяжении двух с лишним столетий, никакого значения уже не имели.
Безапелляционность резолюции Сталина не оставляла возможности для возражений:
«Мы изучили вопрос о Сухаревой башне и пришли к тому, что ее надо обязательно снести.
<…> Архитекторы, возражающие против сноса – слепы и бесперспективны».
Приведем хронику уничтожения Сухаревой башни в соответствии с газетными сообщениями тех лет.
19 апреля 1934 года: «Верхние шесть метров Сухаревой башни уже разобраны. Закончена также разборка главной гранитной лестницы, 60-пудовый шпиль башни спущен на землю. Самая ответственная часть работы, таким образом, закончена. <…> Вчера закончена съемка часов с башни».
29 апреля 1934 года: «Вчера закончился разбор призмы (верхней части) Сухаревой башни. Преступлено к сносу основного здания».
24 мая 1934 года: «Разборка Сухаревой башни заканчивается. <…> Общий план работ выполнен более чем на 80 процентов. Нижний этаж будет разобран в течение ближайших 5–6 дней. Все строительные материалы предоставлены гордоротделу для использования при замощении улиц».
12 июня 1934 года: «В ночь на 11 июня закончились работы по сносу Сухаревой башни. Разобрано свыше 16 тыс. кубометров стройматериалов».
Ученые смогли спасти лишь отдельные фрагменты некогда знаменитой постройки, которые были увезены в Коломенское. Ходили разговоры, что Сталин, приезжая по ночам, держал под личным контролем то, как велась разборка, и что даже какие-то книги якобы сначала обнаружили, а потом вывезли оттуда. Но Черная книга так и не нашлась. Еще говорили, что, когда рабочие уже были готовы начать снос, из башни вышел старик, вроде как сам Брюс, и, до тех пор, пока его не увезли на машине НКВД, от башни не могли отколоть ни кирпичика. А немногим ранее, в 1929 году, когда началось строительство московской аэродинамической лаборатории ЦАГИ на месте, где когда-то располагалась Немецкая слобода, при разборке старой кирхи был обнаружен в склепе гроб с останками Брюса, которого удалось опознать по фамильному перстню. Останки были переданы в реставрационную мастерскую М. М. Герасимова, но потом они исчезли без следа. Перстень тоже со временем затерялся, сохранились только восстановленные в первоначальном виде кафтан и камзол Брюса, которые сейчас находятся в фондах Государственного исторического музея. И в одночасье возродились слухи про привидение Брюса, будто бы посещавшее свой дом в Глинках и Сухареву башню. Пошли разговоры и про мудреное, по мнению его современников, предсказание Якова Брюса, в котором, в частности, были слова «на моих костях потомки российские будут учиться летать».
После того как Сухарева башня перестала существовать, из забвения вышло «воспоминание» о предсказании Брюса, что башню после его кончины разрушат.
А затем и про то, что им якобы была предречена насильственная смерть Павла I и – весьма точно – дата пожара в его усадьбе Глинки, которая к тому времени перешла к семейству Мусиных-Пушкиных. Между прочим, имя Брюса всплывало в памяти москвичей в связи с победой над Наполеоном, накануне вступления чьего войска в Москву произошел один знаменательный случай. В тот день ястреб с путами на лапах опустился на двуглавого медного орла, находившегося на верху Сухаревой башни. Путы зацепились за крылья орла, ястреб трепыхался и совсем запутался, он долго бился и в конце концов издох на глазах у собравшихся людей.
За исключением легенд и подобных сказкам историй, потомки получили в наследство от энциклопедиста и собирателя Якова Брюса уникальную библиотеку, собрание картин, минералов, нумизматическую и этнографическую коллекции и уникальный кабинет разных «куриозных вещей», которые по завещанию хозяина, составленному им незадолго до смерти, были переданы в кунсткамеру Академии наук Санкт-Петербурга. Согласно описи, в кабинете имелись: «зеркало кругловитое небольшое, в котором кажет большое лицо»; «раковин разных больших и малых 99»; «туфли китайские плетеные из травы», «гриб каменный»; «тыква индейская»; «кость мамонтовой головы»; «янтари, в которых есть мушки»; коробочка с «маленькой натуральной змейкой» и множество других диковин. Плюс семьсот с лишним карт, рукописные материалы, инструменты…
Брюсу приписывают идею радиально-кольцевой планировки Москвы – 12 колец и 12 лучей, идущих от Кремля, – которую он предложил после очередного губительного пожара. С его именем связывается создание карты святых и гиблых мест Москвы, в которой в числе гиблых мест указаны участок, где расположен знаменитый Дом на набережной, улица Спиридоновка и Останкино.
В декабре 1925 года членами комиссии «Старая Москва» – археологом И. Я. Стеллецким, посвятившим всю свою жизнь поискам библиотеки Ивана Грозного, архитектором Н. Д. Виноградовым и краеведом О. И. Пенчко – были обследованы подземные помещения Сухаревой башни и обнаружены пять замурованных подземных ходов, которые предположительно вели к дому Брюса на 1-й Мещанской улице. Однако исследования не продолжали. Это способствовало появлению легенды, что Черная книга Брюса может находиться где-то в этих ходах, как и его колдовская библиотека, в которой, как стали говорить, в числе чародейных книг и предметов были «Русское кулесничество», «Книга Сивилл», «Черная магия», волшебное зеркало, Соломонова печать. Легенда эта подстегнула интерес ученых и черных археологов, которые особенно активизировались в 1990-е годы. Тем более что никем не были опровергнуты и слухи о том, что знаменитая и таинственная библиотека Ивана Грозного может находиться в прорытом еще при нем самом ходе от Сретенских ворот к Кремлю. Но поиски одной и другой библиотек ни к чему не привели, хотя с так называемыми погибшими кладами – сундуками с дорогими одеждами и мехами – копателям везло.
Граф Яков Вилимович Брюс немало загадок оставил после себя. Не случайно же Львом Толстым о нем было сказано: «Брюс на всю Россию был самый чудесный человек». Может быть, то, что ореол тайны и мистики окружал при жизни и протянулся шлейфом на десятки десятилетий после его смерти человека «высокого ума, острого рассуждения и твердой памяти» (по словам В. Н. Татищева), трезвомыслящего ученого и скептика, – может быть, именно этот контраст и сделал Якова Брюса легендарной фигурой?..
Войти с помощью соц. сетей: