ГЛАВА 9
Олег не успевал менять листы бумаги, весь пол его комнаты в Шерсткиной квартире был завален рисунками. Только теперь они изображали не кольцо с вписанными треугольниками, а сложные переплетения прямых линий.
Через окно в помещение врывался яркий солнечный свет. День снаружи был безоблачным, морозным, заснеженным, какие нередко бывают в первой трети января.
– Как дела? – донесся из кухни голос Шерстки.
– Так себе. – Олег отложил роллер и выглянул за дверь. – Никак не могу передать ощущение на бумаге.
– А оно точно есть? – улыбнулась девушка. – Не получится как с бананом и шкуркой?
– Тьфу на тебя! Не хочешь ты в меня верить!
– Хочу. Но главное – ты сам должен верить в себя.
– Уж этого во мне теперь хоть отбавляй, – похвастался Олег.
– Благодаря этой фиговине? – Шерстка описала пальцем кольцо в воздухе. – Халявщик ты. Без инопланетного вмешательства не можешь и шагу ступить.
– Могу!
– Вот иди и рисуй.
– Я уже из сил выбился. У меня оба дня после выписки из больницы превратились в один сплошной, ужасно длинный урок черчения.
– Вот и хорошо. Попрактикуешься перед устройством в проектную фирму. Фига с два я теперь дам тебе отвертеться.
– Пощадила бы! У меня и Новый год, и Рождество безнадежно испорчены пребыванием в больничной палате. Хоть Старый Новый год дай встретить.
– До него еще два дня. Лодырь ты, – сжалилась Шерстка. – Кушать хочешь?
– Перекусил бы.
– Ладно. Тогда почисти картошку, а я займусь рыбой.
Олег придвинул стул к мусорному ведру и принялся орудовать ножом, складывая очищенную картошку в кастрюлю с водой.
– Ты бы поделился своей затеей, – не удержалась от любопытства девушка, разрезая рыбину на разделочной доске. – А то два дня рисуешь с таинственным видом.
– Это секрет.
– От меня?
– От всего человечества, – фыркнул Олег.
– Да уж прямо.
– Представь себе! Мне той ночью такая штуковина привиделась, что все сядут на задницу, если я ее начерчу.
– А если не начертишь?
– Тогда я сам сяду на задницу. В лужу.
– Может, я тебе помогу? – глянула на него Шерстка.
– Сесть в лужу?
Люда пропустила это мимо ушей.
– Ты бы поделился самой идеей. Одна голова хорошо, а две всегда лучше.
– Ну да. А чью фамилию ставить под изобретением?
– Дешевка ты, – нахмурилась девушка.
– Это я шучу, – хихикнул Олег.
– Однообразный у тебя юмор.
– Извини. Ладно, слушай. Представь себе металлический шар. Где у него сосредоточена тяжесть?
– В центре массы, понятное дело.
– А у куба?
– Да у любого предмета! Что ты из меня дурочку строишь?
– Не злись ты на каждое слово!
– А ты не объясняй таким тоном, будто я законченная дебилка.
– Хорошо. С кубом понятно. А у квадрата тоже есть центр массы?
– У математического двумерного квадрата? – уточнила Шерстка.
– Да.
– Центром его массы будет точка, расположенная на пересечении его диагоналей.
– Вот мы и подошли к самому главному. – Олег бросил в кастрюлю очередную картофелину. – Теперь представь, что двумерное пространство, в котором существует квадрат, чуть искривлено.
– Тогда центр массы будет за пределами фигуры, – заинтересовалась девушка.
– Не просто за пределами фигуры! – назидательно уточнил Олег. – А за пределами самой плоскости! Квадрат существует в двух измерениях, а центр его массы перемещается в трехмерное пространство. И выходит у нас, что квадрат существует в одном пространстве, а его масса в другом.
– Так ты антигравитационный привод изобретаешь? – Шерстка отложила нож, помыла руки и вытерла их полотенцем. – Детский сад. Если бы все было так просто, его бы уже сто лет назад изобрели.
– Ну, это вовсе не обязательно. Иногда простые вещи веками лежат на поверхности.
– Ладно. С квадратом понятно. Выгибаем его через третье измерение и уводим центр массы. Но с кубом-то сложнее.
– Вот я и мучаюсь, – признался Олег. – Необходимо сделать предмет такой формы, чтобы центр его массы не просто ушел за габаритные размеры фигуры, но выпятился в четвертое измерение.
– Ты думаешь, это возможно?
– Я знаю, как это сделать! Именно эта штуковина мне открылась той ночью. Понимаешь? Чертеж фигуры стоит у меня перед глазами, но я никак не могу перенести его на бумагу. А представляешь, что будет, когда я все-таки начерчу ее? Антиграв, работающий без всякого топлива! Я с его помощью такую архитектуру сделаю, что все закачаются! Мне в больнице снился небоскреб в самом центре Москвы. Прикинь, два километра высотой. Или три. Такая бетонная нить до самого неба. Сделать в нем торговый центр…
– Размечтался. Такой проект у тебя точно не примут – после терактов в Америке.
– Это мы еще посмотрим, примут или нет.
– Ты неисправимый мечтатель, причем на пустом месте. У тебя еще нет антиграва, а ты уже строишь торговый центр высотой в три километра.
– И построю! – упрямо заявил Олег, разделываясь с последней картофелиной.
– Да уж. Одно приобретение от сигнала ты точно сделал.
– Какое? – Олег заподозрил подвох.
– Дикую самоуверенность. Хотя она в большей или меньшей степени свойственна всем приезжим в Москве. Меня это порой здорово удивляет.
– У меня на этот счет есть теория, – улыбнулся Олег. – Самоуверенность повышается от активизации правого полушария. Так ведь мы вычитали?
– Ну?
– А фигура, которую я рисовал, оказывает на психику именно такое действие. Мне до сих пор кажется, что я мог бы кому угодно внушить что угодно.
– Ну и что? Не все же приняли сигнал из космоса!
– В том-то и прикол! – Олег рассмеялся. – Похожую фигуру люди видят в Москве по многу раз в день. Очень похожую. Кольцо с вписанными внутрь многогранниками и треугольниками.
– Схема метро, что ли? – удивилась девушка.
– Ну! И карта города. Особенно центра.
– Забавно. Но почему на москвичей не действует?
– На всех действует. Спроси у любого за пределами Москвы, какое, по их мнению, главное психологическое качество любого москвича. И тебе ответят, что это нагловатость и самоуверенность.
– Теоретик… – рассмеялась Шерстка. – Любишь ты передергивать! Лучше пойдем-ка посмотрим твои рисунки. Только дай я рыбу на сковороду выложу.
Они прошли в комнату, и Люда присела на корточки, разглядывая бесчисленные чертежи.
– Забавно, – призналась она. – В этом ощущается нечто необычное. Думаешь, это и есть послание нам от ино-планетного разума?
– Не знаю, – вздохнул Олег. – Честно говоря, я вообще не понимаю теперь, было какое-то послание или нет.
– Но сигнал ведь был!
– Был. Я его принял во сне, это точно. Но ты знаешь, в нем ничего не содержалось, кроме той фигуры из треугольников внутри сферы. Я когда о ней думал, во мне крепла уверенность, что можно горы переворачивать голыми руками. А в больнице мне казалось, что я сам себе все внушил.
– Внушил себе, что можешь изобрести антиграв?
– Что-то вроде того. Да.
– Интересная мысль. Космический сигнал, вызывающий у человека способность к самовнушению. Забавно. А может, происхождение сигнала никак не связано с чужим разумом? Может, это стихийное природное явление?
– Черт его знает… – Олег протянул Шерстке наиболее удачный, на его взгляд, рисунок. – Но если бы он не повышал способности к самовнушению, я бы сейчас с тобой не разговаривал. Когда я замерзал в снегу, знаешь, что мне представилось? Будто я лежу на раскаленном песке пляжа, а рядом плещется теплое море. И мне действительно стало теплее.
– Я тебя нашла в глубокой ледяной яме, – вспомнила девушка. – Мы с Кирой еле вытянули тебя из нее. Может, ты действительно разогрелся настолько, что протопил снег под собой? Врачи так и не смогли объяснить, как ты умудрился выжить на тридцатиградусном морозе. Да и потеря веса в четырнадцать килограммов выходит за рамки обычного.
– Я помню, благодаря чему выжил. – Олег обнял девушку и поцеловал ее в губы.
– У меня рыба сгорит, – с улыбкой отстранилась Шерстка. – А в твоих рисунках не хватает аккуратности. Попробуй вычертить начисто, а не делать мазню. Сам увидишь, что приблизился к цели.
– Ладно, попробую, – пообещал Олег.
– Надо не пробовать, а делать. Только после обеда, пожалуйста.
Они вернулись на кухню, Олег поставил варить картошку и сел на стул, задумчиво глядя в окно.
– Мне с той ночи одна вещь до сих пор не дает покоя, – сказал он. – Меня с детства учили, что за жизнь необходимо бороться до конца. Сказку рассказывали про лягушек в крынке с молоком. Но если бы я так поступил, то погиб бы в лесу. Меня спасло только то, что я решил умереть спокойно, зарылся в снег и уснул.
– Ты постоянно ищешь универсальный метод, – отмахнулась Шерстка. – А его не существует в природе. Есть время для борьбы, а есть время для осмысления.
– А как определить, когда что нужно делать?
– Только доверяя собственным ощущениям. Другого способа нет. Когда ты открыт миру, ощущения обмануть не могут. Глупо, к примеру, до одури трясти яблоню, пытаясь сбить с нее зеленые яблоки, если можно подождать и собрать их спелыми. Некоторые дела имеют тенденцию улаживаться сами собой, а решение некоторых невозможно без определенных усилий. Не ищи ни в чем универсальности, вот что я тебе скажу.
Олег снова вздохнул.
– А где оно, четвертое измерение? – неожиданно спросила девушка.
– Ну, это просто объяснить, но довольно сложно понять. Возьмем для примера второе измерение. Что это?
– Две координаты, «икс» и «игрек», расположенные под девяносто градусов одна к другой.
– Верно, – кивнул Олег. – А третье?
– Добавляем еще одну координату «зет», под девяносто градусов ко всем имеющимся.
– Вот ты сама и ответила на свой вопрос. Значит, четвертое измерение – это еще одна координата, например «гамма», направленная под девяносто градусов ко всем трем.
– Вроде некуда, – улыбнулась Шерстка.
– Это только так кажется. Люди привыкли мыслить тремя измерениями. Но если оперировать категориями двумерного пространства, то внутри плоскости тоже некуда провести третью координату.
– Ты прав, – кивнула девушка. – Принеси-ка мне бумагу и роллер. Появилась у меня парочка соображений.
Треск телефонного звонка прозвучал неожиданно.
– Межгород, – нахмурилась Шерстка. – Я бы на твоем месте взяла трубку и разобралась с Крысей. Нельзя же до бесконечности тянуть с объяснениями! Ты для себя-то решил, с кем хочешь жить, с ней или со мной?
– Дурочка, – насупился Олег. – Можно подумать, ты не знаешь, из-за чего я с ней жил.
– Знаю. Из-за жадности. Боялся потерять синицу в руках ради журавля в небе.
– Шерстка! – возмутился Олег.
– Что, правда глаза колет?
Телефон настойчиво трещал надломленным звонком.
– Я всю жизнь любил только тебя. – Олег опустил взгляд.
– Но смелости признаться в этом не хватало.
– При чем тут смелость?
– При всем. Сейчас вот ты боишься подойти к телефону и рассказать своей грымзе, что ты решил считать фиктивный развод настоящим.
– Ты не представляешь, какая будет истерика!
– Трус. Вся твоя любовь на словах.
– Прекрати играть на моих слабостях! – нахмурился Олег.
Шерстка показала ему язык.
– Черт меня задери! – выдохнул Олег и подошел к телефону.
Генерал Стежнев сидел в кресле посреди холла, глядя на языки пламени в камине. В его руке вяло дымилась трубка, вокруг ходили незнакомые парни в синих робах, складывая в коробки вазы, часы, книги, шкатулки. Некоторые орудовали отвертками, разбирая мебель. Из операторской комнаты вышел Вадим, забрал стул из рук одного из рабочих и сел напротив камина.
– Вирус в Сети не обнаружен, – уверенно отрапортовал он Стежневу. – За прошедшее время он бы обязательно себя проявил. Скорее всего, сигнал действует только на существ с самостоятельной волей.
– Значит, гибель командующего ПВО – случайность?
– Бывает, – пожал плечами Вадим. – Если бы по тем же причинам разбился другой самолет, мало кто обратил бы на это внимание.
– Пожалуй, – устало кивнул генерал. – Тогда операцию «Шум» можно считать завершенной, а дело сдавать в архив.
– Жаль, что с нулевым результатом.
– Ну, благодаря Алексу результат вовсе не нулевой, – возразил Стежнев, раскуривая почти погасшую трубку. – Теперь мы знаем, что в десятке световых лет от нас живет настоящее зло. Это важно. И к следующему посеву вируса мы будем готовы.
Вадим помолчал, глядя на суетящихся рабочих.
– До чего же странно все получилось… – задумчиво сказал он. – Мы думали получить сигнал от братьев по разуму. Весточку. Потом мы заподозрили яд в письме. Но в концовке получилось, что сам сигнал оказался тем самым «братом по разуму». Жизнь в виде излучения. Надо же…
– Только разума в ней ноль, – невесело усмехнулся Виталий Кузьмич. – Обычный вирус, единственной целью которого является размножение.
– Очень удачное сравнение, – кивнул Вадим. – Вирус ведь сам размножаться не может, он лишь программирует живую клетку своей ДНК, заставляя ее выпускать вирусы. Судя по донесению Алекса, здесь тот же принцип.
– Да, только неясно, откуда первоначально взялся сигнал.
– А откуда взялись вирусы? – пожал плечами Вадим.
– Жутковато подумать, что несколько раз человечество уже было на грани гибели. Каждая мировая религия, судя по всему, является неудачной попыткой заражения. Были бы получше условия приема, и мы бы получили не недоделанного пророка, умеющего творить пару чудес, а полноценного монстра вроде Стивена. Такой бы запросто поставил на колени все человечество, заставив формировать сигнал под видом молитвы.
– Кстати, наши эксперты подтвердили догадку Алекса о том, что гиперэмоциональные всплески мозговой активности человека формируют гравитационные изменения в пространстве.
– Я уже читал отчет, – кивнул генерал. – Видимо, Стивен собирался заставить огромные массы людей молиться на Знак Бога, модулируя им возникающий гравитационный сигнал.
– Да. В отчете Алекса это сказано напрямую. После его донесения наша группа задержала троих «апостолов», уверенных, что они находятся за глухой стеной в пригородном доме некоего Фрэнка, служившего секретарем в мэрии. Их допрос многое поставил на свои места. Кстати, Алекс просил у нас разрешения на эвакуацию из Америки.
– Я поговорю с начальством, – кивнул Стежнев. – Скорее всего, получим добро. Можно и медаль какую-нибудь состряпать.
– Вряд ли Алекс оценит этот жест, – улыбнулся Вадим.
– Так это правда, что Алекс на самом деле является женщиной? – покосился на него генерал.
– Правда. Это кодовое имя Лиз Баннет, личного связиста Ричарда Грея.
– Забавно… Интересно, как ей удалось убить Стивена, несмотря на его приобретенную способность к внушению?
– Этих подробностей в отчете нет, – вздохнул Вадим. – Хотя мне самому любопытно. Однако это, скорее всего, останется для человечества тайной.
– Жаль. Но я так и не понял, почему ничего не вышло с нашим реципиентом?
– Туповат, – отмахнулся Вадим. – Другого объяснения не нахожу. Четыре дня назад его выписали из больницы, и за все время он не продемонстрировал никаких отклонений от нормы. Прилив крови к правому полушарию частично остался, но никаких последствий этого не замечено.
– Может, патентен? – нахмурился Стежнев.
– Нет. Я думаю, что в городе принять сигнал без искажений невозможно в принципе. Слишком много людей, слишком много эмоций. Шум. Принять-то сигнал он принял, а вот обработать толком не смог. Стивен оказался в более выгодных условиях.
– Да уж. Я бы от такой выгоды отказался.
Рабочие выносили компьютеры из операторской.
– Пора покидать пост. – Генерал поднялся и выколотил трубку в пепельницу. – Идем.
Вадим отдал стул рабочему и направился следом за Стежневым. Они не успели добраться до двери, когда из секретарской донесся голос Ксении:
– Виталий Кузьмич, вы еще здесь?
– Да! – отозвался генерал.
– Вам звонок.
– Кто?
Секретарша выглянула в холл:
– Олег Шерстюк. Вообще-то он просил Вадима, но я думала, что он уже убыл.
– Вот так номер… – шепнул генерал. – Кажется, со сдачей дела в архив мы несколько поторопились.
Удивленно приподняв брови, он скрылся за дверью секретарской, а Вадим остался посреди холла в некотором замешательстве.
– Да, – расслышал он из комнаты голос Виталия Кузьмича. – Я его начальник. Где вы сейчас находитесь? Нет, я не могу самостоятельно принимать такие решения. С вами можно как-то связаться? Хорошо, ладно. Мы будем вас ждать.
Телефонная трубка с тихим стуком легла на рычаг. Вадим шагнул в полуоткрытую дверь и вопросительно посмотрел на Стежнева.
Генерал выглядел озадаченным.
– Хочет встретиться на нашей территории, – потирая переносицу, сказал он. – Говорит, что у него есть сведения, имеющие важное государственное значение.
– Неужели сигнал отработал? – Вадим потянулся в карман за сигаретой.
– Трудно сказать, – медленно произнес Стежнев. – Но без причины Шерстюк не стал бы договариваться о встрече. Нелогично, сам посуди. То он бегает от нас, то звонит.
– Что будем делать? – Вадим размял сигарету в пальцах. – Я бы с чистой совестью задержал его. Хотя бы за хищение оружия.
– Не горячись! – одернул Виталий Кузьмич. – Бог его знает, что у него в рукаве. Может, сигнал все-таки содержал какую-то полезную информацию? Я вполне могу допустить такое. Зачем вспоминать его мелкие грехи, которые нам удалось благополучно замять, если он готов поделиться сведениями добровольно?
– Мне он просто не нравится, – признался Вадим.
– Из-за того, что надрал тебе задницу?
– Это слишком сильно сказано.
– Отнюдь, – насмешливо прищурился генерал.
Вадим вздохнул и жестом остановил рабочих, собравшихся выносить кресла.
– Отвезите то, что уже погрузили, – распорядился он. – Эту мебель заберете ближе к вечеру.
Рабочие покинули помещение, и вместе с ними исчезла нездоровая суета, всегда сопровождающая переезды. Вадим закурил у камина, Стежнев удобно, но чинно расположился в кресле.
– Да… – Он загадочно улыбнулся. – Честно говоря, меня так и распирает от любопытства. Какой сюрприз приберег для нас Шерстюк на этот раз?
– Очередную головную боль. – Вадим затянулся и стряхнул пепел в камин. – Или вам доводилось видеть от него что-нибудь другое?
Генерал промолчал.
Из секретарской показалась Ксения.
– Звонили с мобильного, – доложила она. – Техники говорят, что абонент находился у метро «Девятьсот пятого года».
– Спасибо, – кивнул генерал.
Ксения вернулась в секретарскую и плотно прикрыла за собой дверь.
– Похоже, он будет с минуты на минуту. – Вадим вновь затянулся, жадно и как-то неловко.
– Нервничаешь?
– Беспокоюсь, – уклончиво ответил Вадим. – Как ни крути, а ему удалось многократно обвести нас вокруг пальца.
– Высокий блондин, – фыркнул Стежнев.
– Что? – не сразу сообразил Вадим. – А, в черном ботинке… Лох, который развел спецслужбу?
– Мы сами себя развели. Совсем как в фильме. Мудрили, мудрили… Домудрились.
– Вот и я о том. Старые методы на поверку оказываются самыми эффективными. Нам бы сейчас взять его, изолировать, а уж потом торговаться. Дело ведь еще не закрыто!
Генерал глубоко задумался. В таком состоянии он был похож на древнего алхимика, изобретающего новый способ возгонки.
– Не люблю я совершать необратимые действия, – тяжело вздохнул он.
Спорить было бессмысленно, и Вадим замолчал. Сигарета в его руке истлела почти до фильтра.
– Ксения! – позвал Стежнев.
Вадим вздрогнул – с таким напряжением он пытался различить шаги в подъезде.
– Да? – Секретарша приоткрыла дверь.
– Приготовь нам чаю, пожалуйста, – попросил Виталий Кузьмич и повернулся к Вадиму: – Ты как, будешь?
– Выпью, – без особой охоты ответил Вадим.
Он вздохнул и щелчком послал окурок в камин. В подъезде было тихо.
Тучи заволокли город плотной пеленой. Автоматически зажглись фонари, водители не сговариваясь включили фары, будто вся Москва превратилась в один гигантский разветвленный туннель. Снег под ногами прохожих превратился в серую кашу, урчали моторы, изредка покрякивали милицейские громкоговорители.
Олег и Шерстка вместе с другими пешеходами пересекли дорогу на зеленый сигнал светофора.
– Штаб у них вон в том доме, – показал Олег, сжимавший под мышкой пластиковую папку с бумагами. – Почти пришли.
Кто-то толкнул его под локоть, и папка едва не выскользнула в растоптанный снег.
– Осторожнее. – Шерстка за рукав оттянула его на край тротуара. – Стратег. Не нравится мне твоя затея.
– Ты можешь предложить что-то получше?
– Я бы вообще не стала связываться с этой конторой. Мы даже не знаем толком, кого представляет Вадим и его начальник.
– Другого способа обнародовать нашу идею я не знаю. Не тащить же это в патентное бюро!
– Почему бы и нет? – пожала плечами Шерстка.
– Не знаю. Так вот зайти и сказать: дескать, придумали мы с девушкой антигравитационный привод? Знаешь, покрутят они пальцем у виска и отправят нас обоих подальше. А эти поверят. Они, я так думаю, именно на это с самого начала и рассчитывали.
– Возможно. Но я не уверена, что они захотят открыть всему миру твое имя.
– У тебя сегодня пессимистический настрой, – отмахнулся Олег. – Хотя меры предосторожности, безусловно, принять следует.
– Какие?
– Не знаю, – беззаботно признался Олег. – Давай так: я поставлю свою мобилу на автоответчик, а ты будешь мне звонить через каждую минуту. Если вдруг что-то пойдет не так, я украдкой отключу телефон, и тебе ответят, что абонент недоступен.
– Ладно, – кивнула Шерстка. – Показывай подъезд. Но я бы на твоем месте на первую встречу не брала бумаги. Или хочешь, я вместо тебя схожу?
– Не надо. Впрочем, папку действительно пока подержи у себя.
– Это он, – уверенно сказал Вадим, наконец различив звук шагов на лестнице.
– У тебя открылись телепатические способности? – насмешливо поинтересовался генерал.
Вадим не ответил.
Раздался звонок в дверь.
– Не заперто! – громко сказал Виталий Кузьмин.
Олег осторожно протиснулся в холл, словно студент на экзамене.
– Здравствуйте, – кивнул он, увидев Вадима и незнакомого человека в пальто и каракулевой шапке.
– Здравствуй, – ответил Вадим и, опустившись в одно из двух незанятых кресел, махнул рукой в сторону неудобного стула для посетителей. – Садись, не стесняйся. С чем пожаловал, если не секрет?
– Кажется, я знаю, как сделать антигравитационный привод, – заявил Олег и уселся на указанное место.
– Вот как? – вздернул брови Вадим.
Стежнев сумел сохранить непроницаемое выражение на лице.
– Да. – Олег немного смутился, наткнувшись на пристальный, оценивающий взгляд Вадима.
– И вы можете прямо сейчас это доказать? – небрежно поинтересовался генерал.
– Пока нет. – Олег чуть оживился. – Но у меня есть чертежи. Точнее, эскизы, рисунки. Хочу показать их ученым. Однако мне показалось, что просто пойти в какой-нибудь институт с бумагами было бы не очень умно.
– Здравое решение, – одобрительно кивнул Стежнев и повернулся к Вадиму: – Нужно создать молодому человеку условия.
– Хорошо. А сами-то бумаги где?
– В надежном месте, – мстительно ответил Олег.
– Хотелось бы на них посмотреть, – осторожно усмехнулся Вадим. – Мы же не можем задействовать государственные механизмы, не представляя возможной ценности проекта.
– Вы в них ровным счетом ничего не поймете. Нужно показать эскизы ученым, – упрямо сказал Олег.
– Хорошо. – Вадим легонько хлопнул по подлокотникам кресла. – Ученые какой области знания должны подключиться к этому делу? Математики, химики?
– Физики. Специалисты по массе, инерции и гравитации.
– Хорошо, – терпеливо кивнул Вадим и вытянул из нагрудного кармана золотой «паркер». – Ты только пойми меня правильно. Вот смотри: прихожу я к директору закрытого правительственного института и говорю, мол, есть у меня человек, который изобрел антигравитационный двигатель. Чтобы принять мои слова всерьез, директору надо будет посмотреть хоть какие-нибудь эскизы. Понимаешь, да?
– Понимаю.
– Без них со мной попросту не станут разговаривать. Надеюсь, ты отдаешь себе отчет в серьезности своих заявлений?
– Да, – ответил Олег, не сводя взгляда со сверкающей авторучки.
Вадим заметил это и стукнул торцом «паркера» себя по колену.
– Вот и славно. – Он хищно сузил глаза. – Принеси мне документы прямо сейчас. Тогда мы сможем говорить более предметно.
– Да, хорошо, – послушно ответил Олег. – Можно один вопрос?
Вадим кивнул, не переставая крутить «паркер» в пальцах.
– На меня заведено какое-нибудь дело?
– Да.
– Я могу надеяться, что его закроют, когда мы начнем сотрудничество?
– Да, если в результате мы получим нечто достаточно интересное, – ответил Вадим.
Генерал тоже кивнул – молча.
– Хорошо, – снова сказал Олег и поднялся с кресла. – Подождите, я сейчас подойду.
На негнущихся ногах он пересек холл и скрылся в подъезде, аккуратно прикрыв за собой дверь.
– Здорово его проняло, – с усмешкой шепнул генерал. – Это ты освоил, надо признать, в совершенстве.
Вадим усмехнулся и спрятал «паркер» в карман.
– Я уверен, что пацан говорит правду, – удовлетворенно произнес он. – Морда у него так и светится осознанием собственной значимости.
– И что ты задумал? – скептически усмехнулся Стежнев.
– Сдать дело Шерстюка в архив, прекратить операцию «Шум», разбогатеть и уйти наконец с этой осточертевшей службы.
– Хочешь создать предприятие «Стежнев и Антиграв»?
– А хотя бы и так.
– Забавно. Но кто будет ковыряться с эскизами Шерстюка? Там ведь наверняка все сырое. Скорее всего, без ученых действительно не обойтись.
– Естественно. Но сначала посмотрим сами, в каком там все состоянии. Мы же понятия не имеем, какие данные или, может быть, формулы вычленил Шерстюк из принятого сигнала.
– Пожалуй. А с ним самим что делать?
– Да ничего. Погнать пинками, пригрозить тюрьмой.
– Не круто? – нахмурился Виталий Кузьмич.
– Да кто он такой? Щенок сопливый! Еще не хватало, чтобы он возомнил себя изобретателем. Он приемник, не более! Кто разработал всю операцию?
– Не горячись. Знаешь, во всяком деле не обойтись без посредников. В нашем случае это Шерстюк. Но ведь и посредники имеют право рассчитывать на некоторую плату.
– На мой взгляд, закрытие дела о нападении на офицера ФСБ и похищении оружия можно считать достаточной платой.
Стежнев вздохнул.
– Ладно, – кивнул он. – Нам ли учиться жертвовать пешками?
– Вот именно, – сказал Вадим. – Пусть отдает документы и катится.
Из секретарской показалась Ксения с чаем на подносе.
– Позвони Баранову насчет наружки за Шерстюком, – приказал ей Стежнев. – Пусть каждую минуту докладывают о его местонахождении.
– Хорошо, – кивнула секретарша, расставляя чашки на единственном оставшемся столике.
Забрав поднос, она покинула холл. Генерал поднес чашку к губам и косо посмотрел на Вадима, постукивая пальцем по подлокотнику кресла. Наконец входная дверь отворилась, впустив Олега с пластиковой папкой в руках.
– Вот здесь все. – Он выложил бумаги между чашками и снова присел на краешек неудобного стула.
Его движения продолжали оставаться немного судорожными, словно тело двигалось помимо воли хозяина. Вадим распахнул папку и уставился на листы, исчерченные линиями, кругами и столбиками малопонятных формул.
– Да тут же готовый проект… – пробормотал он, возбужденно поглаживая бородку.
– Что значит готовый? – Виталий Кузьмич склонился над столиком.
– Тут все формулы, графики, – Вадим торопливо переворачивал страницы, – расчеты…
Олег сидел молча.
– Ты же говорил, тут эскизы, – повернулся к нему генерал.
– Ну да. – Парень пожал плечами. – Нужно показать ученым, чтобы проверили правильность вычислений.
– Чертежи… – Вадим перевернул еще несколько страниц. – Детали этой штуковины можно заказывать на заводе прямо сейчас! А это что, почему текст обрывается на полуслове?
– Ну… Вы же не думаете, что я принес вам все бумаги? – невинно спросил Олег. – В противном случае у меня не осталось бы вообще никаких гарантий.
– Гарантий чего? – Вадим нахмурил брови и оторвал взгляд от бумаг.
– Гарантий прекращения дела.
– Так тебя интересует только это?
– Отчасти, – уклончиво ответил Олег. – Еще мне бы хотелось видеть свое имя в числе участников проекта. Ну и гонорар, конечно…
– Гонорар? И какое место ты отводишь себе в этом проекте? – поинтересовался Вадим.
– Ну… – Олег сделал паузу. – Место автора идеи, если возможно.
– Кажется, он издевается. – Вадим криво ухмыльнулся и посмотрел на генерала.
Тот, отвернувшись к камину, безучастно наблюдал за игрой пламени, словно разговор его совершенно не касался.
– И ты действительно думаешь, будто идея сама собой пришла тебе в голову? – сквозь зубы процедил Вадим, не дождавшись ответа от начальства.
– А разве нет? – с простоватым видом спросил Олег.
– Нет, дорогой, – поджал губы Вадим. – Мы все спланировали и устроили с самого начала.
– Но без меня ни о чем подобном не могло быть и речи, – угрюмо возразил Олег.
– На твоем месте мог оказаться кто угодно.
– Но оказался-то я, – резонно заметил Олег.
– Послушай. – Вадим доверительно посмотрел в глаза Шерстюку. – Давай не будем скатываться до кухонной перепалки. Ты не в том положении, чтобы ставить нам условия. У тебя есть выбор. Ты выходишь отсюда либо без этой папки, либо в наручниках.
– Я могу оставить папку, но в ней нет главного. Это скорее демонстрация серьезности намерений, чем проект как таковой.
– Не надо строить из себя идиотика, – посоветовал Вадим. – Конечно же, я предлагаю тебе свободу в обмен не на эту кипу бумаги, а на полноценное описание.
– Я вам его не отдам, – спокойно, но очень твердо ответил Олег.
– Вот как? – На губах Вадима заиграла недобрая улыбка. – Будем вызывать группу захвата?
– Подожди, Вадим. – Генерал оторвался от созерцания пламени. – Спешка в таких делах до добра не доводит. А вам, молодой человек, я хочу порекомендовать более здраво оценить обстановку. Мне бы также хотелось напомнить, что вы разгуливаете на свободе не совсем законно. Я не сторонник применения особых мер, но они, смею заметить, вполне в моей компетенции. Это понятно?
– Вполне. – Олег немного сник.
– Вот и хорошо, – кивнул генерал. – Для нас по большому счету не имеет значения, кто будет задействован в этом проекте. Нам важен результат. На эту операцию было потрачено изрядное количество сил, а если вдаваться в историю, то и человеческой крови. Крайне нежелательно было бы провалить столь серьезное дело из-за банального личного конфликта. Поэтому предлагаю умерить пыл и обсудить возможности мирного сотрудничества.
– Я готов. – Олег позволил себе откинуться на спинку стула.
– Тогда я предлагаю передать бумаги ученым, – сказал Стежнев.
– Но они ведь наверняка находятся под вашим контролем, – заметил Олег.
– Естественно, – спокойно согласился Стежнев. – А как ты хотел? На наши плечи взваливается несколько задач, которые тебе в любом случае не по силам. Финансирование, получение всевозможных разрешений, задействование научных и промышленных мощностей.
– Да, конечно, – вздохнул Олег.
– Я могу лишь обещать тебе, что, когда устройство будет готово, весь мир запомнит принцип его действия как «эффект Шерстюка». Все.
– Есть часть расчетов, в которых ученые без меня не разберутся, – предупредил Олег. – Я не смог передать их на чертежах.
– Почему?
– Они связаны с выходом в четвертое измерение, а проекции подобных конструкций чрезвычайно трудно изобразить на бумаге.
– Но как-то их можно изобразить?
– Конечно. Необходимо создать проекции четырехмерных фигур на наше трехмерное пространство.
– Что-то вроде объемного чертежа? – сообразил генерал.
– Совершенно верно. Это может быть похоже на скульптуру или на трехмерную компьютерную модель. Но у меня нет на это средств. Зато у меня есть замечательный скульптор, который понимает меня с полуслова. Это девушка. Моя жена. Вместе с ней, при наличии материалов, средств и вычислительной техники, мы можем закончить все работы к июню.
– Так, понятно… – Стежнев задумчиво потер переносицу. – Похоже, в вашем участии действительно есть смысл. Что же, мы попробуем решить этот вопрос, но моей компетенции для этого мало. Мне потребуется несколько дней. Оставь свои координаты, я свяжусь с тобой дня через три..
– Нет, так не пойдет. – Олег улыбнулся и покачал головой. – Лучше я вам сам позвоню.
– Хорошо, – легко согласился Стежнев. – Тогда не смею тебя больше задерживать. Счастливо.
Он откинулся в кресле, чуть прикрыв веки, будто Олег перестал для него существовать на указанные три дня.
– До свидания. – Олег поднялся, собрал бумаги и направился к выходу.
– Пока, Шерстюк, – произнес Вадим вслед.
По спине Олега пробежала волна неприязненной дрожи, но оборачиваться он не стал. Молча покинул холл и захлопнул входную дверь. В наступившей тишине стало слышно, как секретарша стучит по клавиатуре компьютера.
– Забавный вышел у нас разговор, – произнес наконец Виталий Кузьмич. – Ты заметил, что этот Шерстюк не так прост, как кажется?
– Наглость – второе счастье, – отмахнулся Вадим. – Надеюсь, вы не собираетесь выполнять обещанное?
– Напротив. Нам, Вадим, без этого попросту не обойтись. Не возражай! Вот когда получим готовое устройство, когда оно повиснет над землей, тогда конечно. Можно будет со спокойной совестью присвоить себе все лавры, а также патентные отчисления. Но нельзя запатентовать то, что находится в чужой голове. Пусть он выложит это, пусть его скульпторша воссоздаст мысль в металле, а наши спецы уже соберут все в единое целое.
– Но тогда все будет сложнее, – нахмурился Вадим. – Я имею в виду юридическую сторону.
– От тебя ли я это слышу? Хитрый ты лис, Вадим, неужели не придумаешь, как все провернуть?
– Уже придумал. Этот проект я буду вести в роли государственного заказчика.
– Что за чушь? – нахмурился генерал. – Какой еще к черту заказчик?
– Это для вас чушь, – усмехнулся Вадим. – А Шерстюк примет все за чистую монету. Когда устройство будет готово, я дам ему подписать бумаги о сдаче проекта. На самом деле это будут бумаги о передаче мне лично всех прав. После этого с Шерстюком и разговаривать никто не станет, а охранники учреждения резко перестанут его узнавать.
– Ну, это совсем на лоха. – Виталий Кузьмич с сомнением покачал головой. – А если он просмотрит бумаги?
– Не просмотрит. Поставьте себя на его место! Триумф, все радуются, он победитель! Какие уж тут бумаги? К тому же на такой случай у меня есть безотказный способ.
– Какой? Весьма любопытно.
– Поставлю себя в дурацкое положение. Шерстюк наверняка посмакует свое пусть маленькое, но превосходство. Ему будет не до бумаг.
