31. Второй званый обед

Поскольку обедали в семейном кругу, подали только шесть баранов, с которых перед подачей на стол умелые в этом ремесле фермеры ободрали шкуру и шерсть. Овечья шерсть и целые овчины очень ценились в шляпном деле. Овечье руно отправляли в город, где оно преображалось в виде хитроумных головных уборов. Даверак немедленно схватил самую большую тушу и начал разламывать и раздирать ее. Беренда взяла другую. Эйнар с драгонетами, которые все еще жались к ней, приступили к третьей. Вскоре драгонеты выползли из-под крыла и начали есть, но пригибались всякий раз, когда пламя Даверака снова вырывалось наружу, опаляя баранью ногу, что он держал в когтях, отчего комната наполнилась запахом горелого мяса.

– Я тоже думаю, что, может быть, стоит попрактиковаться снаружи, – сказала Эйнар, когда язык пламени подобрался к ее хвосту.

– Чушь, это совершенно безопасно, – сказал Даверак, выбирая второго барана и снова дыша огнем.

– Интересно, почему это запрещают готовить мясо на огне? – спросила Беренда, чтобы поддержать разговор, проглотив большой кусок жирного бараньего подбрюшья. – Пахнет довольно приятно.

– Опалить огнем и приготовить – не одно и то же, – ответил Даверак. Он выглядел слегка виноватым.

– Ах, и правда, что это я, – сказала Беренда и слегка фыркнула, что могло означать смешок над собственной недалекостью, но могло быть и частью пищеварительного процесса. Она жадно поглощала свое мясо.

– Запрещают только потому, что мерзкие Ярги это делали, – сказал Даверак, повертев в когтях опаленную ногу, будто прикидывая, не станет ли он отщепенцем общества, если съест ее. – Так нам в школе говорили по крайней мере. Очевидно, они пытались заставить нас делать это во время Нашествия, и это было одной из причин, почему мы восстали. Отвратительное жареное мясо застревает в брюхе. Так говорят, сам-то я не пробовал.

– Эта опаленная нога на вкус неприятна? – спросила Беренда.

– Я же уже сказал, что это – не приготовление, – ответил Даверак, хмурясь.

– Но вкус-то какой? – спросила Беренда. – Поскольку готовить мясо запрещено, это, наверное, редкая возможность посмотреть на что-то хотя бы похожее на него. И запах у него приятный, ну или хотя бы интересный. Как оно на вкус?

– Такое же, как всегда, только немного теплее, – сказал Даверак, специально причмокивая, чтобы оценить вкус. – К тому же, если хочешь отведать приготовленного мяса, есть такие места в Ириете, где его подают. Некоторые драконы едят его ради острых ощущений. Мне самому никогда не хотелось, но за несколько лет до того, как я на тебе женился, было модно ходить за этим в квартал Мигантин. Но мне кажется, что больше одного раза туда никто не ходит.

Затем разговор перекинулся на повальные увлечения прошлых сезонов в Ириете. Эйнар, естественно, не могла принимать в нем участия, но ела вместе со всеми и случайными ремарками поддерживала беседу на эту нейтральную тему. Она также проследила, чтобы драгонеты съели свою долю и даже больше. Она сама не чувствовала голода. Когда слуги вернулись, чтобы забрать кости и омыть губками всех участников обеда, чтобы на чешуе не осталось капель крови, все бараны были съедены. Даверак съел три, Беренда – два, а Эйнар и драгонеты поделили одного оставшегося.

После обеда Даверак объявил, что он хочет прогуляться и узнать, каков сегодня ветер, но все поняли, что он собирается практиковаться в использовании огня. Няня забрала драгонетов. Беренда устроилась полулежа перед камином и пригласила Эйнар присесть рядом с ней. Эйнар предпочла бы укрыться в своей комнате, но сочувствовала Беренде, оставленной мужем в ее деликатном положении. Поэтому она заняла место рядом с сестрой, опустившись на задние лапы.

– Я не понимаю, что такое нашло на Эйвана, что он выставил себя таким идиотом, – сказала Беренда.

– Ты знаешь, он ведь рассчитывал на ту плоть, – сказала Эйнар. – Ему же теперь надо самому прокладывать путь в жизни. Он работает в Департаменте Планирования и Благоустройства, а там очень большая конкуренция. Есть драконы, которые готовы сначала сожрать его, а потом легко пережить последующее расследование, когда его уже не будет и никто не сможет помешать подкупить судей. Ему нужна эта должность, а следовательно, и плоть отца была нужна гораздо больше, чем Давераку.

– Да-да, я все понимаю, я и сама откусила только один кусок, ты же знаешь.

– Один большой кусок, – сказала Эйнар, поскольку все еще осуждала Беренду за этот кусок.

– Но и ты свою долю взяла, разве нет? Ты подросла на фут или два с тех пор, – Беренда глазами измерила Эйнар. – Не переживай, мы еще найдем тебе мужа, – добавила она уже более доброжелательно.

– Но не ценой жизни Эйвана, – возразила Эйнар.

– Даверак очень зол, – сказала Беренда. – Ты же видела. Обычно я могу добиться, чтобы он делал, что я хочу, но сейчас будет очень трудно смягчить его. Вот что я имела в виду, когда назвала Эйвана идиотом. Если бы он только оставил эту идею, я бы через какое-то время уговорила Даверака пригласить его сюда после того, как закончится эта кладка, как раз ко времени отбраковки, и он мог бы наверстать упущенное. Я уже наполовину уговорила Даверака добавить золота к твоей доле приданого. Ты ему нравишься.

– Довольно странно, что он кричит на меня, чтобы показать свое расположение, – сказала Эйнар.

– Если бы не нравилась, криком дело бы не ограничилось, – заметила Беренда благодушно.

Эйнар уставилась на нее, но та только слегка потрясла головой.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Эйнар.

– Я имею в виду, что ты ему нравишься, и ты должна быть этому рада. А сейчас Эйван изрядно насолил ему, поэтому Даверак будет его преследовать. Он и правда его уничтожит, если сможет, и я не думаю, что мы с тобой можем ему помешать. И я тебя предупреждаю, чтобы ты и не пыталась.

– Эйван был вполне уверен, что может выиграть, – сказала Эйнар.

– Эйван с поверенным его отца против всех, кого может нанять Даверак? Ты сама сказала, что есть продажные судьи, и, если понадобится, будь уверена, Даверак не будет колебаться. Считай, что Эйван уже проиграл, потому что из-за своей глупости не оставил этого. Мне очень жаль, в этом месяце я потеряла отца и сына, а теперь мне предстоит потерять еще и брата.

В первый раз за все время Беренда упомянула Ламерака, и Эйнар, распустив крыло, уютно накрыла им плечи сестры.

– А что будет с Селендрой? – спросила она.

– Я надеюсь, что смогу убедить Даверака, что Эйван просто запугал ее и заставил присоединиться к иску. Если мне дадут поработать с ним по-моему и в подходящий момент. Я могу с ним справляться, но не когда он постоянно на взводе. Он очень доволен тем, что я уже начала эту кладку. И это, между прочим, не случайно, а вполне обдуманно и мною спланировано.

– Но не опасно ли это для твоего здоровья? – отважилась спросить Эйнар.

– Не опасно, если я буду нормально питаться, – сказала Беренда. – И, конечно, драконьей плотью тоже, для физического и духовного подкрепления.

– Даверак убивает не только слабачков, – сказала Эйнар, понизив голос.

– Мне достаточно своих проблем и надо заботиться о моей семье, я не могу одна думать обо всех фермерах и слугах, Эйнар, право, не стоит просить меня об этом. Это его дело, и не следует в него вмешиваться.

Беренда стряхнула крыло Эйнар и сердито повернулась к сестре.

– Не вмешивайся. Оставь Даверака в покое и позволь мне в меру моих сил попытаться обезопасить тебя, Селендру и драгонетов.

– Я постараюсь, – сказала Эйнар.