ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

– Но у вас забронирован номер, мой господин! – удивился старший портье отеля «Кайзер». Его усы разъехались в профессиональной улыбке. – Забронированный и даже оплаченный!

– Вот как? – удивился Агасфер.

– У вас наверняка хорошие друзья в Берлине, герр Полонский! – портье улыбнулся еще шире. – Прекрасный номер с видом на площадь. И даже с телефоном! Ганс, проводи нашего гостя в его апартаменты!

Отель поражал комфортом, здесь была даже новомодная подъемная машина – лифт.

Посыльный подхватил небольшой чемодан и саквояж Агасфера и пошел вперед, показывая дорогу. Лифтер в красной ливрее с поклоном распахнул дверь лифта, склонился в поклоне:

– Добро пожаловать в отель «Кайзер», мой господин!

Посыльный усадил Агасфера на обитую бархатом скамеечку и скомандовал лифтеру: третий этаж! У дверей номера уже ждала горничная. Она присела в книксене и тоже промурлыкала «добро пожаловать». Она мигом опустошила чемодан гостя, повесила в шкаф его мундир, несколько сорочек, взбила подушки и разгладила простыни на огромной кровати, для чего ей пришлось наклониться так низко, что были продемонстрированы верхняя часть чулок с кокетливыми подвязками и даже краешек ажурных панталон. Посыльного и девицу пришлось, разумеется, щедро вознаградить.

Посыльный подсказал, что его можно вызвать как по телефону, так и нажатием кнопки электрического звонка у двери.

– А это что за кнопка, рядом? – поинтересовался гость.

– О-о, это для вызова дежурной горничной! – снова присев в книксене, девица очень мило покраснела. – У нас круглосуточное обслуживание, мой господин!

М-да, тут на одних чаевых разоришься, подумал Агасфер, когда дверь его номера, наконец, закрылась и он остался один.

Номер действительно был роскошным – две смежные комнаты, одна из которой оказалась спальней. Ноги чуть не по щиколотку тонули в медно-красном восточном ковре, стену напротив спальни украшала огромная кабанья голова. Эта голова как-то не вязалась с остальной обстановкой, но сейчас размышлять над этой безвкусицей Агасферу не хотелось.

Заперев дверь номера, он наконец-то снял протез, натерший руку за время долгой дороги, прошел в ванную и несколько минут подержал покрасневшую культю под струей сначала теплой, потом холодной воды.

Еще в Петербурге, напутствуя его перед отъездом, Лавров предупредил Агасфера, что, судя по всему, фон Люциус должен проявить максимум заботы и гостеприимства.

– Вряд ли он решится встречать вас на вокзале, но будьте уверены: в нескольких лучших отелях на ваше имя заказаны номера. Номера, я уверен, будут с «сюрпризами» в виде отверстий для подслушивания и подглядывания. Не звоните Люциусу сразу после приезда – следует для приличия подождать хотя бы пару часов. Это время, кстати говоря, можно потратить на поиск «сюрпризов». Не сомневаюсь также, что господин советник посольства устроит для вас незаметный «эскорт» и будет знать о выборе отеля еще до того, как вы распакуете свой чемодан…

Так оно, в конечном итоге, и получилось.

Чтобы убить время до звонка немецкому разведчику, Агасфер решил поискать в своем номере «сюрпризы».

Искать было непросто: стены были прямо-таки мешаниной из обивки, деревянных декоративных панелей, лепнины. Кроме того, тут и там он натыкался на ниши, заставленные вазами, художественным литьем, статуэтками. Исключив из зоны поисков стены, смежные с коридорными и наружными, Агасфер принялся методично прощупывать панели, обивку, не забывая заглядывать за зеркала.

Кабанья голова. Таксидермист, видимо, был мастером своего дела: ему удалось передать злобу и отчаяние животного в маленьких глазках-пуговках, яростный оскал открытой пасти с угрожающе торчащими немалыми клыками. Подставив пуфик, Агасфер залез здоровой рукой в глубину кабаньей пасти – и обнаружил то, что искал: крышку, прикрывающую отверстие в глотке. Крышка держалась на маленьких петлях и открывалась, по-видимому, только снаружи.

Агасфер хотел было уже извлечь замаскированную в протезе тонкую стальную шпильку и попробовать отковырнуть крышку – однако передумал. Зачем? Достаточно, что он знает о возможности подглядывания (и, возможно, фотографирования).

Больше никаких «сюрпризов» в номере обнаружить не удалось.

Едва Агасфер успел поставить пуфик на место и смахнуть с него следы ног, как раздался телефонный звонок. Звонить сюда мог только один человек. Агасфер снял трубку – телефонный аппарат был новейшего образца, и слуховая его часть соединялась с микрофоном замысловато выточенной перемычкой из какого-то дерева ценной породы.

– Алло. Здесь Полонский!

– Рад вас слышать, господин Полонский! – раздался в телефоне голос фон Люциуса. – Надеюсь, у вас нет претензий к заказанному мной номеру? Приветствую вас в Берлине!

– Господин фон Люциус? Здравствуйте! Я, знаете ли, догадался, что проявленная любезность с заказом гостиницы и даже его оплатой вперед – ваших рук дело! Но, ради бога, расскажите, как вы догадались, что я поселюсь в «Кайзере»? Я решительно не помню, чтобы упоминал этот отель, когда говорил о своей поездке.

– Я мог бы поморочить вам голову своими способностями к интуиции, господин Полонский, однако признаюсь прямо: я забронировал для вас номера в шести лучших отелях Берлина!

– Очень любезно с вашей стороны, но не слишком экономно. Вам не кажется, герр советник? Разумеется, я рассчитаюсь с вами при первой же встрече.

– Как вам будет угодно! Кстати, о встрече: я не стал ждать звонка от вас по одной простой причине: начальство неожиданно назначило на сегодня длинное нудное совещание, которое кончится неизвестно когда! Поэтому, если вы не возражаете провести время в моей компании, предлагаю программу. У главного входа в отель вас ждет мотор, в котором вы сможете совершить автомобильную прогулку по Берлину. Мой помощник, герр Шольц, в полном вашем распоряжении! Я думаю, что часам к четырем пополудни наше совещание закончится, и мы согласуем с вами окончательные планы на вечер. Мы можем сходить в знаменитую Берлинскую оперу, провести вечер в казино или частном, очень приличном клубе – ничуть не хуже того, где мы с вами познакомились в Петербурге. Так что думайте и решайте, господин Полонский!

– О-о, вы приготовили для меня целую программу великолепных развлечений, герр Люциус! Мне трудно будет ответить вам той же любезностью в русской столице – у меня нет таких возможностей, как у вас!

– Чепуха! Не думайте об этом, прошу вас! Итак, я ухожу на совещание, а вы решайте: либо поваляться с дороги на пуховиках «Кайзера», либо составить компанию моему Шольцу. До скорой встречи, герр Полонский!

Положив трубку на «рогатые» рычаги, Агасфер со вздохом пристегнул протез и, захватив с собой саквояж с документами, вышел из номера. Коридоры «Кайзера» были пусты. Он спустился по лестнице и направился к стойке портье. Тот мгновенно изобразил необычайную радость при встрече с постояльцем.

– У меня два вопроса. Первый: могу ли я оставить в банковской ячейке вашего отеля свой сак с дорогими для меня вещицами?

– Безусловно, мой господин! Отель «Кайзер» предлагает своим постояльцам два типа ячеек – обычные и с замками повышенной секретности…

– Две, повышенной секретности, – прервал его Агасфер.

– Прошу следовать за мной! – Портье распахнул незаметную дверь в конце стойки, открыл еще одну, ведущую в глухое помещение без окон. Одну из стен занимали в два ряда дверцы ячеек для хранения ценностей, посреди комнаты стоял небольшой стол.

– Вам необходимо заполнить вот такую форму и получить ключи, а также произвести оплату за банковские услуги, мой господин. К сожалению, таковы правила…

Агасфер заполнил несколько бумаг и получил на руки два ключа с замысловатыми бородками, подумав про себя, что спецам Медникова не составило бы труда за несколько минут справиться с такими замками. Впрочем, в Берлине наверняка есть свои «медниковы».

– Позовите меня, когда закончите! – попросил портье и вышел из хранилища.

Агасфер разделил содержимое саквояжа на две неравные части. Запер ячейки и позвал портье. Тот своей парой ключей закрыл арендованные ячейки и проводил гостя к выходу.

У входа в отель его действительно ждал небольшой черный автомобиль с поднятым верхом. При виде лже-Полонского водитель в сдвинутых на лоб очках-«консервах» выскочил из машины, распахнул перед пассажиром дверь и щелкнул каблуками:

– Позвольте рекомендоваться: Шольц. Ганс Шольц, к вашим услугам! – Захлопнув дверь, он обежал вокруг машины, мимоходом запустив мотор с помощью изогнутой ручки, сел на водительское место. – Куда прикажете ехать, господин Полонский?

– Куда хотите, – махнул тот рукой. – Что у вас тут обычно показывают приезжим и туристам?

– О-о, в Берлине есть что показать! – с воодушевлением воскликнул Штольц. – И если у вас нет других предпочтений, давайте начнем с Бранденбургских ворот. Мы как раз направляемся в ту сторону, мой господин! Надо заметить, что эти ворота – единственные сохранившиеся ворота Берлина. Их первоначальное название – Ворота Мира. В свое время, завоевав Берлин, Наполеон приказал демонтировать знаменитую колесницу и перевезти ее в Париж…

Агасфер искоса поглядывал на Шольца, явно офицера, который рассказывал о достопримечательностях как профессиональный гид. Ловко лавируя между многочисленными авто и извозчиками, тот не умолкал ни на минуту:

– Ундер-ден-Линден – один из главных бульваров нашего славного города. «Под липами» – не правда ли, весьма поэтично, мой господин? Особенно учитывая то, что первые липы здесь были посажены по повелению Фридриха Вильгельма еще в 1647 году

Знакомя гостя с достопримечательностями, шофер-гид не забывал и о других своих обязанностях. Примерно через каждый час он с извинениями останавливался возле какой-нибудь аптеки либо солидного учреждения и бегал звонить – не закончилось ли совещание господина фон Люциуса?

После четвертого звонка он вернулся к автомобилю явно повеселевшим и объявил, что шеф наконец освободился и предлагает пообедать в «демократическом стиле» – не в шикарном ресторане, к примеру, а в одной из самых старинных пивных. Агасфер пожал плечами: пивная так пивная!

Покрутившись минут десять по улицам, Шольц лихо затормозил возле назначенного места и проводил пассажира через низкий вход-арку в одну из самых старых пивных Берлина. Агасфер очутился в некоем саду, почти сплошь заставленном столиками со скатертями в красно-белую клетку.

– Таких уютных biergarten, то есть пивных садов, в Берлине множество. Но этот самый большой, – пояснил неутомимый гид. – Не считая ресторана, аллеи этого пивного сада могут вместить свыше шестисот посетителей… А вот и герр фон Люциус! Ваш гость доставлен, господин советник! – отрапортовал Шольц.

Фон Люциус был в смокинге и галстуке-бабочке. Он привстал из-за стола, казалось, вросшего в ствол огромного дуба, пожал Агасферу руку.

– Спасибо, Шольц! Вы свободны до… шести часов вечера. Ну а мы с вами, господин Полонский, сейчас «ударим» по пиву и традиционным немецким закускам. Эй, кельнер!

Заказ советник сделал, видимо, заранее, ибо к столу от ближайшей жаровни тут же направились, сгибаясь под весом двух подносов, два кельнера. Пока они выгружали на стол принесенное, Агасфер удивленно поглядел по сторонам:

– Мы ждем еще кого-нибудь, герр Люциус?

– Если вы никого не приглашали, то нет! – рассмеялся немец.

– Но… Но это же все просто невозможно съесть вдвоем! – Агасфер перевел глаза на гигантские кружки с пенным напитком, принесенные к столу отдельно. – А тем более выпить!

– И съедим, и выпьем, и наверняка еще попросим! Прозит!

Немец оказался прав. Под невероятно приятное пиво свиные ребрышки с зеленью, хрустящие куриные крылышки на гриле так и «отлетали». После второй литровой кружки Люциус закурил и начал «обработку» гостя. Агасфер мысленно усмехнулся: похоже, практика приучила немца к тому, что с потенциальными агентами из России можно особо не церемониться.

– У вас служебная командировка или частная поездка, господин Полонский? – поинтересовался он.

– В основном частная. Я выпросил у начальства несколько дней отпуска в обмен на обещание выполнить кое-какие поручения.

– Надеюсь, не слишком хлопотные, – посочувствовал Люциус. – Насколько я помню по первой нашей встрече, у вас запланирована встреча со старшим братом. Где-то в Италии?

– Ну, это рандеву тоже не приятных, – изобразил расстроенную гримасу Агасфер. – Мы с братом не слишком ладим по финансовым вопросам, связанным с наследством. Впрочем, дело это слишком личное и посторонним неинтересное.

– Извините за нескромность, но размер ставки на бильярде, предложенный вами господину Гримму, меня несколько удивил. Признаться, я никак не ожидал, что русские офицеры получают столь значительное жалованье. У меня были другие сведения. Взять, к примеру, того же господина Гримма: он постоянно сетует на скудное жалованье. Правда, он ставит на скачках, играет в польскую лотерею, без конца занимает. Хотя, как и вы, исполняет должность адъютанта, если не ошибаюсь!

– Ну, до займов я пока не докатился, – усмехнулся Агасфер. – Все-таки кое-что из спорного наследства мне урвать удалось. Надеюсь, что и нынешняя поездка окажется удачной… Слушайте, господин советник, это пиво действительно возбуждает страшную жажду! Не заказать ли нам еще по кружечке?

– Ага! – шумно обрадовался немец. – А я что вам говорил?! А как насчет жареных колбасок?

– Пожалуй…

Через два часа, отяжелевшие после обильного питья и еды, Агасфер и фон Люциус выбрались, наконец, из biergarten и разместились в поджидавшем их автомобиле с верным Шольцем за рулем.

– Ну, какова наша дальнейшая программа? – поинтересовался Агасфер.

– Вы гость! – галантно уступил право выбора Люциус. – В принципе, я мог бы предложить сегодня послушать оперу, но после нашего пивного «загула» это, видимо, будет кощунством! К тому же опера от нас никуда не уйдет: у меня до конца месяца откупленные билеты в ложу.

– Может, тогда просто прогуляемся по набережной? – предложил Агасфер. – Ваш Шольц может высадить нас, скажем, в начале улицы Reichstagufer, а сам будет поджидать нас в конце. Устанем – будем отдыхать на скамеечках.

Предложение было принято без особого энтузиазма. Некоторое время шли молча, искоса поглядывая друг на друга.

– Не хотите поиграть в откровенность, герр Люциус? – неожиданно предложил Агасфер.

От неожиданности немец остановился, ухватившись обеими руками за перила ограждения набережной.

– Боюсь, что не совсем понял вас, господин Полонский, – наконец осторожно ответил он. – Разве мы и без этого недостаточно откровенны?

– Бросьте, господин советник! – жестко оборвал его собеседник. – Вы еще скажите, что столь же радушно встречаете в Берлине всякого русского офицера, с кем вы едва знакомы!

Люциус мгновенно перестроился, тут же превратившись из благодушного бюргера в собранного хищника.

– Допустим, не каждого, – протянул он. – И какой же вывод вы можете сделать?

– Выводов несколько. Во-первых, вы разведчик. Причем разведчик высокого ранга. И я вам нужен! Настолько нужен, что вы заблаговременно заказываете несколько номеров в первоклассных отелях Берлина, присылаете за мной автомобиль, носите в кармане месячный, если не годовой, абонемент в Берлинскую оперу, который стоит целое состояние. И все ради старшего адъютанта его высокопревосходительства Гейдена? Какого-то ротмистра?

– С чего вы взяли, что я разведчик? – перебил его Люциус.

– С того, что я работаю с секретными документами, и нахожусь под присмотром жандарма, прикрепленного к нашей Главной императорской квартире. Признаться, меня вовсе не желали отпускать из России – во всяком случае, до окончания начатых секретных работ. И мой куратор показывал мне перед отъездом несколько фотографических портретов немецких разведчиков, которые могут заинтересоваться моей персоной. Ваш портрет тоже был в этой «коллекции», герр Люциус! К тому же, насколько я понял, вы постоянно работаете в России – причем работаете, извините, довольно нахально! Встречаетесь с людьми, находящимися под подозрением жандармов и Департамента полиции как предатели, передающие служебные секреты не уполномоченным, скажем так, на это людям.

– Интересно… Очень интересно. Знаете, если бы я не был уверен, что в Главном штабе у русских нет контрразведки как таковой, я бы мог сделать вывод, что вы, господин Полонский, именно из этого учреждения!

– Так мы играем в откровенность или не играем? – настаивал Агасфер.

– Отчего же не сыграть? – усмехнулся Люциус. – Свидетелей нашего разговора нет, и если вы даже донесете на меня, всегда можно сослаться на лишнюю кружку пива. Итак, играем! Да, я разведчик Генерального штаба прусской армии! И не мелкого калибра, как вы изволили заметить. Да, я знаю, что сейчас в Главной Императорской квартире России – вернее, ее морском подразделении – приступили к сверхсекретной работе. Вы, лично вы, господин Полонский, отвечаете за составление карт минных полей для главных фарватеров Балтики. А выпустили за пределы России вас просто потому, что работа по составлению карт только началась. Вы довольны?

– Я вижу, вы неплохо осведомлены, господин советник!

– Это моя работа, – поскромничал Люциус. – Кстати, сейчас ваша очередь ответить откровенностью на откровенность. Я могу рассчитывать на вас в плане сотрудничества?

– Вы имеете в виду не сотрудничество, а предательство? Давайте называть вещи своими именами.

– Ну, пусть будет предательство! – поморщился разведчик. – Все зависит от точки зрения на тот или иной предмет. Я бы все-таки предпочел считать свое предложение деловым.

– Это почему?

– Ну, хотя бы потому, что Германия и Россия живут в мире и дружбе. Более того, наследник вашего престола не сегодня завтра женится на принцессе немецких кровей. Наши страны не грозят друг другу. Нам нечего делить в Европе, разве не так?

– Но зачем тогда эта охота за военными секретами друг друга? Не слишком по-соседски, вам не кажется, герр Люциус?

Немец остановился, повернулся всем телом к собеседнику:

– Мы, кажется, увлеклись, господин Полонский! Мы ведь играем в откровенность, а не в демагогию! А вы так и не ответили на мой вопрос!

– Хорошо. Отвечу, причем с использованием вашей же терминологии. Я согласен сотрудничать с Генштабом Германии на деловой основе и предоставить вам копии карт будущих минных полей на Балтике. Но не за деньги, а за равноценную услугу с вашей стороны.

– Что вы имеете в виду, господин Полонский?

– Я имею в виду аналогичные карты минных полей, которыми Британия и ее тогдашний союзник в Крымской войне, Австрия, напичкали Балтику. За двадцать лет в Европе многое изменилось, и теперь Австро-Венгрия – лучший друг Германии. Я думаю, австрийцы не могли не поделиться с вами этим маленьким секретом…

Как ни старался Люциус скрыть изумление, кое-что на его лице все-таки отразилось. Глядя на невозмутимое лицо Агасфера, он в конце концов искренне рассмеялся:

– Никогда не знаешь, чего ожидать от этих русских! – сквозь смех пробормотал он. – Надо же! Пытаюсь завербовать русского агента, а получается, что вербуют меня, Гельмута фон Люциуса!

– Обычное деловое предложение, – пожал плечами Агасфер. – Вы передаете мне старые карты с обозначенными на них фарватерами и минными заграждениями, а я дополняю их новыми русскими минными полями. Кстати, последние промеры глубин значительно ускорили бы мою работу.

– А каковы гарантии? – Люциус бросил на собеседника подозрительный взгляд.

– Гарантии? Что вы имеете в виду?

– Только то, что ваши новые дополнения на моих картах могут оказаться фальшивкой. И русские минные поля окажутся совсем в других местах. Или так: я передаю вам британские карты, а вы после этого перестаете меня узнавать, к примеру…

– Господин советник, я тоже могу высказать аналогичные подозрения.

– Ладно, посмотрим, что тут можно сделать, – буркнул Люциус. – Разведчики должны верить друг другу – если это не разовая сделка. У нас не разовая, я надеюсь? Сколько времени займет ваша поездка в Италию и свидание с братом?

– С учетом небольшой остановки в Вене – десять дней…

– Десять дней… Что ж, пожалуй, можно успеть все устроить.

– Но это еще не все, герр Люциус! У меня к вам есть еще одно деловое предложение!

Немец вопросительно поднял кустистые брови:

– В Вене у меня будет немного свободного времени, герр Люциус. Думаю, если вы меня познакомите с какой-нибудь симпатичной барышней, это время пролетит незаметно!

– Не нахальничайте, Полонский! – фыркнул Люциус. – Не нахальничайте, мне только и осталось, что быть сводней!

– О-о, это смотря какую барышню иметь в виду, господин советник! Я имею в виду Гертруду! Не совсем уверен, правда, что это барышня, но имя уж очень привлекательное!

– Гертруда, Гертруда… Не могу припомнить, увы…

– Ну как же! Как же! Вы упоминали эту «барышню» в одном из своих последних донесений через газету!

– Черт бы вас побрал, Полонский! Похоже, я и вправду отстал от жизни, и контрразведка в России действует. Да еще как действует! Откуда вам известно про Гертруду, Полонский? Если вы действительно хотите с ней познакомиться, вам придется назвать источник информации!

Агасфер покачал головой:

– Насколько я понимаю, хранить в тайне источники своей информации – первая заповедь разведчика, разве не так, герр Люциус?

– Слушайте, Полонский, а вы не знакомы случайно с полковником Архиповым и его группой? – вкрадчиво поинтересовался немец.

– Впервые слышу, – не моргнув глазом, хмыкнул Агасфер. – Я же уже сказал вам, что единственный мой учитель на ниве разведки – это прикрепленный к моей группе жандарм. У него и имя-то засекречено. Единственное, что я знаю про него – что он переведен к нам в Главную квартиру откуда-то с Кавказа.

– И просветил вас насчет Гертруды этот ваш «кавказский жандарм»?

Агасфер промолчал.

Мысли фон Люциуса неслись вскачь. Задумчиво глядя на неторопливые воды Шпрее, катившиеся возле его ног, он проклинал огромное количество пива, которое пришлось выпить и которое мешало ему сейчас думать. Напрасно он спросил у Полонского насчет Архипова и его группы. Ох, напрасно! Конечно, отсутствие левой кисти у Полонского и мадьяра, появившегося недавно в доме Архипова – совпадение более чем удивительное. Мадьяр, как его – ах да, Ковач! – принимал участие в налете на гостиницы в Петербурге. И отличался, спасибо донесению Терентъева, удивительной памятью. И поначалу, сопоставив поразительное сходство увечий – а это вам не родинка, черт побери! – Люциус, грешным делом, прежде всего решил, что под именем Полонского в Яхт-клуб заслан этот мадьяр по кличке Агасфер.

Однако, по здравому размышлению, Люциус отбросил эту мысль: Полонского узнали в клубе и управляющий, и буфетчик, и официанты. А на память этих людей можно положиться! И портрет на стене Яхт-клуба – не считая тонкого шрама через всю левую щеку, черты лица совпадали.

Но откуда тогда у собеседника информация о том, что Гертруда на пути в Вену? Месяц назад ему, фон Люциусу, удалось купить у русского военного инженера Бортникова копию чертежей с разработками прицельной рамки для корабельной артиллерии. Тогда с инженером получилось не слишком аккуратно: узнав о том, что его разработка уехала в Берлин, он не нашел ничего лучшего, как застрелиться. Агент Гертруда был не более чем курьером – правда, весьма надежным. Но, как оказалось, кроме надежности, его отличала техническая грамотность и полнейшее отсутствие моральных принципов. Получив доступ к чертежам Бортникова, он сумел сделать копию и предложить ее, кроме основных получателей, еще и австрийцам. Вставляя в газетную публикацию Полли-Полячека информацию о Гертруде, Люциус хотел обратить внимание своего начальства на то, что агент этот начал халтурить, продавать один товар по два раза.

Конечно, с австрияками Генштаб рейха работал в плотном контакте. Но это не означает, черт возьми, что Вена может снимать сливки со всего, что в поте лица добывал для своего штаба он, Люциус!

Советник покосился на невозмутимое лицо своего спутника. В конце концов, в его предложении «сдать» Гертруду может быть рациональное зерно. Что ж, попробуем!

– Вы упомянули про деловое предложение в связи с Гертрудой. Допустим, я вам ее отдам! Но что я получу взамен?

– Устроило бы вас, господин Люциус, имя штабного офицера Генштаба рейха, который вот уже второй год ведет двойную игру и работает не только на вас, но и на румын и русских?

Люциус был потрясен. Черт возьми, этот молодчик Полонский умеет удивлять! В штабе давно подозревали наличие такого агента, однако он работал весьма осторожно и ни разу не «засветился»! Если Люциус выведет этого «двойника» на чистую воду, то награда рейха ему обеспечена! Даже если кто-нибудь докопается, что имя предателя он добыл в обмен на русского курьера, на это просто не обратят внимания! Какой-то курьер и штабной офицер…

Агасфер ждал, не сомневаясь, что на такую «наживку» немец клюнет. Идея со сдачей «двойника» принадлежала опять-таки Лаврову. Франц Шиффлер, офицер Генштаба, работал под «прикрытием» представительства германского оружейного завода «Браунинг» и довольно неуклюже пытался вести активную работу по вербовке кадровых офицеров и чиновников структурных подразделений Военного и Морского ведомств. Как скупо рассказывал Лавров, Шиффлер был практически пойман за руку в ходе вербовки директора Сестрорецкого оружейного завода, но сумел выйти сухим из воды: напуганный директор успел застрелиться. Однако с перевербовкой Шиффлера не получилось. Не вышло – несмотря на то, что в ходе двухмесячного наблюдения за ним сыщики сумели не только зафиксировать его грязные привычки, но даже ухитрились сделать несколько компрометирующих его фотоснимков. Фотографии были сделаны во время посещения Шиффлером низкопробного «дома свиданий», специализирующегося на малолетних мальчиках и девочках. Он весьма спокойно отреагировал на предъявление ему этих фотографий и даже попросил отдать их ему на «память о России».

«Такую мразь и отдать не жалко», – резюмировал Лавров, передавая Агасферу фотографии вместе со сфабрикованным обязательством работать на русскую разведку. Любопытно, что обязательство действительно было написано рукой Шиффлера – специалисту-почерковеду из Департамента полиции удалось лишь весьма ловко заменить пару слов в тексте.

Тем не менее Люциус постарался сыграть недоверие.

– Штабной офицер? – скептически переспросил он Агасфера.

Вместо ответа тот достал из кармана конверт с фотографиями и сфабрикованным обязательством.

– Шиффлер, – мгновенно узнал фон Люциус. – Вот оно что…

– Ну, большинство фотографий я комментировать не буду, – бросил Агасфер. – Они, знаете ли, на любителя! А вот эти, сделанные в морге, вас должны заинтересовать, герр Люциус. По просьбе военно-учетного комитета Главного штаба русской армии Шиффлер сообщал нам о заагентуренных им для Австрии и Германии перспективных агентах. Ну а мы предпринимали контрмеры: организовывали самоубийства предателей. Шиффлер рапортовал в свой Генштаб о завербованных высокопоставленных офицерах и чиновниках, а через какое-то время с грустью сообщал об их внезапной кончине.

– И вы можете мне отдать этот конверт?

– Разумеется, мой друг! Разумеется – в обмен на такой же. Только с фотографией Гертруды и коротким досье на эту милую «барышню».

– Надеюсь, вы понимаете, что я не ношу с собой подобных вещей, – проворчал Люциус. – Все будет готово к вашему возвращению из Вены.

– Не пойдет, – покачал головой Агасфер. – Гертруда и ее австрийские связи нужны мне в Вене. Так что жду вас либо нынче вечером, либо завтра утром. А с британскими картами минных полей и фарватеров – извольте, подожду!

– А вы ловкий сукин сын, как говорят в России! – усмехнулся, усаживаясь в автомобиль с верным Шольцем, Люциус. – Надеюсь, вы не обиделись на этот фольклор? Ладно, встречаемся завтра, в десять часов, в Николаикирхе. В это время там почти нет посетителей, и нам никто не помешает. Ну что? Могу подбросить вас в ваш отель.

– Да, если будете столь любезны.

* * *

Вернувшись в отель, Агасфер первым делом попросил дежурного портье связаться с отелем «Фридрих» и узнать, нет ли среди его гостей некоего Гримма. А если есть, то узнать, по возможности – один ли он приехал или со спутницей?

– Айн момент! – с готовностью отозвался портье и схватился за телефон.

Через пару минут он доложил, что Анатолий Николаевич Гримм прибыл в отель «Фридрих» три часа назад, в сопровождении красивой дамы. Гости заказали столик для ужина в ресторации при отеле.

– Личного телефона в номере господина Гримма нет, – с оттенком превосходства добавил портье. – Такие услуги на сегодняшний день предоставляет своим гостям только наш отель. Если вы желаете, то господину Гримму можно передать записку, продиктованную по телефону. Без проблем, господин Полонский. Диктуйте!

Подумав, Агасфер продиктовал портье коротенький текст: «Господин подполковник! Рискуя нарушить Ваши планы на нынешний вечер, напоминаю о нашем уговоре сыграть матч-реванш в Берлине. Я в отеле “Кайзер”, мой личный телефон в номере…»

– Попросите вашего коллегу-портье из отеля «Фридрих», чтобы он, по возможности, передал мою записку господину Гримму приватно! Чтобы его спутница не узнала о моем приглашении…

Агасфер подкрепил свою просьбу крупной купюрой, услышав в ответ заверения в том, что все будет сделано так, как господин пожелает.

Не успел Агасфер подняться в свой номер и со вздохом облегчения отстегнуть постылый протез, как раздался телефонный звонок.

– Здесь Полонский! – ответил Агасфер по-немецки.

В ответ прозвучал смешок и русская речь.

– Рад приветствовать вас, ротмистр! Я гляжу, вы не ограничиваете себя ни в чем!

– Боюсь, что не совсем понимаю, о чем речь…

– Ну как же! Персональный телефон в номере-люкс! Про матч-реванш я помню, господин ротмистр, однако я только что приехал и пока еще не при деньгах. Вот разве что завтра или послезавтра…

– Удивительно, господин подполковник! Поделились бы опытом – где и как русский офицер может заработать в Германии? Я вот, к примеру, рассчитываю только на старшего брата. А то так и уеду из Берлина с воспоминаниями о номере-люкс. Простите, конечно, за бестактность.

– Ничего! А что касается заработков, так не у вас одного есть старшие братья в Берлине или в Италии… Братья или другие родственники… Ха-ха!

– Значит, матча-реванша не получится, – со вздохом констатировал Агасфер. – Жаль, очень жаль, потому что я завтра покидаю Берлин.

– Черт возьми, ротмистр, мне и самому жаль! Тем более что, насколько мне помнится, инициатором матча был я! Слушайте, а не сыграть ли нам под мою расписку? В конце концов, мы оба офицеры…

– Отчего же? Я вам вполне доверяю, господин подполковник. Но где мы будем играть? Надо полагать, что у вас в отеле есть бильярдные столы, но вот ваша спутница… Мне показалось, что она весьма нервно отреагировала на нашу игру в Петербурге…

– Вы заметили? Ха-ха! Мне кажется, что бильярдная должна быть и в вашем отеле, господин Полонский!

– Право, даже не знал! Что ж, подъезжайте, если хотите. Жду вас через час в бильярдном зале «Кайзера»!

* * *

Гримм приехал через час. Он обошел все три стола – игра шла только за одним. Потребовал у служителя строительный уровень, и под насмешливым взглядом Агасфера тщательно проверил ровность установки столов. Выбрал кий и встал напротив противника.

– Сколько партий играем? – поинтересовался Агасфер. – Чтобы потом не было, знаете ли, никаких недоразумений… Три? Пять?

Подполковник пожал плечами: ему было все равно.

– В случае «сухого» проигрыша предлагаю остановиться на трех партиях, – заявил Агасфер. – В иных случаях, по желанию одного из играющих, ему дается шанс отыграться. То есть «три плюс два». Принимается?

Подполковник молча кивнул:

– Разбивайте, ротмистр!

– Вы забыли про некоторые детали, господин Гримм! – Агасфер достал портмоне и вопросительно поглядел на противника. – Продолжим традицию Яхт-клуба или уменьшим ставки, скажем, до двух тысяч? С учетом ваших стесненных обстоятельств?

Подполковник вспыхнул, потребовал у служителя перо и бумагу. Черкнул несколько строк и протянул бумагу Агасферу:

– Вас устроит?

Тот пробежал глазами написанное и покачал головой:

– Добавьте: «по первому требованию»! В конце концов, это не банковский вексель, а простая расписка!

– Как вам будет угодно! – И Гримм добавил в расписку требуемую противником фразу.

Агасфер кивнул, достал из портмоне шесть пятисотрублевок и накрыл ими расписку Гримма.

Игра началась. Агасфер, разрабатывая стратегию «берлинского матча», решил проиграть первые две партии. Конечно, он рисковал, однако только так можно было заставить азартного противника потерять осторожность.

Выиграв первую партию, Гримм собрался с облегчением порвать свою расписку, но Агасфер остановил его:

– Погодите, господин подполковник! Разве вы не желаете удвоить наши ставки? Или это кажется вам слишком рискованным мероприятием? – Он вынул еще двенадцать пятисотрублевок и положил их на край стола.

– Играем!

Через десять минут и эта партия была проиграна.

– Играем на все? – Агасфер с невозмутимым видом снова полез в карман.

– Черт побери, ротмистр! Печатаете вы свои деньги, что ли? – повеселел подполковник. – Вы, кажется, хотели ехать решать свои финансовые вопросы к брату? С вашими ставками это вовсе не обязательно, мне кажется! Вы только что проиграли девять тысяч и собираетесь ставить еще столько же?

– Это не ваши деньги, подполковник! – процедил Агасфер.

– Пока не мои! – хохотнул Гримм. – Но сегодня Фортуна явно на моей стороне! Может, вернемся к первоначальной ставке?

– Трусите?

– Поосторожнее на поворотах, ротмистр! – вспыхнул Гримм. – Я хочу лишь сказать, что если вы проиграете третью партию, то, по условиям нашего матча, отыграться уже не сможете!

Агасфер молча выложил на край стола пачку крупных купюр, сменил кий.

– Разбивайте, господин подполковник!

На кону было восемнадцать тысяч рублей, считая расписку Гримма. За соседним столом игроки уже побросали свои кии, и, переглядываясь, выстроились за спиной этих русских сумасбродов.

– Эй, челаэк! – щелкнул пальцами кельнеру подполковник. – Рюмку коньяку! А-а, черт, не понимает по-русски! Кельнер, бите айн бренди! Впрочем, может быть, вы тоже хотите взбодриться, ротмистр? Я угощаю!

– Благодарю, не стоит! Разбивайте, разбивайте, Гримм! Сейчас ваш коньяк принесут, не будем терять время!

Третью партию Агасфер играл расчетливо и осторожно. Однако выиграл ее с большим трудом. Положив кий поперек стола, он не спеша сложил в карман свою ставку, обошел стол и собрал деньги Гримма.

– Сам дьявол, видимо, помогает вам! – вырвалось у немца.

– А от вас он отступился? – поддел Агасфер. – Впрочем, по нашим условиям, вы имеете право еще на две партии. Хотите, начнем с первоначальной ставки? Еще одну расписку я от вас, пожалуй, рискну принять!

Он не сомневался, что Гримм откажется играть. Судя по всему, подполковник привез в Берлин очередную порцию военных секретов и рассчитывал на завтрашней встрече со своим куратором из немецкого Генштаба получить свои «Иудины сребреники». Однако Агасфер уже придумал, как можно отложить свидание предателя с этим куратором и потребовать от Гримма немедленного расчета – по первому требованию. Ему не удалось сдержать улыбку, когда он представил, какой скандал закатит своему любовнику Серафима Бергстрем, оставшись «при своих интересах».

Однако Гримм и впрямь оказался азартным игроком. А может, тоже вспомнил про свою спутницу – и решил рискнуть. Он залпом выпил еще чуть ли не полный бокал бренди и принялся торопливо писать расписку.

Агасферу даже стало немного жаль своего азартного противника, но немец, как говорится, сам выбрал свою судьбу.

Итак, Гримм нацарапал вторую расписку. Игра началась.

Агасфер, чувствуя кураж, играл с блестящей небрежностью. Его шары с победным треском влетали в лузы. Противник занервничал и в отчаянии даже пытался мешать: задавал «под руку» какие-то нелепые вопросы, громко кашлял в момент, когда Агасфер наносил удар. А один раз даже попробовал незаметно толкнуть противника под локоть – причем так явственно, что зрители протестующе зашумели.

И тем не менее четвертая партия была Агасфером выиграна.

Пряча вторую расписку в отдельный кармашек портмоне, Агасфер церемонно поклонился противнику и заметил:

– Сегодня, видимо, не ваш день, подполковник. Даже подтолкнуть меня под руку толком не сумели!

– Что вы имеете в виду? – взвился Гримм.

– Только то, что видели все эти господа, наблюдающие за нашей игрой. А деньги мне понадобятся завтра до полудня, господин подполковник. Шесть тысяч, если изволите помнить.

На Гримма было жалко смотреть.

– Как – завтра? – ошеломленно пробормотал он. – Я полагал рассчитаться с вами в Петербурге, господин ротмистр! Или, по крайней мере, через день-два…

– Вы что, забыли, любезнейший Анатолий Николаевич? – холодно прервал его Агасфер. – Вы сами изволили согласиться и написали: по первому требованию! Завтра вечером я покидаю Берлин, и эти деньги мне нужны завтра же, до полудня! Неужели мне надо напоминать вам о чести офицера и святости карточных и иных игроцких долгов? Жду вас завтра до двенадцати часов дня у себя в номере. Впрочем, мне не составит труда подъехать к этому времени и в ваш отель. Честь имею, господин подполковник!

Чувствуя ненавидящий взгляд Гримма кожей спины, Агасфер поклонился еще раз и, насвистывая, направился в свой номер.

Оставалось сделать последнее дело.

Поднявшись к себе, он снял трубку телефонного аппарата и попросил барышню немедленно соединить его с номером, оставленным фон Люциусом.

Того на месте не оказалось, и чей-то тусклый голос поинтересовался, не требуется ли чего передать господину советнику.

– У меня есть срочное сообщение для господина Люциуса, – сказал Агасфер. – Не сочтите за труд передать ему, что его звонка ожидают в отеле «Кайзер»! Да, сообщение весьма срочное.

Люциус перезвонил через сорок минут.

– Ну, что у вас еще стряслось, Полонский? Впрочем, погодите. Не забывайте о том, что телефонные барышни весьма любопытны, и говорите, по возможности, иносказательно. Итак, я слушаю вас!

– Вы помните бильярдный турнир в Яхт-клубе, господин фон Люциус? И выволочку, которую вы устроили моему противнику за то, что он доставал деньги из казенного конверта вашего… страхового общества. Из конверта, который вы ему передали во время обеда. После вашего замечания этот человек переложил полученный им гонорар в свой бумажник, а конверт смял и небрежно бросил мимо урны.

– Черт бы его побрал, проклятого пьяницу! И что дальше?

– Смятый конверт попал не в те руки, господин советник. А ваш друг, соответственно, под пристальное наблюдение ваших конкурентов. Тех самых, в существовании которых вы сомневаетесь! Вы понимаете, о чем я говорю?

– Еще бы!

– Не далее как полчаса назад я расстался с этим вашим другом, который, как оказалось, тоже прибыл в Берлин со своей очаровательной спутницей. Он предложил мне матч-реванш, однако весьма неосторожно оговорился, что пока не при деньгах и весьма рассчитывает разбогатеть уже завтра…

– Проклятый болтун!

– Любой человек на моем месте сделал бы вывод, что ваш друг рассчитывает кое-что продать здесь уже сегодня или завтра. Продать то, что привез из России. Я не знаю, кто его покупатель, однако нетрудно догадаться, что он – из вашего э… страхового общества. Вряд ли это вы, ибо почти все время работаете в России и бываете здесь наездами.

– Нетрудно догадаться, – буркнул Люциус. – Но наша беседа затягивается! Итак?

– Сегодня ваш друг проиграл кучу денег с обязательством вернуть по первому требованию. И я не сомневаюсь, что если не сегодня, то завтра с утра он кинется в ваше «страховое общество» со своим предложением. Хотите совет, господин фон Люциус?

– Ох уж мне эти ваши советы! Впрочем, почему бы не выслушать умного человека?

– Я убежден, что эта парочка, Гримм и его подруга, привезли из России не только «движимое имущество», пользующееся здесь спросом, но и некий «эскорт». Я видел его своими глазами! Причем двоих или троих из этого «эскорта» я узнал. Их называют у нас волкодавами и посылают в дальние командировки. Вы понимаете, о чем я говорю?

– Понимаю, но не очень верю в то, что ваши охотнички рискнут промышлять на чужой территории, на немецкой земле. Так что вы мне хотели посоветовать?

– Посоветуйте куратору нашего общего друга ни под каким видом не встречаться с ним и не брать в руки то, что он привез. По крайней мере, завтра и послезавтра. Понаблюдайте за этой парочкой – и сами убедитесь, что я прав насчет «эскорта».

– Что ж, совет дельный. Возможно, что после соответствующей консультации я им воспользуюсь. Но как нам быть с вами? Вы, случайно, не привезли сюда такой же «эскорт»?

– Уверен, что нет.

– Тогда – до завтра! Даю отбой!

Повесив трубку, Агасфер зевнул и решил, что на сегодня с него приключений хватит. Ванна, ужин в номер – и спать, спать!

Понежившись в ванне, Агасфер надел халат и через горничную вызвал официанта, которому и сделал заказ на легкий ужин.

Через несколько минут в дверь постучали. Подивившись скорости немецкого сервиса, Агасфер поплотнее запахнулся в халат и крикнул:

– Дверь открыта!

Он причесывался перед зеркалом, когда вдруг услышал:

– Весьма неосторожно с вашей стороны, господин Полонский!

Агасфер резко обернулся и вместо кельнера с сервировочной тележкой увидел бледную красивую даму с густой вуалью на лице. Облик дамы не сулил ничего хорошего. Через мгновение он узнал в ней любовницу господина Гримма, Серафиму Бергстрем. Правую руку она держала в открытой сумочке.

– Неосторожно! – повторила, вернее, прошипела она. – С вашими-то деньгами следует держать двери на постоянном запоре.

– Что за бесцеремонность, мадам? Кто вы такая и что вам угодно?

Не отвечая и не отводя от Агасфера взгляда, она завела свободную руку за спину и дважды повернула ключ в замке.