Глава 9
Начало следующего дня ничем не отличалось от предыдущих, проведенных в больнице. Такое же пробуждение, такой же завтрак, такой же ежедневный осмотр. С Галиной Андрей старался вести себя так, будто ничего не случилось, даже постарался непринужденно болтать во время снятия бинтов. Когда же дело дошло до применения «Квантека», он решил осторожно прощупать почву.
– Ночью сердце побаливало, – пожаловался он.
Галину в этот момент он не видел, она отошла, чтобы отодвинуть тумбочку, за которой стоял прибор. Секунды на две в перевязочной повисла гнетущая тишина.
– Ты же говорил, что оно у тебя крепкое. – Медсестра подошла и внимательно посмотрела ему в глаза.
– Видимо, не рассчитал. – Андрей пожал плечами и виновато улыбнулся. – Раньше я не имел дела с подобным прибором.
– Ты хочешь отказаться от лечения? – в лоб спросила она.
– Нет, ты что, – успокоил ее Андрей. – Наоборот.
– Тебе было приятно?
Он задумался, стараясь оценить, от какого ответа будет меньше вреда. Так и подмывало сказать правду, но Галина явно ждала другого ответа.
– Да, было, – чуть слышно ответил Андрей.
Галина улыбнулась и придвинулась ближе, закрыв своим объемистым телом половину видимого пространства.
– Тебе просто так было приятно или оттого, что прибором управляю я?
– Оттого что ты, – соврал Андрей.
– Тогда ничего страшного. – Галина улыбнулась и осторожно провела ладонью по его ноге. – Я могу поставить прибор на меньшую мощность. Это чуть продлит лечение, зато нагрузка на сердце будет гораздо меньше. С тобой это можно, у тебя очень быстрая регенерация. Даже при уменьшенной мощности через пару дней ты сможешь ходить.
– А если не уменьшать? – Андрей с трудом узнал собственный голос, так трудно ему было это произнести.
– Тебе так сильно понравилось? – В голосе Галины послышалась неподдельная нежность.
– Да. И хочется выздороветь поскорее.
– Ладно, тогда сегодня можно поставить прибор в режим номер три. Этой мощности будет достаточно, чтобы кожа восстановилась уже к сегодняшнему вечеру. Только здесь есть одна сложность.
– Какая?
– Режим номер три переходный, – сказала Галина, и по ее пухлым щекам разлился румянец смущения. – Во время него не обязательно будет то, что было вчера.
– Ну… – Андрей решил воспользоваться завоеванным преимуществом. – Один день можно и пережить.
– Не обязательно. – Она наклонилась ниже и шепнула ему прямо в ухо: – Я могу тебе сделать так и без прибора. Сама. Если хочешь.
Андрей понял, что и в этот раз изнасилования не избежать. Хотя попробовать можно, используя инфантильную доверчивость жирной дуры.
– Ты серьезно? – спросил Андрей самым эротичным голосом, какой только смог изобразить. – Ты сама этого хочешь?
– Да. – Галина покраснела еще сильнее. – Я знаю несколько способов, которые нравятся мужчинам.
– А не получится, что я тебя совращаю? – деловито уточнил Андрей.
– Нет. – Медсестра покачала головой. – Никто не узнает.
– Тогда лучше вечером, – предложил Андрей. – Устроим свидание. У тебя есть место, где этим заняться?
– Конечно! – обрадовалась Галина. – Третья палата свободна. И изолятор. Когда все уснут, я тебя перевезу туда, хорошо? Мы сможем быть вместе хоть всю ночь.
– Да. – Андрей улыбнулся. – А сейчас включай свой режим номер три.
Галина достала прибор и ловко укрепила световоды на груди Андрея. Он закрыл глаза, стиснул зубы и приготовился стоически перенести новую встряску, но в этот раз ощущения были гораздо слабее. Правда, когда Галина укрепила световоды на ногах, предательская щекотка добралась-таки туда, где Андрей хотел ее меньше всего. Но на третьем режиме это было терпимо, разве что вызвало чувство неловкости.
Когда санитары вернули Андрея в палату, он чувствовал себя победителем. Теперь эта маньячка в его руках! Второго сеанса хватит на то, чтобы сократить пребывание в больнице наполовину, а то и втрое. Значит, когда она придет ночью, можно будет послать ее так далеко, как она еще никогда не ходила. Пусть почувствует, что значит унижение!
Андрей несколько раз представил эту сцену, что и как скажет, представил возможную реакцию медсестры. Смакование мести доставило ему невероятное удовольствие, он даже замурлыкал себе под нос веселую песенку. Внезапно под подушкой сработал виброзвонок телефона.
– Да, – шепнул Андрей в трубку, отвернувшись к стене.
– Это Валентин.
– Я догадался, – съязвил Андрей.
– Есть новости?
– Нет. Не могу застать ее дома.
– Ты же говорил, что не знаешь ее телефона.
– Он мне ночью приснился. – Андрей усмехнулся. – Ты прямо как в воду глядел.
– Послушай. – Валентин не пытался скрыть злость. – Ты зря со мной затеял эту игру.
Андрею показалось мало одной победы, он решил закрепить успех – на этот раз победой над самоуверенным Валентином.
– Какую игру? – уже серьезно сказал Андрей. – Я тебе тоже не мальчик. Понял? Какое ты вообще имеешь отношение к этой истории? Только то, что все произошло в твоем кабинете? А если бы мы с ней встречались на кладбище? Кладбищенский сторож тоже претендовал бы на сорокамиллионную премию? С какой стати, Валя?
В трубке раздавалось лишь злое сопение, Валька явно не мог найти нужных слов для ответа. Но Андрей и не собирался отдавать ему инициативу.
– Знаешь, почему я сразу тебя не послал? – жестко спросил Андрей. – Только потому, что я еще не был уверен в совершенном открытии. Пашка не успел обработать данные, и все карты были в твоих руках. Ты это прекрасно знал и помыкал мной, как паршивым щенком. Только зря ты это делал. Вчера Паша обработал данные, и я тебе скажу, что после этого плевать я хотел на премию Скотта. У меня на руках готовый прототип квантового компьютера. Ты понял? Я даже больше тебе скажу – когда наша публикация появится в «Квантовых вычислениях», Скотт сам откажется выплачивать сорок миллионов. Это уже никому не будет нужно. Через год квантовые машины пойдут в серию, а о классических технологиях забудут, как о страшном сне.
Мобильник просигналил о разряде аккумуляторов.
– Так что все, твой праздник кончился, – напоследок сказал Андрей. – После аварии все карты в моих руках, и я палец о палец не ударю ради твоей премии, которая теперь не стоит и ломаного гроша.
Телефон еще несколько раз пикнул и отключился. Андрей перевел дух и бросил аппарат под подушку. Вот так. Вкус победы действительно сладок, особенно когда победа полная и окончательная. Разгром! Теперь об этой Алене можно забыть, как и об интригах разозленного Вальки. Все!
«Болт у него короток свинтить меня с этого проекта, – довольно подумал Андрей. – Теперь всех можно послать на четыре стороны света. И Вальку, и университет с его подачками, и Скотта вместе с его премией».
Хотя с Валькой будет война, только перевес сил теперь не в Валькину сторону. Ну и хватит с него, и так достаточно пожил захребетником.
Андрей так раззадорился, что не сразу услышал, как его окликнула санитарка.
– К тебе снова вчерашний посетитель, – с улыбкой сказала она. – Просить?
– Просите! – шутливо кивнул Андрей и задорно подмигнул старушке.
Через минуту в палату вошел Пашка – небритый, всклокоченный, глаза красные.
– Проблемы у нас, – сообщил он без предисловий и сел на стул.
У Андрея похолодело внутри.
– Что такое? – спросил он.
– Не могу я эксперимент повторить, – признался Пашка. – Не получается создать устойчивую квантовую среду нового типа. Точнее, получается, но «призрак» живет недостаточно долго. Ты прав, надо бы его локализовать, но у меня не получается. Нужен новый эксперимент, а без тебя я не справлюсь. Когда ты выходишь?
– Скорее, чем ты думаешь, – успокоил его Андрей. – Я тут ради этого пошел на кое-какие жертвы.
– Расскажешь?
– Никогда в жизни. Лучше ты рассказывай, на чем споткнулся.
– На мелочах, но обойти их не получается.
– Странно. – Андрей недоуменно пожал плечами. – Ты же вчера говорил, что все срастается.
– Вчера я радовался как ребенок, обнаружив «атом-призрак» в созданной тобою среде. Но уже ночью стало понятно – до работающего прототипа еще далеко.
– Вот зараза…
– Да не расстраивайся ты так, – сказал Пашка. – И без того мы сделали сногсшибательное открытие.
– Нет, Паша. – Андрей покачал головой. – Я слишком многое поставил на создание рабочей машины. Надо ее доделать.
– Уже растрепал? – сразу понял Резнов.
– Валентину сказал.
– Что именно?
– Сказал, что у меня в руках рабочий прототип.
– Погорячился.
– Я знаю, – вздохнул Андрей. – Но не было иного выхода. Он насел на меня – мол, ищи эту Алену, а где искать, если ее квартирная хозяйка выгнала за неуплату?
– Хреново, – согласился Паша.
– Да. Будто все одно к одному. Но если бы я не пригрозил ему прототипом, он бы накатал на меня телегу начальству, и вышибли бы меня из университета. Тебе оно надо?
– Нет.
– Вот именно. Но теперь Валька хоть и злится, но будет искать подходы ко мне. Или к тебе. Сам понимаешь, кому нужно увеличение производительности классических вычислений, если у нас с тобой квантовая машина в руках?
– У нас ее нет, – напомнил Паша.
– Будет, – успокоил его Андрей. – Мы ее сделаем. Лично для меня все другие дороги закрыты. Ну, месячишко смогу Валентину пудрить мозги. Затем обязательно нужна статья в «Вычислениях».
– С Аленой нам было бы проще, – сказал Пашка и отвернулся к окну.
– Ты тоже думаешь, что я ее прячу? Паша, мы же с тобой друзья.
– Я знаю. Извини. Просто у меня эта история из головы не выходит. Такую талантливую девушку выгоняют из квартиры за неуплату… Плохо это. Неправильно.
– Это жизнь.
– Нет. – Пашка уверенно покачал головой. – Это чьи-то ошибки, чья-то жестокость, чья-то самоуверенность. Равнодушие иногда. Жадность, трусость.
– Это ты на кого намекаешь? – насторожился Андрей.
– Ни на кого. – Пашка снова отвернулся к окну.
– Не все так просто, – отчего-то смутился Андрей.
– Конечно… У тебя хоть какие-то ее координаты остались?
– Да. Дома в почте есть ее резюме. Там есть имя, отчество, фамилия, возраст. Она из Новосибирска.
– Почему ты мне раньше не сказал, что ее выгнали?
– Я только вчера вечером сам узнал. Дозвонился по мобиле.
– Откуда мобила в нейрохирургическом отделении? – поднял брови Паша.
– Валька оставил.
– Странно…
– Ничего странного, – усмехнулся Андрей. – Он тоже уверен, что я прячу эту Алену, чтобы получить сорок миллионов от Скотта. Надеялся, что прижал мне хвост, что я затрясусь от страха, дозвонюсь девушке и прикажу явиться к Валентину в офис. Идиот. Сам ведь ее выгнал.
– Как это – выгнал? – не понял Паша.
– А вот так. Она приходила к нему в офис, искала меня, а он ее выгнал, чтобы не делиться сорока миллионами.
– Вот скотина… – процедил сквозь зубы Пашка.
– Я о том же. Пошел он в задницу. Лучше с ним вообще дел не иметь. Кстати, я тут придумал, как можно продлить время жизни системы на очень длительное время.
– Ну ты даешь… – улыбнулся Пашка. – Мне бы такие мозги.
– Смотри. Теоретически можно создать квантовую среду, в которой возникнет не один «призрак», а два. Тогда система целиком будет работать вразнобой и вероятность совпадения состояний будет очень низкой. А без совпадения она черт-те сколько проработает.
– Я уже думал в этом направлении, – признался Паша. – Чем больше «призраков», тем меньше вероятность совпадения состояний. Но мы и один «призрак» получили с трудом! Как получить от одного атома больше одного отражения, я представить себе не могу.
– Я пока тоже, – вздохнул Андрей. – Но нет пределов человеческому познанию. А кроме того, один раз наша система уже довела вычисления до конца.
– Это очень темная история, – покачал головой Пашка. – В ту ночь произошло нечто выходящее за привычные рамки. Кто-то нам конкретно помог провести этот эксперимент, в нужный момент подключив к умирающей системе еще одно квантовое вычислительное устройство. И я не знаю, кто это был, какие преследовал цели и что это вообще за устройство.
– Но мы можем без него обойтись?
– Можем. Только нам надо научиться подключать к работающим атомам еще один квантовый компьютер, причем так, чтобы он не повлиял на работу системы.
– Все, что произошло один раз, можно повторить снова и снова, – сказал Андрей.
– Если это был не случайный процесс. В противном случае нам придется ждать, когда снова сработает теория вероятностей. Это все равно что подкидывать монету и ждать, когда она встанет на ребро, застряв между досками пола.
– Ждать мы не можем, – вздохнул Андрей.
– Значит, надо думать и искать. Сейчас нужно родить как можно больше безумных теорий.
– С одной я тебя могу ознакомить.
– Да? – внимательно глянул на него Пашка.
– Только она настолько безумная, что мне ее надо проиллюстрировать. Можешь мне сегодня к вечеру притащить цифровой фотоаппарат с кабелем для «компакта»?
– Мой подойдет?
– Более чем.
– Тогда привезу, – кивнул Паша. – Твоя теория достаточно безумна, чтобы оказаться правильной?
– Раз в десять безумней, чем самая правильная из теорий.
– Годится. Ладно, я тогда побегу.
Пашка поднялся со стула и направился к выходу из палаты, но остановился и снова сел.
– Я тебе один любопытный фактик забыл сказать.
– Забыл? – напрягся Андрей. – Или раздумывал, говорить или нет?
– Раздумывал, – признался Паша. – Он тоже достаточно безумный, чтобы оказаться полезным. Дело в том, что квантовая среда сама по себе влияет на атом, который породил «призрака». Я несколько раз запускал систему и вывел даже вполне устойчивую зависимость. В двух словах суть такова – если атом редко меняет энергетический уровень с нуля на единицу, если он надолго зависает в одном состоянии, чаще всего невозбужденном, то квантовая среда начинает его стимулировать.
– Что за бред? – удивился Андрей. – Как это – стимулировать?
– А я знаю? Каким-то образом среда направляет блуждающий квант в цель или, наоборот, уводит от цели. Как это происходит физически, разбираться тебе.
«Мне еще много с чем придется разбираться», – невесело подумал Андрей.
– А что это нам дает? – спросил он.
– Геморрой это нам дает, – фыркнул Пашка. – Но может, это как-то можно использовать?
– Ладно, прикину, – пообещал Андрей.
– А тебя в этом ничего не напрягает? – осторожно спросил Паша.
– А должно? – не понял Андрей.
– Ну, не знаю. Получается, что поведение атома побуждает окружающую среду реагировать и принимать ответные меры.
– А что тут такого? – Андрей пристально посмотрел на друга, пытаясь понять, не скрывает ли он чего-нибудь важного. – В квантовом мире все друг на друга влияет.
– Да. Просто ты физик. Привык. А я не очень.
– Привыкай, – улыбнулся Андрей.
– Хорошо. Ну я побегу.
– Давай. Спасибо, что забежал.
– Я еще фотоаппарат занесу.
– Хорошо.
Пашка встал и вышел из палаты.
Андрей подумал и окликнул Володю, листавшего яркий журнал.
– Можно тебя на минутку? Пожалуйста.
Парень отложил журнал и сел на стул рядом с Андреем:
– Что?
Андрей задумался на секунду, окончательно взвешивая, что говорить, а что нет.
– Хочешь уничтожить Галину? – в лоб спросил он у парня.
– У тебя крыша съехала, – усмехнулся Володя. – Я послезавтра выхожу из больницы.
– И что? – сощурился Андрей, глядя ему прямо в глаза. – Так и останешься опущенным? Она трахала тебя или заставляла лизать?
Володя стиснул кулаки и отвернулся к окну.
– Зря отворачиваешься, – безжалостно сказал Андрей. – Забыть это будет тяжелее, чем ты думаешь. Каждый раз, встречаясь с девушкой, ты будешь вспоминать Галину.
– Уже ничего не изменить, – не поворачиваясь, ответил парень.
– Это зависит от того, что останется в твоей памяти.
Володя осторожно повернулся к Андрею.
– Что-то я не въезжаю, – осторожно сказал он.
– Ты можешь отомстить, – спокойно ответил Андрей. – Показать ей место, которое должна занимать баба. Вспомни, насколько легче становится жить после того, как дашь по морде своему обидчику.
Володя потрогал синяк под глазом.
– Вместе у нас получится, – добавил Андрей. – Я все продумал. Мы можем заложить и медсестру, и врача.
– Без понтов, – покачал головой Володя. – Некоторые уже пробовали.
– Наверняка они пытались действовать поодиночке, – не согласился Андрей. – А надо было продумать совместные действия. Я продумал. Завтра вечером можно будет все сделать в лучшем виде, если ты согласишься. Я договорюсь со своим другом, он нам поможет.
Володя молчал, видимо пытаясь принять окончательное решение.
– Почему завтра? – спросил он.
– Мне надо подготовиться, сообщить нужным людям. Ну?
– Да, – коротко кивнул парень. – Я тебе помогу.
– Спасибо.
Володя возвратился к себе на кровать и отвернулся к стене – журнал его уже не интересовал. Андрей удовлетворенно прикрыл глаза – похоже, удалось зацепить нужные струнки в темной душе подростка.
Ближе к вечеру, уже после ужина, Резнов принес фотоаппарат и кабель для подключения к «компакту».
– Я на всякий случай захватил штатив, – сказал он, укладывая сумку к Андрею в тумбочку. – Еще на инфрастике управляющая программа к «компакту». Может быть, пригодится. Смотри, чтобы не сперли.
– Не беспокойся, – улыбнулся Андрей.
– У нас в лаборатории новые слухи пошли про Самохина, – поделился Пашка последними новостями. – Вроде бы менты считают, что его убили.
– Вот это номер. А кто говорит?
– Все потихоньку. На месте ведь никого не было, кроме Ивана и Ленки. Но их до сих пор держат, допрашивают. Но вроде бы еще до приезда ментов Ленка позвонила подруге и рассказала все, что увидела в третьем блоке. Эта подруга и разнесла по всему институту.
– Хорошо, что у нас безупречное алиби, – усмехнулся Андрей. – А то сейчас начнут шерстить всех конкурентов. Кстати, Валька мне говорил, что Самохин вплотную подошел к созданию рабочей квантовой машины, но толком никому ничего не сказал.
– На Самохина похоже, – вздохнул Резнов. – Интересно, нашим путем он шел или как-то иначе?
– Судя по его предыдущим статьям, группа работала с атомами фосфора в кремнии. Там считают на магнитных моментах, а не на энергетических уровнях, как наш образец. Там немного другая физика, хотя математика та же самая. Мне самому интересно, какие реально у них были подходы. Публиковалось ведь явно далеко не все.
– Да, Самохин любил держать туз в рукаве. А то и парочку.
– Ладно, я сегодня займусь ночной фотоохотой, – усмехнулся Андрей. – А завтра попробуем проанализировать результат.
– И что ты хочешь снимать, если не секрет?
– Пока секрет. Это видеть надо. Хотя ты видел это уже черт знает сколько раз, я тоже, но только здесь меня зацепило. Посмотрим, смогу ли я подать это блюдо под таким соусом, что и тебя зацепит.
– Блюдо! – рассмеялся Пашка. – Хорошая аналогия. Блюдо от нашего сумасшедшего дома вашему сумасшедшему дому.
– Паш, тебя не очень напряжет, если я еще об одной помощи попрошу?
– Валяй.
– Ты долго работал с ментами, коды к замкам писал. Знакомства остались?
– А что именно надо?
– Наклонись, я тебе на ухо скажу.
Пашка наклонился, и Андрей коротко обрисовал ему ситуацию с Галиной.
– А говорил, что никогда в жизни не расскажешь, – одобрительно хмыкнул Паша. – Есть у меня в следственном отделе один знакомый. Я завтра с ним поболтаю, спрошу, что можно сделать.
– Лучше надежного «кольта» может быть только надежный друг, – процитировал Андрей строчку из модной песенки.
– А еще лучше то и другое, – серьезно ответил Пашка. – Если Самохину действительно кто-то помог предстать перед Богом, то меня такая ситуация тревожит.
– Ты что, собрался покупать пистолет? – ухмыльнулся Андрей.
– Уже купил, – огорошил его Паша, приподняв полу пиджака. – И именно «кольт». В «Царской охоте» есть фирменные «питоны».
– Это считать рекламой?
– Лучше считай советом.
– Прорвемся, – отмахнулся Андрей. – Может, дело вовсе и не в научных работах Самохина. Поговаривали, что он в коммерции какие-то деньги крутил.
– Да. Я слышал. Ладно, Андрюха, поеду я. Хочу хотя бы сегодня отоспаться по-человечески. А то когда выйдешь, будет не до отдыха.
– Это уж точно.
– Пока.
– Пока, – махнул рукой Андрей.
Вечер медленно надвигался на город, в окно были видны полосы перистых облаков в темнеющем небе. Дядя Коля, как обычно, ближе к заходу солнца начал проявлять повышенную активность – открыл глаза, поворочался с боку на бок.
«Боевой день выдался, – подумал Андрей. – Еще и победоносный к тому же. Главное теперь – мирно отделаться от Галины, чтобы завтра утром еще разочек применить «Квантек». Тогда можно будет ходить, а больше ничего и не требуется».
Галина пришла почти сразу, как зажглись городские огни. Села на стул и тихонько спросила:
– Ты еще не пробовал ходить?
– Нет. – Андрей покачал головой. – А разве можно?
– Скорее всего, да. За два сеанса на такой мощности прибор должен был полностью восстановить кожу. Попробуй.
– Что, прямо сейчас?
– Конечно, – ласково улыбнулась Галина. – Не хочется на первое свидание везти тебя на каталке.
Андрей осторожно опустил ноги на пол, подсознательно ожидая вспышки резкой боли, но боли не было. Только щекотка пробежала волной от ступней до колен, но это было даже приятно.
– Ну что? – нетерпеливо спросила Галина.
– Кажется, я могу встать, – улыбнулся Андрей.
– Так давай же скорее! Я уже изнемогаю от нетерпения. Хочешь, я тебе покажу кое-что секретное?
Она украдкой распахнула полы белого халата, и Андрей увидел, что под ним ничего нет.
– Нравится? – Она запахнулась вновь.
Андрею с трудом удалось скрыть отвращение, спрятав его за глуповатой улыбкой. Но Галина, похоже, была еще инфантильнее, чем Андрею показалось вначале, – мимикой ее было обмануть так же легко, как ребенка, она различала лишь самые простые эмоции, совершенно не выделяя оттенков.
– Здорово, – через силу ответил Андрей.
– Давай бери меня под руку и пойдем в изолятор. Я там сдвинула две кровати.
Андрей изобразил крайнее смущение.
– Что-то случилось? – насторожилась Галина.
– Я ведь не знал, что встречусь с тобой здесь… – опустил он глаза.
– И что?
– У меня нет презервативов. У тебя есть?
– А зачем они? – удивилась медсестра.
– Без них негигиенично. К тому же ты можешь забеременеть.
– Ну, не обязательно же все делать по-настоящему. Есть много разных способов доставить удовольствие друг другу.
– Но я хотел по-настоящему!
– Честно? – В глазах Галины мелькнула радость.
– Да. А почему это тебя так удивляет?
– Потому что мужчины никогда не хотят этого делать со мной. Точнее, у них не получается. Это из-за того, что я толстая.
Андрей понял – придется идти ва-банк.
– Мне как раз такие и нравятся, – сказал он. – У меня все получится, только нужен презерватив.
– Но у меня нет, – расстроилась медсестра. – Я думала, что будет как с другими.
– Может, тогда лучше отложить свидание на завтра? – осторожно спросил Андрей.
– А ты потерпишь? – так же осторожно поинтересовалась Галина.
– Да. Один день смогу.
– Наверное, так будет лучше. – В ее глазах загорелась надежда. – Зато все будет по-настоящему. Я всегда мечтала попробовать, что чувствуют счастливые женщины. Завтра я куплю то, что нужно.
– Возьми сразу побольше, – посоветовал Андрей. – А то когда я заведусь, остановиться уже не могу.
– Хорошо. А сегодня?
– Не надо размениваться на мелочи, – ободряюще подмигнул Андрей. – Иначе завтра ощущения уже не будут такими острыми. Лучше сейчас выспаться.
– Да, ты прав. Ложись, ложись. Спокойной ночи, хороший мой.
– Спокойной ночи.
Андрей хотел добавить что-то вроде «дорогая» или «любимая», но решил, что это может показаться перебором. Когда Галина вышла и прикрыла за собой дверь, Андрей лег на спину и уставился в потолок. Он хотел выждать какое-то время, опасаясь возвращения перевозбужденной толстушки.
Выждав минут десять, Андрей открыл тумбочку и вынул фотоаппарат. Собрал короткий штатив, подключил кабель к «компакту» и запустил программу управления фотокамерой. Окно пришлось приоткрыть, света для экспозиции и так было немного. Хотя освещенные окна, скорее всего, выйдут достаточно четкими.
– Начинается… – раздался в полутьме голос дяди Коли. – Ты что, днем не можешь делать свои дела?
Андрей привычно отмолчался, уже давно поняв, что дядя Коля говорит сам с собой, слабо воспринимая окружающие события. Затем он включил аппарат и настроил изображение по сетке видоискателя. Город мелко дрожал, слегка расплываясь, – видимо, какая-то мелкая вибрация передавалась в штатив через подоконник. В щель между приоткрытыми рамами ворвался ночной ветер, растрепав волосы.
Андрей перебросил изображение на экран «компакта» и запечатлел первый снимок. Действительно, четкость вполне удовлетворительная. Для анализа сойдет, а больше ничего и не нужно. Он выставил режим программы на четыре снимка в час и установил будильник, который подаст сигнал после окончания работы. Теперь можно лечь и расслабиться. Даже поспать.
Андрей закрыл глаза и представил, как город позирует перед камерой, выгибая дуги дорог, растягивая мосты, жонглируя разноцветными огнями и перемигиваясь светофорами…
Проснулся он от сигнала будильника, нащупал кнопку «компакта» и вдавил, чтобы машинка умолкла. Когда пиликанье стихло, послышался тонкий стрекот сверчков. Город молчал, большинство огней погасло, и лишь на высоких зданиях алели точки габаритных ламп. Недостроенное здание Торгового центра в рассветном зареве виднелось особенно хорошо. У высоченной башни верхушка была освещена розовым сиянием еще невидимого восхода, а чем ближе к основанию, тем больше тени, отчего верх казался шире, чем низ.
Андрей сложил фотоаппарат обратно в сумку и убрал в тумбочку, затем уже на компьютере бегло просмотрел фотографии. Изображение быстро меняющихся снимков ему понравилось – город жил в ускоренном темпе, часто мигая огнями, а по дорогам катились световые волны транспортного потока.
Андрей подумал над алгоритмом первичного анализа и сел набивать программу на OPL. Закончил он, когда окна дальних домов уже отражали солнце, запустил анализатор и удобно устроился на подушке. Теперь осталось только ждать результата.
Утром его разбудила Галина – ставила градусник. Затем потянулась надоевшая больничная рутина – врачебный осмотр, завтрак, угрюмые санитары.
«Скорее бы выбраться!» – думал Андрей, когда его катили на перевязку.
В перевязочной Галина его ужаснула. У нее были накрашены брови, губы и ресницы, причем ярко и вызывающе, как у дешевой вокзальной проститутки.
– Тебе нравится? – улыбаясь, спросила она.
– Слов нет, – выдохнул Андрей и тоже состроил улыбку.
Даже по тупым мордам санитаров было понятно, что Андрей уже стал посмешищем всего отделения. А если эта история выйдет за пределы больницы? Об этом не хотелось даже думать, но нехорошее предчувствие все равно камнем лежало на сердце. Давило. И так у Андрея репутация донжуана, но, если кто-то в институте узнает о его связи с этим жирным чудовищем, шуточек хватит на два года вперед.
Галина срезала бинты, в этот раз даже не размачивая их раствором.
– Поздравляю, – искренне сказала она. – Заживление кожи практически закончилось. Уже сейчас ты можешь спокойно гулять по улице. Правда, недолго. – Она подумала и добавила: – Но ты не бойся, выписываться тебе совершенно не обязательно. Я поговорю с доктором, и он продлит лечение подольше, чтобы мы с тобой не расставались.
– Я мог бы и после выписки заезжать к тебе хоть каждую ночь.
– Правда?
– Конечно. Кроме того, у меня есть работа, которую я считаю очень важной. Поговори лучше, чтобы меня выписали как можно скорее, а по ночам мы будем проводить время вдвоем.
– Как кролики? – улыбнулась Галина.
– Да. Как два огромных пушистых кролика. – Андрей подумал, чем бы ее окончательно уверить в необходимости выписки. – Кроме того, я смогу делать тебе подарки.
– Настоящие? – Густо накрашенные брови медсестры удивленно приподнялись.
– Конечно. Всем женщинам нужно дарить подарки. Ты любишь вино?
– Не знаю. Я никогда не пробовала. Сначала мне запрещала мама, а позже я не пила сама. Боялась, что пьяной могу вытворить что-нибудь безобразное.
– Со мной можно будет попробовать. Для меня все, что ты делаешь, не может быть безобразным.
Галина достала «Квантек» и закрепила световоды на теле Андрея.
– Все будет хорошо, – шептала она. – Я обязательно скажу доктору, чтобы он тебя выписал. Обязательно. Он сделает, я тебе обещаю. Он не хочет, чтобы кто-то знал, какие лекарства пропадают из аптечки. Но я знаю. Без меня он их не возьмет.
– Спасибо.
– Это тебе спасибо. – Галина опустила густо накрашенные ресницы. – И еще я от всего сердца благодарна святой Марии, Богородице непорочной. Представляешь, я недавно ходила в церковь, просила Марию послать мне хоть кусочек настоящего счастья. И она меня услышала, послала тебя. Вот и не верь после этого в чудеса.
Андрей почувствовал себя неуютно. Хотел ответить что-то ласково-лживое, но не повернулся язык. Он с трудом выдавил жалкую улыбку и приготовился к процедуре.
Галина включила прибор.
Щекочущие и тянущие волны жара побежали по телу, очищая разум от мыслей, но одно воспоминание никак не покидало Андрея – о рассказе «Некрасивая», в котором майор Звягин помогал девушке привести свою внешность в порядок. Может, и Галину можно вылечить от лишнего веса? Красивая женщина бы получилась, только слишком высокая.
А может быть, ей даже лучше в этой больнице. Раньше несчастливые люди уходили в монастыри, но теперь общество крепко держит их в бетонных тисках городов. Не отпускает, хотя само не в состоянии сделать их хоть на пару мгновений счастливыми.
В душе возникло нечто похожее на сочувствие и не покидало его, пока Галина ласково накладывала Андрею на ноги и на грудь свежие бинты.
– Может, они уже не нужны? – поинтересовался Андрей.
– Бинты лучше снять, когда я обо всем договорюсь с доктором. Ладно? – терпеливо объяснила медсестра.
– Ты лучше знаешь. – Андрей улыбнулся почти искренне.
– Сейчас я закончу процедуры и пойду покупать то, что ты просил.
– Значит, до вечера?
– До вечера, – шепнула она.
Андрей заметил в ее безобразно накрашенных глазах отблеск настоящего счастья. На секунду он почувствовал себя волшебником, сумевшим зажечь этот огонь. Жаль только, что сегодня же вечером она узнает всю правду.
Жаль? Андрей сам удивился подобной мысли. Совсем недавно он готов был ее уничтожить, убить, стереть в порошок, а сейчас вдруг распустил нюни.
Вспомнилось лето, оставшееся в далеком детстве. Андрей тогда сделал замечательную рогатку – из ореховой ветви, противогазной резины и толстого капронового шнура. Он охотился с ней на мышей, от которых на даче не было никакого спасения – мама на них ворчала, и бабушка плакала, когда они поели четверть трудно доставшегося урожая. Андрей возненавидел грызунов всем сердцем, особенно за бабушкины слезы, он мечтал выследить хоть одну мышь и убить своими руками. Для этого и сделал рогатку, а потом часами сидел с ней в засаде, пахнущей скошенным сеном, бахчой и листьями лопуха. Длинные кукурузные тени возле забора мешали высматривать цели в траве, поэтому Андрей больше надеялся на слух. Надеялся не зря – когда возле тыквы зашуршала сухая трава, он выстрелил, больно шлепнув себя резиной по пальцу, и тут же бросился искать поверженного врага.
Враг лежал возле тыквы в небольшой лужице крови. Пущенная из рогатки гайка перебила серому зверьку позвоночник, но мышка еще какое-то время жила, подергивая закругленными ушками и жалобно глядя черными бусинками глаз. Потом кровь пошла у нее из ноздрей, она дернулась несколько раз и затихла. А Андрей сел на корточки и заплакал, размазывая слезы по испачканному пылью лицу.
Тихие слезы превратились сначала в рыдание, а затем в истерику – Андрей не мог остановиться. Он так и ревел, когда копал ямку на дальнем конце двора, и когда закапывал окоченевшее тельце, и когда в мелкую труху изрубил рогатку, поклявшись никогда в жизни не брать в руки оружия.
Да, месть далеко не всегда оказывается сладкой. Но, повзрослев, Андрей понял, что есть вещи, за которые наказание настигать должно обязательно. Неотвратимо, как кара Божья. Санитары отвезли его обратно в палату, но мысли о Галине еще долго не давали ему покоя. Странно как получилось, что за столь короткое время Андрей оказался и в роли жертвы, и в роли готовящегося к казни палача.
Время медленно текло, сдвигая полосы теней внутри ярко залитой солнцем палаты. Андрей вспомнил про башню Торгового центра на Манежной площади и представил, как тень длиной в несколько километров гуляет по городу стрелкой солнечных часов.
К дяде Коле впервые пришла посетительница. Трудно было сказать, та ли это женщина, что угостила его утюгом по голове, потому что ни она, ни сам дядя Коля не сказали друг другу ни слова. Он лежал и смотрел в потолок, а она плакала и держала его за руку.
Затем она положила ему в тумбочку пакет, пахнущий домашней едой, и молча ушла, ни с кем не попрощавшись. Андрей вопросительно глянул на Володю, но тот лишь пожал плечами.
Экран «компакта» показал результаты анализа фотографий. Логика не просматривалась, и Андрей собирался уже стереть ночные трофеи, но в последний момент решил подождать – показать Пашке. Он ближе к вычислительной математике, может, разглядит то, чего не заметил Андрей. Только надо из Интернета скачать одну фотографию для иллюстрации.
Андрей достал из-под подушки мобильник и посмотрел на индикатор заряда. Аккумуляторы отлежались и немного пришли в себя. На минуту связи должно хватить.
Андрей подключил «компакт» и вошел в Сеть.
Пашка себя ждать не заставил.
– Ну что? – с ходу спросил он, протискиваясь в палату.
– Только обещай, что не будешь смеяться, – предупредил Андрей.
– Ты как маленький мальчик, – фыркнул Пашка. – Еще в носу поковыряйся для достоверности. Маленький мальчик компьютер собрал, с помощью деда пароль подобрал, долго рыдали потом в Интернете от страшного вируса хакера Пети.
– Когда узнаешь, о чем речь, точно будешь смеяться, – предупредил Андрей. – Но сначала я тебе ничего объяснять не буду. Просто посмотри вот эти цифры.
Пашка взял «компакт», посмотрел, почесал макушку.
– Что это? – наконец спросил он. – Фрагмент алгоритма?
– Я хотел у тебя узнать.
– Н-да. Сдаюсь. Так где ты это взял?
– Не скажу, – твердо ответил Андрей. – Пока ты не ответишь, что видишь.
– Цифры вижу. – Пашка пожал плечами. – Ни начала вычислительной цепи, ни конца. Просто цифровой бред, выдернутый из контекста. Ничего не могу сказать.
– А все-таки? – заинтересовался Андрей.
– Ну, считала не аналоговая машина, а цифровая. Это сразу видно по сдвиговым операциям. Система двоичная, опять-таки судя по сдвигу, но какая-то странная. А! Блин, Андрюха! Ну зачем ты меня подкалываешь? Вот больной… Я думал, ты действительно что-то новое раскопал! – Пашка недовольно повертел у виска пальцем. – Какого черта ты мне подсунул кусок протокола? – обиженно глянул он на Андрея. – Кстати, этот кусок не является математикой Шора. Другой алгоритм, хоть и квантовый.
– У меня не было протокола. – Андрей не понял, шутит Пашка или говорит серьезно. – Ты мне чистый «компакт» принес. Не мог же я составить его по памяти. Да и зачем, Паша?
– Твоя шуточка затянулась. – Резнов нахмурил брови. – Это кусок протокола, отражающий момент счета устройства номер три.
– Которое мы так и не нашли? – осторожно уточнил Андрей.
– Чего ты дурака из себя строишь?
– Ладно. А теперь смотри, откуда я это взял.
Андрей вызвал программу для просмотра фотографий и прокрутил перед ничего не понимающим Пашей свой ночной ролик.
– Ночной город в ускоренной съемке, – поставил диагноз Пашка.
– Точно. Один кадр каждые пятнадцать минут.
– А зачем?
– Внимательнее смотри. Тебе эта картинка ничего не напоминает?
– Напоминает. – Паша пожал плечами. – Дома с освещенными окнами.
– Хорошо. Дай мне зажигалку.
– На.
Андрей вызвал на экран другую фотографию и закрыл ее нижнюю часть зажигалкой.
– А это что? – спросил он.
– Тоже многоэтажки, только днем, – ответил Паша.
– А так? – Андрей убрал зажигалку, открыв нижнюю часть фотографии, на которой был виден пульт управления.
Резнов озадаченно почесал кончик носа.
– Старинная ЭВМ?
– Точно, – улыбнулся Андрей. – ЭВМ PTERA, производство Голландии, середина пятидесятых годов прошлого века. Скачал из Интернета.
– Сходство действительно поразительное. Ну и что с того?
– А то, что цифры, которые ты смотрел, получены путем анализа ночных фотографий из этого окна.
– Ты серьезно?
– Вполне. Только я понятия не имею, как это получается.
– По такому фрагменту и не поймешь. Надо сделать больший охват.
– Ага! Значит, мое сумасшествие заразно! – Андрей довольно потер ладони. – Значит, это не просто сотрясение мозга!
– Но в статье ты об этом не напишешь, – остудил его пыл Паша. – Даже если в этом есть какая-то научная закономерность.
– А есть?
– Ну, раз есть результат, значит, есть и причина. Ты не волнуйся так. Твою склонность к мистике я помню еще со времен учебы. Хочешь мое первое предположение, пока чисто гипотетическое? Я думаю, что согласно принципу перехода количественных изменений в качественные определенное скопление одинаковых элементов просто не может не превратиться в компьютер той или иной степени сложности.
– Ни фига себе. – Андрей откинулся на подушку. – Ты еще более сумасшедший, чем я.
– А что тут такого? Все нормально, старик. Не нервничай. Из блуждающих в космосе частиц образовались атомы. Было? Было. Поначалу ведь мир состоял из сплошной плазмы после Большого Взрыва, правильно?
– Это одна из господствующих гипотез, – поправил Андрей.
– Было, было, – уверенно кивнул Паша. – Затем из атомов образовалась целая куча самых разных молекул. Сначала попроще, потом все более сложные. Количество простых элементов увеличивалось, они складывались в более сложные. Органическую молекулу уже можно считать цифровой моделью, поскольку из одних и тех же атомов углерода, водорода и кислорода состоит огромное разнообразие органических молекул с самыми разными свойствами. Такая почти троичная система, где все зависит от взаимного расположения нуля-углерода, единицы-водорода и тройки-кислорода.
– Лихо ты завернул, – уважительно кивнул Андрей. – Тогда дальше идут аминокислоты, затем первая живая клетка.
– Заметь, клетка – это уже очень простая вычислительная машина химического типа. В ней идут упорядоченные и вполне управляемые химические реакции.
– Ага. Затем клеток становится много, и они сливаются в еще более сложную функциональную схему – живой организм.
– И мозг! – добавил Паша. – Настоящая электрохимическая вычислительная машина. Когда количество простых нейронов мозга превышает определенную границу, рождается разум.
– Который из простых элементов-битов создает первые релейные вычислительные машины. Забавная эволюция.
– А что мешает продолжить ее дальше? – пожал плечами Пашка. – Имеем право, согласно принципу аналогии.
– Из нейронов получился разумный мозг. Его что, рассматривать как простой элемент? Н-да. Допустим. Когда количество носителей разума превышает определенную границу, они образуют более сложную вычислительную машину?
– Город, – уверенно подтвердил Паша. – Только очень большой город. Мегаполис. А когда количество мегаполисов превысит определенную границу, они сольются в еще более мощное вычислительное устройство.
– Это уже будет Сеть, – улыбнулся Андрей. – Компьютеры-мегаполисы, соединенные магистралями дорог, проводов, спутниковых и оптических каналов связи.
– Никакая не Сеть, – отмахнулся Пашка. – Для меня как для математика понятие Сети вообще не существует. Когда компьютеры соединяются между собой, они становятся единым целым. Один считает, другой хранит информацию. Просто функции их разделяются. Вот ты сам, например, единый организм или куча одноклеточных, связанная Сетью?
– Наверное, организм.
– Вот видишь. Все зависит только от количества простых элементов. Когда компьютерная сеть стала всемирной, она с точки зрения математики превратилась в один огромный компьютер.
– Значит, ничего безумного в моей гипотезе нет?
– Нормальная гипотеза. – Пашка пожал плечами. – Рабочая.
– Блин, Паша! – вспомнил Андрей. – Мы же со Светланой только недавно говорили про сходство мозга с компьютером! Она пыталась выяснить квантовую математику.
– Тебя это удивляет?
– Не очень, – признался Андрей.
– Мне другое непонятно. Если это, – Пашка показал рукой за окно, – и есть устройство номер три, то как ты считал с него результат?
– Это как раз просто. Я подходил к окну, когда меня глючило, поднимал жалюзи. Помню несколько погасших окон и одно освещенное. Лучина там горела.
– Нарисовать расположение сможешь? – глянул на него Паша.
– Не уверен.
– Жаль, а то бы я точно определил. Я ведь знаю, какое число ты передал Аватару.
– Светлана может помочь, – вспомнил Андрей. – Она обещала сделать мне ретроградный гипноз.
– Это хорошо. Это надо попробовать. По крайней мере, точно будет ясно, групповая галлюцинация это или мы действительно набрели с тобой на неожиданный результат.
– Выйду, сразу ей позвоню, – пообещал Андрей. – Но чтобы ускорить это дело, надо решить тут пару вопросов. Ты связался со следователем?
– Да, он поможет.
– И не пожалеет об этом. Сегодня я выяснил, что доктор здесь занимается хищением наркотиков. Может всплыть и убийство на этой почве.
– А доказательства есть?
– Он мент, пусть он и ищет, – отмахнулся Андрей. – А с этой медсестрой мне придется сыграть роль наживки. Когда мы с ней уединимся в изоляторе, твой мент должен нарушить нашу интимность, пока она не зашла слишком далеко. Свидетельские показания я дам.
– Ладно. Что будет сигналом?
– Какой, блин, сигнал, Паша? Ты детективов насмотрелся? Как ты себе представляешь подачу сигнала на свидании с девушкой? Выстрел холостым? Выключение света? Сигнал шлепком подтяжек по заднице?
– Ну ты разошелся. – Паша поморщился.
– Конечно, разошелся. Я и так нервничаю, а ты всякую чушь мелешь. От меня никакого сигнала не будет, я буду оказывать внимание даме. Но здесь объявился один помощник, его зовут Володя, он сейчас листает журнал на угловой койке. Когда мы с Галиной выйдем, он позвонит тебе на мобилу. Затем, если не последует команда «отбой», посылай своего мента.
– Добро.
– Если все пройдет гладко, то завтра в это время мы с тобой будем возиться с компьютером. А сейчас дай мне морально приготовиться к не самой приятной роли.
– Ладно, я тогда побегу. Во сколько надо быть на позиции?
– В девять часов, не позже.
– Добро, жду звонка.
Пашка махнул рукой и вышел из палаты.
Андрей уже решил, что остаток времени до вечера придется провести в одиночестве и невеселых раздумьях, но минут через сорок санитарка сообщила о приходе двух посетительниц.
– Женщины? – переспросил Андрей.
– Если в общем и целом, то да, – усмехнулась старушка.
– Ладно, пусть заходят.
Андрей удивился, что сразу не понял, о ком идет речь, – в палату вошли Светлана с Надюшкой.
– Привет, Ясный Свет! – обрадовался он.
– Приветик, – улыбнулась Светлана.
Надюшка внимательно осмотрела Андрея и села рядом на стул.
– Лицо у тебя пострадало, – с серьезным видом сообщила девочка.
– До свадьбы заживет, – отшутился Андрей, но понял, что получилось не очень весело. – Володя, если тебе не трудно, принеси, пожалуйста, еще один стул.
– Легко! – Парень поставил стул рядом с кроватью и восхищенно оглядел Светлану. – Садитесь, пожалуйста.
Если бы он отвесил короткий белогвардейский поклон, Андрей бы не удивился. Но делать этого Володя не стал.
– Это Светлана, – сам не понимая зачем, представил Андрей женщину. – Жена моего однокашника. А это Надюшка, ее дочь.
– Очень приятно. – Володя все же кивнул. – А я Владимир.
Светлана тепло улыбнулась в ответ.
– Как ты? – спросила она у Андрея, когда Володя вернулся к себе на кровать.
– Лучше, – ответил Андрей. – Но торчать тут – приятного мало. Мы с Пашкой раскопали несколько совершенно безумных фактов, относящихся к проекту квантовых вычислений. Надо ставить эксперимент, а я здесь валяюсь. Хочется выйти как можно скорее. Правда, Пашка еще не знает, как сильно пострадал мой компьютер. Не хочется заранее его расстраивать.
– А что с машиной?
– Да я сдуру стер парочку нужных файлов. Скорее всего, придется систему переустанавливать с нуля.
– А у тебя «Комманд Сервис», – сочувственно вздохнула Светлана.
– Точно. Так что придется Пашке изрядно помучиться. С учетом этого и выйти хочется поскорее.
– А в этой больнице выписка зависит от желания больных? – удивилась Светлана.
– В моем случае да. Ты же знаешь, я совершенно особенный.
Посмеялись.
– У тебя здесь даже телика нет, – вздохнула Надюшка. – Скучно небось?
– Дядя Паша принес мне «компакт», так что я работаю потихоньку. Даже в Интернет несколько раз выходил.
– А большого компа нет?
– Нет. Мне с «компактом» удобнее.
– Но на нем же не поиграешь в «Принца».
– А, вот ты о чем, – улыбнулся Андрей. – Я дома играл. Просто вспомнилось, вот я тогда и позвонил.
– Что вспомнилось? – удивилась девочка.
– Всякое. Я головой сильно ударился при аварии, вот у меня в ней и бродили всякие мысли.
– А я хотела узнать, получилось у тебя переплыть реку на девятом уровне?
– Я не пробовал. Что, сложная задача?
– Очень, – вздохнула Надюшка.
– И сфинкс не помогает?
– Сфинкс умер. – Девочка грустно опустила глаза. – Когда меня пытались похитить бедуины-кочевники, он остановил их в ущелье, но второй отряд прошел сверху и устроил камнепад. Все завалило, вместе со сфинксом.
– Наверное, для этого он и был нужен, – успокоил ее Андрей.
– Скорее всего.
Повисла неловкая пауза, и Андрей решил сменить тему.
– Ты не передумала насчет гипноза? – спросил он Светлану.
– Нет. Как раз хотела спросить, не передумал ли ты. Так и не разобрался в собственной памяти?
– Почти разобрался, но есть пара темных пятен. Поможешь?
– Я же обещала.
– Тогда сразу, как выйду.
– Идет. Тебе Артем передавал привет, но сам приехать не смог, очень много работы.
– А как твой проект? – спросил Андрей, вспомнив интерес Светланы к квантовым алгоритмам.
– Копаемся потихоньку. Я у тебя по этому поводу хочу кое о чем спросить.
– Если смогу, помогу.
Светлана задумалась, будто подыскивая правильные слова.
– У меня в некоторых экспериментах наблюдаются очень странные вещи. Причем, как бы это сказать… На квантовом уровне, что ли.
Андрей снисходительно улыбнулся.
– Не надо употреблять термины, сути которых до конца не понимаешь, – сказал он. – В биологии не может быть квантовых эффектов.
– Я имела в виду принцип неопределенности. – Светлана не обратила на тон Андрея никакого внимания. – Ну, вроде кошки Шведенгера.
– Светик, но ведь кошка Шведенгера – это не биологический объект, а умозрительная модель. Фикция, мысленный эксперимент.
– Да, конечно… – вздохнула Светлана.
– Но все равно ты решила, что я могу помочь. Почему?
– Ну, честно говоря, я сама точно не понимаю. Наверное, что-то вроде интуиции, что ли. Помнишь, ты мне рассказывал про квантовый компьютер и о принципе суперпозиции состояний?
– Помню, конечно.
– В работе мозга, точнее в алгоритмах его работы, местами есть очень похожие вещи. Например, один нейрон может одновременно решать несколько разных задач, словно находится сразу в нескольких состояниях.
– Нейрон тоже нельзя рассматривать как квантовый объект! – возразил Андрей. – Причина наверняка в другом.
– Но ведь в конечном итоге он состоит из тех же атомов, что и твоя вычислительная машина. Или макрообъект не может наследовать квантовые свойства?
– Не может, – улыбнулся Андрей. – Иначе знаешь что творилось бы в мире? Можно было бы моментально перемещаться из одной точки в другую, а то и одновременно находиться в двух разных местах или в двух разных состояниях.
– Как кошка Шведенгера, – вставила слово Надюшка.
От такого заявления Андрей чуть не прыснул, но удержался.
– И что ты знаешь про кошку Шведенгера? – с наигранным интересом спросил он.
– Она и живая, и мертвая одновременно, – не раздумывая ответила девочка.
– Ну да. Что-то вроде того.
– Ты извини, что я тебя напрягаю не по делу, – мягко улыбнулась Светлана. – Просто этот эксперимент никак не выходит из головы.
– Да ничего, – благодушно ответил Андрей. – Даже интересно узнать о твоей работе побольше. Что за эксперимент?
– Мы изучали роли разных особей в группе лабораторных крыс. Ты, может быть, не знаешь, но у нас существует теория, по которой отдельные организмы при помощи общения могут создавать некую общность, функции которой похожи на функции более сложного организма.
– Знаю. Муравейник или термитник как единый мыслящий организм. Читал в научпопе еще в пору юности.
– Ну, насчет мыслящего большой вопрос, но в принципе верно. Муравейник действительно по многим параметрам напоминает единое существо – питается, размножается, строит. А отдельный муравей, отделенный от этого организма, погибает без видимых причин.
– До чего же мне нравились в детстве такие теории! – улыбнулся Андрей. – Они будили воображение со страшной силой.
– Сейчас не будят?
– Да уж прямо. Пошел бы я в физики, если бы половина моего мыслительного процесса не состояла из фантазий.
– Прямо как у меня, – улыбнулась Светлана.
– И у меня, – поддержала маму Надюшка. – Иногда как придумаю что-нибудь, так потом всю ночь снится.
– Наследственность, – шутливо пожал плечами Андрей. – Но ведь одно дело муравьи, а совсем другое дело крысы.
– Поэтому мы их и взяли в эксперимент. Каждая из них намного сложнее муравья, поэтому возникла идея, что созданный ими групповой организм может не просто обладать разумом, но и превышать разум человека.
– Ну, вы даете, биологи… – Андрей покачал головой. – И здорово превышать?
– Зависит от количества элементов в группе. Но даже обычная крысиная стая действует гораздо разумнее, чем одна крыса в отдельности.
– И в чем проявляется такая разумность?
– Ну… Одна крыса, к примеру, может съесть приманку с ядом и умереть, а с точки зрения крысиной стаи это будет как ожог – потеря нескольких клеток эпидермиса. Зато в следующий раз приманку с таким запахом никто в стае не тронет и популяция в целом выживет.
– Но дохлой крысе от этого не легче.
– Одна крыса ничего не значит с точки зрения стаи.
– Но особь не может жертвовать собственными интересами в угоду интересам стаи! – возразил Андрей.
– Еще как может! – ответила Светлана. – Если все особи объединены в групповой организм. Этим стайные животные и отличаются от одиночек.
– Но стая – это еще не организм.
– Конечно. Мы взяли именно крыс, поскольку они склонны образовывать стаи, у них прекрасная система коммуникации и хорошая слаженность совместных действий. Но для наших исследований этого мало, мы хотели повысить уровень коммутации настолько, чтобы разные зверьки начали выполнять разные функции, как те же муравьи например. В муравейнике ведь несколько различных функциональных групп, представители которых даже внешне отличаются от собратьев из других групп. Рабочие, воины, матка. Один вид, а какое многообразие.
– Э, погоди, – остановил Светлану Андрей. – А смысл какой? Зачем вам крысы, выполняющие строго отведенные функции?
– В первую очередь для исследования. Но если честно, не только вы, физики, боретесь с пределом быстродействия обычных компьютеров.
– Так-так… – Андрей кивнул. – Программа нейрокомпьютера?
– Да. И меня назначили руководителем одной из ведущих групп, – призналась Светлана. – Платит космос, им скоростные вычисления сейчас нужны чуть ли не в первую очередь.
– Вот заразы… – вздохнул Андрей. – Нам тоже платят они. Я думал, их интересует именно наш проект, а получается, что технология для них вообще не важна. Хотят получить быструю машину в любом виде, хоть квантовую, хоть оптическую, хоть на крысиных мозгах. Лишь бы рабочий образец.
– Ничего удивительного. Уже который год все человечество топчется на месте.
– Значит, все-таки конкуренты? – грустно усмехнулся Андрей.
– Получается так. – Светлана развела руками. – Хоть и не хочется.
– Но на мою помощь в виде консультаций ты все-таки можешь рассчитывать. – Андрей хитро прищурился.
– Что-то задумал?
– Ага. Обмен информацией о наших проектах. Все же не в разных странах живем.
– Кажется, я от тебя ничего и не утаивала.
– Это я так, на всякий случай. Так что там с твоими крысами?
– Если коротко, то мы сформировали группу крыс с различными навыками, с немного разной наследственностью, с отличающимися иммунными параметрами. Старались собрать зверьков, которые как можно больше отличаются друг от друга по всем показателям. Затем локализовали их в ангаре и заставили решать вычислительные задачи.
– В каком смысле?
– В самом прямом. Получить пищу напрямую они не могут, для этого им надо либо правильно пройти лабиринт, либо в определенной последовательности нажать педальки. В общем, решить головоломку.
– Понятно.
– Кроме того, мы ставим задачи так, чтобы скорость их решения была прямо пропорциональна количеству животных, занятых этой проблемой.
– А это еще зачем?
– Все просто, – охотно ответила Светлана. – Таким образом мы определяем, сколько крыс добровольно включаются в общественную деятельность. Сначала мы собирались наблюдать за каждым зверьком отдельно, навешивали на них датчики, нашпиговывали территорию телекамерами. Но потом поняли, что это совершенно бессмысленно – по скорости решения задач можно легко определить, сколько крыс активно участвуют в эксперименте, а сколько сачкуют. Датчики только мешали животным чувствовать себя свободно.
Светлана коротко глянула на часы и продолжила:
– Группа состояла из тридцати особей. Сначала каждая из крыс добывала еду самостоятельно, но до нескольких скоро дошло, что вместе получается быстрее, а еды дают больше. Так уже в первую неделю мы определили, что в совместном добывании пищи участвуют пять крыс. Дальше дело пошло быстрее. Но позавчера произошла странная вещь. Судя по времени срабатывания кормушки, над ее включением трудилась тридцать одна крыса.
– Тридцать одна из тридцати? – удивился Андрей.
– Да. Я решила, что это погрешность замера, и мы не стали вмешиваться в эксперимент. Но на следующий день приборы показали слаженную работу тридцати двух крыс. Это уже превышало всякую разумную погрешность измерения, и нам пришлось завершить опыт, чтобы сосчитать зверьков.
– И что? – заинтересованно спросил Андрей.
– Крыс оказалось двадцать семь, – посмотрев ему в глаза, сказала Светлана. – Трое самых глупых зверьков погибли от голода, так и не сообразив принять участие в коллективном творчестве.
Андрей замолчал, пытаясь обдумать услышанное.
– Значит, в вашем ангаре в течение какого-то времени находились крысы-призраки? – сделал он вывод. – Но прямого наблюдения за количеством зверьков вы не вели?
– Просто не видели в этом необходимости. Нас не интересовало, сколько зверьков находится в ангаре, мы ведь знали, сколько туда запустили. Нам интересно было узнать лишь число работающих единой группой, а это определялось по времени срабатывания кормушки.
– Забавно. – Андрей приподнял голову и оперся на локоть. – Ты знаешь, к такой системе действительно можно применять принцип неопределенности.
– У мамы получились живые крысы Шведенгера, – выдвинула гипотезу Надюшка. – Они как бы есть, но в то же время их нет. Да?
Андрей со Светланой переглянулись, но смеяться тут было не над чем.
– У нас с Пашкой произошло нечто похожее, – рассказал Андрей. – Во время вычислений образовался «атом-призрак», закончивший вычисления. Но в квантовой среде это объяснимо, а квазичастицы известны с очень давних пор. «Дырки» в полупроводнике, например. С живыми крысами ты меня озадачила.
– Я озадачена не меньше, – призналась Светлана.
– Послушай! А может, твои крысы просто выучились открывать кормушку быстрее без привлечения дополнительных сил?
– Не знаю. Надо произвести исследования. Но дело в том, что для поумнения крысы существует определенный предел. Никаким обучением нельзя заставить за неделю поумнеть ее вдвое, а тем более втрое. В нашем эксперименте этот предел перекрыт настолько, что ни о какой погрешности не может идти речь. Фактически, чтобы за установленное время двадцать семь крыс смогли включить кормушку, один зверек должен обладать человеческим разумом. Или вся группа целиком. Хотя нет, именно одна крыса на ключевом участке головоломки.
– Но ведь вы к этому и стремились! – улыбнулся Андрей.
– Не совсем. Мы стремились сделать стаю с показателями разумного существа, а получили одного-единственного разумного зверька. Причем даже не знаем, какого из двадцати семи. Или в нашем ангаре образовались из воздуха три крысы-призрака, а потом так же бесследно растворились в пространстве.
– Вот этого точно не может быть, – серьезно сказал Андрей. – Ищите суперкрысу, вот мое мнение. Она должна чем-то отличаться на стандартных тестах.
– Да. Скорее всего. – Светлана снова глянула на часы.
– Дядя Андрей, а из-за чего вы врезались? – неожиданно спросила Надюшка.
– Одна неосторожная тетенька нарушила правила и не пропустила мою машину.
– Надюша… – с укором одернула ее Светлана. – Ты интересуешься делами, которые не имеют к тебе отношения. Это неприлично.
– Да ладно тебе, – отмахнулся Андрей. – Детское любопытство приводит к развитому сознанию.
– Тогда она вырастет гением, – улыбнулась Светлана. – Ладно, Андрей, спасибо, что выслушал. Нам надо бежать, а то мы с Артемом договорились встретиться в магазине после работы.
– Папка обещал купить мне мой собственный комп! – похвасталась Надюшка.
– Поздравляю. – Андрей аккуратно пожал ей руку. Светлана попрощалась, и они с девочкой вышли из палаты.
В восемнадцать часов принесли ужин.
Андрей представил, как три крысы в ангаре умирают от голода. Не самая легкая смерть. Странно, что они не присоединились к большинству, должен ведь быть какой-то инстинкт подражания. Или это своеобразная выбраковка особей, непригодных для коллективных действий?
Андрей взял ложку и принялся за еду. В этот раз принесли запеканку из вермишели, политую жидким сметанным соусом. Есть можно, но здешняя еда уже начала вызывать у Андрея устойчивое отвращение. Запил чаем, едва теплым.
Отставив тарелку, он усмехнулся. Крысы бы пищали от радости, если бы им дали такую еду даром, а не заставляли производить очень странные, с их точки зрения, действия. Да и не только крысы! В Москве найдется немало людей, которые и такое едят далеко не каждый день.
Вспомнилась Алена, и тут же стало стыдно за то, что не пригласил ее пообедать. Хотя какая разница? Ну поела бы она один раз. Что с того? У Андрея чаще забилось сердце.
Черт!
«А ведь я ее подставил, – подумал Андрей, приложив руку ко лбу. – Еще как подставил, черт бы меня побрал!»
Он откинулся на подушку и нервно закрыл лицо руками.
«Ей работа нужна была, а не еда… – Учащенный пульс закружил голову. – Может, она последние деньги истратила на поездку ко мне в офис! Ну я и сука… Еще и диск загубил! – Андрей пятерней взъерошил волосы на макушке. – Как же она без него устроится?!»
Захотелось тут же сорваться с места и бежать, искать эту девушку.
«Потрахаться захотел, мудила грешный. – Голос звучал в голове, как чужой. – А не подошла – выбросил, как старую тряпку. Вот козел… Когда же я успел таким стать?»
Последняя фраза засела в голове и уже не отпускала, мучая, как раскаленный стальной прут.
– Что с тобой? – раздался рядом голос Володи. – Что-то болит?
– Да, – ответил Андрей.
– Сейчас я медсестру позову.
– Не надо. Это не тело болит. – Он открыл глаза и посмотрел на Володю. – На душе хреново.
– Это бывает. – Парень кивнул. – Называется депрессняк.
Андрей грустно улыбнулся, душевная боль потихоньку отступила, но совсем не ушла, затаилась где-то в уголке, как темная туча на горизонте.
– Эта тетка принесла плохое известие? – осторожно спросил Володя.
– Нет. Это воспоминание.
– Понятно. А она красивая. У тебя с ней что-то было?
«И этот лезет в душу», – с раздражением подумал Андрей.
– Было, – ответил он. – Давно. В другую эпоху. Скажи, а зачем ты прикидываешься шпаной? Умеешь ведь разговаривать по-человечески.
– Это у меня защитная реакция на окружающую агрессивность мира, – усмехнулся парень. – Мимикрия. Адаптационный механизм.
Слышать такие слова от Володи было странно, за несколько дней Андрей привык к другой лексике из его уст.
– Понятно. – Андрей не смог сдержать улыбку. Он вспомнил, что и сам в детстве носил несколько масок, иногда забывая, какая из них является его настоящим лицом. Маска подзаборного ублюдка для сверстников, маска умного, но ленивого ученика для преподавателей, маска пай-мальчика для родителей. А кем он был на самом деле?
– Кто тебе под глаз засветил? – Андрей почувствовал себя вправе на ответную вылазку в душу собеседника.
– Девушка. – Володя опустил взгляд.
– Круто, – покачал головой Андрей. – Не думал, что ты можешь подраться с девчонкой.
– А я и не дрался. – Парень нахмурил брови. – Мы подрались с ее парнем. Ну, кто круче, тому она и достанется.
– Рыцырский турнир.
– Что-то вроде. Я его в два удара уложил, а она подошла и врезала мне по рылу. – Видимо, у Володи снова включился адаптационный механизм. – Я сразу с копыт. Очухался мордой в собственной блевотине, а кругом народ собрался, ментов вызвали, «Скорую».
– Хорошо у нее поставлен удар.
– Хрен там. Это я чердаком об асфальт припечатался.
– Понятно.
– Ну что, тебя отпустило? – Парень снова поднял взгляд.
– Да, спасибо за помощь. Кстати, ты играл в игру «Принц»?
– На «пятаке»?
– Да.
– Играл, а что? – удивился Володя.
– Понравилось?
– Клевая гейма, только очень закрученная. Прямо как жизнь.
– Надюшка у меня спрашивала, как на девятом уровне переплыть реку.
– А… Хреновое место. Без сфинкса не переплыть.
– Так его же заваливает в ущелье, – не понял Андрей.
– Козел ты, значит, если заваливает, – фыркнул Володя.
– Это еще почему? – не понял Андрей, стараясь не афишировать того, что сам не прошел и третьего уровня.
– Когда отсылаешь гонца из Шарифа за помощью к Ахман-Шаху, надо отдать ему меч.
– Что, свой? Аль-Джазир?
– Представь себе. Первый раз я тоже пожадничал, и на горной тропе мой гонец с голыми руками напоролся на барса. Зверь его раздирает, помощь не приходит, кочевники обходят ущелье сверху и засыпают сфинкса. Сначала вроде ничего, но на девятом уровне реку без него не переплыть. А меч все равно приходится бросить, когда идешь по нитяному мосту.
– Странная игра, – задумался Андрей.
– Навороченная, – согласился Володя. – Но я в ней просек одну фишку. Из всех решений там всегда надо выбирать самое доброе. Только не всегда получается понять, что добро, а что нет.
– Как в жизни, – усмехнулся Андрей. – Ну что, ты принял окончательное решение насчет моей ночной операции?
– Да. Я тебе помогу.
– Тогда вот что. Бери тетрадку и записывай телефон. – Он продиктовал Володе номер Резнова.
– Это мобила моего друга. С ним будет мент из следственного управления. Галина зайдет за мной, и мы уйдем в изолятор. Телефон на посту будет свободен. Позвонишь и ляжешь спать.
– А где твоя мобила?
– Аккумуляторы сели, а зарядника нет.
– Ладно, позвоню с поста.
– Только не усни, пожалуйста.
Володя усмехнулся, закрыл тетрадку и снова ушел к себе на кровать.
